Глава 1. Византия, бастион европейской цивилизации
1. От Юлиана до Ираклия
В начале IV в. н. э., в царствование императора Константина (306–337) и персидского царя Шапура II (310–379), восточный вопрос вошел в новую фазу. Действительно, с того дня, как Константин сделал христианство господствующей религией, интересы римской политики на Востоке смешались с интересами этой религии. И именно в эту эпоху Персидская империя Сасанидов еще крепче, чем когда бы то ни было, держалась за зороастрийскую религию. Когда Константин созвал церковный собор в Никее (325), Шапур II, со своей стороны, собрал национальный синод, возглавляемый великим мобедом, или магом, Адурбадом Махраспандом, и на нем был окончательно утвержден текст «зороастрийской Библии» Авесты. Давняя борьба эллинизма с азиатским духом приобрела с этого момента религиозный характер. С обеих сторон это была священная война. С этой точки зрения ислам лишь усложнил ситуацию, существовавшую с IV в. Когда эллинизм и азиатская душа спрятались каждый в свою непробиваемую броню религиозных догм (а не было догм более неуступчивых, чем догмы сасанидского зороастризма), когда трения между народами и цивилизациями усугубились двумя соперничающими фанатизмами, ненависть между эллином и варваром, ставшими истинно верующим и неверным, стала неутолимой: со времен Шапура II и Константина восточный вопрос стал столкновением двух крестовых походов.
Обращение Константина в христианство не только придало новую форму отношениям между Римской и Персидской империями. Оно поставило очень важный вопрос перед самими персами. В сасанидской Персии проживало много христиан, особенно в Вавилонии, вокруг Селевкии-Ктесифона, в Ассирии и Адиабене вокруг Нисибина и Арбеля, в Сузиане (Хузистане), вокруг Гундишапура (Беит-Лапата). После обращения Константина в христианство персидские христиане, преследуемые маздеитской церковью, стали смотреть на него как на естественного заступника. Их вожди, католикос Симон Барсабба и богослов Афраат, не скрывали своих проримских симпатий. «Назареяне, — говорил Шапур II, — живут на нашей земле и симпатизируют цезарям, своим единоверцам и нашим врагам… Симон хочет поднять моих подданных на мятеж против моей империи. Он хочет сделать их рабами цезарей!» Так что персидские епископы стали жертвами общих преследований (340–379) не столько как христиане, сколько как сторонники римлян.
Эти преследования сопровождались новым разрывом отношений между Персией и Римской империей (338). Ставкой — и главной жертвой — в войне в очередной раз стала Армения. Такова уже на протяжении долгого времени была горькая судьба этой страны. Со времени прихода к власти местной династии Аршакидов (53–429) Армения представала как страна, находящаяся в культурной зависимости от Ирана и одновременно в политической зависимости от Римской империи; в силу этого она периодически оказывалась разодранной между двумя этими тенденциями. Но Аршакид Тиридат III сделал окончательный выбор Армении в пользу Рима, когда по настояниям святого Григория Просветителя (Григор Лусаворич) принял крещение (около 301 или, по другим данным, в 288 г.)[75]. Решение капитальной важности. В великом поединке, начинавшемся между Европой и Азией, Армения становилась на сторону христианства, то есть Европы. Как Франция и четырнадцать веков ее истории вышли из реймского баптистерия[76], так и Армения родилась в святилище, где Григорий Просветитель крестил царя Тиридата.
Шапур II, вступивший в масштабную борьбу против христианства, не мог позволить лежащей у его границ Армении стать цитаделью этой религии. Около 350 г. он зазвал на переговоры царя Армении Тиграна VII, преемника Тиридата III и христианина, как тот, и захватил его в плен. Он якобы даже приказал выколоть ему глаза, хотя, предположительно, так персы (около 367 г.) обошлись не с Тиграном VII, а с его сыном, следующим царем Армении Аршаком II.
Разумеется, началась война между Шапуром II и римлянами, которыми тогда правил император-христианин Констанций. Театром военных действий стала Верхняя Месопотамия, район Нисибина, города, который персы трижды безуспешно осаждали (338, 346, 350), и район Сингары (Синджара), где произошла знаменитая ночная битва. Ход войны переменился, когда командование принял на себя (июнь 363 г.) император Юлиан, последний великий воин в римской истории. Пройдя вдоль Евфрата через Каллиник (Ракку) и Киркезий, Юлиан переправился через Хаборас (Хабур), чтобы вступить в сасанидскую Месопотамию, и продолжил путь вниз по течению Евфрата по левому берегу реки. Он взял Пиризабору (Анбар), победил персов во всех боях, затем, продолжая двигаться в юго-восточном направлении, достиг руин Селевкиина-Тигре. Несмотря на сопротивление персов, он со своей армией форсировал Тигр и дошел до Ктесифона, штурмовать который не решился. Тогда он проследовал вдоль Тигра вверх по течению, в направлении Ассирии. 16 июня римляне были атакованы персами, которых отразили, но те продолжали их беспокоить своими нападениями во время их отступления. 27 июня 363 г. в ходе одного из таких боев Юлиан, не щадивший себя, был смертельно ранен.
Курьезный парадокс: император — «отступник» от христианства героически защищал границу того римского мира, который уже становился христианским, а христианский император Иовиан не сумел удержать эту границу. Ради заключения мира с Шапуром II Иовиан вернул тому не только пять затигрских провинций, некогда завоеванных Диоклетианом и Галерием, но также и северовосток Месопотамии, включая две крепости: Сингару (Синджар) и Нисибин (363). Христиане первыми пострадали от этих уступок, что доказывает пример святого Ефрема, вынужденного в то время покинуть свою родину Нисибин и перебраться в Эдессу[77]. Хуже того: Иовиан в это же время трусливо отдал под сюзеренитет Сасанидов христианского царя Армении, до тех пор клиента римлян, Аршака (Арсака) II, которого четыре года спустя Шапур смог безнаказанно заманить к своему двору и казнить (367). Правда, император Валент попытался восстановить на троне Армении сына Аршака. Благодаря затруднениям Сасанидов, которые тогда воевали с кушанцами в районе Афганистана, ему это удалось (368), но затем он рассорился со своим протеже и сам его погубил (374). Валент отправил царствовать в Армению другого Аршакида, Вараздата, но потом сверг с престола, как и его предшественника (374–378).
Признаем, что весь этот период азиатская политика христианской империи была весьма непоследовательной и способной лишить Рим симпатий его естественных союзников — армян и сирийцев.
После смерти Шапура II (379) борьба Сасанидов против римского мира как будто утихла. Новый персидский царь Ардашир II (379–383) был парализован раздорами со знатью, в конце концов свергнувшей его с престола. Шапур III (383–388) подписал с римлянами мир (384). Он тоже боролся со знатью и был ею убит. Занявший трон после него Бахрам IV, которому суждено было погибнуть так же, укрепил связи с римским миром: в это время кочевая орда гуннов-эфталитов угрожала Хорасану, и Персии необходимо было освободить руки на западе. Правда, она на этом выиграла. По соглашению, заключенному между 387 и 390 гг. с императором Феодосием, тот окончательно уступил персам протекторат над Арменией, сохранив под римским владычеством лишь некоторые провинции к западу от Феодосиополя (Эрзерума) и Мартирополя (Майяфарикина), ставших теперь пограничными городами Римской империи. Главными областями, удержанными Римом, были Софена (область Харпута), Софанена (к югу от Мартирополя и восточнее Амиды), Астианена и Белабитена (западнее устья Гёк-Су)[78].
Уступка Армении означала для римского мира отступление, серьезность которого нет нужды подчеркивать. Накануне массированных вторжений на западе последний «единый» римский император допустил разрушение восточного бастиона христианства. Христианская Армения накануне наступления новых времен оказалась брошенной греко-римским миром, предоставленной своим собственным силам, обреченной волей или неволей войти в орбиту Ирана, сегодня маздеитского, а завтра исламского. Нет нужды подробно излагать последствия этой ориентации.
Правда, сближение между Сасанидами и римлянами продолжалось. Сасанидский царь Йездигерд I (399–421) в международных делах проводил политику дружбы с константинопольским двором, а внутри страны вступил в конфликт с персидской знатью и зороастрийским духовенством. По двум этим причинам он проявлял терпимость к христианству, принял при своем дворе Маруту, епископа Мартирополя, и в 410 г. позволил этому прелату собрать в Селевкии-на-Тигре собор, на котором местные христиане приняли теологические постановления Никейского собора. По завершении этого собрания Йездигерд разрешил отправление христианского культа и строительство церквей. Была установлена церковная иерархия во главе с патриархом в Селевкии-Ктесифоне и митрополии в Беит-Лапате, или Гундишапуре, в Сузиане, в Прате Майханской, или Месене (недалеко от современной Басры), в Карке Беит-Слохской, или Киркуке, в Беит-Гармае, а Арбеле в Ассирии и в Нисибине в Северной Месопотамии. Следует отметить, что все митрополичьи кафедры располагались в населенных семитами, арамееязычных провинциях империи Сасанидов, но из тридцати обычных епископств часть находилась в этнически иранских провинциях, а жития мучеников показывают, что христианство приняло некоторое количество настоящих иранцев, даже представителей аристократии. Христианская церковь Персии, еще вчера рассеянная преследованиями и раздираемая расколом, теперь была официально признана и находилась под покровительством Царя Царей. Мы даже видим патриарха Ябалаху I (415–420) направленным Йездигердом с посольством в Константинополь «для примирения двух империй» (417–418). И потребовалось неосторожное поведение некоторых христианских священников в Сузиане, дошедших до того, что стали разрушать маздеитские святилища, чтобы заставить Йездигерда применить локальные репрессивные меры (420).
В царстве Армения, отныне жестко подчиненном Персии, христианство процветало еще больше. В царствование Аршакида Врамшапуха (ок. 387–419), правившего в полном согласии с духовенством, завершилась христианизация страны. В это царствование и при первом патриархе (387–428) святом Сааке, или Исааке, Великом, святой Месроп Маштоц между 392 и 405 гг. придумал первоначальные 36 букв армянского алфавита, что позволило перевести на армянский язык Ветхий Завет. Этот перевод, завершенный в 433 г. после последней сверки святым Сааком, за которым последовал перевод большого количества греческих произведений, создал армянскую литературу, которая очень скоро стала богатой, о чем свидетельствуют примеры Корюна и Эзника из Кольба[79]. Так армяне осознали себя как нацию именно в тот момент, когда превратности истории угрожали их стране поглощением со стороны Персидской империи. Тем самым они смогли избежать угрозы ассимиляции и сохранить если не политическую независимость, то хотя бы духовную автономию.
Йездигерда I сменил на персидском троне один из его сыновей, Бахрам V по прозвищу Гор (Дикий Осел) (ок. 421–438). Примета времени: Бахрам Гор восторжествовал над своими соперниками и овладел Ктесифоном лишь благодаря помощи арабов — династии Лахмидов из Хиры, на правом берегу нижнего Евфрата. Лахмидский эмир аль-Мунзир I выступил в качестве арбитра семейных распрей сасанидских принцев. Это был первый пример демонстрации арабского могущества в большой истории. Очевидно желая завоевать симпатии зороастрийской церкви и аристократии, Бахрам Гор приказал начать преследования христиан и в конце концов вступил в конфликт с Римской империей, ставшей за некоторое время до того империей Византийской. Хотя византийцам и не удалось отбить у персов город Нисибин, в целом война шла для них успешно. С другой стороны, Бахраму Гору требовалось развязать себе руки, чтобы отогнать от границ Хорасана и Бактрии эфталитов и другие кочевые орды из Центральной Азии. Поэтому он заключил в 422 г. с императором Феодосием мир, по которому христианам в Персидской империи и маздеистам в Римской гарантировалась свобода совести.
Как нам известно, в Армении персы поддерживали власть находившихся от них в вассальной зависимости правителей из древней династии Аршакидов. Но армянские феодалы плели при персидском дворе интриги с целью низложения их последнего царя, Аршакида Ардашира (428). Бахрам Гор напрямую аннексировал Армению, которая с того времени управлялась простым марзпаном, или сасанидским губернатором.
При Йездигерде II (438–457), сыне и преемнике Бахрама Гора, религиозная война возобновилась. Он не только преследовал христиан собственно в Сасанидской империи, но и пытался принудить армянское население отказаться от христианства в пользу религии Заратустры. Его хазарбад (визирь) Мир Нарсе, не меньший, чем он, враг христианства, издал указы (449), в исполнение которых многие представители армянской знати, в частности Атом Гнуни и Манучир Рштуни, приняли мученическую казнь. Тогда патриарх Овсеп (Иосиф) I Огоцимци (440–454) созвал собор или, скорее, всеобщее собрание светских и духовных лиц, на котором было решено начать сопротивление (450). Десять основных армянских нахарархов (губернаторов) были вызваны к персидскому двору и принуждены хотя бы внешне перейти в маздеизм. Но когда персидские мобеды явились разрушить церкви и заменить их своими храмами, армянский народ восстал под предводительством Вардана Мамиконяна (Мамиконяны были одной из знатнейших аристократических семей страны). Однако персы заручились поддержкой нахарарха Вассака, владетеля Сюника (Сюни), выступившего заодно с ними. Вардан Мамиконян сразился с ним в грандиозной битве при Аварайре у истоков Дегмуда (Акчая), южного притока Аракса (2 июня 451 г.). Несмотря на проявленные им чудеса храбрости, он был раздавлен числом и погиб вместе со своими соратниками, убив больше трех тысяч персов. Патриарх Овсеп, обвиненный в подстрекательстве к мятежу, был арестован (451) и, в конце концов, принял мученическую смерть 25 июля 454 г. вместе со многими другими представителями духовенства, память которых чествуют под именем святых Левондянов.
При сасанидском царе Перозе (459–484), сыне и преемнике Йездигерда II, моральное сопротивление армянских христиан продолжалось под руководством патриарха Гута, или Гюта I, Арахезаци (461–478). Обвиненный в нарушении приказов сасанидских наместников и, что было гораздо хуже, в тайных сношениях с византийцами, Гют был вызван к персидскому двору (471) и сослан в деревню Отмус в Вананде (472), где умер в 478 г. Однако Сасаниды, вынужденные воевать с гуннами-эфталитами на границах Хорасана, ослабили религиозные гонения на армян. Во всяком случае, опасаясь новых вооруженных восстаний, позволили установить де-факто определенную веротерпимость. Тем не менее в 481 г. вспыхнуло армянское восстание под предводительством Ваана Мамиконяна, главы этой семьи и племянника героя Вардана Мамиконяна. Ваан, которому помогал патриарх Ованес I Мандакуни, поначалу добился блестящих успехов. Он изгнал персов из Двина (Дуина), в то время как его брат Вассак обратил в бегство одну из их армий в битве при Акори, южнее Эчмиадзина и Аракса и севернее Большого Арарата. Однако сасанидский царь Пероз послал в Армению новые войска, которые буквально раздавили восставших. Вождь армян Саак Багратуни, один из сподвижников Ваана Мамиконяна, был убит (482). Персидский военачальник Зармир Карен отбил у армян их столицу Двин и принудил Ваана Мамиконяна бежать к границам Византийской империи. Тем не менее Ваан очень скоро вернулся в Армению, где начал вести против войск персидских оккупантов упорную партизанскую войну.
Ситуация в Армении резко изменилась под воздействием перемещений центральноазиатских народов. Кочевая орда гуннов-эфталитов, хозяйка Западного Туркестана (современный Русский Туркестан) и части Афганистана, по-прежнему угрожала сасанидской провинции Хорасан. В 484 г. царь Пероз выступил против этих варваров, но был ими убит, а его армия полностью разгромлена. После чего эфталиты на некоторое время оккупировали округа Марвирод и Герат в хорасанском пограничье.
Армяне от этой катастрофы только выиграли. Персидские полководцы Зармир Карен и Михран поспешили вывести войска из Армении, чтобы идти спасать Персию от варваров. Впрочем, новый персидский царь Балаш (484–488), по совету Зармира, заключил с предводителем армян Вааном Мамиконяном мир, представив ему не только право свободного отправления христианской религии, но также — весьма унизительное условие — разрешив разрушить все маздеитские храмы, построенные в Армении. Он даже даровал Ваану достоинство марзпана, то есть царского наместника в Армении. Таким образом, армянский герой добился фактической автономии для своей родины, которой управлял под сасанидским сюзеренитетом с 485 по 505 г.
Святой патриарх Ованес I Мандакуни обосновался в Двине под защитой славного Мамиконяна. Там он и умер, окруженный всеобщим уважением, в 490 г. «Благодаря своему мудрому управлению, он сумел так успешно исправить разрушения, причиненные войнами последних лет, что его имя остается наиболее почитаемым в армянской церкви после святого Саака»[80]. Однако персидский царь Кавад I в первое свое царствование (488–496) снова начал навязывать армянам массовый переход в зороастрийскую веру. Это вызвало новое восстание под руководством Ваана Мамиконяна, восстание на сей раз еще более победоносное, поскольку Каваду пришлось подтвердить полномочия Ваана и свободу христианства в Армении. После смерти Ваана ктесифонский двор передал управление Арменией его брату Варду (511–514).
Итак, оставаясь подчиненной Сасанидской империи, Армения отвоевала себе некоторую политическую автономию со свободой исповедовать христианскую веру. Примерно в это же время она начала добиваться религиозной свободы, отделяясь от греческой конфессии. Это отделение было осуществлено в несколько этапов. «Начало» было даже незаметным.
Как известно, греко-римский Халкидонский собор (451) зафиксировал, согласно формуле римского папы Льва Великого, ортодоксальную формулу о единстве в личности Христа человеческой и божественной природы. Отцы Халкидонского собора предали анафеме одновременно монофизитов, приверженцев доктрины Евтихия, видевших в Христе лишь одну божественную природу, и несториан, которые, не довольствуясь теорией о двух «природах», видели в нем и две «личности», божественную и человеческую. Но в своем желании прийти к соглашению по компромиссной формулировке отцы Халкидонского собора проявили снисходительность если не к идеям, то, по крайней мере, лично ко многим несторианским прелатам, за что получили от монофизитов обвинение в несторианском уклоне. В этом духе высказалась и армянская церковь. Отметим, что ее представители, в силу обстоятельств, не смогли прибыть в Халкидон: дата проведения собора (451) — это время разгрома армян при Аварайре. С другой стороны, в ходе героической борьбы Армении против Персии за сохранение своей христианской веры (450–485) Византийская империя не оказала ей никакой помощи. Враждебность к решениям Халкидонского собора, замаранным латентным несторианством, как и враждебность к одобрившей их византийской церкви, развивались медленно. Правда, в Константинополе новый император Зенон (474–491) издал в 482 г. документ, известный под названием Энотикон, который вроде бы изменял принятые в Халкидоне решения в пользу монофизитства, а его преемник Анастасий (491–518) проявил себя как открытый монофизит. Так что не стоит удивляться тому, что армянский патриарх Бабкен Отмесеци (490–515) на национальном синоде, собранном в Двине в 506 г., отверг халкидонские постановления как несторианские: в этом он был солидарен с императорским двором. Но в 519 г. новый император Юстин вернулся к халкидонской ортодоксии. Однако армяне не последовали за ним и остались монофизитами. На новом Двинском соборе 554 г., на котором председательствовал армянский патриарх Нерсес II Аштаракеци, также называемый Багревандци, занимавший престол понтифика с 548 по 557 г., халкидонские решения были решительно осуждены. Разрыв армянской церкви с византийской окончательно совершился полвека спустя, когда армянский патриарх Авраам Албатанеци на третьем Двинском соборе 608–609 гг. провозгласил, что «в Христе существует лишь одна природа, без смешения», что является определением самой сути монофизитства.
Традиционно считается, что один из этих синодов, а именно тот, что проходил в 554–555 гг., проводился под покровительством персидского царя. Доказательств этому утверждению нет, но бесспорно, что превращение армянской церкви в независимую и ее теологический разрыв с церковью византийской были весьма приятны ктесифонскому двору. Образовавшаяся между Арменией и Византией духовная пропасть отныне так и не зарубцуется. Не уходя на теологическую почву, отметим лишь, что таким образом Армения завершила отвоевание для себя полной моральной независимости: монофизитство спасало ее от поглощения Византией, так же как христианство избавляло от угрозы поглощения Персией.
В это же время в христианской церкви Персии произошло не менее капитальное событие, которое в скором времени изменило отношение сасанидских властей к местным христианам: эта церковь перешла в несторианство.
Византийская империя в ту пору, как мы видели, казалось, склонялась к монофизитству. А на ее восточной границе, в крупном городе Эдессе, с 363 г. процветала знаменитая теологическая школа, называемая Школой персов, потому что именно там преследуемые в своей стране христианские общины Ирана находили своих наставников. Но в противоположность тенденциям, возобладавшим при константинопольском дворе, учителя Школы персов в области христологии довели диофизизм до несторианства, поскольку, не довольствуясь признанием наличия в Иисусе Христе двух природ, они дошли до признания в нем двух личностей. Тем самым они вступили в конфликт с византийскими властями, которые начиная с 457 г. принялись выдавливать их из Эдессы. Тогда их лидер Барсаума Нисибинский и остальные прелаты, придерживавшиеся той же доктрины, бежали на сасанидскую территорию, в Нисибин, где открыли новую Школу персов и открыто примкнули к несторианству. На византийской же территории эдесская школа была окончательно закрыта по императорскому указу в 489 г.
Теперь Барсаума мог влиять на христианскую церковь во владениях Сасанидов (Ирак и Иран). На синоде в Беит-Лапате (Гундишапур, в Сузиане), в апреле 484 г., он заставил эту церковь принять несторианский символ веры, что было подтверждено на собрании в Беит-Адраи самим патриархом персидской церкви католикосом Акакием (август 485 г.).
Присоединение персидской христианской церкви к несторианству немедленно вызвало политические последствия. Царь Пероз, не слишком, как мы знаем, расположенный к христианам, поддержал данный процесс силой своей власти. Он справедливо видел в нем способ наконец-то оторвать от Византии своих подданных-христиан. Он даже стал личным покровителем Барсаумы, который остался в милости и у следующего царя Балаша. Хронист Бар-Эбрей приписывает Барсауме такие слова, обращенные к Перозу: «Если мы не провозгласим догму, отличную от догмы ромейского императора, никогда твои подданные-христиане не будут тебе преданны искренне. Поэтому помоги мне сделать всех христиан твоей империи несторианами. Тогда они возненавидят ромеев, а ромеи станут их презирать»[81]. Речь, разумеется, апокрифичная, но она передает истинное положение вещей. Пероз действительно оказал поддержку Барсауме и новой Нисибинской школе. Все персидские цари после него смотрели на христианскую церковь Персии, отныне несторианскую, другими глазами. С того момента, когда она порвала с Византией, чтобы образовать независимую, читай: враждебную Византии церковь, ктесифонскому двору она казалась неопасной; более того: как церковь по-настоящему национальную, ее можно было считать почти официальной после государственной маздеитской. Табари[82] приписал царю Ормизду IV высказывание, что его царский трон не может стоять на одних лишь передних своих ножках, если при этом он не опирается также и на задние, и правительство не может быть стабильным, если вынудит взбунтоваться против него христиан.
Таким образом, несторианство стало почти что второй государственной религией Персидской империи.
В это время власть Сасанидов переживала период упадка вследствие политических и религиозных раздоров внутри самого маздеитского общества. Преемник Пероза царь Балаш (484–488) закончил жизнь самым жалким образом. Маздеитское духовенство, в сговоре со знатью, выкололо ему глаза (488). Его племянник Кавад (488–531), дабы разрушить могущество маздеитской церкви и аристократии, поддержал революционера Маздака, желавшего уничтожить социальное неравенство. Священники и знать низложили этого монарха со столь подрывными идеями (ок. 496), но он был восстановлен на троне благодаря помощи орд гуннов-эфталитов (ок. 498–499). Возможно, с целью сплотить вокруг себя правящие классы и привязать к себе маздеитское духовенство и знать, он в 502 г. начал новую войну против Византии.
Начатая им великая дуэль продлится с перерывами, которые будут лишь кратковременными передышками, сто двадцать шесть лет (502–628) и приведет к обоюдному истощению Византийской и Персидской империй, от чего выиграют лишь арабы. Впрочем, в царствование Кавада боевые действия ограничивались серией осад крепостей вдоль византийско-персидской границы. Кавад отобрал у византийцев Феодосиополь (Эрзерум) (август 502 г.) и Амиду (Диярбакыр) (10 января 503 г.), но в 504 г. византийцы отбили Амиду, и Кавад, угрожаемый со стороны Кавказа гуннами, заключил с императором Анастасием перемирие сроком на семь лет (506). Но фактически война возобновилась лишь в 527 г., под конец царствования Кавада в Персии и императора Юстина в Константинополе. Ее причиной или предлогом стало соперничество двух держав на Кавказе. Если Армения после своего перехода в монофизитство отделилась от Византии, то Иверия (Грузия) оставалась верна византийской ортодоксии. Так что персидский царь Кавад, свыкшийся с христианством в Армении, захотел заставить иверов принять зороастрийскую веру. Гурген, царь Иверии, воззвал о помощи к Византии, и этот призыв, как кажется, стал одной из непосредственных причин возобновления боевых действий (527).
Главными операциями командовал арабский царь Хиры Лахмид аль-Мунзир III (царствовал с 505 по 554 гг.), клиент персов, который в 526 г. возглавил набег через Сирию до Антиохии. Это был дикий язычник, который однажды принес 440 монахинь из сирийского монастыря в жертву богине аль-Уззе. Точно так же он убил сына аль-Хариса ибн Джабала, вождя конкурирующего арабского племени Гассанидов, который воевал в Сирийской пустыне на стороне Византийской империи, как Лахмиды воевали на стороне Персии. Аль-Харис, однако, сумел защитить от Лахмидов верных ему шейхов из района Пальмиры. В июне 554 г. в сражении при аль-Хийаре, возле Киннасрина, он разгромил жестокого аль-Мунзира, который остался лежать на поле боя. Но симптоматична роль, сыгранная двумя этими арабами. Сегодня они сражались друг против друга в интересах соседних цивилизованных империй. Но близок был день, когда все эти кочевники объединятся, и тогда старые оседлые державы рухнут под их ударами.
Со своей стороны, персы и византийцы в Западной Месопотамии вели войну с переменным успехом. Византийский полководец Велизарий разбил персов при Даре (530), а потом был разбит ими при Каллинике (Ракке) (19 апреля 531 г.). Смерть царя Кавада I (13 сентября 531 г.) повлекла заключение перемирия.
Новый царь Персии Хосров I Ануширван (531–578) и император Юстиниан (527–565) — два величайших монарха в средневековой истории — начали с заключения мира, который хотели сделать вечным (сентябрь 532 г.). Византийцы признали за персами протекторат над Иверией, а персы признали права византийцев на владение Лазикой, древней Колхидой. В действительности мир оказался всего лишь восьмилетним перемирием (532–540). Впрочем, в Сирийской пустыне арабы — Лахмиды на стороне Персии и Гассаниды на стороне Византии — не прекращали войну друг против друга.
Итак, война возобновилась в 540 г. В ходе рейда в Сирию персы внезапным ударом овладели Антиохией. Захватив огромную добычу во дворцах и церквях, они сожгли их, а часть населения угнали в Персию (540). Хосров поселил пленных в одном из пригородов Ктесифона, где они основали новую Антиохию, Вех-Антиох-Хусро или Рамаган («город римлян»), на месте которого, как считают, сейчас стоит Бостан-и-Кесра. Другим театром боевых действий стал Кавказ. Помимо собственно Лазики, византийцы простерли свою власть на Абхазию и многие округа Имеретии. Они построили крепости в Севастополе (Сухуме), Питиунте (Пицунде) и Петре (в Гурии). Петра, взятая персами в 541 г., была отвоевана византийцами десять лет спустя. За 551–553 гг. война разрушила города древней Колхиды Котатис (Кутаиси), Родополь (Вардисцихе), Архаеполь (Нокалакеви) и Фасис (Поти). Ввиду усталости обеих воюющих сторон в 555 г. было заключено перемирие, а в 652 г. мирный договор. Персы выводили войска из Лазики (Колхиды) в обмен на выплату им ежегодной дани в 60 тысяч ауреев. Кроме того, Юстиниан добился полной религиозной терпимости для живущих в Персидской империи христиан, при условии что они не будут заниматься прозелитизмом среди зороастрийцев. По результатам этого мирного соглашения он даже сумел посадить на трон Иверии с титулом куропалата[83] одного местного вождя из числа своих клиентов, Гуарама, который обосновался в Тифлисе, городе, начавшем заменять древние иверийские столицы. Император, который в это же время отвоевывал у вандалов и остроготов Африку и Италию, мог выделять для борьбы против Сасанидов лишь довольно слабые контингенты, вынужденные лишь обороняться. Тем не менее он в конце концов удержал «ромейскую» границу и на Кавказе, и в Месопотамии.
Вообще, Хосров Ануширван проявил себя весьма терпимым по отношению к своим христианским подданным, в частности к несторианской церкви. Два несторианских патриарха, святой Мар Аба (540–552) и Иосиф (552–567), пользовались личным расположением монарха, хотя Мар Аба и его паства недолго подвергались преследованиям со стороны зороастрийского духовенства во время войны с Византией, а Иосиф был избран по прямому указанию Хосрова, чьим врачом он был.
Очень скоро отношения с Византийской империей снова испортились из-за Аравии и Армении. Между 520 и 523 гг. негус Абиссинии (Аксумское царство) Эла Ацбыха, христианский монарх и в этом качестве клиент Византии, завоевал Йемен, или Химьяритское царство на юго-западе Аравии; завоевание было закреплено за ним в 525 г. Но около 570 г. Хосров Ануширван отправил в Йемен маленькую армию, которая выгнала из него абиссинцев и подчинила страну сасанидскому сюзеренитету. Это было существенным подрывом византийского влияния. В Армении же сасанидский марзпан, или губернатор, попытался навязать населению зороастризм, после чего глава дома Мамиконянов Вардан II поднял восстание при поддержке армянского патриарха Ованеса II Габеляна. Он изгнал персов из Двина, убил марзпана и призвал на помощь византийского императора Юстина II (571–572).
Юстин II отозвался на этот призыв. Война продолжалась с 572 по 591 г. В ноябре 573 г. Хосров овладел мощной крепостью Дара, стоявшей напротив персидской крепости Нисибин и защищавшей византийскую границу в Месопотамии. В 575 г. он дошел до Каппадокии и сжег Севастию (Сивас), но во время отступления был разбит византийцами возле Милитены. В свою очередь, византийцы, оккупировавшие часть персидской Армении, не смогли в ней удержаться. Религиозная вражда халкидонитов с монофизитами зачастую затрудняла взаимодействие между императорскими войсками и армянскими повстанцами.
Ормизд IV (579–590), наследовавший своему отцу Хосрову Ануширвану, проявил благожелательность к своим подданным-христианам и отказался их преследовать, несмотря на подстрекательства зороастрийского духовенства. «Точно так же, — отвечал он мобедам, — как наш царский трон не может стоять на одних лишь передних своих ножках, если при этом он не опирается также и на задние, так и правительство не может быть стабильным, если мы вынудим взбунтоваться христиан». Христианская церковь Персии после своего обращения в несторианство резко отделилась, как мы видели, от Византии, чтобы сасанидское государство могло считать ее интегрировавшейся в иранский мир. Действительно, в это время Ормизд IV продолжал войну против Византии. Однако его жестокость в отношении знати и высшего маздеитского духовенства стала причиной его гибели. Он был свергнут с престола (летом 590 г.), а затем убит, а за корону вступили в борьбу его сын Хосров II Апарвез и узурпатор Бахрам Чубин, военачальник из могущественной семьи Михран, претендовавшей на происхождение от Аршакидов.
Хосров II, у которого оказалось мало сил для борьбы, бежал на византийскую территорию и обратился за помощью к императору Маврикию. Тот ее предоставил в обмен на возврат ему городов Дара и Мартирополь (Майяфарикин). Кроме того, Хосров пользовался поддержкой несторианской церкви Персии, патриарх которой Сабришо был его другом. Соединенные силы византийцев, армян и сторонников Хосрова II разгромили Бахрама Чубина при Газнаке в Азербайджане (лето 591 г.). Хосров II, восстановленный на троне своих предков, отблагодарил императора Маврикия, уступив ему не только Дару и Мартирополь, но и западную часть персидской Армении, так что ирано-византийская граница прошла по линии озеро Ван — Тифлис[84].
Хосров II проявлял живейшую признательность византийцам, которым был обязан троном. Во внутренней политике ни один царь из династии Сасанидов не был более расположен к христианству. Его врач Гавриил Шигарский[85], имевший на него большое влияние, был христианином. Наконец, две из его супруг, арамейка Ширин (уроженка Хузистна, или Сузианы) и византийка Мария, были христианками. Ширин, «сад красоты, соперница полной луны», как описал ее Фирдоуси в «Шахнамэ», оказывала на него особенно сильное влияние. Но очень скоро в Византии произошел переворот, и период согласия между двумя империями сменился новым яростным соперничеством, в котором обе они растратили свои последние силы.
В ноябре 602 г. император Маврикий был свергнут и убит жестоким узурпатором Фокой. Хосров II, выступив мстителем за Маврикия, объявил византийцам войну (603). Он разбил их при Арксамоне, между Нисибином и Эдессой, и овладел знаменитой крепостью Дара (605). Персы опустошили Сирию и Палестину (607), затем Анатолию (608) и в своих рейдах достигали Халкидона (Кадыкёя) на Мраморном море, напротив Константинополя (609).
В этот момент на императорский трон взошел один из величайших византийских монархов — Ираклий (610–641). Этот красивый мужчина крепкого сложения, с рыжими волосами, пышной бородой и большими прозрачными глазами голубого цвета, в сложнейшей обстановке проявил себя отличным воином, смелым до безрассудства, бросающимся в гущу схватки, увлекая солдат своим примером, неутомимым наездником, а кроме того, опытным военачальником и, наконец, благочестивым человеком; за свое пылкое и восторженное благочестие он даже был прозван «первым крестоносцем»[86]. Действительно, настал момент защитить христианство от наступления маздеизма. В 612 г. персы в Каппадокии дошли до Кесарии. В 613 г. они вторглись в Сирию, разбили византийцев возле Антиохии и оккупировали Дамаск. В мае 614 г. они овладели Иерусалимом, сожгли базилику Анастасия и похитили Крест Господень, который увезли в Ктесифон. В 615 г. персидская армия, пройдя через Малую Азию, вновь достигла Халкидона. В 619 г. другая персидская армия завоевала Египет, а сасанидский флот появился перед Константинополем.
Пока персы одерживали в Азии эти громкие победы, в Европе монгольская орда аваров, пришедшая из Венгрии, где она кочевала, вторглась во Фракию и осадила Константинополь (619). Иерусалим пал, Константинополь осажден с европейского берега аварами, а с моря персами; казалось, для Ираклия все пропало, и он даже думал о том, чтобы бежать в Карфаген.
Ему помешал в этом патриарх Сергий, вновь вдохнувший в него мужество и призвавший к священной войне, предоставив в его распоряжение церковные богатства. Те же действия мы увидим в истории крестовых походов, и фактически здесь мы тоже имеем дело с крестовым походом, поскольку христианские армии отправились в поход по призыву главы церкви, а целью их были освобождение Гроба Господня и Истинного Креста.
На мирные инициативы Ираклия Хосров II ответил манифестом, который можно считать объявлением войны христианству: «Ты говоришь, что полагаешься на Бога; почему же тогда он не уберег от моих рук Кесарию, Иерусалим и Александрию? И разве не могу я также разрушить Константинополь? Не обманывайся пустой надеждой на этого Христа, который не сумел спасти самого себя из рук евреев, когда они его распинали!» После публичного чтения этого манифеста с целью возбудить возмущение верующих Ираклий 5 апреля 622 г. отплыл в Азию, чтобы отбить у персов Анатолию. Он высадился в заливе Александретта, в Иссосе, в Киликии, куда вызвал гарнизоны окрестных городов. Он переформировал армию и в пламенных речах призвал ее к священной войне. В начале осени 622 г. он двинулся из Киликии на Каппадокию, чем вынудил персидского военачальника Шахрвараза («вепря» империи) уйти из Халкидона и отступить до Каппадокии Понтийской, к истокам Галиса. Ираклий, настигший его там, дал несколько сражений, в которых преимущество осталось у византийцев.
Казалось, Малая Азия освобождена. Ираклий поспешно вернулся в Константинополь, которому снова угрожали авары. Весной 623 г. он возобновил наступление в Малой Азии. Он высадился в Трапезунде, пересек Понт, вступил в Армению, занял ее столицу Двин, вторгся в персидскую провинцию Азербайджан и едва не захватил Хосрова II в его резиденции Ганзак (Лейлан?). Далее он дошел до «Тебармаиса» (Шиз, Тахт-е Солейман?), где разрушил храм священного огня Адур-Гушанасп. Оттуда, гоня 50 тысяч пленных, он вернулся в Албанию (Ширваз), на зимние квартиры.
Театром действий кампании 624 г. стали отроги Кавказа в районе слияния Куры и Аракса, затем Армения, где император сразился с Шахрваразом и обратил его в бегство (декабрь 624 г.). В марте 625 г. Ираклий через Мартирополь (Майяфарикин), Амиду (Диярбакыр), Самосату и Германикею вернулся в Киликию. Затем из Аданы по Каппадокии (через Севастию) вернулся в Понт, чтобы остаться на зимних квартирах возле Трапезунда.
Тогда Хосров вступил в союз с каганом аваров, чтобы окружить Константинополь, пока Ираклий застрял у подножия Кавказа. В июне 626 г. аварские орды, прискакавшие из Венгрии, осадили «богоспасаемый город», а Шахрвараз тем временем, снова пройдя во главе персидской армии через всю Малую Азию, разбил свой лагерь на другом берегу Мраморного моря, в Халкидоне. Это было настоящее нашествие «варваров». «С одной стороны, — писал Георгий Писида[87], — как будто древние сказки о вышедших из-под земли великанах. Собрались восемь мириад воинов. Славянин стоял бок о бок с гунном, скиф встречался с болгарином». С другой стороны, продолжает византийский поэт, используя, по аналогии, название, заимствованное у Геродота, «мидяне». Если бы аварам удалось соединиться с персами или хотя бы просто наладить с ними прочный контакт, Константинополь пал бы и свеча европейской цивилизации погасла. Но удивительный патриарх Сергий и патриций Бонус, которым император поручил оборону столицы, не потеряли ни бдительности, ни отваги. Разве не охранял город мозаичный образ Христа? Кроме того, сохранив за собой господство на море, византийцы не давали персам сообщаться с аварами. Все штурмы крепостных стен, предпринятые последними, оказались безуспешными, как и попытки ворваться в город со стороны Золотого Рога (июль — август 626 г.). Утратив веру в успех, их каган снял осаду и отправился назад в Венгрию.
В это время Ираклий сам ударил в тыл персидской империи со стороны Кавказа, вступив в союз с хазарами, тюркским народом, жившим в русских степях. На состоявшейся у Куры его встречи с их ханом Зебилем, или Джибгу[88], он пообещал тюркскому вождю руку порфирородной[89] принцессы и получил от него вспомогательное войско в 40 тысяч воинов, что было для него в тот момент крайне ценным подспорьем. Царь Иверии (Грузии) Стефаноз I, хоть и был православным христианином, присоединился к персам. Летом 627 г. византийский отряд при поддержке хазар осадил его в Тифлисе. Цитадель была взята после длительной осады, и хазарский хан отправил Ираклию череп Стефаноза. Император назначил вместо того эрисмтаваром представителя местной знатной семьи Адарнарса, или Адарнасе.
Пока его союзники-хазары заканчивали подавлять иверийское сопротивление, Ираклий перенес войну в самое сердце Сасанидской империи. Перейдя Аракс, очевидно, напротив Эчмиадзина, он пересек Армению со стороны Арарата, потом достиг района к западу от озера Урмия в Атропатене, нынешнем Азербайджане. Оттуда он двинулся на Ассирию, 11 декабря 627 г. перешел через Большой Заб, а 12-го разгромил сасанидскую армию возле руин Ниневии. Ему достались оружие вражеского командующего, убитого в битве, и значительная добыча. Он находился, и византийские хронисты не преминули об этом напомнить, неподалеку от исторического поля Арбеля, где за девять веков до того Александр Македонский победил другого царя царей.
Перейдя через Большой Заб в обратном направлении, Ираклий двинулся на «рай», то есть на царские сады и замки в этом районе, в частности на Дастгард, Даскару арабских авторов, а ныне Зендан, на широкой военной дороге от Ктесифона до Хамадана, приблизительно в 107 километрах от Ктесифона, возле древнего города Артамита. В первых числах января 628 г. византийский герой вступил в Дастгард, откуда незадолго до этого убежал Хосров II. В его руки попала огромная добыча, золото и серебро в слитках, вышитые ковры, шелковые ткани, склады сахара, пряностей и благовоний. Но главное, Ираклий заполучил триста римских штандартов, некогда захваченных персами, и освободил множество христиан, захваченных Хосровом II из Сирии, Малой Азии и в Египте. Желая отомстить за византийские города, разрушенные персами, он предал дворец Дастгард огню. После этого молниеносного рейда он преодолел горный хребет Загрос в направлении Азербайджана. 11 марта 628 г. он снова был в Ганзаке, или Гандзаке, очевидно, современном Лейлане, южнее Мараги.
Эта серия катастроф вызвала в Персии всеобщий бунт. 2 февраля 628 г. Хосров II был свергнут собственным сыном Шируйе и через четыре дня убит. Ираклий, в письме от 15 мая 628 г., адресованном жителям Константинополя, торжествовал победу: «Он повержен, надменный, нечестивый Хосров! Он низвергнут в ад! Он, демонстрировавший презрение к Христу и Пречистой Деве Марии, с шумом рухнул! Он отправился в пламя, чтобы гореть вместе с ему подобными!» Затем он триумфатором вернулся в Константинополь, где его встретили восторженные толпы (14 сентября 628 г.). Что же касается Шахрвараза, который давно уже покинул Халкидон и отступил в Каппадокию, Ираклий встретился с ним в Арабиссе в июне 629 г. и убедил полностью вывести войска с византийской территории, чтобы побороться за трон в Ктесифоне.
«Крестовый поход» Ираклия завершился, как и положено, в отвоеванном Иерусалиме. Он встретил в Иераполе (Менбидже) Истинный Крест, возвращенный персами. 23 марта 630 г. он торжественно вернул его в священный город. Император сам нес Крест и поднялся на Голгофу со своим драгоценным грузом, который передал патриарху Захарии. Ему были оказаны великие милости, и старец-патриарх смог мирно опочить в бозе[90].
Но победившая Византия была так же ослаблена, как проигравшая Персия. Две великие цивилизованные империи, претендовавшие на то, чтобы разделить Восток, вышли из длившейся двадцать три года грандиозной дуэли совершенно обессиленными, и произошло это в тот самый момент, когда им требовалась мобилизация всех сил против угрозы, надвигавшейся на них обеих из пустыни: против арабов.
Это новое испытание, обрушившееся на Византию после страшных потрясений 605–628 гг., едва не лишило ее всех азиатских владений, а маздеитскую Персию навсегда вычеркнуло из списка независимых стран.
2. Арабское нашествие и византийское упорство
Завоевание Востока арабами началось не при Магомете. Задолго до него жившие в пустыне племена просочились на окраины византийского и персидского миров, пользуясь слабостями двух этих империй для бесшумного и незаметного проникновения. Этот процесс оставался незаметным: кочевники появлялись небольшими группами на краю пустыни и постепенно обживались на окультуренных землях, так что в один прекрасный день сасанидский или византийский губернатор обнаруживал, что управляет не персами или греками; что под его началом находятся одни семиты. Кроме того, арабизации предшествовало и способствовало арамейское мирное возрождение. Мало-помалу в сасанидской Вавилонии и в византийской Сирии вновь стали появляться старые семитские названия рек и гор, тогда как официальные иранские или греческие имена превратились в ученые слова, используемые лишь в канцеляриях. Персидская или византийская власть сохранялась от Загроса до Красного моря, но земля вновь стала арамейской и арабской.
Между IV и VI вв. арабское завоевание материализовалось в появлении двух организованных эмиратов. Один, династии Лахмидов, образовался в Хире, на правом берегу Евфрата и зависел от Персидской империи; другой, Гассанидов, в Хауране и Белке, на укрепленной сирийской границе, зависел от Римской империи. Византийцы, как мы уже видели, использовали Гассанидов против Персии, а персы точно так же использовали Лахмидов против Византийской империи. Впрочем, оба эмирата пользовались постоянными войнами между Персией и Византией, чтобы в равной мере грабить обе державы, так что в этой бесконечной борьбе арабы-кочевники выигрывали всегда. Мы видели, какую роль сыграли Гассанид аль-Харис ибн Джабал (ок. 528–569) и Лахмид аль-Мунзир III (505–554) и как, прикрываясь службой своим сюзеренам, они в действительности действовали в своих собственных интересах. Тем не менее византийцы и Сасаниды были вынуждены обхаживать их вплоть до прощения их своевольства. В 529 г. император Юстиниан назначил аль-Хариса ибн Джабала вождем всех арабских племен в Сирии с титулами филарха и патриция, что в тогдашней Византии представляло высшую степень отличия после императорского достоинства. В другом лагере лахмидский правитель Хиры аль-Мунзир I играл такую важную роль при дворе Сасанидов, что был назначен воспитателем принца Бахрама Гора и, как мы знаем, сумел в 420 г. посадить своего протеже на трон в Ктесифоне.
И ктесифонский, и константинопольский дворы в конце концов устали от своевольств своих клиентов. Гассанидский эмир аль-Мунзир[91], блистательный вассал и полководец Византии (император Тиберий II даровал ему взамен диадемы настоящую корону), тем не менее покровительствовал монофизизму, испытывая отвращение к греческой ортодоксии. В 581 г. он был арестован за измену и увезен пленником в Константинополь. Четверо его сыновей подняли мятеж и подвергли жестокому разгрому имперские владения. Император Тиберий II послал против них войско, которое захватило старшего, ан-Нумана, и окончательно ликвидировало гассанидский эмират.
То же самое произошло и в Хире. Лахмид ан-Нуман III, вассал Хосрова II, вызвал недовольство этого государя, который уморил его в тюрьме (около 602 г.). На место Лахмидов Хосров II посадил в Хире губернаторов, напрямую подчиняющихся ктесифонскому престолу.
Результат этой двойной акции оказался одинаково плачевным для обеих империй. Теперь, вместо того чтобы иметь дело с ответственными арабскими принцами, которых они могли контролировать, византийцы в Сирии и персы в Ираке имели дело с многочисленными кочевыми племенами, никоим образом не поддающимися их влиянию и контролю. Между 604 и 611 гг. арабское племя Бакр наголову разгромило сасанидскую армию в битве при Зу-Каре, на правом берегу Нижнего Евфрата, между Васитом и Куфой.
Битва при Зу-Каре, хоть и была исключительно локальным событием, открыла арабскому миру слабость огромной империи Сасанидов. Пришел час ислама.
Успех ислама объясняется тем, что мусульманская революция произошла в разгар пробуждения Древнего Востока, восставшего против эллинизма и его крайней формы — византийской ортодоксии. Антагонизм, как мы видели, возник задолго до Магомета. Магомет даже не превратил войну в религиозную, поскольку при Хосрове II и Ираклии уже шла настоящая религиозная война, столкнувшая маздеитский Иран и Византию. И не ислам первым двинул племена пустыни на штурм византийской Сирии и сасанидского Ирака[92]. Мы видели, что арабы Пальмиры, Хаурана (Гассаниды) или Хиры уже с давних пор начали проникновение в оседлые области. Но Магомет дал всем этим бунтующим жителям Востока идеологию, веру и знамя. Его исламизм был в первую очередь панарабизмом. Мир вступал в Средневековье, старые распри оживали. Со времени обращения в христианство Константина, и особенно после осуждения несторианства (431) и монофизитства (451), древний эллинизм и «римскость» представали в Азии в форме Символа веры. Получив Коран, арабский мир ответил джихадом, страшной мусульманской священной войной. Так восточный вопрос на долгие века стал вопросом религиозным.
Арабские завоевания начались при халифе Абу-Бакре (632–634) с захвата пограничных округов в Сирии и Вавилонии. В Вавилонии арабы отобрали у Сасанидов Хиру, а Лахмидов, чтобы защитить ее, больше не было (633). В Палестине они 30 июля 634 г. разгромили византийскую армию при Аджнадейне, и в результате этой их победы византийцы откатились к Дамаску. Пока что продвижение мусульман на этом направлении носило характер всего лишь массированного набега. Но коренное местное население — евреи, самаритяне, христиане-монофизиты — ненавидевшее византийскую ортодоксию, тайно или открыто помогало захватчикам. В сентябре 635 г. капитулировал Дамаск, предположительно с согласия духовенства, недовольного религиозной политикой императора Ираклия[93]. Неизвестно, посылал ли арабский полководец Халид Ираклию письмо, приписываемое ему хронистами: «Аллах отдал эту землю нашему отцу Аврааму и его потомству. Мы дети Авраама. Ты достаточно долго владел нашей страной. Отдай ее нам по доброй воле». Зато кажется весьма правдоподобным, что, как утверждает Евтихий[94], жители Хомса в момент мусульманского вторжения объявили Ираклию, что по причине его монотеизма видят в нем лишь врага своей веры.
Вот так своими религиозными раздорами византийское общество готовило почву для арабского завоевания; точнее, религиозные раскольники, которые в семитской стране противопоставляли монофизитов «халкидонянам», предоставляли догматическое прикрытие, которое в эти времена могущества религии было необходимо для восстания коренных народов с целью сбросить греческое владычество.
Ираклий, выйдя из оцепенения, отправил в Сирию новую восьмидесятитысячную армию, которую арабы 20 августа 636 г. разгромили на берегах Ярмука, восточного притока Иордана. Эта победа с коротким интервалом отдала арабам два крупнейших города Северной Сирии, Алеппо и Антиохию. Ираклий, в котором больше не узнавали героя персидской войны, трусливо оставил сирийскую землю. Иерусалимский патриарх Софроний — заклятый враг имперского монотеизма — два года оборонял священный город, осажденный арабами, затем, выговорив некоторые религиозные уступки, капитулировал (638). Вся Сирия-Палестина была потеряна для Византии. Что же касается Персидской империи Сасанидов, арабы завоевали ее, победив в двух битвах: при Кадисии (637) и Нихавенде (642).
В Египте почва для завоевания его арабами была подготовлена еще лучше, чем в Сирии, враждебностью коптов-христиан, которые были монофизитами, к византийской ортодоксии. В царствование Ираклия патриарх Кир (ок. 631–640) хотел привести коптов к халкидонскому диофизизму и изгнать их патриарха Вениамина, отказывавшегося делать это. Когда в декабре 639 г. арабы под командованием Амра ибн аль Аса вторглись в Египет, Вениамин гарантировал им содействие коптского населения в обмен на возврат коптской церкви имущества, конфискованного византийцами. Александрия капитулировала 29 сентября 643 г., на этот раз из-за трусости ортодоксального патриарха Кира.
Завоевание Александрии увенчало завоевание всего Египта и Сирии. Падение этого города, считавшегося второй столицей эллинизма, имело резонанс, сопоставимый с тем, который восемь веков спустя вызвало падение Константинополя. Самая значительная из македонских колоний была безвозвратно потеряна. Внешнюю Грецию сбросили в море. Александрия была основана тысячу лет назад. На протяжении этих десяти веков эллинская цивилизация, распространившаяся в Египте и Сирии, дала самых блестящих ученых Античности, философию, бывшую смесью греческих идей и восточных мистерий. Но мало-помалу она потеряла свою силу экспансии. Ей пришлось отступать, отдавать коренным жителям, которыми она больше не могла управлять, захваченные у них территории… Ираклий неподвижно наблюдал за крушением дела Александра.
Девизантиизация проходила не менее быстро, чем в Сирии. Здесь для нее также характерно сотрудничество местного населения с арабскими завоевателями, сотрудничество тем более тесное, что омейядские халифы (660–750) выбрали своей резиденцией сирийский Дамаск. Сирийцы-христиане — монофизиты и даже мелкиты, то есть «халкидоняне», до того служившие в канцеляриях византийской администрации, без колебаний шли на те же должности в диван халифов. Бывший финансовый администратор Дамаска при Ираклии Ибн-Серджун (Сергий) получил от халифа Муавии (660–680) управление налогами и финансами арабской армии. Так что он стал канцлером и доверенным лицо Муавии и его преемника.
Византийская Месопотамия (Эдесса) и персидская Верхняя Месопотамия (Нисибин) были, разумеется, захвачены. Оттуда арабы вторглись в Армению. 6 октября 642 г. они внезапным ударом овладели столицей страны Двином, откуда угнали множество пленных. Глава могущественного рода Рштуни, Теодорос, чьим главным владением был остров Ахтамар на озере Ван, тревожил нападениями отступающих захватчиков. 10 августа 643 г., во главе отряда в 600 человек, он застиг врасплох и уничтожил целую колонну арабов, которые только что перед этим захватили Арцаф в округе Коговит. Впрочем, до того момента арабские вторжения ограничивались обычными набегами. Византийский император Констант II (641–668) еще мог назначать префектов и губернаторов Армении, которых выбирал из местной знати, в частности Теодороса Рштуни или главу другой влиятельной феодальной семьи, Варатироца, вождя семьи Багратуни, или Багратидов, а затем сына Варатироца по имени Смбат. Но после Феодосиопольского синода 632 г., где патриарх Езр I вырвал у императора Ираклия согласие присоединиться к греческой ортодоксии, византийцы начали преследовать армянскую церковь, тогда как арабы, так же как в Сирии и Египте, представляли себя защитниками монофизитства. «Неверные не стесняют нас в проявлении нашей веры», — отвечали армяне на недовольство Константа II. В конце концов, в 653 г. Теодорос Рштуни заключил за спиной Византии соглашение с арабским вождем Муавией. По этому соглашению Армения признавала сюзеренитет арабов, которые брали на себя обязательство защищать ее монофизитскую веру от посягательств византийской церкви. Со своей стороны армяне обязались выставить в случае византийского наступления армию в 15 тысяч всадников.
Император Констант II, взбешенный тем, что армянские монофизиты перешли под покровительство арабов, вторгся в Армению с сильной армией и через Феодосиополь дошел до Двина. К нему присоединились два аристократических рода, Багратиды и Мамиконяны, а также знать областей Спер и Тайк. Он объявил Теодороса Рштуни низложенным и назначил на его место Мушега Мамиконяна. Затем он принудил патриарха Нерсеса Шинола[95] — который, впрочем, был противником Теодороса Рштуни — принять решения Халкидонского собора и греческое богослужение.
Это давление оттолкнуло от василевса армянское население. Едва он покинул страну (654), как ее снова оккупировали арабы. Патриарх Нерсес Шинол бежал в Тайк, на свою малую родину, опасаясь мести Теодороса Рштуни. После прихода византийцев тот удалился в свою крепость Ахтамар на озере Ван, откуда вышел после их ухода и, с помощью арабов, прогнал имперцев до Черного моря. Он даже отправился в Дамаск к халифу Муавии, который назначил его марзпаном, или губернатором, Армении, а также Иверии (Грузии) и Аговании. Однако Иверия оказалась привязанной к византийской системе: население, придерживавшееся халкидонского Символа веры, требовало смены политики. Византийский полководец Мавриан воспользовался зимним временем, чтобы вновь вторгнуться в Армению. Весной он был разбит армянами и арабами под Нахичеванью и отброшен в Иверию. Арабы даже захватили (655) у византийцев Феодосиополь (Карин, Эрзерум).
В этот момент арабский мир расколола гражданская война — борьба за власть над халифатом между Али и Муавией, продолжавшаяся с 657 по 661 г., — что вынудило арабские войска на некоторое время уйти из Армении, которую тут же снова оккупировали византийцы (657). Правителем ее с титулом куропата Констант II назначил главу дома Мамиконянов, Хамазаспа Мамиконяна. Но в 661 г. халиф Муавия стал единственным владыкой арабской империи и потребовал от армян снова признать себя ее вассалами. Понимая бесполезность сопротивления, старый патриарх Нерсес Шинол перед смертью посоветовал покориться. По его рекомендации Муавия назначил губернатором Армении одного из местных вождей, Григора Мамиконяна, чья семья, несмотря на смену протекторатов, сохраняла власть. Григор Мамиконян оставался во главе Армении с 661 по 685 г.
Как мы видим, кому бы ни принадлежал сюзеренитет, византийцам или арабам, армянские аристократические семейства, несмотря на соперничество между собой, сохраняли реальную автономию страны.
Тем временем арабы направили флот в греческие воды, который возле Феникса, у побережья Ликии, разгромил византийскую эскадру под командованием самого императора Константа II (655) и высадил на сушу десант, дошедший до Каппадокии со стороны Кесарии. Только в 659 г. Констант II сумел склонить халифа Муавию к заключению мира. С этого момента азиатские владения Византии практически ограничивались Малой Азией. Поскольку в Европе Балканский полуостров, включая Грецию, был занят славянами, а территория империи на востоке казалась столь малой, Констант II перебрался в Южную Италию, где и окончил свои дни (663–668). Арабы воспользовались этим, чтобы возобновить борьбу, и отправились в набег через Малую Азию до Халкидона (663). В течение некоторого времени почти не было годов без арабских набегов. Зато с 666 г. мардаиты или джараджины, горцы-христиане (монофизиты или монофелиты) из Амана или Тавра, подстрекаемые византийцами, проникали до Ливана, где вели против халифата, столицей которого оставался Дамаск, грозную партизанскую войну.
Император Константин IV (668–685) видел, что арабская угроза становится все сильнее. Теперь халиф Муавия нацелился не больше и не меньше как на завоевание самого Константинополя. В 673 г. большой арабский флот пересек Эгейское море, Геллеспонт и появился под стенами огромного города, который блокировал с апреля по сентябрь, безуспешно пытаясь прорваться в порт, защищаемый византийской эскадрой, а затем отправился зимовать в город Кизик. Используя Кизик как операционную базу, арабы в течение пяти лет не оставляли своих усилий, каждое лето возвращаясь осаждать с моря христианскую столицу. Константин IV руководил обороной города с энергией и отвагой, снискавшими ему восхищение истории. Один сирийский грек, бежавший в Константинополь, Каллиник, открыл формулу знаменитого «греческого огня», ставшего страшным оружием в руках осажденных. В 677 г. арабский флот, понеся крупные потери, вынужден был отступить. По пути он был частично уничтожен бурей у берегов Памфилии. Тогда халиф Муавия заключил с Константином IV мир, обязавшись выплачивать ему ежегодную дань в 3000 фунтов золотом (678). Константин IV предстал в образе спасителя христианства[96].
Император Юстиниан II (685–695) свел на нет эти успехи. По просьбе арабов он согласился отозвать из Ливана и Амана мардаитов, которых переселил на имперские земли, в частности в Памфилию, рядом с Адалией. Тем самым он лишил империю крайне ценного передового бастиона. Затем он нарушил мир с арабами (692), но был разгромлен ими под Севастополем. Более удачлив Юстиниан II был в действиях против Армении, которую оккупировал благодаря поддержке хазар, этой тюркской орде, некогда союзнице Ираклия, по-прежнему обитавшей в степях низовий Волги и Дона, а также Кумы. Таким образом, в 687–693 гг. византийцы снова стали хозяевами Армении, но ее народ не радовался этому освобождению. Хазары, которых Юстиниан II нанимал на службу, вели себя как варвары — каковыми и были. Они убили лидера армянской знати Григора Мамиконяна (685). Главу другой знатной армянской фамилии, Ашота Багратуни, или Багратида, наследовавшего Григору, византийцы сочли чересчур могущественным и выставили против него другого претендента. Армения оказалась между двух огней: арабскими вторжениями и византийскими придирками, поскольку Ашот, смещенный византийцами, был вскоре убит арабами (690). Вместе с тем Юстиниан II некоторое время продержал возле себя армянского патриарха Саака (Исаака) III Дзорапореци, пытаясь навязать ему церковную унию (690). Следует отметить, что эти раздоры между христианами досаждали армянскому народу не менее, чем опустошения, чинимые мусульманами. По признанию армянского хрониста Левона, когда арабы в 693–694 гг. отбили Армению у Византии, большинство армянской знати во главе с Смбатом Багратидом вновь встретило их с куда меньшей враждебностью; так что халиф Абд аль-Малик назначил Смбата губернатором страны. Армянский патриарх Саак III отправился в Дамаск, чтобы получить для своей церкви покровительство Абд аль-Малика. По дороге он умер в Харране, но получил посмертное удовлетворение своего ходатайства (703).
Правда, арабо-армянское сближение было недолгим, арабы вновь лишились симпатий армян из-за конфискаций их имущества и массовых убийств. Первым против них восстал их бывший клиент Смбат Багратид. Преследуемый одним из их отрядов и настигнутый возле Акори, севернее Арарата, он тем не менее сумел перейти Аракс, внезапно ударить на врага и наголову разгромить его при Варданакерте, но после этой блестящей победы он был вынужден укрыться у византийцев. Те поселили его в Тайке, в провинции Византийская Армения, расположенной у истоков Евфрата и Чороха, потом в Поти, где он и прожил до того дня, когда, устав от назойливости греческих прелатов, продолжавших пытаться обратить армян в ортодоксию, снова перешел на сторону арабов (711). Перипетии его судьбы символизируют судьбу всей Армении, поочередно то угнетаемой арабами за верность христианской религии, то притесняемой византийцами за приверженность монофизитству. Арабский протекторат, когда он не был репрессивным, хотя бы обеспечивал армянской церкви полную независимость от церкви греческой. Армянский патриарх Ованес III Одзнеци, или Иоанн III Одзунский (прозванный Имастассер, или Философ, католикос в 717–728), воспользовался ситуацией, чтобы созвать в 726 г. в Манацкерте, или Манцикерте, собор, укрепивший — против Византии — догматический союз армянской и сирийской монофизитской церквей.
Тем временем война между арабами и византийцами продолжалась. При императоре Тиберии III (698–705) византийцы отбили Самосату (700), разбили арабов в Киликии (703) и изгнали их с Кипра. Но это были эфемерные успехи. В правление халифа Валида I (705–715) арабы овладели Тианой в Каппадокии, вторглись в Киликию (710, 711), взяли Амасию в Каппадокии Понтийской (712), Антиохию Писидийскую (713) и опустошили Галатию (714). Халиф Сулейман (715–717) поручил своему брату Масламе ведение войны в Малой Азии, дав ему армию, предназначенную, по его замыслам, овладеть Константинополем. Маслама дошел через Аморий во Фригии до Пергама в Мизии, который захватил (716), пересек Геллеспонт напротив Абидоса и через Фракию подошел к Константинополю, который осадил с суши. Штурм городских стен начался 15 августа 717 г. В первых числах сентября арабский флот, присоединившийся к нему, обложил город с моря. Никогда прежде столице христианского мира не угрожала такая опасность. Но на императорский престол взошел необыкновенный человек, Лев III Исавр (717–740). Об его энергию, умение, отвагу разбились все попытки осаждающих. С другой стороны, и в этот раз греческий огонь творил чудеса. Наконец, личный состав арабского флота комплектовался из восточных христиан, коптов и сирийцев, которые с неохотой служили исламу. В августе 718 г., после годичной осады, Маслама решился отступить. Он потерял, как уверяют, 150 тысяч человек, а во время возвращения буря уничтожила почти весь флот.
Лев Исавр, следуя примеру Константа IV, снова спас христианский мир на Востоке, как четырнадцать лет спустя Карл Мартелл[97] спасет его на Западе. Победа под Константинополем (717–718) равна победе при Пуатье (732). Не будем забывать о том, что могло бы случиться с западной цивилизацией, если бы катастрофа 1453 г. произошла в VIII в., когда Запад, ставший снова варварским, был еще не в состоянии освоить священное наследие эллинизма, и признаем всю огромность нашего долга перед доблестными василевсами, которые своей непрерывной борьбой обеспечили непрерывность развития нашей культуры.
Наступательная сила арабского мира была сломлена. Но пограничные войны продолжались, и часто с успехом для захватчиков. В 725 г. арабы взяли Кесарию Каппадокийскую и даже угрожали Никее. Тогда Лев Исавр в борьбе с арабами получил, как ранее Ираклий в войнах с персами, помощь тюрок-хазар из русской степи. В 732 г. он женил своего сына, будущего Константина V, на дочери их кагана, получившей после крещения имя Ирина. По просьбе Льва хазары нанесли арабам на Кавказе, со стороны Армении и Азербайджана, отвлекающий удар, который дал населению Малой Азии несколько лет передышки.
Война возобновилась в 737 г. В 739 г. арабы осадили Тиану на юге Каппадокии, впрочем, без успеха. В том же году Лев III и Константин V нанесли им при Акроиноне, близ Синнады, нынешнего Афьонкарахисара, во Фригии, крупное поражение, которое надолго пресекло мусульманские притязания на Малую Азию. Константин V, государь умный, образованный, энергичный, великий воин и великий управленец, за время своего долгого царствования (740–775) завершил исправление положения. В 745 г. он отбил у арабов расположенную на границе Киликии и Северной Сирии Германикею (Мараш, Кахраманмараш) и Долихею (Дулук), но, предвидя возобновление наступления ислама, переселил христианское население этих городов во Фракию. В 746 г. византийская эскадра с экипажами, набранными в феме[98] Кивирреоты (Кария, Ликия и Памфилия), разгромила арабский флот близ Керамеи, на Кипре. Эта победа вернула византийцам Кипр или закрепила обладание им. В последующие годы гражданская война в Арабском халифате, приведшая к падению династии Омейядов и приходу к власти династии Аббасидов (747–751), позволила Константину V достичь новых успехов. Он в 751 г. перенес военные действия на армянскую границу и отнял у арабов Феодосиополь (Эрзерум), Мелитену (Малатью) и Клаудиас (Хисн-Калаудиа, на берегах Евфрата, к востоку от Мелитены). Константин V дошел даже до Арсамосаты (Шимшата на Евфрате, восточнее Харпута). Но и здесь он не собирался присоединять завоеванные территории и ограничился тем, что разрушил Феодосиополь, Мелитену и Клаудиас, перевезя во Фракию христианское население и рассеяв мусульманское.
Аббасиды, занявшие трон халифа, не смирились с этими поражениями. При халифе аль-Мансуре (754–775) они заново отстроили Феодосиополь и Мелитену, но боевые действия не выходили за рамки пограничных стычек. Так, около 768 г. арабы отбили у византийцев Мараш, а византийцы у арабов Арсамосату. В Киликии византийцы смогли удержать Мопсуестию (Мамистру, Мисис). Непримечательная борьба, которая, однако, интересна для понимания большой истории, поскольку ставкой в этой осадной войне за обладание десяток раз потерянными и отвоеванными крепостями было не более и не менее как выживание в течение еще многих веков или преждевременная смерть эллинизма, то есть, повторимся, все будущее нашей цивилизации.
Но для Византии успехи быстро сменились неудачами. Сидевшая на троне в Багдаде династия Аббасидов дала несколько великих государей, халифов аль-Махди (775–785), Гаруна аль-Рашида (786–809), аль-Амина (809–813) и аль-Мамуна (813–833), тогда как в Константинополе один слабый правитель сменял другого: императрица Ирина (780–790, 797–802), Никифор I (802–811), Михаил I Рангаве[99] (811–813) и Лев V Армянин (813–820).
Арабы возобновили набеги на Малую Азию. В 782 г. они разбили византийскую армию при Дареноне и дошли до Хризополя (Скутари), напротив Константинополя. В то же время продолжалась война осад вокруг пограничного города Камаха на Верхнем Евфрате. В 784 г. арабы принудили к сдаче византийцев в Фебасе, в Каппадокии. В 798 г. они снова опустошили Каппадокию и Галатию. В 804 г. разгромили во Фригии армии императора Никифора I. В 806 г. они овладели целым рядом каппадокийских крепостей: Гераклеей, Фебасой, Малакопеей, Сидеропалоном, Тианой и дошли до Ансиры. В это же самое время мусульманский флот разорял побережье Кипра (805) и Родоса (807). Ради заключения мира Никифор вынужден был по унизительным условиям договора стать данником Гаруна аль-Рашида.
Византийские императоры Аморейской династии (820–867), в свою очередь, не прекращали трудную оборонительную войну против Аббасидов за сохранение Малой Азии. При императоре Михаиле II Заике (820–829) арабские корсары, эмигрировавшие из Испании и обосновавшиеся в Александрии, захватили у Византийской империи остров Крит (827). В том же году правившая в Тунисе арабская династия Аглабитов начала завоевание Сицилии, которое, несмотря на все усилия византийцев, завершилось в 860 г.
Император Феофил (829–842) ответил на набег халифа Мамуна на византийские крепости в Каппадокии (830) разграблением принадлежавших в то время арабам киликийских городов Тарса и Мисиса (Мамистры, Мопсуестии) (831), но в том же году был разбит сыном Мамуна возле Антигу в Каппадокии. За этим последовала возглавляемая лично Мамуном осада крепостей между арабской Киликией и византийской Каппадокией, вокруг Гераклеи, Подандоса и Тианы (833).
В 837 г. император Феофил, воспользовавшись внутренними затруднениями Аббасидов, в частности восстанием коммунистической секты хуррамитов под предводительством Бабека, перешел в наступление и во главе стотысячной армии овладел Запетрой (ныне Вираншехир на Султан-Су, юго-западнее Малатьи), Арсамосатой (Шимшатом) и Мелитеной (Малатья). Аббасидский халиф аль-Мутасим (833–842), подавив восстание Бабека, направил армию в более чем 200 тысяч человек в карательную экспедицию, целью которой был город Аморий, во Фригии, колыбель правящей византийской династии (838). 22 июля 838 г. арабы разбили Феофила на горе Анзен, возле Дазимона (современная Дазмана возле Туркаха). Город Ансира (Анкара), брошенный частью своих жителей, был взят и разрушен Мутасином. 1 августа 838 г. Мутасим прибыл лично возглавить осаду Амория, обороняемого патрицием Аэцием, командиром Анатолийской фемы. 12-го числа город был взят, вероятно, с помощью предательства. Халиф приказал его разрушить, обратил все население в рабство, а 6000 пленных перебил. Старшие офицеры были уведены в Самарру, резиденцию аль-Мутасима, и, поскольку они упрямо отказывались перейти в ислам, все они были казнены после семи лет плена (5 марта 845 г.). Вот такой пример героической стойкости «сорока двух аморийских мучеников», этих «крестоносцев до эпохи крестовых походов» являют давние византийско-арабские войны. Император Феофил не сдавался и обратился за помощью к венецианскому дожу Пьетро Транденико, франкскому императору Людовику Благочестивому и, желая ударить по Аббасидам с тыла, к кордовскому халифу Абд ар-Рахману II[100]. Впрочем, Феофил не отчаивался. Поход арабов, приведший к разрушению Амория, был всего-навсего масштабным набегом, после которого победители, таща добычу и гоня пленных, ушли из Фригии и Каппадокии, а в 841 г. византийцы, в свою очередь, вторглись на аббасидскую территорию, где снова заняли Германикею (Мараш) и область Мелитены (Малатьи). Халиф аль-Мутасим, решив поразить христианство в самую голову, стал готовить поход на Константинополь, но смерть не дала осуществиться его планам (842).
Преемник Феофила, его сын Михаил III (842–867) совершил грубую ошибку, толкнув в объятия арабов павликиан. Речь идет о христианской секте иконоборцев, обвиненной в зараженности манихейством и за это преследуемой византийской ортодоксией. Павликиане были особенно многочисленны в Каппадокии, в частности в Понтийской Каппадокии, или феме Армениак, когда регентша Феодора (842–856), мать Михаила III, приказала начать их преследования, в которых погибло сто тысяч этих сектантов. Остальные бежали на арабскую территорию, к эмиру Малатьи, который поселил их вокруг крепости Тефрик, или Тефрике (современный Дивириги, на Чалта-Чае, западном притоке Верхнего Евфрата). Эти люди, до того служившие пограничной стражей Византийской империи, отныне играли ту же роль — но уже против Византии — в интересах арабской империи.
Однако византийские успехи не закончились. В 856 г. мы видим, что в походе, возглавленном Петронасом, дядей Михаила III по матери, они опустошили арабский округ Арсамосата и дошли до окрестностей Амиды (Диярбакыра), а затем двинулись на северо-запад, на Тефрик и точно так же разорили колонию павликиан.
В 856 г. Михаил III лично возглавил поход на Самосату, доведя византийские армии до Евфрата. В 863 г. эмир Мелитены ответил набегом через фему Армениак, в ходе которого внезапным ударом захватил византийский порт Амисос (Самсун), но Петронас настиг его в Посоне, к востоку от Гангры, в районе Галиса в Пафлагонии. Эмир был окружен, наголову разгромлен и погиб в бою. Большинство его подчиненных также погибли либо попали в плен (3 сентября 863 г.).
Добавим, что 22 мая 853 г. византийский флот внезапно захватил в Египте город Дамиетту и полностью его разграбил.
Итак, в поединке Византии с исламом Аморийская династия перехватила инициативу на море и на суше, когда на троне цезарей ее сменила Македонская династия.