— Коля? Поля? Вы не одни? Кто с вами?
— Мам, тут мои одноклассники, помогли принести Полинку, ей совсем плохо, наверное, нужно вызывать скорую…
— Не хочу скорую… — тут же раздалось из свёртка, который держал на руках Ингвар.
Убаюканная на руках Ингвара, Полина проспала всю дорогу до дома. А ещё она подвергалась воздействию его силы. Он не был целителем, скорее специализировался на обратном, но сильное желание помочь ребёнку имело хоть небольшие, но ощутимые плоды.
— Проходите пожалуйста, сюда, не разувайтесь, вот на диван положите. — двинулась Елена Сергеевна в одну из комнат, держась за стенку и выставив перед собой вторую руку.
Ингвар разулся, занёс, достал из своей куртки и положил девочку на диван, в изголовье которого уже сидела мать Полины, которая сразу же начала на ощупь раздевать ребенка. Девочка же круглыми глазами разглядывала Ингвара:
— Ого какой огромный! Коляяя! Что это за великан?
Коля, который завёл Оно-э в коридор и закрыл дверь, заглянул в комнату:
— Это мой одноклассник, Ингвар.
— А чего он такой большой?
— Ку… Слушался маму и папу, и брата. — улыбнулся здоровяк. — Мы пойдём, не будем вам мешать.
— Спасибо вам большое! — пыталась найти лицо Ингвара своим невидящим взглядом Елена Сергеевна. — Вы может чая хотите, я быстренько приготовлю что-нибудь вкусненькое…
— Нет-нет, другой раз…
— Вот и договорились, Коля потом пригласит вас…
Ингвар пристально смотрел на Николая:
— Спасибо, мы обязательно зайдём, когда Полинка поправится.
Вечером, ввалившихся в квартиру через одну дверь Селену, Стига и Джерри встречал необычно сосредоточенный и серьёзный Ингвар, который молча наблюдал, как они раздеваются. За ним, уперев руки в бока, стояла Оно-э. Джерри сразу же определил любимую позу Скворцовой.
— Ингвар, что случилось? — спросила Селена.
— Я прошу тебя вылечить двух человек.
— Что за люди?
— Мать и сестра Николая Еремчука, моего одноклассника.
— Я помню такого ученика, а что с ними такое?
— Сестра слабенькая, постоянно болеет, мать — практически ослепла.
— Ингвар, пойми, если с сестрой ещё можно что-то незаметно сделать, то с матерью не выйдет. Не хочу пускать новую волну слухов и видеть очереди нуждающихся. Мне им придется смотреть в глаза и отказывать, здесь тысячи тысяч таких же или более несчастных появляются каждый день, особенно там, где идёт война: раненые, покалеченные дети, женщины, старики. Если соглашусь — к школе начнут совершать паломничества, придётся постоянно лечить, лечить, лечить, и это не прекратиться пока не изменится система, пока люди и наука сами не дорастут, пока не поменяют своё мироустройство, но есть же и другие планеты, где сейчас происходит то же самое. И они не менее достойны помощи, так почему этим, а не тем…
— Понимаю, поэтому спокойно приму твой отказ. — глаза Ингвара начали тлеть глубоко внутри. — Но судьба свела меня именно с этим человеком, достойным человеком, с такой же достойной семьёй, мне нравятся они, их сила духа, поэтому я и хочу им помочь. И помогу. Так или иначе, но помогу.
Селене почему-то представился разрушенный и выжженный город с грудами человеческих черепов, по которым шагает Ингвар. Ну до этого, конечно, не дойдёт, но то, что не обойдётся без крови, она не сомневалась.
— Никаких иначе!!! — подошла она к Ингвару, и взяла того за руку. — Успокойся, я подумаю как можно помочь, не привлекая внимания.
— Пилюля жизни. — если Джерри стоял и слушал разговор Ингвара и Селены, то Стиг включился в разговор, уже разместившись на диване и листая программы передач.
— Что за пилюля жизни? — посмотрела на Стига Селена.
— Не знаю, где-то слышал такое название, почему бы ей не появится здесь? — проговорив это, Стиг опять отвернулся к телевизору, будто бы этот разговор его совершенно не интересовал.
Джерри начал улыбаться:
— Ну да, подарит Ингвар пилюли своему товарищу, а они и вылечат его родственников, мы тут совершенно ни при чём, главное, чтобы родственники об этом не трубили потом на весь свет.
— Не будут трубить, я их попрошу.
— Ингвар умеет просить, как и Стиг, им в этом не откажешь. — совсем развеселился Джерри.
— Ммм, а из чего мне сделать эти пилюли? — задумалась Селена.
— С любой таблетки? — предположил Джерри — И ты действительно можешь заложить сложную энергетическую структуру, которая произведёт диагностику и вылечит всё, что нужно или как это будет работать?
— Нет, теоретически такое можно сделать, но сложно, проще будет поместить общеукрепляющую структуру и маркер. Они почувствуют себя лучше, прилив сил, а я их увижу по маркеру и вылечу. С таблеток не хочу — не солидно, это всё-таки пилюля Жизни… — тут её взгляд упал на коробку каких-то импортных конфет, которые не встретишь в магазинах Муходвинска. Каждая конфета была завернута в изумрудную обёртку без каких-либо надписей.
— Вот это будет в самый раз!
Утром, отыскав заброшенную ранее пачку денег, добавив к ней две конфеты, лежащие в отдельных зип-пакетиках, Ингвар, как обычно прихватив Оно-э, отправился в школу.
— Как Полинка?
— Да всё нормально, хотя ещё небольшая температура есть, но рвётся уже на улицу. Спасибо… — пытался сказать ещё что-то Коля, но подсевшая к нему за парту Оно-э, начала его очень сильно обнимать. Ингвару пришлось очередной раз спасать одноклассника. К спасательной операции моментально подключилась и Скворцова и это помогло — Оно-э тут же переключилась на Катю.
— А что это у вас тут происходит, мальчики, о чём шепчетесь?
Ингвар расплылся в улыбке и хотел уже что-то выдать, как освобождённый Ерёма, догадавшись по лицу Терминаторова, что сейчас будет, краснея, тут же выдал:
— Нет, Ингвар, молчи! Ни слова!
Подмигнув, Ингвар забрал Оно-э и усадил с собой рядом:
— Да я хотел спросить у Коли, пойдёт он сегодня в библиотеку заниматься или нет.
— Пойду, обязательно…
Скворцова прищурила глаза и перевела несколько раз взгляд с одного на второго, пока не остановилась на более слабом звене:
— Еремчук, ты доиграешься, я буду тебя пытать!
От пыток Колю спас звонок на урок, а после уроков, когда Еремчук уже сидел в библиотеке, туда вошла неразлучная парочка брата и сестры. Ингвар подсел к однокласснику за стол, Оно-э хотела примаститься с другой стороны, но там стульев не было, поэтому стала перед столом и упёрла руки в бока, глядя на Николая.
— Твоя мама хотела угостить нас, поделиться, возможно, даже последним, она притворялась, а потом радовалась моему отказу?
— Вряд ли. — чувствуя непростой разговор, собрался Еремчук.
— Я тоже не радовался твоему, да, неправильно подошёл к вопросу, но это было так же искренне. — на стол легла уже виденная Николаем пачка денег. — У меня это не последнее, вообще для меня ничего не стоящее, но если тебе принципиально, то считай эти деньги в долг. Если получится, отдашь через пять лет, или десять, или пятьдесят. Не получится — ничего страшного. Прячь в рюкзак.
Коля непослушными руками убрал деньги в сумку, а Ингвар опять полез в свой Луттон Виа, на этот раз достав оттуда два маленьких пакетика с чем-то зеленым.
— Одну дашь маме, вторую Полинке.
— Что это?
— Пилюли Жизни, они помогут, может не сразу, но помогут, не хуже целителей.
— Не бывает таких пилюль…
— Это в Рашине не бывает, а в Катише вообще всё, наверное, бывает, не говоря о Сашуре.
— Я немного знаю сашурский и катишский, изучал в интернете их лекарства, не бывает…
Ингвар положил руку на плечо Еремчука и пристально посмотрел тому в глаза:
— Не вынуждай меня врать тебе ещё больше, я хочу помочь, просто дай, и сильно никому не рассказывайте, что и как вам помогло, мама пусть некоторое время никуда не обращается, или вообще никогда. Денег у вас теперь надолго хватит, пусть о вас заботится и присматривает. Родителям просто укажешь на меня.
Еремчук смотрел в глаза Ингвара и ничего не мог возразить. Это был взгляд старого, умудрённого жизнью человека. Похожие глаза были у его безногого соседа Семёныча, прожившего долгую и сложную жизнь. Здесь же всё было гораздо тяжелее, к тому же добавлялся лёгкий налёт безумия.
Глава 29
— А мы идём в Монаку! А мы идём в Монаку! — пела Екатерина Скворцова, наводя окончательные штрихи красоты перед выходом из дома.
Скоро должен был заехать Джерри Дмитриевич, потом они поедут за Снегирёвой и потом уже прямо в Монаку Лакшери Вилладж, и главное, никакого Стига Семёновича, что очень радовало.
Когда в конце осени Джерри Дмитриевич сказал о том, что их со Снегирёвой надо бы поощрить, Катя пропустила это между ушей, её тогда переполняли другие мысли и эмоции. Когда собрал их на прошлой неделе и сказал, что они едут в Монаку, девушки испытали противоречивые чувства, но точно не радость — ассоциации в воспоминаниях были не очень, хорошо, что завхоз быстро объяснил, что это им подарок за хорошо проделанную работу: закрытая новогодняя вечеринка-концерт. Ну как закрытая — туда можно было попасть или по приглашению, или заплатив большую сумму денег, правда могли и отказать в продаже пригласительных билетов без объяснения причин.
Теперь, сидя на заднем сиденье Вентлеу по пути в Монаку, девушки пристально рассматривали наряды и макияж друг друга. С улыбкой Джерри в заднее зеркало наблюдал за заклятыми подружками. Но буря не разразилась, даже наоборот, увиденное было признано достойным, девушки начали улыбаться и даже взялись за руки. Эти полгода наведения порядка в школе сплотили и сблизили их.
— Джерри Дмитриевич, а мы там до утра будем?
— Пожалейте не очень молодого человека, я планировал до часов двух или трех. Но вообще посмотрим по обстановке. Конечно, можно было бы вас там оставить и до утра, но, зная… текущие реалии и нравы, боюсь, что можете проснуться неизвестно где, если вообще проснётесь…
— Нееет. — начала просвещать более подкованная Наталья. — На территории Монаку безопасно. Это своего рода нейтральная территория и безопасность гостей гарантируется лично владельцем, только если уже мы сами сядем к кому-то в машину, или поднимемся в номер, или зайдём в арендованный дом. А так не было ни единого случая, охраны там полно.