– Уверен, уверен. Думаешь, почему командование выбрало для «боевых испытаний» этот остров?! Тут и морские демоны не разберут, что воронок прибавилось.
Оставив комиссара переваривать очередную порцию «как оно на самом деле», фон Хартманн вернулся на прежнее место.
– Торпедный, это капитан. Как там ваши рыбко-птички?
В ответ раздалось жужжание и, как показалось Ярославу, что-то вроде сдавленного «нет, дай я сама все скажу!», затем еще какой-то треск и, наконец, сквозь хрипы донеслось: – Докладывает шлюп-лейтенант Гладстоун. Изделия «Дятел» к старту готовы.
– Отлично! – сообщил Ярослав переговорщику и, повернувшись, скомандовал Герде Неринг: – Двухторпедный залп в направлении острова!
Авторы сопроводительных документов к изделию «Дятел» в своем творчестве явно руководствовались идеей: «как бы не выдать чего-то секретного, а лучше вообще ничего!». Если отбросить псевдо-техническую шелуху, то из бумаг следовало, что изделие нужно с максимальными предосторожностями зарядить в торпедный аппарат, после чего, дружно помолясь, выстрелить его в сторону какой-нибудь цели. Софья была чуть более разговорчива и благодаря ей, фон Хартманн примерно представлял, что должно произойти.
Как выяснилось – не очень хорошо.
Нормально стартовала лишь одна рыбко-птичка из двух – левая. Правая выходить не пожелала – к счастью, просто заклинив собой торпедный аппарат, а не взорвавшись в момент старта.
Покинувшее подводную лодку изделие, радуя глаз отсутствием привычной дорожки пузырей, ринулось к острову. Пройдя под водой две трети пути, «дятел» резко вздернул нос, выпрыгивая из воды… отбросил хвост и расправил короткие крылышки. Остаток траектории, по мнению Софии, он должен был проделать на высоте пять саженей, в ходе чего обнаружить магнитным датчиком подходящее скопление металла, спикировать и воткнуться. Впрочем, по словам той же Софии, эту систему отработать пока не получилось, поэтому «дятел» должен был просто лететь и лететь.
Он действительно полетел – но почти вертикально вверх.
– Это было… красиво, – комиссар Сакамото завороженно смотрела, как «дятел» возносится к небесам верхом на столбе белого дыма. – Завораживающее зрелище.
– О да, – согласно кивнул Ярослав, одновременно пытаясь мысленно перевести на казенно-бюрократический фразу: «Мы даже не смогли попасть в этот долбанный, мать его, остров!»
Размышления фрегат-капитана прервал нарастающий свист… закончившийся дымно-пенным столбом в сотне аршин за подводной лодкой.
– Он… упал?
– Это не «он», – на удивление спокойно сообщила Татьяна Сакамото. – Это «девять-с-четвертью», мортирная батарея береговой обороны. Наша, имперская… берет в «вилку», потом будет залп на поражение.
– Срочное погружение! – очнулся Хартманн, глядя как со стороны острова приближается следующая черная точка. – Все – живо вниз!
Новый пенный столб вырос прямо по курсу лодки. Третий – фрегат-капитан уже не увидел его, скользя вниз по трапу, но близкий разрыв ощутимо встряхнул «Имперца».
Глава 8. Рысь. Wing commander
Войско наше, не считая обоза, осадных орудий, пехоты и союзных отрядов, состояло из ста тысяч человек; среди них было восемьдесят тысяч Конекоршунов и двадцать тысяч человек на Капустокрылах, которые представляют собой огромных птиц, вместо перьев сплошь обросших капустой, и с крыльями, очень напоминающими листья этого растения.
Лукиан Самосатский «Галера попаданцев: Отстоять Луну!» (под авторским названием — «Правдивая история»), приблизительно II век нашей эры.
— Я не поняла, вы что и здесь в своих звериных харях сидеть будете? — спросила Рысь перед началом брифинга у личного состава.
— Ага-а — слитным хором рявкнули в ответ несколько десятков глоток. Марыся Пшешешенко устало вздохнула.
Краткую суть новодельного анималистического культа ей совсем недавно описал непосредственно тощий малолетний дрессировщик всего этого зверинца. Легче от этого не стало ни капли. Даже вспоминать лишний раз не хотелось.
— Пшешешенко-доно, — начал тогда шкет с полосками штаб-сержанта гвардии, пока наливал подозрительного вида жидкость с мощным запахом кокосов и мяты в гравированный серебряный кубок, — ну вы сами подумайте...
Офицерскую палатку шкет почему-то занимал один, и в других условиях Рысь уже бы лупила его тем же кубком по голове, но хорошо знакомый ей из переписки деда лихой завиток подписи начальника отдела кадров всего особого северного фронта Архипелага на подставке этой посудины заставил её немного призадуматься.
— Кто у вас летает, ну так, по совести? — продолжил Берти МакКавадзои и демонстративно поднял сжатый кулак. — Газель. Рысь. Пумы (два экземпляра)...
С каждым словом он демонстративно оттопыривал палец.
— Ну вот нельзя же так! — не выдержала Рысь.
— А как? — спросил Берти. — Вы же сами понимаете, Рысь-доно. Спиваться им нельзя. По офицерским кабакам ходить — ну, гм. Что остаётся? Да они за мою стрелковую подготовку ухватились так, что знай кто в штабе Паттона об их успехах, я бы этими кубками уже давно приторговывал. Ввиду излишков.
И немедленно выпил.
Рысь повторила этот нехитрый трюк и с удивлением обнаружила, что загадочную мутную белую жижу, слегка похожую на разведённый перед началом работы модельный клей для работы с папье-маше, вполне бы приняли даже на балу в особняке деда. Конечно, если разливать её не вот так, из самолётного бачка под антифриз для полёта в заполярье в сувенирный кубок и мятую железную кружку, а из красивой бутылки с полиграфического качества этикеткой в хрусталь со льдом.
Алкоголь, как и обещал мелкий провокатор, совершенно не чувствовался. Только кокос, мята и какие-то обжаренные, судя по дымным ноткам, архипелаговые пряности.
— Вкусно? — немедленно спросил довольный шуткой штаб-сержант.
— Угу, — согласилась Рысь. — За такое не то, что кубок, за такое Стиллмановскую премию в области демократического хозяйства давать надо!
— Это вряд ли, — Берти улыбнулся. — Система фильтров и температурные режимы — полностью заслуга Енотика. Ну, Валерии-Риттер, третьей наследницы Хаген-Дааз по-вашему. Я только спер... детали помог, гм, раздобыть. А рецепт сам по себе — обычная заправка для архипелаговой кокосовки на пятьдесят шесть градусов.
— Рецепт, прости, чего? — не поверила Рысь. Слегка помятый самолётный бачок с вваренными по живому краном и ржавой монтажной скобой для переноски с фамилией одной из бесчисленных наследниц легендарной коктейльно-молочной империи у неё в голове сочетались между собой довольно слабо.
— Кокосовки. Это такая дешёвая сивуха для военных строителей, штатно поставляется в пятивёдерных бочках — мило улыбнулся штаб сержант и окончательно принял облик тощего ряженого школьника. — Так вот, Пшешешенко-доно... подготовка. Сейчас бортстрелки выбивают почти максимум на почти любом тренажёре. Все. Девчонок мы с воздуха на рифе гоняли вокруг остова купца, он там ещё с довоенных пор сидит. Попадают на отлично. Это, правда, уже не я тренировал, чего не умею, того не умею. Только наблюдение организовал и восстановление парка мишеней силами личного состава. Так что прежде, чем вы начнёте карать сплеча за совершенно безобидные чудачества, задумайтесь о том, что им всем просто нужно дело. Настоящее. Пока они тут не перегорели от безделья и чувства собственной ненужности. Моя игра в зоопарк дотянула их ровно до этого момента, но в зависимости от вашего решения, она запросто может закончиться тем, что развалится вообще сразу всё. И девчонки даже самолёт поднимать больше не захотят, потому что «а зачем?» Вам оно такое надо?
— А тебе с этого всего какая прибыль? — Рысь мрачно прервалась, чтобы отпить ещё глоток.
— А я летать хочу, — объяснил Берти и хлопнул рукой по сержантским полоскам. — Вот это, оно мне вторую табуретку формально гарантирует. Но...
— Czy ty jesteś kurwa szalony, chłopcze? — не выдержала Пшешешенко.
— Как есть упоролся, Рысь-доно, — согласился Берти. — Но вы с ними сначала всё-таки поговорите. Может, хотя бы на ротации получится девчонок вытаскивать из этого болота. Они тут без дела правда спятят, и если так пойдёт и дальше — уже довольно скоро. Ваш единственный совместный вылет был им как глоток свежего воздуха, а теперь снова к этому всему, обратно?
Рысь тогда душераздирающе вздохнула и спрятала лицо в кубке с остатками кокосовки. Целиком серебряная гравировка на подставке гласила «Штаб-сержанту третьего сапёрного полка шотландской гвардии Конфедерации Берти МакКавадзои за выдающиеся успехи в стрелковой подготовке невероятно слабой группы новобранцев» — и это, вместе с подписью, смущало ещё сильнее. Как относиться к такому собеседнику, Рысь просто не понимала, и на всякий случай до до последнего скрывала неловкость за вежливостью.
Перед лицом, а точнее коллективной звериной харей, довольно неплохо склеенных и покрашенных масок, раздражение на тощего шутника накатило снова. Не помогла даже кокосовка. Пожалуй впервые за всю свою жизнь Марыся Пшешешенко и впрямь искренне пожалела, что в экзотическом прохладительном напитке градусов было всего лишь как в ставленом квасе и ни промилле больше.
Рысь вдохнула, нашла в себе достаточно сил, чтобы просто молча выдохнуть, и решительно повернулась к накрытым до поры тканью маршрутными планам.
— В общем, так, — начала она. — Под тряпкой всё секретно. Не болтать никак и никому. Кто проболтается, может вешаться на ангарных воротах, потому что вот из этих планов я её тогда сама лично вычеркну. Навсегда.
И решительно сдёрнула тряпку.
Палатка чуть покачнулась от слитного выдоха буквально всех, кто в этот момент присутствовал внутри, кроме самой Рыси.
— Пфф, курва! — демонстративно передразнила она подруг. — Пока некоторые только и делали, что готовились к маскараду, их боевые подруги работали. Перед вами «Шаттл Такэды». Режим челночного патрулирования архипелага с опорой на один эскортный авианосец и аэродромы подскока в тех углах архипелага, где ваш родовой гонор не позволит отказать в снабжении. Главное его достоинство в том, что так мы не зависим ни от чьего самодурства. Подвести командира и подруг можете