— Не учтёно полётное время поисково-спасательной группы, — фыркнул Такэда. — Горючку кто считать будет, античный поэт Овидий?
— Ой, — Газель покраснела и запнулась. — Виновата, командир!
Стоит отдать подчинённым Айвена Ивановича должное, не прозвучало ни одного смешка, даже самого тихого. Впрочем, большинство людей в отсеке были слишком заняты своими прямыми обязанностями.
— Тогда обе красных двойки на смежных лепестках патрулирования сразу. Обстреляют цель, уточнят курс и уйдут. Если получится устроить пожар или лишить управления — хорошо. Если нет, то нет. Потом дойдут чёрные. А поиск и сопровождение повреждённого борта — патрульной двойкой чёрного палубного резерва, — исправилась Газель.
— Удовлетворительно, — припечатал её старания Такэда. — Я понимаю, что вы можете воспринимать противостояние армии с флотом чересчур серьёзно хотя бы в силу возраста. Но всё же не забывай, что конкретно вам досталась, пожалуй, единственная союзница в армии, которую на спасательную миссию на воде можно попросту уговорить. По дружбе. Если вы с ней, конечно, успели завести хоть какие-то дружеские отношения. Потому что если нет — я очень сильно расстроюсь.
— Айвен Иванович, я сейчас лично... — договорить Газель не успела.
— Я сам ей всё приказал уже. Своим командирским произволом, — пояснил он подчинённой. — А ты стой. И наблюдай, Как ты наверняка давно заметила, вместо положенного мне замка у меня тут здоровенная дыра, не заполненная никем и никак. Сменщики других моих подчинённых в этом отсеке в нормальных условиях на пушечный выстрел к мостику не подошли бы ещё несколько лет. Но у них всех эти ребята хотя бы есть. Понимаешь требование момента?
— Я справлюсь, командир, — мрачно пообещала Газель.
На толстых, чуть подсвеченных изнутри, стеклянных экранах появлялись всё новые и новые отметки восковыми маркерами. Экипажи обманчиво-неспешно приближались к ещё более медленной цели.
Газель мучительно пыталась вспомнить, как же звали погибшую красную семёрку. Хикари, кажется. Или Харуми? Нет, точно Хикари, её же постоянно Светкой дразнили, а она в ответ демонстративно надувалась. Их всех привела в клуб лёгкой ударной авиации Саманта Ньюберри, почти десяток. Сама Газель девчонок то и дело путала, а теперь у Сэм и не спросишь.
Красная «пятёрка» с ведомой тем временем зашли на цель, облетели для контроля и обстреляли. Курс имперский торговец резал целеустремлённо. На полном ходу он чуть ли не двадцать узлов из машин выжимал. Не то, чтобы это сильно помогло. Оба экипажа стреляли по нему, пока трассеры крупнокалиберных пулемётов не поменяли цвет, и только после этого легли на обратный курс.
Всё то время, что экипажи кружили вокруг пытающейся удрать цели, и сыпали отрывистыми комментариями, Такэда присматривал за Газелью. Та удивительно хорошо держала лицо, но её командир отлично представлял, что творится внутри, под этой маской. Совсем недавно, какие-то жалкие пару лет назад, он сам так стоял, пока Абрам Такэхито отдавал скупые чёткие приказы.
Делать это с той же показной бесстрастностью оказалось куда труднее, чем Такэда посчитал в те обманчиво близкие годы. Лишь торопливый доклад Юноны Тоямы о том, что дежурная чёрная вышла на цель вырвал его из этих раздумий.
— Курс держит. Наблюдаю малоосмысленную беготню экипажа. На палубе что-то горит, — подтвердила Тояма. — Весь полубак им дымом затянуло.
— Начался, всё-таки, пожар, — с удовольствием отметил Такэда. — Газель, красной пятёрке с ведомой устное поощрение за точный огонь. Лично передашь.
— Хаи! — подтвердила Газель Стиллман. И тут же запнулась. — Командир...
В эфире тем временем звучали скупые приказы. Юнона Тояма разводила своих подчинённых в стороны для скоординированной атаки.
— Да, Газель-сан? — Такэда убрал палец с тангенты и негромко откликнулся подчинённой.
— Там на полубаке зенитное орудие, — напомнила Газель. — Девчонки его вообще наблюдают? И потом, что значит «беготня экипажа» — если пожар на полубаке, то чем экипаж вообще занят?
— Банзай! — выкрик Тоямы прозвучал раньше, чем Такэда в полной мере осознал, про что именно Газель пытается его предупредить.
В прицелах самолётов «дежурной чёрной» имперское судёнышко выглядело маленьким. Почти игрушечным. Даже на фоне достаточно скромного ВАС-61 «Кайзер Бэй» или эсминца сопровождения, перепиленный на коленке торгаш внутреннего имперского моря был и меньше, и легче — чтобы проходить в старые шлюзы второстепенных каналов.
И чем ближе он становился, тем лучше Юнона Тояма понимала, насколько же тут что-то не так.
За спиной Вероника Питерзон дублировала голосом высоту и скорость, и это чудовищно отвлекало.
— А... — решилась, наконец, Тояма, но опоздала.
Имперец скинул бочки с наваленным в них тряпьём, щедро пролитым топливом и отработанным маслом, за борт и вывернул скрытую до поры дымом зенитку на цель.
— Абунай! — предостережение настолько же запоздало. С палубы торговца, пусть и вразнобой, но удивительно плотно ударили всем, что там было. Даже экипаж лежал на спинах и палил из каких-то древних, чуть ли не казнозарядных, ружей, которые обычно выдавали торгашам для самообороны от наглых аборигенов на общих стоянках.
В трансляции кто-то истошно взвизгнул. Тояма ещё заметила, как в сторону отваливает, шатаясь как пьяный и на лету роняя по сторонам бомбы и вывернутую с корнем левую стойку шасси самолёт ведомой. Потом на это совсем не осталось времени. Юнона Тояма обманчиво плавно довернула самолёт, и, пока на палубе меняли кассеты, всё же сумела уложить хотя бы одну из двух осколочных бомб чуть ли не точно на коленки расчёту имперской зенитки.
Пятисотфунтовка легла с изрядным недолётом. Куда упали бомбы подстреленной ведомой, Юнона даже не заметила.
Вторая пара оказалась куда более везучей. Столбы разрывов, один за другим, встали около кормовой надстройки. Торговец на глазах начал терять ход и оседать на корму.
— Достала его! — лёгкие осколочные бомбы разметали кормовую надстройку в бледное, и почти не зрелищное, облако битого стекла и дыма.
Кто бы ни управлял имперцем, придумал он всё правильно. Но самолётов в небе просто оказалось больше. И это единственное, что имело значение.
— Цель тонет, наблюдаю действия по эвакуации с борта остатков экипажа, — подтвердила Тояма. — Ведомая повреждена, но какую-то управляемость сохраняет. Потерь нет.
— Добейте выживших, — приказал Такэда.
— Командир! — возмутилась Газель. — Мы не имперские мясники!
— Это моряки торгового флота противника, — напомнил ей Такэда. — Трудновосполнимый ресурс с большим сроком подготовки. Достаточно квалифицированные, чтобы снабжать крейсерскую субмарину империи в открытом море. Достаточно хитрожопые, чтобы почти завалить одну из твоих подруг даже при таких слабых шансах на удачу. И ты хочешь подарить им вторую попытку? Она будет. Даже не сомневайся.
— Командир, — Газель отчаянно искала хоть какой-то аргумент. — Курс этой лайбы! Север! Там же атолл! Если они успели дёрнуть воздушный патруль имперцев, девчонки провисят в имперской горячей зоне битые полчаса! Вы правда хотите, чтобы экипажи высадили крупняк в спасательные шлюпки, а потом царапали имперцам краску из турельных пулемётиков?
Такэда вздохнул. Простыня тактической карты неумолимо свидетельствовала — подчинённая совершенно права. Да, он записал на боевой счёт вполне достойную цель, но теперь право ответного хода за имперцами. Равно как и достаточно весомые козыри, если тем повезло держать в небе патруль, а звать на помощь беглец начал с момента первого же огневого контакта. Если же эти крики в эфире подкрепил хотя бы формальной шифровкой ещё и гонор командира имперской подлодки...
— Занять строй. Курс на чёрную базу. Повреждённый борт прикрывать и сопровождать по возможности. Окончательное решение за командиром дежурной чёрной, — приказал Такэда.
Фарфоровая маска Газели Стиллман наконец-то треснула. Девушка вздохнула и нервно закусила губу.
— Истребительному прикрытию оставить армейский гидроплан и двигаться навстречу дежурной чёрной на максимальной возможной скорости, продолжил Такэда. - Радарной группе — максимальная бдительность. Вы обязаны дать мне предупреждение раньше, чем я услышу визг бортстрелков дежурной чёрной!
— Они успеют? — растеряно спросила Газель.
— Я не знаю, — честно ответил Такэда.
По стеклу экранов безразлично скрипели восковые маркеры.
Глава 10
Интерлюдия. Суета в эфире.
— Таварыщ Жюков, ви, канэчна, каммуныст, но бога-то пабойтэс! Какие шестсот падбытых тыгров?
— Ну, конечно, тут мы немного преувеличили... — вздохнул Жуков. — Восемьдесят штук мы подбили.
И. Кошкин, История танка Тигр.
4-й Императорский воздушный флот, 17-я особая, ордена Золотого Тигра, дважды осененная благодатью авиагруппа тяжелых истребителей «Громовые сычи», командный пункт атолла Арраи.
– Пан бригадир … пан бригадир… проснитесь, будь ласка…
– Не бригадир, а генерал бригады, – не открывая глаз, пробормотал сквозь сон командир «Громовых сычей», – учишь вас, дурачье, учишь…
– Так то, пан генерал бригады… шифровка… срочная…
Пан генерал бригады Франтишек Мрочкевич-второй с трудом оторвал голову столешницы. Встал, мутно глядя куда-то мимо вестового, величественно, словно мегалинкор в шторм, накренился сначала вправо, затем влево, но все же оба раза сумел вернуться в прежнее, примерно вертикальное положение. Промаршировал к выходу из палатки, откинул полог и пропал. Почти сразу же из-за полотнища донесся звон, плеск воды и серия идущих из глубины души выражений, где просто kurwa mać оказалась в числе самых пристойных.
Затем командир «Сычей» снова появился в палатке – с мокрой головы, потеками на мундире и явно читаемым в глазах желанием кого-то убить.
– Что за шифровка?!
– В-вот…
Пан Франтишек быстро пробежал глазами текст на сером листочке.
– Передай Ковальчуку, чтобы перестал ленту для пишмашинки экономить. Или копирку… короче, на чём он там печатает. Надоело эту бледную немочь разбирать. Буквы не видишь, а наощупь находишь, как слепой. Еще раз такое напечатает, будет все исходящие за две недели жрать! Понял?!