— А чего ты от меня хочешь?
Суфур облизнул губы. Он как будто нервничал.
— Я хочу, чтобы ты остановил войну.
Я не смог сдержаться. Я рассмеялся.
— Вот так просто, да? Ты хочешь, чтобы я остановил войну?
— Седжал, это в твоих силах, — серьезно сказал Суфур. — Во всяком случае, в наших с тобой силах.
— Как это? — спросил я, подлаживаясь под его тон.
— Представь, идет война, а никто не выходит на поле боя. Что тогда произойдет?
Туг я опять занервничал. Суфур напоминал мне любителя джея, наглотавшегося своего зелья.
— Не знаю, — я решил потянуть время.
Он вздохнул и покачал головой.
— Это риторический вопрос. Смотри, ты способен проникать в сознание. Причем нескольких людей одновременно. Так?
Я кивнул, проигнорировав недовольство своего внутреннего Джесса.
— Ты можешь проникнуть в сознание всех сражающихся солдат обеих враждующих сторон и заставить их прекратить войну. Ты можешь проникнуть в сознание командующих, и они подпишут приказы о прекращении военных действий. Ты можешь проникнуть в сознание политических лидеров, и они будут подписывать мирные договоры.
— Сначала, возможно, и сработает, — ответил я, — но потом-то я оставлю их в покое. И война начнется снова.
— Не начнется, если они будут знать, что твое вмешательство повторится. Повторится снова и снова, пока они не оставят свои попытки навсегда.
— Я только один, — возразил я. — Я никак не смогу все этого проделать.
— Тебе и не надо будет ничего делать, — Суфур улыбнулся какой-то кошачьей улыбкой. — Можно просто пригрозить, что ты на такое способен. Власти Единства уже сейчас готовы развязать войну на основании одной только угрозы, что ты способен на что-то такое, что может им не понравиться. Так ведь?
— Это следует из твоих слов.
— Они объявляют войну также и потому, что ты, хотя бы в теории, выступаешь союзником Конфедерации Независимости.
— Так, — сказал я, раздумывая, к чему же он клонит.
— Я же не выступаю ни на чьей стороне. — Он ударил себя в грудь. — Если ты пойдешь со мной, у властей Единства, да и у всех остальных не будет повода для объявления войны. Ты займешь нейтральную позицию, причем такую позицию, которая позволит тебе предотвращать будущие войны.
Я покачал головой. Невозможно так быстро разобраться в таком шквале информации. Я подошел к стеклянным дверям и слегка их приоткрыл. В комнату ворвался свежий прохладный воздух. Я высунул голову наружу. На общем балконе я увидел нескольких студентов, они стояли и оживленно беседовали, большинство было старше меня. Отлично. Если закричу, кто-нибудь меня услышит.
Или поможет, если придется быстро сматывать. Я немного успокоился. Суфур, в общем-то, мало похож на ненормального, но точно ведь никогда не скажешь.
— А ты знаешь, — заговорил опять Суфур, не вставая с моей кровати, — что случилось с твоими родителями, когда силы Единства оккупировали Ржу?
Я повернулся к нему.
— Что тебе о них известно?
— Я провел кое-какие изыскания, — ответил он. — Твои родители — Прасад и Видья Ваджхур, хотя твоя мать позже взяла себе фамилию Даса. У них было небольшое скотоводческое хозяйство недалеко от города Иджхана. Придя на Ржу, силы Единства применили биологическое оружие и уничтожили все продовольственные запасы на планете. Повсюду начался голод. Твои родители, как и многие другие, отправились в город, надеясь, что там дела обстоят лучше. Но они ошибались. Иджхан окружило море изголодавшихся обессиленных людей, погрязших в своих собственных нечистотах и отбросах, и среди этих людей были и твои родители. В результате небольшой войны, развязанной Единством, погибли сотни тысяч ни в чем неповинных людей.
— Где ты об этом узнал? — спросил я, хотя мне хотелось слушать, что было дальше. Мама никогда мне об этом не рассказывала.
— Твои родители, тем не менее, остались в живых, — продолжал Суфур так, будто я вообще ничего не сказал. — Они знали, что несут в себе гены Немоты, хотя сами и не были Немыми. Когда их положение стало совершенно безнадежным, они подписали контракт с корпорацией «Немые. Пополнение».
— Мне-то это известно, — перебил я его, — а вот ты откуда это знаешь?
— Я уже говорил, у меня много связей. — Он достал белый шелковый платок и провел им по лбу. Он что, волнуется? — Позднее этот контракт перешел к Единству, и твои родители, согласно условиям контракта, отдали им двух своих первых детей.
— И это мне известно, — перебил я опять. — Ну и что дальше?
— Война разрушила твою семью, Седжал. Из-за войны они чуть не умерли с голоду, из-за войны им пришлось расстаться с двумя твоими братьями. В результате войны силы Единства овладели твоей родной планетой и безжалостно эксплуатируют ее. Из-за войны тебе пришлось вести нищенское существование в грязных городских трущобах.
— Опять твои связи? — спросил я.
Суфур кивнул.
— Опять связи. Боюсь, тебе придется к этому привыкнуть. Слухи о тебе и твоих способностях распространяются все активнее. Поэтому, какой бы путь ты ни выбрал, каждый твой шаг, вся твоя жизнь будут постоянно привлекать всеобщее внимание. — Он поднялся и стоял, опираясь о дверной косяк. — Короче говоря, Седжал, все это сводится к следующему: Арасейль Раймар получила приказ тебя убить. Императрица отдала ей этот приказ, когда ни та, ни другая тебя еще и в глаза не видели. И даже если Ара решит сохранить тебе жизнь — в чем я лично очень и очень сомневаюсь, — неужели ты захочешь остаться здесь, где подобные приказы раздаются с такой легкостью?
Я ничего не сказал, потому что сказать было нечего. Внезапно меня опять охватил гнев. Еще сегодня утром все было хорошо. Мне купили новую одежду, у меня была своя комната, и были люди, которые хорошо ко мне относились. И вот явился этот придурок и все испортил.
— А какого дьявола вообще я тебя слушаю? — рявкнул я. — Почему я должен быть уверен, что ты говоришь о себе правду? Что я не подвергнусь опасности, если послушаю тебя и поеду с тобой? Откуда мне знать, может, и тебя подослали, чтобы меня прикончить?
Суфур поднял руки вверх, и тут до меня дошло, что этими своими словами я почти что согласился лететь с ним.
— В твоей власти заставить меня делать или не делать все что угодно. Как же я могу причинить тебе вред? А если бы я собирался тебя убить, стал бы я тратить время на долгие разговоры?
Я поразмыслил над его словами. Мне не хотелось ехать, но и оставаться здесь я тоже не мог.
— Можно позвать с собой Кенди? — спросил я, не успев понять, что говорю.
— Думаешь, он захочет?
Я немного подумал.
— Нет. — Я вздохнул.
— Тогда пошли, — мягко произнес Суфур. — Меня ждет корабль.
И тут опять заговорил мой внутренний Джесс. Всегда требуй деньги вперед.
— Мы еще не оговорили условия.
Суфур улыбнулся.
— А одного альтруизма недостаточно?
Если он решил, что я не знаю слова «альтруизм», то ошибся.
— Альтруизмом сыт не будешь. А ты на вид не очень-то голодный.
— Что же, логично. — Он почесал голову. — Давай тогда так. Просто чтобы показать серьезность моих намерений, я назначаю тебе жалованье, не заставляя при этом ничего делать. Ты волен делать все, что хочешь. Если тебе что-то не понравится, ты просто забираешь деньги и идешь своей дорогой. Никаких обязательств.
Я смотрел на него с большим подозрением.
— Ну и где здесь подвох?
— Нет никакого подвоха. Просто мне кажется, что тебе захочется остаться.
— А ты не боишься, что я могу обобрать тебя до нитки?
— Нет, и на то есть две причины, — ответил он быстро. — Во-первых, те, кто действительно собирается обобрать меня до нитки, редко задают такой вопрос. Во-вторых, я изучал твое прошлое. С твоими способностями ты вполне мог бы обеспечить себе безбедное существование, даже и на Рже. Ты, однако, этого не сделал, я полагаю, потому, что воровство просто не в твоей природе.
Мне очень не понравилось, что он так хорошо обо всем осведомлен.
— Ну и какое жалованье?
— Давай посмотрим. — Суфур вытащил из кармана компьютер и принялся щелкать клавишами. — В Единстве в ходу кеши. Один кеш — это ноль двадцать четыре сотых фримарки. Значит, сумма составит… Отлично. Годовое жалованье размером два с половиной миллиона фримарок, или около десяти миллионов кешей. Полное медицинское обслуживание и собственная перелетная машина.
И только Джесс удержал меня от бурного проявления эмоций. Десять миллионов кешей — это же вагон денег, во всяком случае для Ржи.
«Никогда не соглашайся на первое предложение», — шептал мой Джесс. Несмотря на сильное сердцебиение, я выдавил из себя презрительное фырканье.
— Десять миллионов? — хмыкнул я. — А сколько, интересно, я смогу заработать, если просто выставлю себя на аукционе?
— Пятнадцать миллионов.
— Тридцать, — сказал я. — И собственный дом. С бассейном. И все прочее тоже остается. И еще пять миллионов сверху в качестве вознаграждения.
— Согласен.
«Идиот, — корил меня Джесс. — Он согласился слишком быстро. Значит, считает, что внакладе не останется».
Но мне было все равно. Тридцать пять миллионов в год, да еще дом и перелетная машина. Никогда в жизни ноги моей больше не будет в трущобе. Я шагнул к нему и протянул руку. Суфур сначала долго смотрел на нее, потом медленно протянул мне свою. Его пожатие было быстрым и вялым, и он сразу же отдернул руку. Что бы это значило?
Я взял свою флейту и компьютерный дневник, а карманный компьютер Суфура тем временем подготовил наш контракт. Мы его скрепили отпечатками больших пальцев, и дело было сделано. Я еще раз окинул взглядом комнату, которая так и не успела стать моей. Мы уже пошли к двери, когда я снял кольцо, которое дал мне Кенди, и бросил его на стол, на видном месте. Когда мы уходили, я специально оставил дверь чуть приоткрытой, чтобы сразу стало ясно, что меня здесь больше нет.
— А что, мы разве не пойдем через заднюю дверь? — поинтересовался я, когда понял, что он направляется к центральному входу. — По этому коридору мы выйдем к главной лестнице.