Главный герой первой комедии «Обманщик», Калифалкжерстон, имел реальный прототип – графа Калиостро, знаменитого авантюриста, побывавшего в России в 1779–1780 годах. В письме к Циммерману 10 января 1786 года императрица поясняла смысл своей комедии «Обманщик» и прямо указывала на прообраз своего персонажа: «Но кстати о зрелищах: надобно сказать вам, что здесь появились две русския комедии; одна называется «Обманщик», другая «Обманутые» (sic. – В. П). В одной из них изображен Калиостро (котораго я никогда не видела, точно так же как и его жену, хотя они были здесь) в настоящем его виде, а в другой люди, обманутые им; наша публика восхищается этими двумя пьесами, которыя, действительно, весьма забавны. Я разсказываю вам это для того, чтобы вы знали, как относятся у нас к иллюминатам; говорят, что Германия переполнена ими; мне кажется, это не более как мода, так как французы увлекаются этим вздором»[231].
Прежде всего, письмо свидетельствовало об осведомленности императрицы в делах, связанных с иллюминатами. Ее комедии, в особенности первая, «Обманщик», должны были показать, «как относятся у нас к иллюминатам», по словам самой Екатерины. Помимо этой «внешней» цели, ориентированной на Европу, были и внутренние задачи – дискредитация русских последователей масонства вообще (и того небольшого круга, увлекшегося Калиостро, в частности). Императрице надо было продемонстрировать, что само масонство – не только «мода», но и шарлатанство, переходящее в криминал. Не случайно все три комедии заканчивались вмешательством полиции, арестовывающей героя-шарлатана и его сообщников.
Само имя главного персонажа «Обманщика» являло собой анаграмматическую игру с именем графа Калиостро. Вполне вероятно, что вторая часть имени Калифалкжерстон предполагала одновременно и игру с именем знаменитого врача Екатерины II – шотландца Джона Роджерсона. Ходили слухи о его интересе к медицинским опытам Калиостро, а также легенда о том, что лейб-медик вызвал «графа» на дуэль, но тот предложил сразиться на экзотический лад – на дуэли ядов. Императрице пришлось даже прокомментировать слухи в письме к Гримму 9 июля 1781 года: «Уверяю вас, что Роджерсон думал о Калиостро столько же если не менее, как о Ноевом ковчеге»[232].
В то же самое время имя персонажа отсылает и к слову «калиф», намекая на распространяемые графом Калиостро легенды о том, что он будто бы провел свое детство на Востоке, в Медине, то ли при калифе, то ли под надзором некоего муфтия Салагаима. Позднее Калиостро объявил себя «Великим Кофтой», основателем ложи «египетского масонства»[233]. Однако слово «калиф» в контексте комедиографии приобретало иронический смысл, отсылающий к выражению «калиф на час» (с 1784 года в Москве, например, с большим успехом шла комическая опера Д. П. Горчакова «Калиф на час»), в полной мере соответствующий роли Калифалкжерстона в екатерининском «Обманщике». Полновластный «калиф» в доме Самблина, масон, духовидец и чародей-алхимик, Калифалкжерстон первоначально подчиняет своей власти всех домочадцев, он завораживает их своими мистическими беседами с «духами»: «Приходил ко мне на час Александр Великий» (I, 254). Супруги Самблины находятся в полной зависимости от своего кумира, который умело использует свою власть для пополнения карманов, увлекая своих русских патронов выращиванием бриллиантов: «Я малые алмазы переделываю большими…» (I, 252). Кончается пьеса тем, что все «алхимические» опыты с золотом и бриллиантами разоблачаются. Калифалкжерстон арестован полицией во время бегства из города с украденными драгоценностями и со своей помощницей француженкой Грибуж, гувернанткой Софии, дочери Самблина.
Однако не только описания опытов со спиритическими сеансами и с драгоценностями важны для понимания задач комедии. В комедии было некое особое смысловое ядро, которое отличало ее от всех других. Калифалкжерстон произносит несколько сентенций, которые напрямую связывают его с иллюминатами – какими они представали в сознании европейских дворов к середине 1780-х годов: «Искусство наше неизмеримое. ‹…› Сила наша действует повсюду. ‹…› Власть неограничена» (I, 252).
Именно к этому времени (1783–1785) на иллюминатов начинаются гонения в Баварии и Пруссии. Орден обвиняется в политических амбициях, в намерении свергнуть ряд правителей путем проникновения во все высшие институты власти. Подозрительным казалась страшная закрытость и конспирация ордена и то, что высшие степени ордена носили наименование «маг» и «государь» (rex). В 1786 году среди бумаг Калиостро будет найден знаменитый иллюминатский девиз «Попирай лилии ногами», который будет интерпретирован как антироялистский, как угроза династии Бурбонов с ее геральдическими лилиями. Однако уже в предшествующие годы в Европе распространяются брошюры, обвиняющие иллюминатов во всевозможных политических злодеяниях – в стремлении захватить власть через развращение общества, потакание греховным увлечениям властителей и их приближенных, вплоть до использования медленно действующих ядов[234]. По всей Европе идут аресты членов иллюминатского ордена. Екатерина внимательнейшим образом следит за всеми публикациями[235]. Именно этот конспирологический мотив – тайной и неограниченной власти иллюминатов (простые масоны рассматривались иллюминатами как нижний уровень иерархической лестницы) – должен был быть низвергнут в комедии.
Екатерина была прекрасно осведомлена о графе Калиостро – она внимательно изучила все сообщения о похождениях бывшего пармского бедняка Джузеппе Бальзамо, собирая документы и частные свидетельства, внимательно изучая газетные отчеты. Еще до приезда в Россию Калиостро в 1779 году проводит несколько месяцев в Митаве, используя то, что вся курляндская аристократия состоит в масонских ложах, увлечена магией, каббалистикой, духовидением. Именно через этих курляндских мистиков Калиостро пытался найти выход на саму Екатерину. Осенью 1779 года Калиостро появляется в Петербурге, а с 1780 года живет в доме одного из самых первых в России масонов – И. П. Елагина.
Письма Екатерины к Гримму наполнены весьма подробными сведениями о Калиостро. Так, в частности, ее письмо от 9 июля 1781 года излагает перипетии тех шести месяцев, которые Калиостро провел в России: «Вы заговорили о шарлатане Калиостро, так слушайте. Он приезжал сюда под именем полковника Испанской службы, выдавал себя за природного Испанца и пропустил про себя слух, что никто лучше его не умеет вызывать духов и что они у него в распоряжении. ‹…› Однако Калиостро прибыл в минуту весьма для него благоприятную, когда многия франкмасонския ложи, напоенныя учением Шведенборга, хотели неприменно видеть духов. Они накинулись на Калиостро, уверяющего, что он владеет всеми тайнами доктора Фалька, который был близким приятелем герцога Ришелье и который некогда, с ведома всей Вены, заставил его произвести заклание чернаго козла; но, к несчастию для себя, он не мог удовлетворить любопытству людей, желавших все видеть и все ощупать, тогда как видеть и ощупывать было нечего. Тогда Калиостро предъявил свои таинственныя чудеса по части целебной; он уверял, что может доставать ртуть из ноги подагрика, но когда он поставил ногу подагрика в воду, то заметили, как он влил туда ложку ртути. Потом он показывал красильные составы, которыми нельзя ничего выкрасить и химическия сочетания, ни к чему не пригодныя. Затем у него произошла продолжительная и неприятная перебранка с Испанским поверенным в делах, который оспаривал его звание и Испанское происхождение, и потом оказалось, что он едва умеет читать и писать. Напоследок, весь в долгах, он бежал в погреб к г-ну Елагину, где пил, сколько мог, Шампанскаго вина и Английскаго пива, и однажды, после пирушки, как видно, с перепою, схватил за чуб Елагинскаго секретаря, который влепил ему за то пощечину. От пощечин дело дошло до кулаков. Елагину стало досадно, что у него в погребе завелась такая крыса, да и было начетисто такое истребление вина и пива; он послушался, наконец, своего секретаря и вежливо предложил Калиостро отправиться в кибитке, а не по воздуху (как он грозил), и чтобы заимодавцы не затруднили ему путешествия в столь удобном экипаже, дал ему в провожатые стараго солдата, который и довез его с графинею до Митавы»[236].
Екатерина несколько раз повторяет, что никогда не видела Калиостро, так как не любит шарлатанов, но при этом она опускает весьма интересную личную деталь. Князь Потемкин увлекся красивой женой Калиостро (настоящее имя – Лоренца Феличиани), и Екатерина будто бы снабдила «графиню Калиостро» тридцатью тысячами рублей, чтобы та уехала. В апреле 1780 года Калиостро покинул Петербург.
Непосредственным поводом к выведению Калиостро на русской сцене в качестве кумира русских «обольщенных» послужило судебное дело против Калиостро во Франции. В 1784 году Калиостро объявился в Париже в качестве основателя «египетского масонства». Само «учение» Калиостро – это эклектика поверхностно понятых гностических учений, Каббалы, теории Сведенборга и практических опытов месмеризма. Однако примечательно, что Калиостро выдвигает на первый план именно то, что с энтузиазмом принимается европейским обществом, готовым подчинить себя «аллегориям секулярной религии»[237]. Он толерантен к религии – человек любой веры может быть принятым в ложу. Он открывает женские масонские ложи; он прибегает к своим гипнотическим способностям и практикует всевозможные целительные сеансы. Он использует представление масонов о золоте как о самом совершенном металле, манипулирует алхимической составляющей масонства – и обогащается за счет доверчивых любителей злата, одновременно обретая высокопоставленных покровителей.