Московская экспансия при Василии I
Как уже говорилось выше, в своем завещании Дмитрий Донской распорядился Русской землей, как своей отчиной, и на этом основании передал все территории, на которые имелся ханский ярлык, старшему сыну Василию I в наследство.
С.М. Соловьев назвал поступок Донского неслыханной для своего времени вольностью. Но факт оставался фактом, после вокняжения Василий Дмитриевич стал обладателем множества завоеванных, купленных, присоединенных и не присоединенных Москвой земель. Кроме наследного Московского удела ему подчинялись Звенигородское и Галицкое княжества (через брата Юрия), Можайск и Белоозеро с его обширными волостями (через брата Андрея), Дмитров и Углече Поле (через брата Петра), Переславль и Кострома (через княгиню Евдокию)1141.
Василий Дмитриевич, не будучи испорчен высокой моралью, заметно превосходил своего отца умом и уже в начале княжения показал, на что способен человек с творческим подходом к делу. Василий чтил заветы отцов-основателей Московии1142, каждый из которых внес посильную лепту в строительство московского авторитаризма. И точно так же, как и его досточтимые предки, новый московский князь обладал удивительной способностью втираться в доверие к ордынским царям. При первой же встрече он так очаровал (и озолотил, конечно) Тохтамыша, что кроме ярлыка, за которым он прибыл на Волгу, получил от него земельные подарки в виде Нижнего Новгорода, Городца, Мещеры, Тарусы и Мурома1143. Однако обо всем по порядку.
Страсти по Нижегородскому княжению
На следующий год после того, как прибывший из Орды татарин Шахмат возвел Василия I на Владимирский трон – формальности, как видим, еще были в чести – молодой князь поехал на Волгу налаживать связи и оплачивать коронование.
В ходе этой поездки помимо прочего решилась судьба Нижегородского княжества. Остро нуждаясь в деньгах, Тохтамыш продал Василию Дмитриевичу права на нижегородское княжение, хотя ранее с тем же успехом уступил их нижегородскому князю Борису Константиновичу1144, родному дяде Василия. В Москве знали о сделке с Борисом, но осознанно шли на конфронтацию. Василий с самого начала мнил себя властелином русских земель, а Нижний Новгород должен был стать первым из его колониальных приобретений.
В Нижнем известие о переходе под власть Москвы восприняли двояко. Князь Борис Константинович хотел воевать с племянником. Он обратился к дружине за поддержкой, но местные бояре его предали.
При подходе к Нижнему московских войск их старейшина Василий Румянец обманом уговорил князя открыть город и принять вражеских послов. Как только это случилось, нижегородские аристократы, понурив головы, заявили Борису: «Господин князь! не надейся на нас, мы уже теперь не твои, и не с тобою, а на тебя»1145. Бориса Константиновича арестовали, разлучили с семьей и выслали на поселение в Суздаль. Все нижегородские князья рангом помельче были изгнаны со своих земель1146.
Это случилось в 1392 г., и уже вскоре полупокупка-полузавоевание Нижегородского княжества получило свое продолжение. Василий I снова поехал в Орду и сумел выпросить – разумеется, не бескорыстно – Муром, Городец, Мещеру и Тарусу1147. Одним махом еще четыре князя лишились отчин и четыре независимых княжества достались Москве.
Ранее купить можно было только выморочные земли. Однако после ликвидации Нижегородского удела правила изменились. Москва пользовалась тем, что в конце XIV в. ордынские цари относились к продаже ярлыков как к прибыльному делу. Будут ли они на своем месте завтра – никто из них не знал, а сегодня нужно было заботиться о нынешнем дне.
Укрепившись в Волго-Окском междуречье, Василий I лично прибыл в Нижний Новгород и устроил расправу над местной знатью в духе колониального империализма. Он ввел в городе наместничье управление, а сторонников князя Бориса приказал заковать в железные вериги, разослать по городам и держать в «велицей крепости»1148.
Таковым было истинное лицо московского доминирования.
Княжество с перспективами самостоятельного развития в одночасье превратилось в провинцию новой империи, получило внешнюю администрацию и испытало на себе тяжесть политических репрессий. Борис Константинович, как это часто бывает с неугодными пленниками, умер вскоре после заточения. Его смерть должна была избавить Москву от лишней головной боли, но вместо Бориса за власть в Нижегородском княжении вступились его племянники – Василий, по прозвищу Кирдяпа, и Семен Дмитриевичи – приходившиеся Василию московскому дядьями по материнской линии.
Это были те самые князья, из-за лживых обещаний которых пала в 1382 г. Москва. Оба они коротали дни в хиреющем Суздале, со всех сторон обложенные Москвой. Смерть Бориса пробудила их ото сна, и Дмитриевичи тайно уехали в Орду – просить ярлык на великое княжение в своих исконных отчинах: Суздале, Нижнем и Городце1149. Василий I послал за беглецами погоню, но догнать не успел.
В 1393 г. мятежные братья, по-видимому, вернулись в Нижний Новгород с какой-то доброй для них вестью. Привезли они ханский ярлык или нет, не ясно. Известно, однако, что в тот год Василий I ходил ратью к Нижнему, воевать братьев Кирдяпу и Семена, которых летопись называла нижегородскими князьями1150. Дмитриевичи сумели-таки на какое-то время вернуть власть над Волго-Окским краем. Лишь на следующий год, если верить В.Н. Татищеву, Василий I выдворил из Нижегородского княжества своих дядьев и дал им в управление Шую1151.
Дмитриевичи отправились в шуйскую ссылку, но пробыли в ней недолго. В том же 1394 г. они снова бежали в Орду, ускользнув от бдительности Василия1152. Второе хождение братьев к Тохтамышу показало, что искать ярлыки под Москвой – дело неблагодарное. Оба, возможно, думали, что Тохтамыш снова захочет сыграть на противоречиях между княжескими кланами, но хан поддержал Василия I, отличая его услужливость и туго набитый кошелек.
К концу XIV в. Василий Кирдяпа сходит с исторической сцены. По некоторым сведениям, примирившись с племянником, он умер в Городце в 1403 году. Летописи иногда называют его городецким князем, но надо же понимать, что Городец в это время полностью принадлежал Москве1153.
Далее с Москвой конфликтовал только князь Семен Дмитриевич. В 1396 г. летописцы находят его в Булгарии, где Семен подыскивает себе помощников-татар во главе с царевичем Ектяком и захватывает вместе с ними Нижний Новгород. Договариваясь с московскими воеводами о капитуляции, Семен давал им клятву обойтись без эксцессов, да и сам должен был понимать, как нужно вести себя в родном городе. Татары, тем не менее, разграбили в Нижнем все богатые дома1154. Опять в действиях русского князя проявилась необязательность к собственному народу. Семен оправдывался тем, что татары не слушали его увещеваний, но это было слабое утешение для побитых и раздетых до нитки горожан.
Василий I воспользовался этим нападением, чтобы самому напасть на волжских булгар. Скорее всего, это было сделано, чтобы выбить опору из-под ног Семена Дмитриевича, но не следует забывать и о традиции русских князей беззастенчиво грабить Волжскую Булгарию, которой они следовали в прежние времена. Орда ослабла и плохо контролировала свои пределы. Зная это, Василий Дмитриевич послал большое войско к устью Камы. Московские полки захватили Казань, Булгары, Жукотин, Кеременчух «и иных много городов», воевали булгарскую землю три месяца, пленили ее всю и вывезли в Москву целое состояние1155.
Это было словно дежавю, перенесшее нас в XI или XII в., когда суздальцы также глумились над булгарами, побеждая и разоряя их города.
После ухода из Нижнего Семен попал в персоны нон грата и прятался в Орде и мордовских лесах. Он все еще мечтал вернуть себе нижегородскую отчину, но его возможности были сильно подорваны. В 1401 г. Василий I послал двух воевод с приказом изловить Семена, его жену, детей и горстку верных ему бояр. Сначала Москва отняла у нижегородского князя землю, а теперь покушалась на свободу и жизнь. Московизация на глазах меняла принципы отношений в русском княжеском доме. Жену князя Семена княгиню Александру поймали в Мордовии, ограбили и вместе с детьми привезли в Москву. После этого Семен перестал сопротивляться и покорился великому московскому князю. Василий I сослал его в Вятку, где Семен в скором времени умер1156 при загадочных обстоятельствах.
Распря Василия Дмитриевича с нижегородскими князьями тяжело сказалась на положении местного населения. Нижний Новгород был разграблен. Игумен Белозерского монастыря Кирилл, более других старавшийся примирить московского князя с дядьями, указывал Василию в своем послании: «Смущение великое между тобой и твоими сродниками суздальскими князьями. Ты, господин, свою правду доказываешь, а они – свою, а из-за этого, господин, между вами христианами кровопролитие великое чинится…»1157 Под великим кровопролитием Кирилл подразумевал, разумеется, судьбу паствы, а не только враждующих князей.
Кто разорял, а кто подстрекал
Покончив с Дмитриевичами, Василий I мог бы считать захват Нижегородской земли завершенным, если бы их место не заняли подросшие сыновья Бориса Константиновича – Иван и Даниил.
С ними был связан следующий этап борьбы за Нижегородское княжество.
После смерти их отца Василий I из милости дал княжичам какие-то земли вокруг Городца на Волге, где они числились удельными московскими князьями. Тайно от Василия к началу 1411 г. они сумели вступить в коалицию с булгарскими и жукотинскими сеидами1158 и привели на Русь много татар. В январе 1411 г. между коалицией нижегородских Борисовичей и объединенным войском Москвы, Ростова, Ярославля и Суздаля состоялась «злая» сеча с множеством геройских подвигов и большим количеством смертей. Победа досталась нижегородцам1159.
Негативным последствием разгрома московских сил стало нападение Даниила Борисовича на Владимир. Вместе с ордынским царевичем Талычой он тайно вторгся во Владимирскую землю. Никоновская летопись подробно описывает злодеяния, сотворенные нижегородско-ордынским войском, которым командовал воевода Семен Карамышев.
Ордынцы – о людях Карамышева летопись скромно умалчивает – уничтожили имущество, перебили и взяли в плен огромную массу людей. Дорогих вещей было награблено столько, что целые кучи добра возвышались над землей, словно большие копны. Не имея возможности забрать их с собой, нападавшие предали вещи огню. Золотых и серебряных монет было изъято столько, что при дележе их меряли мерками для сыпучих тел. Страшную смерть от ордынцев претерпел священник Патрикей, которому за свои убеждения пришлось испытать нечеловеческие муки1160.
Разорением Владимирского удела Даниил и Иван Борисовичи преподнесли Орде подарок, за который намеревались получить награду. И действительно, то ли Тимур, то ли Джелал-ад-Дин – ханы тогда менялись слишком часто – вернул братьям ярлык на их нижегородскую отчину1161.
Но «один ярлык давно уже потерял значение на Руси»1162.
В том же 1412 г. Василий I с вельможами приехал в Орду и лично повстречался с Джелал-ад-Дином Тохтамышевичем (Зеленей Салтаном русских летописей)1163. До воцарения в Орде Джелал-ад-Дин некоторое время гостил у Василия I. Говоря точнее, он прятался у него после свержения Тохтамыша1164. Деньги, подарки, преданность Москвы и личное признание хана перевесили предательство и подлость нижегородских князей, и власть в Нижнем Новгороде снова вернулась к москвичам.
Развязка в истории с поглощением Нижегородского княжества наступила около 1416–1418 годов. После смерти Джелал-ад-Дина Василий I, видимо, снова заручился ордынской поддержкой и еще больше укрепился в Нижегородском крае. Кажется, суздальско-нижегородские князья поняли тогда, что проиграли свою борьбу.
С тех пор они больше не ездили на Волгу выпрашивать ярлыков, а, наоборот, зачастили в Москву, признавая ее центром государства. В 1416–1417 гг. на Боровицком холме побывали Иван Васильевич Кирдяпа, Даниил и Иван Борисовичи. Сын Ивана Борисовича – Александр жил в Москве уже с 1414 года. В 1418 г. Даниил и Иван Борисовичи сбежали из Москвы1165, но за Нижний больше не боролись и довольствовались властью над Суздалем.
Присоединение обширного Нижегородского княжества было одной из первых демонстраций того факта, что Москва в конце XIV в. реально превращалась в великорусскую империю, в которой отменялись удельные княжения, упразднялось понятие отчины и наследование престолов, а ставка делалась на верную службу подданных великому московскому князю.
И нет нам покоя… Новгородская проблематика обостряется. Война 1392–1393 годов
При Василии Дмитриевиче Москва продолжила притеснять Новгород.
Из множества причин, годившихся для давления на новгородцев, выбор пал на проблему церковной подсудности. Северяне настаивали на самостоятельности своего епископального суда, Москва же требовала признать верховенство Киприана. Восстановление в республике власти митрополита давало ему право получать с Новгорода дань «по старине».
Само по себе это уже было проблемой. Однако за ширмой переговоров о церковно-судебных делах скрывалась еще одна важная тема. Василий I настаивал на том, чтобы Новгород платил ему со своих волостей «черный бор»1166, то есть налог по своему характеру исключительный, предназначенный для экстраординарных выплат Орде. Теперь Москва хотела получить его для себя, да еще и на постоянной основе. Оба требования, каждое по-своему, устанавливали зависимость республики от московского князя и не могли быть выполнены по доброй воле.
Переговоры завершились полным отказом Новгорода от грабительских претензий Москвы. Не получив искомого, в 1392 г. Василий I разорвал мирные отношения с республикой и приказал своему дяде Владимиру Андреевичу вместе с братом Юрием разорять Торжок и другие новгородские волости.
Поначалу действия Москвы напоминали типичную грабительскую акцию, какими испокон века славились русские князья. В летописи записано, что москвичи много зла сотворили «сущим»1167, то есть жителям новгородских окраин. Зримым итогом нападения 1392 г. стал захват Торжка и установление московского контроля над частью торгового пути из Низовской земли в Новгород.
Новгородцы никогда не питали излишнего пиетета к Москве и на каждый ее выпад старались дать соразмерный ответ. Москвичи захватили Торжок зимой, а уже весной новгородские полки напали на Великий Устюг, повоевали и пожгли его волости, сотворили много кровопролития, убили и взяли в плен московских людей1168. В 1393 г. при подстрекательстве Новгорода торжане свергли московского наместника боярина Максима.
Василий I приказал подавить восстание и примерно наказать бунтовщиков. Участников мятежа изловили и доставили в Москву, чтобы замучить нечеловеческими пытками.
Новгородцы в отместку за казнь патриотов вторично взяли Великий Устюг, ограбили, сожгли и попленили весь город1169.
Василий I ответил захватом новгородских пригородов Волока Ламского и Вологды. Грабежу подверглось множество городов, сел и деревень. Согласно Никоновской летописи, на московские рынки стекалась тогда богатая добыча1170.
Новгородцы собрали в ответ на московские злодейства большую рать, объединились с литовскими и белозерскими князьями и в великой силе перешли в атаку. Разорив московские города Кличен и Устюжну1171, они в течение месяца прочесывали леса в поисках уцелевших жителей и под пытками вымогали у них деньги и ценности. Людей, скот и добро отправляли в Новгород1172.
С обеих сторон московско-новгородская война 1392–1393 гг. сопровождалась запредельным насилием, массовыми убийствами, грабежом и обращением в рабство.
Всего этого могло и не быть, если бы Москва не спровоцировала ее начало.
В 1393 г. новгородцы не выдержали противостояния, «смирились» с московскими требованиями и поклонились митрополиту Киприану.
Усмирение Новгорода дорого стоило московским окраинам. Однако для Василия I несчастья тысяч подданных были меньшим злом по сравнению с приобретенной выгодой: новгородские волости стали крупнейшим источником денежных поступлений в московскую казну. Уже вскоре Новгород заплатил великому князю черный бор, которого московиты так добивались1173.
«Новгород держит старину древнюю…» Война за новгородские колонии 1398 года
Проиграв Москве, Новгородская республика попала в стесненное положение. Ее самостоятельности был нанесен существенный урон. Противники сближения с Москвой стали искать помощи на Западе и нашли союзников в ливонской стороне. К 1398 г. мы находим Новгород в тесных сношениях с Ливонией. Ливонцы не требовали от Новгорода даней и привилегий. Им не нужны были новгородские земли. Для них Новгород являлся торговым партнером, тяжбы с которым из-за Балтии ушли в прошлое.
Тем сильнее проявилось недовольство этим союзом со стороны Москвы. Опираясь на Литву, Василий I попытался мирно отколоть Новгород от Ливонии и потребовал, чтобы республика разорвала с нею дипломатические контакты.
Новгородское вече, однако, заявило, что город сам волен решать, с кем и какие договоры подписывать. «Новгород, – писали Василию I с берегов Волхова, – держит старину древнюю, как пошло от начала исперва»1174. Но именно эта старина больше всего раздражала князя Василия I. И он придумал, как отомстить строптивым новгородцам.
В том же 1398 г. Василий I приступил к воплощению своего плана, главная задача которого заключалась в аннексии северо-восточных провинций Новгорода, а именно заволоческих и задвинских земель.
Москвичи пошли на хитрость и вторглись в Подвинье не как захватчики и завоеватели – изображая миротворцев, они делали вид, что защищают жителей от притеснений Новгорода1175. Двинские бояре вынуждены были целовать крест Москве и признать над собой власть Василия.
В результате молниеносно проведенного захвата Заволочье и Вологда в одночасье оказались московскими уделами. Прихватив дальние районы, Москва решила поживиться ближними. «И князь великий, – сказано в летописи, – у Новгорода отнял Волок Ламский с волостями, и Торжок с волостями, и Бежецкий Верх»1176.
Новгородцы взмолились о пощаде. Посольство, отправленное из Новгорода в Москву, просило Василия I вернуть отнятые уезды и восстановить границы по старине, но Василий Дмитриевич отказался пойти этим просьбам навстречу1177.
Ничего не оставалось новгородцам, как снова браться за оружие. Они собрали большое ополчение и пошли возвращать отнятое Москвой. Основные силы Василия I к этому времени уже покинули район боевых действий, и новгородцы быстро восстановили контроль над Белоозером, Кубенкой, Вологдой и Устюгом. Они даже отважились напасть на Галич и московский городок Орелец. Заволоцкие воеводы Иван и Конан с их дружинниками, поторопившиеся сдаться Москве, были преданы смерти с особой жестокостью1178.
В следующем, 1399 г., откликнувшись на инициативу Новгорода, Василий I заключил с республикой мир1179. Территориальная проблема, кажется, была временно разрешена.
Однако не стоит думать, что московский великий князь отказался от своего захватнического плана. Он сразу довел бы дело до логического конца, если бы не объективные обстоятельства, среди которых были и гигантские северные расстояния, и ужасные дороги, и низкая мобильность средневековых войск. Разбить неприятеля в сражении – на это у Москвы силы имелись, но постоянно держать под контролем обширные провинции Севера – тут нужны были такие ресурсы, какими Москва Василия I не располагала.
Но и новгородцы были в том же положении. Это уравнивало возможности противников и пробуждало в Москве желание довести дело до логического конца. Вот почему через два года после подписания мира Василий Дмитриевич выждал подходящий момент и начал новое наступление.
Легко ли быть московским подданным? События 1401 года
Московский князь решил примерно наказать жителей Подвинья, находившихся согласно договору 1399 г. в юрисдикции Новгорода. Московские ратники в Заволочье учинили массовые экзекуции, карая северян за «измену» государю. Пикантность положения заключалась в том, что в 1401 г., о котором идет речь, Москва состояла с Новгородом в мире, и заволочские территории считались новгородскими. Не обращая внимания на подобную мелочь, Василий I продолжил проводить казни и репрессии против местного населения. Москвичи «воевали и пленили» за Волоком многих людей, разграбили их церкви и монастыри, секли христиан мечами, вешали на деревьях и творили множество черных дел.
Захватив посадников для пыток и публичной казни и пленив множество людей, московская армия вместе с полоном и награбленным добром ушла1180, преисполненная чувством выполненного долга. Новгородцам удалось отбить у них своих воевод, но Василий I тут же направил полки в Торжок, где москвичи с той же кровожадностью разделались с мирным населением1181.
В последующие шестнадцать лет Василий I ослабил свою хватку и не беспокоил Новгород нападениями или войнами.
Международное положение Новгорода в эти годы было сложным. Отношения новгородцев с Ливонией и Литвой колебались то в худшую, то в лучшую сторону. В 1409 г. у республики возник конфликт с немцами1182, в 1413 г. – с Литвой. Новгородский князь Семен (Лугвен) Ольгердович ушел из Новгорода в Литву по тайному зову Витовта и Ягайло и свел с новгородских пригородов своих наместников1183.
Разрыв отношений с Литвой произошел из-за дипломатической головоломки, которую не смогли решить новгородцы. Литва хотела заполучить их в союзники против Ливонии, а новгородцы не чаяли, как сохранить мир с теми и другими. В ответ на «разметные» письма Ягайло и Витовта, главенствовавших в Польше и Литве, Новгород заявил о своем нейтралитете и отказался воевать с дружественной ему Ливонией1184.
Оценивая эти события, внимательный читатель, я думаю, подметит внешнеполитическую слабость Новгорода. Его западные соседи – Польша, Литва и Ливония – были бы хорошими союзниками против Москвы, если бы между ними всегда царил мир, чего обычно не доставало.
По этой причине Москва могла играть с Новгородом, как кошка с мышью. Василий I пользовался этим и время от времени навязывал республике в князья своих ставленников. В 1407 г. в Торжке княжил представитель Москвы, смоленский князь Юрий Святославич1185. В 1408 г. наместником Новгорода был Константин Дмитриевич, брат великого московского князя1186.
Через своих людей Москва старалась держать руку на новгородском политическом пульсе, подготавливая почву для нового конфликта.
Новая война в Заволочье. События 1417 года
Утлое перемирие между республикой и великокняжеской Москвой сохранялось до 1417 г., до тех пор, пока Василий Дмитриевич не вздумал напомнить Новгороду о своих территориальных правах.
Великий князь снова отправил войска в новгородское Заволочье и опустошил его до самых Холмогор1187. Московские полки, усиленные отрядами устюжан, действовали по заведенной схеме – жгли и грабили все, что горело и представляло ценность.
Новгородцы ответили злодейством на злодейство. Они с боем отбили пленных, собрали уцелевших заволочан и повели их на Устюг, воюя, сжигая и пленяя правых и виноватых1188. Как писал С.М. Соловьев: «Это было последнее столкновение Москвы с Новгородом в княжение Василия Дмитриевича, который первый ясно показал намерение примыслить к Москве Заволоцкую волость…первая попытка была неудачна; но Московский князь, верный преданиям своего рода, не теряет надежды на успех, повторяет попытку, не упускает из виду раз намеченной цели»1189.
Подвинье было древней колонией Новгорода, но приближалось время, когда оно должно было перейти к Москве. Московизация начинала перерастать задачи воссоединения корпоративной земельной собственности, решавшейся захватом русских княжеств. Теперь Москва прощупывала почву в дальних окраинах, примеряясь к роли единственной колониальной державы всей Северо-Восточной Руси.
Под конец жизни Василий I помирился с Новгородом. Присоединение Заволочья осталось его нереализованной мечтой. Более того, он отказался от Бежецкого Верха, Волока и волоцких мест. В обмен на это новгородцы взяли обязательство регулярно платить Москве все княжеские пошлины («княжчины») «где ни есть»1190.
Укреплению «добрососедства» с московским великим князем способствовал, между прочим, заключенный Новгородом в 1421 г. вечный мир с Ливонией. Мир с немцами помимо новгородского посадника и князя (им снова был Константин Дмитриевич!) заключал также князь Федор Патрикеевич – полномочный наместник из Москвы1191. И трудно было угадать, кто на самом деле руководил тогда политикой боярской республики – ее знаменитое вече или московские администраторы.
Колонизация Заволжья
Захват московскими властями Верхнего Поволжья в районе Галича и Белоозера нашел активную поддержку великорусского населения.
Новгородцы, ранее владевшие севером, почти не сопротивлялись московской земледельческой колонизации. Москвичам стали доступны широкие лесные просторы по берегам Шексны с ее притоками, по рекам, впадающим в Белое и Кубенское озеро, по течению верхней Сухоны.
Относительная безопасность северных территорий, их богатая промысловая база, удаленность от власти и всяческой мирской суеты привлекала многих колонистов.
Первопроходцами колонизационного движения с конца XIV в. явились монахи московских монастырей, и в первую очередь Троице-Сергиевой лавры. Углубляясь в костромские и вологодские леса, они основывали там скромные обители, вокруг которых со временем селились переселенцы-крестьяне. Через несколько лет скиты обрастали десятками мелких деревень, из них формировались новые волости.
Активный переселенческий поток, шедший с территории Костромского края и Вологды, укреплял уверенность московских правителей в том, что они «вправе считать своими … волости, заселявшиеся выходцами из московских владений»1192.
Судьба Пскова
С конца XIV в. в орбиту московского влияния попадает Псковская республика. Новгород в это время охладел к своему младшему брату и не оказывал ему должной поддержки.
Как писал С.М. Соловьев: «Угрожаемые Немцами и Литвою, оставляемый без помощи Новгородом, псковичи начинают осознавать неизбежность и примиряться к политической зависимости от Москвы. Псков необходимо должен был обратиться к сильному князю Московскому, который теперь имел возможность заняться его делами, оборонять отчину Св. Ольги…»1193
И, действительно, уже в начале XV в. псковичи начинают смиряться с зависимостью от Москвы. Они все чаще пускают к себе править московских князей. За первую четверть XV в. Василий Дмитриевич так прочно утвердил влияние свое среди псковичей, что вплоть до 1510 г., когда Псков формально стал провинцией Москвы, никто в Кремле ни на йоту не усомнился, чем закончится псковская эпопея.