Казанская война 1552 года
Первые народные волнения в Казани возникли еще при высылке в Москву вдовствующей царицы Сююмбике и царя Утемиша. Успокаивать недовольных пришлось казанским вельможам: батогами и дрекольем они разгоняли людей по домам. И все же целые толпы казанцев стояли по обеим сторонам реки Казанки и провожали судно с Сююмбике.
Простые обыватели не жаловали московскую власть, и вспыхнувшие в связи с прибытием Микулинского волнения были закономерным следствием избыточного вмешательства русских в казанские дела1883. Захлопнув ворота перед чужеземным наместником, казанцы не остановились в своем гневе. (Да и может ли толпа думать о том, что творит?) Они кинулись на царев двор и перебили находившихся там московских людей1884. Далее голодающие казанцы напали на русские сторожевые заставы и разграбили московские суда на Волге. В это время в Казань с отрядом ногайцев прибыл астраханский царевич Едигер-Магмет, и казанские татары провозгласили его царем1885.
Будни имперской политики: Иван Грозный готовится к захвату Казани
В свете произошедших событий в апреле 1552 г. в Москве состоялось торжественное заседание Боярской думы. Главным докладчиком был царь Иван Грозный. Его витиеватая речь посвящалась завоеванию Казани.
«Бог видит мое сердце, – говорил царь своим подданным, – хочу не земной славы, а покоя христиан. Могу ли некогда без робости сказать всевышнему: се я и люди, тобою мне данные, если не спасу их от свирепости вечных врагов России, с коими не может быть ни мира, ни отдохновения»1886.
В этих словах, как видим, отсутствует тема захвата «подрайской землицы», на чем особенно настаивал идеолог нападения на Казань Иван Пересветов. Однако в другом месте этой торжественной речи Иван все же проговорился об истинных причинах предстоящей войны. «Разве я хуже отца своего и деда великого князя Ивана, – излагал он заветную мысль, – царствовавших в Москве и правивших скипетры всей Русской державы? Так же было, и они покорили под себя великие города и земли чужих стран и поработив многие незнакомые языки, и память о себе великую и похвалу в роды вечные оставив»1887.
Что тут прибавить? Иван мечтал о славе завоевателя, чтобы уравняться в величии с предками. Как и они, он грезил о присоединении новых колоний.
После такого запева в Свиягу хлынул мощный поток исполнителей царского умысла. На Волге толкались деревянными боками суда с храбрыми ратниками. С ними же плыли вниз по течению бояре и воеводы князья Александр Борисович Горбатый, Петр Иванович Шуйский и многие другие. Артиллерийский наряд для казанских дел сопровождал боярин Михаил Яковлевич Морозов. Со всех сторон в Свияжск свозились «запасы … на прикормление воинству». Значительные силы были посланы за Волгу. По всем перевозам по Каме и по Вятке-реке стояли усиленные заставы из детей боярских, стрельцов, казаков и вятчан; свияжские воеводы перекрыли подходы к перевозам на Волге, «чтобы воинские люди в Казань да ни из Казани не ходили»1888.
В разгар подготовительных событий Москве вдруг начали изменять «горные люди». Князь Микулинский делился из Свияжска дурными вестями. Многие аборигены ссылались с казанцами и выказывали большое непослушание1889. Ранней весной со Свияги прибыла весть, что все «горные люди» переметнулись на сторону противника, сложились с Казанью и угрожают Свияжску.
Семьдесят человек казаков, посланных на туземцев, погибли в сражении. На Каме казанцами был схвачен атаман Северга с тридцатью товарищами. Казаков поубивали на месте, а Севергу, как отъявленного злодея, казнили в Казани1890. Тогда же казанцы перебили детей боярских и казаков, «которых затворили на миру в городе у бояр у князя Семен Ивановича Пункова с товарищи…»1891. Погибших было порядка ста восьмидесяти человек1892.
Все это были неприятные новости для русского царя. Некоторые из них его печалили, другие раздражали. Но все они лишь подстегивали организацию русского войска. Карты Ивану спутала эпидемия цинги и язвы. Множество ратников скончалось в мучениях в тот майский месяц1893. Подготовка похода застопорилась, но не остановилась.
Майский поход Ивана Грозного. Начало черемисских войн
В мае 1552 г. Иван снова приказал собирать армию в поход1894. Существует расхожее мнение, что в то время Казань опиралась на помощь своих грозных союзников. Одним из них будто бы являлся крымский хан Давлет-Гирей, а другим – ногайские бии.
В действительности Казанское царство было брошено ими на произвол судьбы. Ногайская орда и Крым при желании могли оказать посильную помощь казанцам. Но им препятствовали дипломатические расчеты. Ногаи опасались, что в Казани усилится крымское влияние1895, и не хотели взаимодействовать с Давлет-Гиреем. Кроме того, в 1552 г. они были союзниками с Россией и неукоснительно выполняли условия мирного договора1896.
Несколько сложнее дело обстояло с Крымским ханством. В 20-х числах июня 1552 г., когда русская армия спешила начать Казанскую войну, войска Давлет-Гирея с пушками и отрядом турецких янычар неожиданно появились под Тулой. Этот поход считается главным доказательством поддержки, которую Давлет-Гирей будто бы оказывал Казани.
Тула выстояла лишь благодаря подоспевшим московским полкам. Едва завиднелись огромные столбы пыли, взбиваемые топотом царской пехоты, как туляки высыпали из города и нанесли поражение крымскому авангарду. Давлет-Гирей бежал в Поле, теряя артиллерию и досадуя на свою неудачу1897.
От пленных языков воеводы Ивана узнали, что крымцы организовали поход, понадеявшись на то, что московские войска уже находятся под Казанью, но слишком ошиблись в расчетах1898.
Показания пленных убедительно объясняют, что в первую очередь Давлет-Гирей действовал в собственных интересах. Пользуясь отсутствием русских войск, крымский хан хотел поживиться разбоем и грабежом.
Недавно посаженный казанский царь Едигер-Магмет принадлежал к роду сибирских татар. Зачем Давлет-Гирею было жертвовать ради него своими войсками? Собственно, он этого и не сделал: едва завидев армию Ивана Грозного, Давлет-Гирей приказал отступать и на протяжении всей Казанской войны не высовывал нос из Крыма. Будь у Гирея иная цель, он нашел бы десятки поводов для нападения на Московское царство.
И последнее. Как можно было защитить Казань, нападая на Тулу? В лучшем случае Гирею удалось бы временно отвлечь от Казанской войны часть русских войск, но спасти Казань от гибели таким путем было нереально.
Теоретически, разграбив Тулу, крымцы могли напасть на Москву. Такой вариант выглядит правдоподобным при учете, что в Москве не было бы войск для ее защиты, но московский гарнизон оставался на месте, и крымский хан не имел шансов при движении на Москву.
После тульского инцидента или даже еще раньше Иван Грозный столкнулся с неожиданной проблемой. Оказалось, что далеко не все россияне, мобилизованные для казанской войны, считали это мероприятие столь же необходимым, как и он сам. Вдруг стало известно, что среди ратников растет недовольство излишними тяготами воинской службы. Многие из них не хотели воевать с татарами.
В первых рядах возмутителей спокойствия стояли новгородские дворяне. Много было несогласных среди воинских людей, пишет летописец, «дети боярские новгородцы» били челом государю и жаловались на нарушение сроков службы. Они говорили, что «им невозможно, столько будучи на Коломне на службе от весны, а иным за царем ходящим и на боях бывшем, да толику долготу пути идти, а там на много время стояти»1899.
Неизвестно, как Ивану и его генералам удалось навести порядок в войсках, но кажется мне, что московскому царю запала в душу обида на новгородское непослушание, и несколькими годами позже, как мы знаем, он нашел случай поквитаться со всей Новгородской землей.
Нужно иметь в виду, что новгородские дворяне, о которых идет речь, были не настоящими новгородцами. Они являлись потомками переселенцев Ивана III и составляли дворянскую основу царского войска. Не новгородская вольница, а возмущение служилого элемента русской армии стало причиной ропота. Многим не хотелось умирать ради завоевания чужой земли.
Первые столкновения с черемисами
Измена «горных людей» больно уязвила царя Ивана: он роздал им слишком щедрые подарки, чтобы ждать такого предательства, да и сами они клялись ему в верности. Горная сторона составляла половину Казанского царства, населенную мужественным, храбрым народом, вместе с которым способность казанцев к сопротивлению резко возрастала.
Восстание требовалось подавить, пока оно не переросло в нечто гораздо большее. По приказу командующего казанской армией князя Александра Горбатого-Шуйского на усмирение чувашей и горных марийцев двинулось сразу несколько московских полков.
При всей своей природной храбрости население горного края не могло успешно сопротивляться обученным и вооруженным московским ратникам. Москвичи же действовали, по обыкновению, сурово. Они начали разорять марийские и чувашские села и приводили в трепет местное население. В первой же битве русские побили и потоптали горных людей. Повстанцам пришлось капитулировать1900. В устье Суры под Баранчеевом городищем состоялась встреча Ивана Грозного и дерзких изменников. Горные люди били царю челом и снова приложились к Свияжскому городу.
Как вы думаете, приказал ли царь кого-то из них казнить, как он это делал с собственными боярами? Нет, оказывается, он мог, если хотел, принимать разумные решения. Как сказано в летописи: «Государь же посему богу хвалу воздав, что без великой крови бог победу показал…»1901 Довольный исходом «недоразумения», он усадил посольство горных народов с собой за стол, «словом пожаловал, вины им отдал и отпустил в Свияжский город»1902.
Выступление на Казань
В июле 1552 г., в среду, на Ильин день, Иван Грозный выехал из Мурома, чтобы лично принять участие в величайшем, как ему казалось, событии своего царствования. В конце Саканского леса на берегу реке Алатырь к его армии присоединились темниковские татары с князем Еникеем и вся мордва1903. Чуть позже, повинуясь царскому приказу, в ряды москвичей влились «многие горные люди, князи, мурзы и казаки и черемиса и чуваша»1904.
13 августа московское войско прибыло в Свияжск. Перед началом военных действий Иван предложил казанцам порешить дело миром: «а похотят казанцы обойтись без крови, – писал он в грамоте, – то государь их пожалует».
Шах-Али по приказу Ивана разослал эту весть по всей Казанской земле, требуя от соотечественников отречься от «лихих» людей, поднявших Казань на измену1905. Казанские уезды ответили царю гордым молчанием. Татары решительно настроились на сопротивление.
Впрочем, не обошлось без исключений. Перебежавший к Ивану Камай-мурза, сын князя Усейна, рассказывал, что сторонники Москвы находятся в Казани в меньшинстве и подвергаются репрессиям. По его сведениям, двести человек уже было схвачено, еще семерых разыскивали, чтобы отправить в тюрьму. Царь Едигер-Магмет, говорил Камай-мурза, «советом злым с казанцы утвердился, а государю бить челом не хотят». Еще он доносил, что в стане Едигера по собственной воле находится несколько ногайских и тюменских князей1906.
Прошло несколько дней, в течение которых Иван ждал добровольной капитуляции Казани, но нужные вести не приходили. Наконец, его терпение лопнуло, и 18 августа 1552 г. Иван отдал приказ о начале войны.
Через пять дней все его войско вплотную подступило к Казани. Среди множества развернутых знамен на первом месте колыхалось полотнище с Иисусом Нерукотворным, украшенное сверху «животворящим» крестом. Такое же было у Дмитрия Донского на Куликовом поле1907.
Страшным предзнаменованием для казанцев закончилась их первая стычка с врагом. Разбитые москвичами, они хаотично бежали под защиту города. Как сказано в Никоновской летописи, русские «погнаша казанцев и к самым вратам градским и татар побиша»1908.
«…на смерть в городе затворилися»
Город был полностью окружен. Вокруг деревянной казанской крепости развернулись осадные работы. На расстоянии выстрела устанавливалась многочисленная стенобойная артиллерия. 25 августа казанцы совершили новую вылазку и снова принуждены были бежать к городским стенам1909. По приказу Ивана, напротив Царевых, Арских, Талыковых и Тюменских ворот москвичи возвели осадные башни («крепости»)1910. Затем под охраной стрельцов их стали медленно подкатывать к стенам Казани.
Дальнейшие события быстро рассыпались на части огромного кровавого пазла, разбросанного вокруг передвижных московских крепостей. Казанцы выскакивали к ним из ворот «конные и пешие», и завязывалась долгая битва под обоюдным грохотом неумолкающих пушек и пищалей: «и была сеча великая и преужасная, от пушечного боя, пищального грома, от голосов, от воплей кричавших и от треска оружия не было слышно голосов людей, был словно гром великий и блистание от множества пушечных огней, пищального стреляния и курения дыма»1911.
Москвичи брали верх над защитниками: казанцы теснились к воротам, падали под выстрелами московских ратников, наполняли телами городские мосты1912, но не сдавались. Их вылазки продолжались остаток дня и всю ночь; татары старались помешать продвижению и установке осадных башен, понимая, какую опасность они представляют для города.
Часто сражение переходило в рукопашную схватку. «И в том бою, – сказано в летописи, – … множество побиша казанцев, убили князя Ислама Нарыкова, Башканду Бранцова и Сюнчелея-богатыря, и многих князей и мурз побили»1913. Превосходство московских ратников в вооружении и их боевая выучка заставили, в конце концов, казанцев отступиться от своей цели и прекратить безрезультатные атаки.
На следующий день, 27 августа, в субботу, башни установили на нужном расстоянии и начали подкатывать стенобойную артиллерию. Казанцы смотрели на эти приготовления с крепостных стен и считали минуты до начала пушечного обстрела.
Канонада началась сразу, как только последняя пушка водрузилась на свое место. С высоких башен москвичи методично клали снаряды по стенам, «побивая многих людей из наряда», а также забрасывали жилые кварталы раскаленными ядрами. Сидевшие в окопах перед башнями стрельцы прицельным огнем сгоняли казанцев со стен и перекрывали им выход из ворот. Согласно летописи, множество казанцев было убито в тот день московскими пушками и пищалями1914.
Во время одной из вылазок в плен попал знатный татарин оглан Карамыш. Из показаний, добытых от него под пыткой, выяснилось, что пятничное сражение привело к массовой гибели казанцев, но не повлияло на их боевой дух. Они лишь крепче сплотились вокруг Едигер-Магмета. Задача Ивана стократно усложнялась, ибо татары не собирались сдаваться всесильному русскому царю1915.
Арская помощь
Следующий день показал, что сопротивление Казани вызывало сочувствие среди ее подданных. 28 августа из Арской стороны подоспели на помощь казанцам князья Япанча и Евтуш. По тайным лесным тропам они вышли на Арское поле и внезапно напали на передовой московский полк.
Князю Горбатому пришлось срочно перегруппировывать войска и отчаянно защищаться. Это сражение отдельной строкой вошло в историю Казанской войны. Оно было необычайно кровавым и привело к массовым жертвам с обеих сторон: «И на том бою от обоих же падоша и многим язвленным быша»1916.
Главной задачей москвичей на первом этапе войны была установка осадных башен по всему периметру казанского кремля. C 29 августа они начали их ставить за Казанью по берегу реки Казанки. Их возведение происходило под непрестанным огнем казанских пушек, пищалей и луков и при ответной пальбе стрельцов и казаков, зарывшихся у Казанки во рвы1917. В последнюю очередь ставили башни на Арском поле «против города». Арские татары угрожали москвичам из леса, и полки Ивана Грозного целый день простояли против них в боевом строю.
Закончив установку последней башни, москвичи застроили тыном все промежутки между ними и заключили Казань в железное кольцо: «И утвердил государь град Казанской своими крепостьми: ни в город, ни из города весть не пройдет»1918.
О побиении татар на Арском поле
Лишь после установки осадных башен и возведения тына князь Александр Горбатый – подлинный руководитель взятия Казани – решил атаковать арских татар, которые продолжали нападать на его полки и мешали заготовке провианта. 30 августа 1552 г. москвичи превосходящими силами напали на их отряды и пятнадцать верст гнали и били татар безо всякой пощады1919.
Возвращаясь обратно в Казань, пешие стрельцы и боярские дети шли через лес, в котором осталось много раненых и скрывающихся арцев, и хладнокровно их добивали. Живых поймали 340 человек и привели их к своему государю1920. Иван разыграл с их участием жестокий фарс. С одним из пленников он направил в Казань письмо и потребовал капитуляции в обмен на жизнь остальных. Казанцам нечего было ему ответить, и все 339 военнопленных были осуждены на казнь. Царь велел выставить их между тыном и крепостью и расстрелять на глазах у защитников города1921.
Взять приступом столь защищенный город, как Казань, было делом нелегким даже для сильной русской армии. Осадная артиллерия наносила казанцам смертельный урон, но сколько времени ушло бы на овладение городом только лишь с помощью пушек, не знал даже князь Горбатый. Предыдущий опыт показывал, что любая мелочь наподобие капризов погоды способна существенно изменить военные планы.
Однако у армии москвичей был в запасе тайный козырь, подсмотренный в Западной Европе. 31 августа царь Иван решил им воспользоваться и приказал немецкому инженеру Размыслу делать подкоп между Талыковыми и Тюменскими воротами1922 и взорвать крепостную стену. Первые подкопы с использованием пороховых мин европейцы осуществили в 1495 г. в Неаполе1923. Всего через полвека новая военная технология уже испытывалась на Казани.
В самом начале сентября москвичам удалось обнаружить источник свежей воды, которым пользовались казанцы, и вывести его из строя. От татар-перебежчиков и русских полоняников стало известно, что казанцы пользуются подземным проходом к берегу реки. Москвичи в десять дней подкопались под этот тайник1924. 4 сентября под него заложили одиннадцать бочек пороха, и на следующий день на ранней зоре взорвали вместе с шедшими по нему горожанами. От взрыва часть городской стены обрушилась, и множество казанцев погибло под камнями и бревнами, с высоты падавшими на их головы.
Оставшись без питьевой воды, люди в городе помертвели от страха. «И много розни в граде сотворилось», сказано в летописи. Казанцы начали рыть колодцы, но воды не нашли. И только в одном месте им удалось раскопать малый смрадный поток, которым они пользовались в оставшиеся дни, приобретая от этой воды болезни и умирая от них в течение нескольких дней1925.
Тем временем страшная осада продолжалась. Русские пушки палили по городу беспрестанно. Тяжелыми ядрами были до основания сбиты Арские ворота и множество людей погибло от разлетающихся осколков, камней и щепок1926. Наступила ночь, но москвичи до самого утра стреляли верхним боем, швыряя в город огненные ядра и раскаленные камни, чтобы не дать казанцам время отдохнуть1927.
Поход на Арское место. «Война … на полтораста верст поперек»
6 сентября Иван принял решение отправить войска на захват хорошо укрепленного Арского острога, господствовавшего на территории так называемого Заказанья. То ли желая стравить поволжские народы, то ли все еще проверяя их лояльность, к нападению на арскую волость вместе с тремя царскими полками привлекли всех городецких татар, темниковскую мордву и горных черемисов1928.
Из летописных сообщений не видно, чтобы арское население оказало какое-то организованное сопротивление. Все, кто мог это сделать, были уже убиты. Единственной проблемой оставался сам Арский острог, но воеводы Ивана взяли его дружной атакой со всех сторон, защитников перебили и захватили живыми 200 человек1929.
Арская сторона была побеждена и обезоружена. Казалось бы, москвичам следовало остановиться и избрать тактику примирения с арскими татарами, ведь после взятия Казани они должны были стать московскими подданными.
Но московиты поступили так, как действуют завоеватели в захваченной стране. Они разбрелись по Арской провинции, «воюючи» и сжигая села, «повоевали» всю эту землю, «многих людей побили, а жен их и детей» захватили «в полон». Массовые разорения были проведены в диаметре 150 верст вокруг Камы, возле которой стоял Арский острог: все села сгорели в огне пожаров, скот был наполовину истреблен, другую половину москвичи увели под Казань для пополнения продовольственных запасов. Попутно в Свияжскую крепость было доставлено множество освобожденных русских пленников1930.
«И бысть сеча зла и ужасна…»
Того же месяца сентября москвичи установили напротив Царских ворот шестисаженную башню, втащили на нее дальнобойные «полуторные пищали» и с возросшей интенсивностью начали обстреливать улицы и стены города, «побивая многих людей».
Казанцы укрывались от смертоносного огня в ямах, копали рвы под городскими воротами и стенами, закапывались в норы под террасами, насыпанными возле всех ворот. Из-под этих террас и из нор они бились «беспрестанно день и нощь»1931, не сдаваясь и не теряя самообладания.
В этих невыгоднейших условиях (кто же думал, что казанцы будут так защищаться!) русские войска начали медленно двигать осадные башни к городскому рву. Татары бешено сопротивлялись, и транспортировка этих тяжелых сооружений затянулось на несколько дней.
С большим трудом башни, наконец, удалось вплотную придвинуть ко рву, имевшему три сажени в ширину и семь в глубину. Нечего и говорить, что за эти дни погибло множество людей с обеих сторон, но более всего пострадали защитники города, изнемогавшие от голода, жажды и смертельной усталости1932.
Казанцев спасали от русского огня земляные террасы, присыпанные к стенам и воротам. Они же мешали русским прорваться в город. Понимая это, москвичи начали вести под них подкопы. «И зажглось зелие, – сказано в летописи, – и взорвало террасы с людьми казанскими на высоту великую, и с высоты бревна падали в город и побили множество татар; горожане же страхом и ужасом наполнились, так что на многие часы стрелы от них не летели»1933.
Однако одним этим взрывом сопротивление сломить не удалось. Еще стояли прочно казанские стены. Часть из них уцелела с начала штурма, а часть была наспех заделана защитниками в местах проломов, пробоин и трещин.
Царские воеводы принялись ставить вдоль рва башни возле Царевых, Арских, Аталыковых и Тюменских ворот. И опять началась сеча за каждый метр свободного пространства. Горожане, стекавшиеся со всех мест, выходили из ворот и ожесточенно бились, не уступая в храбрости царским войскам.
Штурм Казани достиг своей кульминационной точки, когда поддержать и воодушевить войско вдруг вышел сам царь Иван. Если верить летописи, его появление вызвало у ратников приступ бешеного восторга: «и видев воины царя своего и вскоре все устремились на град и стали мужественнее драться с неверными на городских мостах, на воротах и у стен; из стенобитных пушек и верхним огнем без пристани стреляли огненными и каменными ядрами, и из пищалей стрельцы: воины бились копьями и саблями, имаясь за руки. И была сеча зла и ужасна, и стоял сильный гром от пушечного боя и от звуков и воплей от обоих людей и от трескотни оружий, и от множества огня и дымного курения сгустился дым, и покрыл собою город и людей»1934.
Казанцы были разбиты, но русские воеводы дали войскам приказ выйти из города, так как большая часть армии не поддержала атакующего порыва. Отходя, москвичи зажгли городскую стену, поврежденные ворота и мосты. Одна из башен, часть стен и арские ворота остались под их контролем1935.
Московские ратники просидели на городских стенах два дня и две ночи, ожидая ответной атаки казанцев. Татары же в это время ставили срубы напротив проломленных стен и ворот и наскоро засыпали их землей1936. Русские тоже засыпали рвы и восстанавливали сгоревшие мосты, готовясь к новому вторжению в город.
При этом ни на минуту не умолкала стенобойная артиллерия. «Биша чрез весь день», как сказано в летописи, пушкарям удалось сравнять до основания значительную часть городской стены1937.
Битва переходит внутрь города
Состояние, в котором находилась теперь Казань, означало, что штурм крепости почти завершен. По обычаям того времени, для защитников города настал момент, когда они могли сдаться, не замарав своей воинской чести. Иван Грозный, будто бы не желая зреть более человеческой крови, отправил в Казань послание, требуя бить ему челом, выдать «изменников» и получить прощение. Сдавшимся он обещал не гневаться и лиха им не чинить.
Каков же был ответ изнемогающих татар? К счастью, мы можем его процитировать полностью. «Казанцы же в городе в один голос решили: “не бьем челом! На стенах и в башне Русь, и мы иную стену поставим, да все помрем или отсидимся”»1938. «Словно несмышленые юродивые отвечали, – комментирует их слова возмущенный летописец, не понимая, как они на такое решились, – ибо Бог ослепил злобой их, если не понимали, что должны покаяться перед царем»1939. Русский книжник увидел в отчаянной борьбе татар за свободу лишь глупость и дьявольское промышление.
Тем временем русские полки начали подготовку к последнему решающему штурму. Воеводы отдали все нужные распоряжения, войска отстояли литургию, и как только священники закончили петь псалмы, в заключительный момент церковной службы вдруг грянули два страшных взрыва, от которых земля сотряслась вокруг осажденной Казани. От заложенных под землей мин городская стена в двух местах разлетелась в щепы: бревна и люди падали с высоты, тучи пыли оседали на изуродованные тела погибших. Летящие с неба осколки стены накрыли полуживой город градом смертоносных ударов1940.
Наступление
И пошло царское воинство со всех сторон на Казань. Москвичи кричали: «С нами Бог!», татары отвечали: «Умрем, но не сдадим свой город!» («все помрем за юрт»)1941. Ожесточение битвы, шедшей теперь на каждой улице, достигло наивысшего предела. В великой тесноте ратники сражались пешими на копьях, саблях, ножах и на руках. Казанцы демонстрировали подлинные чудеса героизма.
За время битвы к Ивану, отстраненно молившемуся в церкви, два раза приходили и просили показаться перед полками, но царь все медлил и не хотел идти. Наконец, с третьей попытки его уговорили, и он сел на коня. «И увидели все люди, – приукрашивает летопись его появление, – как государь приблизился к ним и мужественно храбрствует над ними, и в тот час со всех сторон, как на крыльях, на стены градские взлетели, также и со стен в город, сражаясь во всех местах жестоко»1942.
По версии А. Курбского, – непосредственного участника казанского штурма, – царь Иван предпочитал находиться вдали от смертельной опасности. Он сидел в церкви, охраняемый 20-тысячным отборным полком. Сражавшимся не хватало резервов, но Иван все время держал их возле себя.
В какой-то момент воеводы, действуя на свой страх и риск, самовольно направили около половины царских охранников в сражение. Сами они тоже сошли с коней и вместе со своими детьми и родственниками устремились в город на помощь притомившимся воинам1943. Свежее подкрепление изменило картину боя, и казанцы начали отступать. Москвичи, забравшись на крышы уцелевших домов, ходили по ним и сверху расстреливали изнемогающих татар1944.
Мародерство москвичей
Читая летописное описание штурма Казани, невольно начинаешь думать, что все московское войско состояло из людей беспримерной отваги, чести и дисциплины. На самом же деле все, как всегда, было сложней и неоднозначней.
Вот что рассказывает князь Андрей Курбский. Пока храбрецы рисковали жизнью, сражаясь с защитниками города, войско, оставшееся вне крепости, увидев, что «татары все со стен побежали, ринулись в крепость, так что лежавшие под именем раненых вскочили, а притворявшиеся мертвыми воскресли. И не только они со всех сторон, но и кашевары из станов, и те, кто был у коней оставлен, и те, кто с товарами приехал, – все сбежались в крепость не для бранного подвига, а за обильной добычей. И действительно, город был полон самой дорогой добычи – золота, серебра, драгоценных камней, кипел соболями и иным великим богатством»1945.
«Битва длилась четыре дня, – продолжает Андрей Курбский. – На стенах и в городе шли тяжелые сечи. И увидели басурмане, что христианского войска мало остается – немало ведь кинулось на добычу, многие говорят, что некоторые за добычей ходили по два и по три раза, но храбрые воины бились беспрестанно, и, увидев, что они начали уставать, басурмане стали ополчаться на этих воинов всей своей силой. Мародеры, узрев, что наши под напором татар вынуждены отступать, ударились в такое бегство, что многие и в ворота не проходили, а другие со своей добычей пытались через стену перелезать, а иные добычу побросали и с воплями: “Секут! Секут!” бежали»1946. По просьбе воевод Ивану пришлось направить в город людей, которые на месте казнили москвичей, бросивших воевать и занимавшихся хищением казанских сокровищ1947.
Истребление защитников и жителей Казани. Конец штурма и падение
К исходу битвы москвичи все ближе подходили к царскому дворцу. Отчаянное сопротивление они встретили возле мечети Кул-Шарифа, где собралось много казанцев, зло бившихся за каждую пядь земли.
Большинство татар кинулось на царев двор; здесь были взрослые, женщины и беззащитные дети. Как передает Никоновская летопись, «воины же православные приближались к цареву двору и секли нещадно нечестивых, мужей и жен, так что по низинам текла их кровь».
Татары, собравшиеся в царевом дворе, «видевше свою конечную погибель», стали прорываться к Елбугиным воротам. Многие прыгали с городских стен и устремлялись к лесу. Но мало кому из них удалось выжить. В том месте стояли люди князя Петра Щенятева, зорко следившие за тем, чтобы никто из беглецов не остался в живых. Часть татар кинулась врассыпную, стараясь добежать до леса. Но их преследовали московские войска. «Бояре же и воеводы, – сообщает Никоновская летопись, – Божьим милосердием побили множество поганых…: от реки от Казани и до леса и в лесе многие мертвые лежаще, и немногие утекли, многими ранами ранены»1948.
В конце четвертого дня сражения Казань прекратила сопротивляться: защитников больше не осталось, царь Едигер-Магмет попал в плен, казанские знамена были повержены. Кровавая победа москвичей воспринималась на тот момент как покорение всего Казанского царства. «И царство и град многолюдный Казанский»1949 – все перешло в руки царя-победителя.
Репрессии, рабство, материальные потери и религиозное унижение
По подсчетам А. Курбского, еще до взятия Казани погибло около 10 тысяч татар, считая женщин и малых детей. Часть была перебита в схватках, остальные полегли под артиллерийским огнем1950. Очень много людей пало в решающем сражении за город. По сообщению Никоновской летописи, после взятия Казани все ратные татары, оставшиеся в живых, были уничтожены. Женщин и детей, с разрешения царя, обратили в рабство. «В полон же повелел царь имати жены и дети малые … и столь множество взяли полона татарского, что все полки русские наполнились: у всякого человека русского полон татарский был; христианского же полону множество тысяч душ освободили»1951.
В городе было такое множество трупов, что они лежали по всем улицам и домам, и негде было ступить, чтобы не наткнуться на мертвеца («не было где ступати не на мертвых»). За царевым двором, где казанцы устремлялись к спасению, на улицах лежали горы мертвых людей, высотой вровень с городскими стенами. Рвы на внешней стороне города были заполнены убитыми. По берегам реки Казанки, в ее водах и за рекой по всему лугу лежали мертвые тела1952.
Освободить Казань от тел погибших удалось только к 4 октября1953. А до того, чтобы царь Иван въехал в город, пришлось специально расчищать улицу, ведущую «от Муральевых ворот» к цареву двору1954. Встречая Грозного в казанском дворце, православное воинство чествовало его как победителя варваров, а Казань провозгласило царевой вотчиной1955.
Восторг победителей можно было понять. Во-первых, тем, кто словословил царю, повезло остаться в живых. А во-вторых, они получили от Ивана царский подарок: он отдал им Казань на полное разграбление: «все же сокровища Казанские и жены их и дети велел всему своему воинству имати». Себе царь не взял ни единой «медницы», довольствуясь пленением Едигер-Магмета, татарскими знаменами и городскими пушками1956.
Черным улусным людям Казанского царства было приказано бить челом царю Ивану и платить ему ясак, как до этого они платили его казанскому царю. Касалось это, в том числе, арских татар и черемисов «луговой стороны»1957. 11 сентября 1552 г. Иван решил, что Казанское царство повержено и приказал войскам возвращаться домой1958. Наместником завоеванной казанской провинции был назначен князь Александр Горбатый-Шуйский.
Казань с ее многочисленной знатью и густым торгово-ремесленным посадом была истреблена. Мужское население исчезло практически полностью. Женщины и дети, которых тоже не щадили во время штурма, оказались в русском рабстве. Принеся в жертву московскому экспансионизму десятки тысяч жизней, Иван Грозный реализовал сверхзадачу русской колониальной политики в Поволжье – он аннексировал Казань и превратил Казанское царство в колонию.
Вот как характеризовал последствия захвата Казани автор знаменитых «Очерков по истории Казанского ханства» М. Худяков: «Чудовищное избиение жителей взятой Казани составляет одну из самых тяжелых страниц русской истории. Такою колоссальною гекатомбою (жертвоприношением – С.М.) человеческих жертв закончился “крестовый поход” христолюбивого воинства против казанцев, первое выступление русского государства на путь территориальных завоеваний. Кроме огромного количества человеческих жизней, насильственно унесенных в могилу, кроме бесчисленных слез, страданий и горя, пережитых казанским народом, печальный день 2 сентября знаменовал собой гибель материального благосостояния, накопленного целыми поколениями, и утрату культурно-бытовых ценностей, которые теперь были безжалостно извлечены из укромных уголков, где они бережно сохранялись, без сожаления были изломаны, изуродованы, потеряны, уничтожены. Тысячи драгоценностей, ювелирных украшений, тканей, произведений высокого мастерства и искусства безвозвратно погибли. Богатству народа был нанесен страшный удар, от которого он едва ли мог бы оправиться. Громадный город сделался жертвою солдатского грабежа»1959.
Кроме физического истребления людей и захвата их материальных ценностей казанский народ вынужден был испытать другое наказание. Уже в самом начале 1553 г. в московском Чудовом монастыре крестили казанского царя Утемиш-Гирея. 28 февраля православие принял Едигер-Магмет. Летопись, словно насмехаясь над казанским царем, говорит, что этот шаг он совершил по своему желанию1960.
В 1555 г. московский священный собор принял решение окормить Казанскую землю из своей купели. В Казань был направлен архиепископ Гурий, получивший в церковное управление весь город с окрестными улусами, а также Свиягу с Горной стороной, Василь-город и всю Вятскую землю. На содержание церкви выделялась десятина от всех казанских доходов1961. Ислам, как традиционная религия казанских татар, попал в государственную немилость.
Прелести «подрайской» землицы, или Зачем бывают нужны колонии
Поздней осенью Иван Грозный пригласил на обед знатных участников казанской войны и награждал их собольими шубами со своего плеча, великими фряжскими кубками, золотыми ковшами, бархатами с золотом, соболями, лошадьми и доспехами, деньгами из казны и так далее. Многие получили от него вотчины, поместья и кормления. Войску было пожаловано из казны 48 тысяч рублей1962.
Иван проявил невиданную массовую щедрость. Что ж, он был несметно богатым царем. Но он, пожалуй, не слишком беспокоился о тратах: Казанская провинция вскоре сторицей воздаст ему за понесенные расходы, ибо в ее лице Иван приобрел настоящие райские кущи.
Вот как описывал Андрей Курбский экономику завоеванного Казанского царства: «А земля, которую мы пленили за десять дней, удивляла своим изобилием, ибо были в ней поля великие, изобильные и урожайные на всякие плоды, а дворы княжат их и вельмож поражали красотой и были воистину достойны удивления. Села в той земле расположены часто, а хлебов всяких там такое множество, что просто неподобно казалось бы для такой неправой веры; их в той земле столько, сколько звезд на небе, а также бесчисленное множество различных стад животных и всяких драгоценностей, особенно велико изобилие диких животных: родятся там добрые куницы и белки, и соболей там множество, пригодных для одежды и еды, также и медов изобилие: и не знаю даже, есть ли под солнцем иное такое место, где больше бы всего было»1963.
Так завершилась история существования самостоятельного Казанского государства, наследника Золотой Орды и царства волжских булгар. Его соседство с Москвой и одинокое положение на Средней Волге, вдали от сильных стран, населенных единоверцами, не могло закончиться иначе.
Столкновение с Казанью было «необходимо, – писал С.М. Соловьев, – как скоро новая Русь обосновалась в области Верхней Волги, как скоро славянская колонизация нашла себе путь по этой реке; первые князья новой, Северо-Восточной Руси – Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, Всеволод III, Юрий II – ведут войны с Болгарами и доводят границы своих владений до устья Оки в Волгу, где закрепляют их Нижним-Новгородом. <…> С ослаблением татарского владычества это движение снова начинается. <…> До тех пор, пока существовала Казань, – до тех пор дальнейшее движение русской колонизации по Волге, наступательное движение Европы на Азию было невозможно»1964.
Этот исчерпывающий вывод крупнейшего русского историка ошибочен лишь в одном: Москва не олицетворяла собой Европу, а ее военное движение на Восток не было движением Европы на Азию. Московское царство вело собственную внешнюю политику, претендовало на эксклюзивность и самобытность в качестве русской вотчинной империи. Она превратила Казанское государство в колонию и вотчину, полагая свое главное дело на Востоке сделанным, однако в действительности получило сорокалетний период освободительной борьбы, выразившийся во вспышках четырех черемисских войн.