Волга впадает в Каспийское море
Дорога на Каспий
Кроме константинопольского направления древние русы с большим интересом присматривались к дороге на Каспий. Известно, что Волгу они знали как свои пять пальцев и уже в IX в. торговали на крупном торжище в Итиле. Там, в столице Хазарского царства, они разузнали, что на южном берегу Каспийского моря раскинулся цветущий Табаристан с плодородными землями и богатыми городами150.
От этой новости русский мир пришел в бурное движение, и часть русов засобиралась в поход на магометан. Своей главной целью они определили крупный торговый город Абаскун, в котором сходились караванные пути Среднего и Дальнего Востока.
Согласно Ибн-Исфандийару, первые набеги русов, совершенные предположительно до 884 г., закончились для них полным провалом. Русы были истреблены Хасан бен Зайдом, главой Табаристана. Но в 909 г. новые отряды русов снова вторглись на Каспий. Пиратская флотилия из шестнадцати судов захватила Абаскун и ограбила его ближайшее побережье151.
Через год русы вернулись, чтобы сжечь портовые города Сари и Панджа-хазар. С добычей и толпами пленных мусульман они устремились на Гилян, желая для него той же участи. Поскольку город находился в удалении от берега, им пришлось разделиться: охрана осталась караулить суда, а большая часть пиратов устремилась в поход.
Однако защитники Гиляна проявили завидное мужество и смекалку. Под покровом ночи они пробрались на берег, перебили охрану и сожгли часть русских кораблей. Ширваншах, оповещенный о пиратских рейдах, подстроил русам морскую засаду и уничтожил оставшуюся часть флотилии152.
Мародерские набеги руси временно приостановились153. Тем не менее до их полного прекращения было еще далеко. Русы только входили во вкус. Их не смущала гибель предшественников. Напротив, каждый новый пиратский отряд считал, что именно ему улыбнется истинная удача.
50 тысяч надежд, 50 тысяч смертей
После 300 года хиджры (912/913 гг.) русы вновь дали о себе знать мусульманскому миру. На этот раз они действовали большими силами. Им быстро удалось собрать армию в 50 тысяч человек. На пятистах кораблях они двинулись грабить Джурджан, Табаристан и другие персидские страны. Добравшись по Волге до Итиля, пираты договорились с хазарским каганом об условиях прохода через его страну.
Мне кажется сомнительным, что хазары по доброй воле решились помогать русам в их неблаговидной затее. Не то чтобы хазары являлись противниками захватнических войн, просто у них были дружеские (и экономически выгодные, что немаловажно!) отношения с персидским миром. Однако когда у вас перед носом неожиданно возникает 50 тысяч вооруженных головорезов, бывает трудно отклонить их просьбу. А русы, между тем, сулили заплатить кагану половину добычи на обратном пути из Персии.
Чтобы не навлечь на страну больших неприятностей, хазарский царь согласился на явно аморальный поступок и пропустил русский флот через свою столицу154.
О том, что было дальше, рассказывает осведомленный арабский источник: «И русские суда распространились по этому морю, толпы их бросились на Джиль, Дайлем, на города Табаристана, на Абаскун, <…> на Нефтяную страну и по направлению к Адарбайджану <…> И Русы проливали кровь, брали в плен женщин и детей, грабили имущество, распускали всадников (для нападений) и жгли. Народы, обитавшие около этого моря, с ужасом возопили, ибо им не случалось с древнейших времен, чтобы враг ударил на них здесь, а прибывали сюда только суда купцов и рыболовов. <…> Многие месяцы Русы оставались на этом море… После того, как они награбили и им надоела эта жизнь, отправились они к устью Хазарской реки…, послали к царю хазарскому и понесли ему деньги и добычу по их уговору. <…> Ларсия же и другие мусульмане из страны Хазар узнали об этом и сказали хазарскому царю: “Позволь нам (отомстить), ибо этот народ нападал на страну наших братьев-мусульман, проливал их кровь и пленил их жен и детей”. <…> царь послал к Русам и известил их, что мусульмане намереваются воевать с ними. Мусульмане же собрались и вышли искать их при входе в Итиль по воде. Когда же увидели они друг друга, русы вышли из своих судов. Мусульман было около 15 000 с конями и вооружением, с ними были также многие из христиан, живших в Итиле. Три дня продолжалось между ними сражение; Бог помог мусульманам против русов, и меч истребил их, кто был убит, а кто утоплен. Около же 5000 из них спаслись и отправились на судах в страну, примыкающую к стране Буртас, где они оставили свои суда и стали на суше; но из них кто был убит жителями Буртаса, а кто попал к мусульманам в стране Бургар и те убили их. Сосчитанных мертвецов из убитых мусульманами на берегу Хазарской реки было около 30 000. С того года Русы не возобновляли более того, что мы описали»155.
Текст ал-Масуди, изложенный в предыдущем абзаце, красноречив и очень доходчив. В нем ярко показана необоримая алчность русов и их гиперболизированная страсть к наживе. В самом деле, 50 тысяч взрослых мужчин – как если бы они ничего не умели кроме войны и насилия – погибли в погоне за золотым тельцом.
Я уже говорил, что русы умели только воевать и ни о чем другом не помышляли. Но есть ли какие-то документальные свидетельства о том, почему это происходило?
Поищем ответ на этот вопрос в арабских манускриптах.
Русы, рассказывают нам Ибн-Русте и Гардизи, давали приданое только дочерям. Сыновья получали в наследство острый меч с напутствием примерно такого содержания: «Твой отец добыл себе богатство с помощью меча, добудь и ты свое этим же способом». Буквально у Ибн-Русте сказано: «[меч] это – твое наследство. Отец приобрел мечом свое достояние, так и ты должен поступить»156.
Вот, оказывается, в чем дело! Вот к какому поприщу их готовили!
В результате воспитания в духе такой педагогики у русов вырабатывался специфический кодекс чести: чем больше людей они уничтожали, чем большим имуществом овладевали, тем более великими воинами становились.
Хазарский щит. Русы в долине Куры. Город Самкерц и Хельг-наемник
Набег на южные страны 912/913 гг. мог оказаться далеко не последним, если бы не жесткая позиция Хазарского каганата, занятая после внеплановой расправы над русами. Хазарские цари больше не вступали в какие-либо соглашения с пиратами и перекрыли русским эскадрам доступ на Каспий.
«Я … не допускаю Русов, прибывающих в судах, нашествовать на исмаилитов (мусульман)…, – писал царь Хазарии Иосиф в письме своему испанскому адресату. – Если бы я дозволил им, то они опустошили бы всю землю Исмаила до Багдада»157.
Хазары спутали русским пиратам карты на долгие годы вперед. Однако полностью перекрыть им доступ в персидские страны Хазария, конечно же, не могла. Русы, получавшие в наследство мечи и пустые закрома, жаждали обогащения, и сказочные богатства магометанского юга будили их по ночам, поторапливая собираться в дорогу.
Следующий акт каспийской драмы с участием русов разразился в 943/944 годах.
По свидетельству Ибн Мискавейха, в это время внушительный отряд русов проник на Каспий и захватил власть в азербайджанском городе Барда’а, находившемся в долине Куры.
Нападение было спланировано в момент, когда правитель города Марзбан находился с войсками в Сирии. Разграбив город, уничтожив часть его жителей, но понеся потери от вернувшегося войска Марзбана, русы тайно покинули захваченные кварталы, побросали в корабли добычу и отплыли на родину158. Есть предположение, что на обратном пути они захватили хазарский Самкерц (Таматарху) и основали на Таманском полуострове Тмутараканское княжество159.
Историки обращают особое внимание на этот двойной поход варяго-русов в долину Куры и на Тамань. Дело в том, что после успешного захвата Барда’а русы решили остаться в Азербайджане и основать собственную династию в этом богатом торговом городе.
Овчинка, пожалуй, действительно стоила выделки, ведь Барда’а был одним из богатейших городов мусульманского Азербайджана, в его провинциях выращивали шелк, а торговцы прибывали сюда даже из Ирака160. Из этого города на берегу Куры начинались все торговые пути через Закавказье. Русы несколько месяцев управляли городом и его провинциями. Они обещали жителям свободу вероисповедания и защиту в обмен на их признание161. В Барда’а этот план не сработал, и русам пришлось бежать, а вот на Тамани он увенчался полным успехом.
Не странно ли это?
На дворе середина X в., уже существует Киевская Русь, а русы все еще подыскивают себе новые страны для завоевания и готовы родниться с другими народами. За этим видна какая-то неустойчивость русского мира. Как будто русы не знают, что им делать и где остановиться. Как будто у них нет настоящей родины. И даже те из них, кто уже создал свои княжества, вдруг заражались странной охотой к перемене мест.
В IX–X вв. этим отличались даже Рюриковичи. Мы видели, как Святослав, не задумываясь, покинул Киев ради дунайского Переяславца. Еще ранее Олег без сожалений оставил сначала Новгород, а потом и Киев.
В годы правления императора Романа I Лакапина (920–944) источники обнаруживают Олега-Хельга среди участников войны с хазарами, где он выступает в качестве византийского наемника162. Это более чем удивительно для человека, которого мы считаем одним из столпов русской государственности. Но для Олега и его дружины в их поступке не было ничего предосудительного. Что Олег с дружинниками, что каспийские русы-пираты – все они были одинаковы. В Х в. русичи продолжали оставаться вояками и авантюристами.
В русо-варяжской среде того времени уровень турбулентности оставался запредельно высоким. Вожди русов могли одновременно совершать несовместимые поступки – строить и разрушать, останавливаться и сниматься с места, грабить и навязываться в друзья. Новым, пожалуй, было то, что стремительное возвышение Киева показало остальным русам пример для подражания. Часть русской знати стала копировать проект днепровского государства где-нибудь в Тмутаракани или на Каспии.
И все же война оставалась их главным увлечением. Тем более, что еще не все враги были разбиты.
Русы мстят хазарам и открывают ящик Пандоры
Из-за непреклонной позиции хазарского кагана русы не могли использовать Волгу для пиратских набегов. До сих пор не совсем понятно, как они проникли на Каспий в 943/944 году. Хазары были могущественным государством, но русов они явно недооценили.
Первый час расплаты для каганата наступил в 965 г., когда русы вернули себе доступ на Каспий и заметно обескровили своего обидчика. Второй час пробил в 968/969 годах163, после чего счастливая звезда Хазарии бесследно закатилась164. На этот раз русы добили ее окончательно и бесповоротно. Из многочисленных крепостей в Ладоге, Новгороде, Пскове, Полоцке, Изборске, на Днепре и в верховьях Волги они собрали силу, не уступавшую по величине армиям средневековых европейских королевств. Ибн-Хаукаль писал, что при их приближении многие хазары, спасаясь от неминуемой смерти и разграбления, бежали в соседние прикаспийские страны.
Оставшиеся жители каганата испытали на себе все ужасы войны на уничтожение: все, что можно было разграбить, русы разграбили, кого можно было уничтожить, уничтожили. Хазарии и ее народу был нанесен предсмертный удар. Хазары долго приходили в чувство от пережитых потрясений.
Лишь в 980 г. часть бежавшего населения вернулась в Итиль благодаря поддержке, оказанной ширваншахом Мухаммедом (981–991 гг.)165. Но восстановления хазарской мощи за этим не последовало. Возможно, что именно после описанных событий византийцы стали называть русов «неодолимейшим» народом166. От русской ярости Хазарию не спасла ни ее армия, ни мусульманская гвардия, служившая кагану. Не стоило бы и напоминать, что, ограбив до нитки Хазарию, русы после этого сказочно разбогатели167.
Два хазарских похода – есть ли в них историческая загадка?
Все мы учили в школе, что в 965 г. великий киевский князь Святослав разгромил Хазарию. Этот факт зафиксирован в «Повести временных лет», и его практически невозможно оспорить168. После ряда победоносных сражений дружина Святослава захватила и разрушила крепость Белую Вежу, затем Святослав разбил ясов и касогов, бывших, по-видимому, союзниками Хазарского каганата.
Через три года русы с еще большими силами снова напали на Хазарское царство. Но кто был их предводителем на этот раз? Кто руководил походом 968 года?
Здравый смысл подсказывает, что этим человеком был, скорее всего, Святослав.
Однако в 968 г. киевский князь воевал с болгарами на Дунае и имел в подчинении дружину всего в 10 тысяч человек169. Согласно «Повести», Святослав прерывал болгарскую войну и возвращался в Киев, чтобы снять с него осаду печенегов.
Можно, конечно, предположить, что за это время он успел съездить на нижнюю Волгу, но летопись однозначно утверждает: из Киева Святослав сразу же вернулся на Дунай170. И поскольку невозможно находиться на Волге и на Дунае одновременно, следует признать, что в походе 968 года Святослав участия не принимал так же, как не ходила на хазар его измученная болгарской войной дружина.
В 968 г. на Хазарию, скорее всего, двинулась большая сборная армия, состоявшая из множества русских дружин, каждую из которых возглавлял отдельный вожак. И был среди них некто нам неизвестный, сумевший организовать второй хазарский поход. Этот человек – если только он существовал – мог бы поспорить с киевским князем за славу крупнейшего воителя своего времени. О его вторжении в Хазарию нам сообщает арабский писатель Ибн-Хаукаль, Нестор же сделал вид, что второго похода не было. Как отмечалось выше, в начале XI в., когда писались начальные строки «Повести», Рюриковичи уже господствовали над Русью; поэтому понятно их нежелание афишировать подвиги своих прежних конкурентов.
История о походах русов на Хазарский каганат показывает, что даже в Х в. русы все еще рыскали по стране, в виде шаек головорезов и разбойников, зарящихся на чужое добро171. Даже киевские князья, которых мы считаем великими творцами древнерусского государства, частенько сами не ведали, что творят.
Эту нелестную характеристику подтверждают последствия разгрома Хазарского каганата, учиненного русью. Без Хазарии торговля по Волжскому речному пути мгновенно заглохла. Сократился приток арабских дирхемов в Восточную Европу, что негативно повлияло на экономику Руси, у которой, кроме торговли, не было других источников получения золотой и серебряной монеты.
Но самое ужасное последствие гибели Хазарского каганата состояло в том, что, разгромив Хазарию, русы распахнули настежь ворота для миграции степных кочевников через Волгу и Дон, которую по мере сил и возможностей сдерживали хазарские цари.