Он подался вперед в своем коралловом кресле, прекрасный во всем, кроме линии крови, и заявил:
– Марло должен жениться на моей дочери.
Граф не глядя протянул руку к лорду Лютору, и тот схватил ее с безмолвной поддержкой. Я видел белки его яростных глаз.
Райне кивнула, продолжая выбивать пальцами дробь по креслу:
– Этот брачный договор утвержден?
Она оглянулась через плечо, приподняв брови. Прах Земли, она была на моей стороне!
– Э-э-э… я… – пробормотал Балиан.
– Нет, – ответил за него лорд Лютор, сжав руку супруга. – Девочка еще не отпраздновала свою эфебию.
Рыцарь-трибун встала, одернула полы мундира и, топая высокими сапогами, направилась к центру зала, где я стоял рядом с Агари. Она остановилась в двух шагах от меня. Только в этот момент до меня дошло, насколько она мала ростом – Райне едва доставала макушкой до моего плеча. Она уставилась на меня карими, зоркими и понимающими глазами, тонкие белые шрамы заблестели на серовато-коричневом лице.
– Знаете, мой мальчик, мне кажется, что вы правы. – Никаких там «милорд» или «ваша милость», никакой почтительности в голосе. – Другим сьельсинам известно, что случилось с их капитаном?
– Нет, мэм, – покачал я головой. – Мне было велено ничего не говорить им.
– Хорошо, – потерла она подбородок, – пусть так и будет. Скажите им…
– Оно было ранено еще на подлете, – перебил я, очевидно смутив ее этим. – Я скажу, что мы не сумели спасти его.
Я прижал руки к бокам так крепко, как держал нож, которым убил Уванари.
Рыцарь-трибун еще мгновение разглядывала меня, каким-то образом умудряясь смотреть свысока.
– Допустим, они ничего не узнают, – она снова обернулась к возвышению, – я согласна с джаддианским посланником. И убеждена, что мы мало чего добьемся, допрашивая остальных пленных. Давайте вернемся к предложению послать разведывательную группу на поиски сьельсинского князя… как вы его называли?
– Араната, – подсказал я.
– Этого… Аранаты, – закончила Смайт, чуть запнувшись.
Канцлер Огир вскочила со своего места на краю скамьи:
– Рыцарь-трибун, это крайне непоследовательно. Вы же сами сначала настаивали на допросах.
– Да, настаивала, канцлер! – признала Смайт, уперев кулаки в бедра, как будто бросала вызов любому, кто был не согласен с ней. – Но с тех пор я пересмотрела свою позицию. Вы понимаете, что означает слово «пересмотрела»? Это значит, что я изменила мнение.
Огир оторопела на миг и оглянулась на возвышение за поддержкой. Но не получила ее даже от Лигейи Вас.
– Проведенное Капеллой расследование принесло нам некоторые полезные сведения, в немалой степени благодаря вмешательству лорда Марло в стандартную процедуру допроса. Я не стала бы трибуном Четыреста тридцать седьмого легиона, если бы разбрасывалась стратегическими и дипломатическими преимуществами, и не собираюсь делать это сейчас. – Она оглянулась на меня. – Согласно сто девятнадцатой статье Великой Хартии и на основании своих полномочий, я принимаю лорда Адриана Марло на военную службу, равно как и всех экспертов, которых он мне порекомендует. Полный список будет предоставлен вам через неделю.
Страдающее выражение лица Балиана Матаро оказалось единственной реакцией на ее слова. Однако Райне еще не закончила:
– Также я предписываю доставить пленных сьельсинов на «Непреклонный», именем его императорского величества императора Вильгельма Тридцать Четвертого из дома Авентов.
У логофетов, слушавших ее и старательно делавших пометки, вырвался дружный вздох, а Лигейя начала действовать. Старая колдунья с воздетым к потолку пальцем проковыляла вниз по ступенькам, словно тень в развевающейся черной сутане:
– Синод никогда не одобрит это!
– Ваш Синод далеко, – твердо ответила Райне Смайт, – а имперский легион рядом. Я делаю это требование именем императора и в свете Веры. Воистину, ваше преподобие, эта кучка заключенных намного полезней для военных целей, чем для пропаганды.
Уперев кулаки в бедра, она на мгновение опустила глаза на свои сапоги, покачиваясь на каблуках. Нелепый жест, но он заставлял окружающих прислушаться к ее словам в уверенности, что она собирается продолжать. Я взял его на заметку. Во имя Земли, эта женщина держала положение под контролем.
– Если мы хотим найти мир экстрасоларианцев, чтобы установить с ними контакт, то использование федератов выглядит разумным шагом. Но я согласна с канцлером и – без сомнения – с нашими джаддианскими друзьями, полагая, что было бы ошибкой оставить всю операцию в руках лорда Марло, который, как уже было сказано, не имеет опыта в подобных вопросах. Я хочу поручить командование одному из своих офицеров.
– Кому? – не удержавшись, спросил я.
– Бассандеру Лину, – ответила Райне и начала излагать свой план.
Я хмуро смотрел себе под ноги, думая о высоком суровом офицере, который не желал видеть меня в Калагахе. Возможно, я выйду из этой переделки вовсе не победителем, как мне поначалу представлялось.
Когда все закончилось, Райне Смайт остановила меня в полумраке коридора, под витражом, изображавшим давнюю битву дома Матаро с норманскими колонистами. Яркие, как драгоценные камни, блики раскрашивали выложенный «елочкой» плиточный пол и глянцевые колонны, уходившие к сводчатому потолку.
– Не знаю, как вам это удалось, – сказала она, крепко вцепившись пальцами в мой бицепс, – но я уверена, что это вы отключили электричество.
Я ничего не ответил, только испуганно посмотрел на суровую, покрытую шрамами военачальницу.
– Можете прекращать этот фарс, Марло. Они не тронут вас – теперь вы мой.
Старая привычка заставила меня поднять голову, чтобы отыскать камеры наблюдения среди завитков и орнаментов палатинских рококо и барокко. Хоть мне и не удалось ничего найти, я прекрасно сознавал, что это не было похоже на поведение невинного человека.
Усмехнувшись, я сказал в ответ:
– Мне не нравятся пытки.
– Мне тоже, – призналась рыцарь-трибун и кивком подозвала своего ликтора, пожилого сэра Уильяма Кроссфлейна. – Но война требует трудных решений. И мне не нравится, когда мои солдаты играют в подобные игры. Я взяла вас к себе, но не потому, что вам так захотелось. А потому что вы мне нужны, и я уверена, что лейтенант Лин сумеет держать вас под строгим контролем.
Я хотел ответить, хотя и не знал, что тут можно сказать, но рыцарь-трибун еще не закончила:
– Тем не менее я считаю, что вы были правы. Вы сделали редкую вещь. Глупую, но редкую. Возможно, вам этого и не видно из здешних безопасных скал, но война длится слишком долго…
Она замолчала и затрясла головой, вероятно, чтобы отогнать какие-то видения.
– Вы хотели бы взять с собой кого-то еще? Кого я могу призвать на военную службу.
Я помедлил в нерешительности, поскольку мой очевидный выбор лежал за пределами возможностей рыцаря-трибуна:
– Я хотел бы поговорить с тавросианским ксенологом доктором Ондеррой.
– Она из другого государства, – возразила Смайт. – Я не могу нанять ее.
– Зато я могу, – ответил я, хотя и не вполне понимал, откуда знаю, что это возможно. – Если мы хотим изображать из себя федератов, то не должны все как один пахнуть легионами.
На губах трибуна появилась тонкая улыбка.
– Кто-нибудь еще? – кивнула Смайт.
И вопреки всему я тоже улыбнулся:
– О да.
Глава 78Достоинства
Я вышел из грунтомобиля на частной взлетной площадке на окраине Боросево. Рабы-умандхи перетаскивали грузы в шаттл. Багровое солнце возвышалось над восточным горизонтом, наблюдая за разгоравшимся днем, уже успевшим стать жарким, каким и должен быть мой последний день на Эмеше. Поставив чемодан рядом с собой, я вынул красные очки из кармана угольно-черного камзола, который нашла для меня замковая прислуга. Мои «нелепые сюртуки», как называл их Гибсон. Ну хорошо, он был не так уж и не прав. Я поторопился одеться и уже начинал потеть. Надоевшие коррективы, закрепленные на руке и боку, только усиливали эффект.
Водитель открыл дверцу, суетливо вытащил из грунтомобиля оставшуюся часть моего скудного багажа и пошел следом за мной по взлетной площадке, туда, где меня поджидали несколько человек. Одни – чтобы полететь вместе со мной, другие – чтобы попрощаться. Валка поспешила ко мне, и я быстро убедил водителя оставить багаж умандхам и их лорариям. Я с беспокойством наблюдал за этими созданиями, вспоминая, каким грохочущим, стремительным вихрем они набросились на нас тем вечером на складе. С того времени я не видел их так близко от себя и невольно насторожился.
– Вы уверены, что это хорошая идея? – спросила Валка, понизив голос, чтобы ее слова не разнеслись по всей взлетной площадке.
Над нашими головами кувыркалась в небе стая орнитонов, шлепая белыми крыльями по воздуху.
– Нет, доктор, – ответил я, не в силах скрыть облегчение, – но я рад, что вы пришли.
Инстинкт подсказывал мне, что нужно взять ее за руку, но моя ошибка с Кирой до сих пор ощущалась металлическим привкусом на языке, к тому же я еще не забыл поцелуй Анаис и потому ограничился улыбкой.
Валка подошла ближе, и мой инстинкт панически заверещал, но я сохранил твердость в ногах и ровное дыхание. Она улыбнулась и прошептала так тихо, чтобы было слышно только мне:
– Что ж, не похоже, чтобы у меня оставался выбор, после того как я помогла вам…
Она отстранилась, но улыбка ее осталась прежней, не раскаявшейся.
– …Впрочем, возможно, с вами я узнаю больше, чем могла бы здесь.
– У сьельсинов есть все ответы, – сказал я, уверенный в своей правоте. – Вам ведь это нужно? И мир в Галактике, чтобы можно было отыскать их.
– Надеюсь, вы не ошибаетесь, – снова улыбнулась Валка, отступив на шаг, и оглянулась туда, где остальные уже поднимались по трапу в шаттл, направляющийся к «Непреклонному» и к тому поврежденному судну, которое Райне Смайт выбрала для нашего полета.
– Здесь этот мастер меча. Ваш друг.