Слуга нашел шкатулку через несколько дней после смерти Иделы, когда приводили в порядок покои, принадлежавшие ей и Джону Джошуа, и Тиамак был благодарен за то, что ее принесли ему, а не королю. Обнаруженная среди вещей принца аптекарем братом Этаном ужасная запрещенная книга Фортиса беспокоила Тиамака с самой весны. Он уже чувствовал себя предателем из-за того, что не рассказал Саймону и Мириамель о том, что у их сына имелась копия «Трактата об эфирных шепотах», но инстинкты подсказывали, что ему следует вскрыть шкатулку без свидетелей, чтобы об этом никто не узнал.
Более двух десятков лет назад обитатели замка запечатали башню Прайрата и сожгли все найденные там вещи, и среди них несколько печально знаменитых дорогих красных одеяний. В замке не нашлось бы ни одного человека, свободного от суеверного страха перед любыми вещами, принадлежавшими Прайрату – к их числу принадлежал и сам Тиамак, – но Тиамак не понимал, как принц Джон Джошуа нашел и почему сохранил эту книгу, и мог лишь молиться о том, что принц не обнаружил других вещей Красного священника.
Он изучал содержимое шкатулки, осторожно прикасаясь пальцем в перчатке к тому, что там лежало, и поначалу испытал облегчение. Хотя в коробке было полно разных предметов, среди них не оказалось книг, и ни один из них, в явном виде, не мог принадлежать Прайрату – только разные мелочи, более всего походившие на детские сокровища – кусочки драгоценностей, разноцветные камушки и другие не до конца понятные предметы, но в целом совершенно безобидные. А потом, на самом дне, он обнаружил деревянное резное кольцо. Тиамак достал его и некоторое время в недоумении разглядывал, но через пару мгновений его узнал, или так ему показалось, и по спине у него пробежал холодок, а еще через мгновение он понял, что ему стало трудно дышать.
День еще только начался, а Саймон уже устал от управления государством, в особенности от решения ничтожных вопросов. У мэра и члена городского управления Эрчестера накопилось много чего сказать, и они стремились сделать это одновременно. В голове у короля звенело.
– Вы можете сформулировать свои возражения несколькими словами, – наконец сказал он, – и выбрать, кто из вас будет говорить?
Томас Ойстеркэчер откашлялся. Он был похожим на шар мужчиной, сколотившим огромное состояние на торговле пивом. Ойстеркэчер стал мэром Эрчестера после выборов и «лорд-мэром» только благодаря тому, что вел себя соответственно, а также купил освободившийся титул Большого Элмера, барона Графтона, который умер, подавившись куриной костью, – наследников барон не оставил.
– Ваше величество, вы должны знать, что отцы города считают новый налог возмутительным, – заявил Ойстеркэчер.
– Какой новый налог? – возразил Саймон. – Пасеваллес заверил меня, что закон введен еще во времена короля Джона, но он не действовал. Теперь же начнет работать. Вы хотите получить защиту Верховного престола для Эрчестера и его порта? В таком случае кто-то должен заплатить за эту привилегию.
– Вы крадете у нас, чтобы отдать наши доходы крестьянам! – воскликнул один из членов городского совета, но Томас Ойстеркэчер бросил на него жесткий взгляд, а потом повернулся к королю.
– Простите моего коллегу, но с новым законом трудно согласиться, ваше величество, когда вы снижаете налоги для крестьян, а потом ожидаете, что наши купцы компенсируют недостаток денег, чтобы содержать армию, вопреки всем прежним традициям. Неужели вы не видите, что с нашей позиции это напоминает действия тирана Элиаса?
Тиран. Уже одно это слово заставило Саймона взреветь, словно медведь, но сравнение с Элиасом!.. Жалкие жадные людишки!
– Мы понизили налоги для крестьян, потому что многие из них практически голодают после нескольких бесснежных зим, а урожай в этом году был совсем ничтожным. – Саймон изо всех сил старался сохранять спокойствие. Он обсудил ситуацию с Пасеваллесом и был уверен в правильности занимаемой позиции. – А в последние годы гильдии Эрчестера с вашими тарифами и пошлинами забирают все больше и больше того, что производит рынок. Иными словами, вы повысили налоги, так что теперь вам придется платить больше ради всеобщего блага.
Конечно, подобные доводы не могли их успокоить. Саймону ужасно хотелось объяснить, что им угрожает серьезная опасность со стороны норнов, но эти сведения приходилось сохранять в тайне.
– Достаточно! – наконец сказал он, заставив всех смолкнуть. – Неужели вы забыли, что и недели не прошло с тех пор, как я похоронил невестку? – Он указал на свои траурные одеяния. – Вы полагаете, что я ношу черное, потому что мне нравится этот цвет? Уходите прочь и возвращайтесь, когда у вас появятся новые мысли, а не громкие жалобы. Вы знаете, что у меня есть все расчеты, так что не пытайтесь обманывать – не только у вас имеются счетоводы и клерки, способные управляться с числами.
Когда Ойстеркэчер и остальные члены совета ушли, недовольно перешептываясь, Саймон откинулся на спинку кресла и махнул рукой пажу:
– Вина, и налей в него поменьше воды, – сказал он, а потом повернулся к Тиамаку, который молча наблюдал за продолжительной дискуссией: – Иногда наступают моменты, когда я почти начинаю понимать Элиаса – ну, до того момента, как он сошел с ума. С такими людьми иногда помогают только жесткие меры.
Тиамак недовольно нахмурился.
– Я бы не хотел, чтобы вы говорили такие вещи, ваше величество.
– Я не говорю о том, что нужно их повесить, но было бы неплохо отделать ручкой от метлы, как делала со мной Дракониха Рейчел.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, ваше величество, Саймон, но Хейхолт протекает, как корзина из тростника. Все, что вы говорите, рано или поздно возникает на Рыночной площади или в других местах, подальше, и люди начинают верить, что вы говорили не только про порку.
– Да провались оно все в ад, кто может такое вытерпеть? – Саймон сердито посмотрел на Тиамака. – Я не зря предоставляю Мири заниматься большей частью подобных дел. У нее получается лучше, чем у меня.
– Скажем так: ее меньше раздражает тот факт, что люди оказываются такими трудными, – предположил Тиамак.
Саймон долго на него смотрел.
– Тебя что-то тревожит. И вовсе не то, что я рявкнул на Ойстеркэчера.
Тиамак бросил на короля виноватый взгляд.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Я очень много лет тебя знаю, – ответил Саймон. – Так что не так?
– Даже если и так, я не стану беспокоить вас незначительными проблемами. Разбираться с ними моя задача, сир, и я должен ее решать, пока вы заняты куда более важными делами. – Тиамак махнул рукой, пытаясь показать, что все нормально, но выглядел он еще более обеспокоенным.
Саймон не хотел на этом останавливаться, но он устал и проголодался, а дневные дела только начались.
– Ну, тогда давай перекусим и поговорим о чем-нибудь веселом, а потом вернемся к этой ерунде. – Тиамак облегченно вздохнул, и Саймон снова задумался о причинах его тревоги. – Кстати, как твоя леди жена, она в порядке?
Тиамак кивнул.
– Очень занята собственными исследованиями и работой, но в остальном счастлива и здорова.
– А как твое здоровье? Ты в порядке?
– Да, ваше величество, и спасибо, что спросили.
Король бросил на него наполовину свирепый взгляд.
– Опять «ваше величество»? И это когда рядом никого нет?
Тиамак склонил голову.
– Мои извинения. Да, Саймон, моя жена и я здоровы, и спасибо за то, что спросили.
Телия писала письмо своему старому наставнику и другу, аббатисе ордена Латрия, но, заметив выражение лица Тиамака, отложила перо.
– Что случилось? Ты выглядишь так, словно увидел нечто ужасное, муж мой, – спросила она.
Он застонал и опустился на стул. Ему пришлось подниматься на четвертый этаж, и теперь у него болела нога.
– Так и есть. Во всяком случае, я чувствую себя именно так.
Она принесла ему чашу вина из лопуха.
– Вот, выпей, и поделись со мной своими тревогами.
Тиамак не планировал делиться с кем-нибудь своим открытием, но брат Этан, который нашел ужасную книгу, уехал, и бремя такого количества тайн стало его тяготить. Он принял быстрое решение и вознес молитву Тому Кто Всегда Ступает По Песку, чтобы потом о нем не жалеть.
– Подожди минутку, – сказал он. – Позволь принести то, что я хочу тебе показать.
Телия изучила содержимое шкатулки, которую принес Тиамак, разложив все предметы на куске ткани, на столе.
– Я не хотел, чтобы ты вместе со мной скрывала что-то от короля и королевы, но у меня появились сомнения относительно собственного здравого смысла.
– Что это такое? – спросила она, протягивая руку к трем сетчатым серебряным шарам.
Тиамак обнаружил, что они трещат, если их потрясти.
– Ничего не трогай! – сказал он громче, чем собирался.
Телия удивленно на него посмотрела.
– Почему такой тон? – удивилась она.
– Потому что мы до сих пор не знаем, что убило принца Джона Джошуа, и нам неизвестно, откуда взялись эти вещи – а они принадлежали принцу. Вот почему я надел перчатки.
– Ты считаешь, что это зло? – спросила Телия, слегка отодвигаясь от стола.
– Я не могу ничего сказать – и у меня нет ни малейшего представления о том, что они означают. Но в них может находиться причина его болезни. – Тиамак вздохнул и подвинул коробку немного ближе к себе. – Что касается серебряных шаров, я ничего о них не знаю. Колокольчики с конского седла? Бусины ожерелья? Но у меня есть для тебя вопрос. – Он указал в сторону предметов, лежавших на столе. – Ты когда-нибудь видела такой набор? Может быть, они относятся к времени Наббанайского Империума? Или даже к древнему Канду?
Телия бросила на него странный взгляд.
– Откуда мне знать?
– Потому что мне кажется, что это работа ситхи.
– Этот город построен на месте города ситхи. Вполне возможно, ты прав, – но что тебя так сильно тревожит?
Тиамак взял рукой в перчатке серое деревянное кольцо и поднес его к свету, чтобы Телия получше его рассмотрела.