– Здесь древняя резьба, но узор сохранился идеально. И обрати внимание на цвет. Я думаю, что это ведьмино дерево.
Телия прищурилась.
– В некотором смысле это очень красиво. Но я снова спрашиваю: почему это тебя тревожит?
– Потому что, как я тебе говорил, коробка была спрятана в кабинете Джона Джошуа. Спрятана, как и проклятая книга епископа Фортиса.
– Я уже говорила, что тебе следовало рассказать об этом королю и королеве, – заметила Телия.
Тиамак вздохнул.
– Я многое мог бы сделать, и, весьма возможно, мне следовало это сделать. Но причины, заставившие меня скрыть то, что мне удалось узнать, никуда не исчезли. Я не хочу тревожить Саймона и Мириамель новостями про их умершего сына, пока сам во всем не разберусь.
– У Джона Джошуа была запрещенная книга, – сказала Телия и пожала плечами. – Он спрятал коробку с побрякушками, которые, возможно, сделали ситхи. И то, и другое не выглядит таким уж необычным или невероятным для ученого принца, живущего на развалинах древнего города ситхи.
– Эта книга принадлежала порочному священнику Прайрату, который состоял в сговоре с норнами… и другими ужасными существами. Эти предметы – если их действительно создали ситхи, – где их нашел Джон Джошуа? Туннели под замком, во всяком случае, те, что ведут к древнему Асу’а, запечатаны еще в то время, когда Башню Хьелдина заполнили камнями и заперли более двадцати лет назад. Мы нашли все, что принадлежало Прайрату, и сразу уничтожили. Как мог Джон Джошуа добраться до этих вещиц?
– Но я все равно не понимаю, почему эта шкатулка так тебя тревожит.
– Дело не в шкатулке, дорогая жена, а в этом предмете. – Он снова поднял кольцо из серебристо-серого дерева. – Ты можешь предположить, что это такое?
Некоторое время она рассматривала кольцо.
– Рамка для маленького портрета, быть может? Или ручное зеркальце?
– Да, зеркало. Именно так. – Тиамак положил кольцо на стол. – Видишь тонкую трещину, как будто она появилась, чтобы что-то вытащить?
– Ты начинаешь меня пугать, муж мой. У тебя страшное лицо.
– Потому что мне самому страшно, – ответил Тиамак. – Ситхи использовали похожие зеркала, чтобы беседовать друг с другом – и, как мы предполагаем, руководствуясь теми сведениями, которые нам известны о Прайрате, такие зеркала, носящие название Свидетель, могут использоваться для разговоров с… вещами. Вещами, совершенно нам непонятными. Речь идет о темных, не имеющих имен призраках, про которых рассказывается в книге Прайрата – той самой, что Джон Джошуа также спрятал.
Телия довольно долго молчала.
– Ты думаешь, что он нашел зеркало ситхи, – наконец заговорила она. – Одно из тех, что называют «Свидетелями»?..
– Я боюсь, что так и было, – сказал Тиамак. – Хуже того, я опасаюсь, что изучение зеркала и привело его к гибели.
– Тогда ты должен поговорить об этом с королем. – В ее лице, как в зеркале, отразились напряжение и беспомощность, которые он чувствовал сам. – Ты должен! Если это правда, Саймон и Мириамель заслуживают ее знать.
– Я понимаю, – сказал Тиамак. – И это пугает меня более всего. – Он сделал еще один большой глоток вина из лопуха. – Бывает правда, которую лучше никому не знать, и тайны, которые не следует раскрывать. Но теперь я состою в Ордене Манускрипта, а с Бинабиком мы не увидимся еще несколько месяцев, поэтому все решения принимать мне придется в одиночку.
– Не только тебе, муж, – сказала она, встала, подошла к нему и обняла его за плечи. Тиамак отодвинул коробку подальше, чтобы она случайно ее не задела. – Ты не один в этом мире, продолжала Телия, прижимаясь щекой к его щеке, и Тиамак уловил аромат розмарина, лаванды и других растений. И от этого ему вдруг захотелось плакать. – Ты можешь разделить свое бремя со мной.
– И это пугает меня больше всего, – сказал он. – О, Телия, я не хочу, чтобы ты находилась рядом с такими страшными тайнами. Но я боюсь, что взял на себя слишком много, и теперь не в силах удержать все в своих руках.
Глава 8РиРи
Морган выплыл из глубокого сна без сновидений. Склон холма, где находилось его убежище, был усыпан сломанными ветками и горами мокрых листьев, подобно развалинам разоренных замков, но буря прошла, и ослепительно синее небо сияло между деревьями.
Когда Морган зашевелился, его движения напугали маленький теплый комочек, завернутый в его плащ, и он начал извиваться. Длинные пальцы потянулись вверх и тихонько потянули за усы, которые Морган не брил с того дня, как они покинули лагерь ситхи, и он вспомнил все события ужасной ночной бури.
Он немного развернул плащ, чтобы взглянуть на существо, которое держал на руках. Когда на него упал свет, маленький зверек стал издавать тихие звуки боли или тревоги – рии рии рии. Казалось, его беспокоила одна из передних лап.
Морган снова ощутил голод, и на мгновение ему показалось, что он смотрит на себя со стороны, заблудившийся голодный юноша, пытающийся подружиться с диким зверьком.
«Он размером с жирную курицу, – подумал Морган. – Или кролика, который помог бы мне продержаться несколько дней».
Но пока холодная часть его разума обдумывала это, другая пришла в ужас от такой идеи. Существо смотрело на него, заячий рот приоткрылся в тревоге, словно зверек понял его мысли. Его темные глаза были настолько похожи на глаза ребенка, с белой каемкой вокруг зрачка, что на Моргана накатила волна тошноты.
Это было безумием. Одна из тех вещей, о которых ему рассказал дед, когда кто-то слишком долго оставался в одиночестве. Скоро он начнет разговаривать сам с собой, быть может, даже с воображаемыми людьми.
– Я не стану, – сказал он вслух. – Я не позволю этому случиться.
Морган наклонился и поставил маленькое существо на землю, перед входом в расселину. Зверек посмотрел на него широко раскрытыми глазами, но не сделал даже попытки убежать или хотя бы отползти подальше.
– Ну, давай, – сказал он. – Беги к своему дереву!
Морган махнул рукой в сторону дерева, но зверек с тревогой смотрел на него широко раскрытыми глазами. Полный гнева, который питал глупый и отвратительный голод, Морган грубо подхватил маленькое существо – оно запищало от боли, – понес его по склону, поставил на сухое место и решительно пошел обратно к расселине, упрямо не оборачиваясь назад.
Когда Морган вернулся к своему убежищу в скале, он продолжал слышать плач зверька. Он не походил на вой брошенного щенка или мяуканье котенка, скорее, это были стоны на высоких тонах, и между каждым следующим «рииии!» Морган слышал всхлипывания, совсем как у человеческого ребенка, и волосы у него на затылке встали дыбом.
«Я должен отыскать еду», – сказал себе Морган. – И мне нужно убраться подальше от проклятого бесконечного леса. Я не могу позволить себе заботиться о каком-то животном».
Но в сознании Моргана возникла таинственная связь между существом, упавшим с дерева, и его сестрой; ему вдруг почти показалось, что он оставил плачущую Лиллию одну в лесу.
Когда Морган вернулся к поваленному дереву, он обнаружил, что маленький зверек тихонько свернулся на земле, пытаясь спрятать личико на животе, без особого, впрочем, успеха. На мгновение Моргану показалось, что зверек умер, и его сердце сбилось с ритма, хотя холодная часть его разума продолжала удивляться, почему ему не все равно. Но когда он поднял зверька, тот открыл глаза и мрачно на него посмотрел.
– Чик, – укоризненно сказал он, а потом добавил уже мягче: – Рииииии. Рии.
– Может быть, ты ночное существо, – сказал Морган. – Может быть, тебя следует отпустить в темноте. Но кто ты такой? – Он перевернул зверька на спину; тот несколько раз проворчал сердитое «чик» и принялся отбиваться ногами и извиваться. На животе у него Морган обнаружил два ряда сосков и ничего похожего на пенис. – Значит, ты она-Рии, а не он-Рии. – Он рассмеялся, а потом задумался – может быть, он сходит с ума? – Так что же ты за зверь? – Моргану никогда не доводилось видеть никого похожего на эту зверушку, в некоторых аспектах напоминавшую обезьяну – например, руки с пальчиками, но с конечностями и мордочкой, как у кролика или белки, и обрубком хвостика. – Что ты ешь? И что, о, милосердный бог, есть мне? – Морган нигде не видел кустов с ягодами, не узнавал никаких съедобных растений, а голод требовал, чтобы он сдался, лег под деревом и заснул. Но он понимал, какая ему грозит опасность.
«Вот так все и начинается, – сказал он себе. – Мне кто-то рассказывал – сначала испытываешь голод, а потом уже нет, и тебе просто хочется спать. Потом ты умираешь».
Наверное, это говорил дед. И тут он вспомнил – жуки! Кажется, дед как-то сказал, что питался в лесу жуками. Его сжавшийся желудок затрепетал – то ли от отвращения, то ли от голода, он и сам не знал.
Новый компаньон Моргана тянулся через его плечо, словно пытаясь что-то схватить широко разведенными руками. Морган повернулся и увидел нечто вроде ореха, растущего на соседнем кусте, раньше он его не замечал. Плод был размером с каштан и покрыт колючими, плотно прилегающими чешуйками. Зверушка снова помахала лапой, Морган сорвал плод с ветки и протянул зверушке, но она могла пользоваться только одной лапкой – другую ей приходилось прижимать к груди – и орешек или зернышко упало на землю. Морган недовольно наклонился и поднял его, а затем приложил к раненой конечности, а она придерживала его с другой стороны. Затем зверушка принялась грызть чешуйки длинными зубами, и вскоре ей удалось содрать существенную часть кожуры. Внутри оказался плод кремового цвета, похожий на орех, но запах от него шел скорее фруктовый.
Зверушка съела половину плода и выпустила его из лап, словно он перестал существовать. Морган поднял его, стер грязь и снял часть кожуры ногтем большого пальца. Запах оказался не таким сладким, как у ягоды, но Моргану он понравился. Тогда он откусил кусочек, вкус был нейтральным – во всяком случае, горечи Морган не почувствовал. Он подождал, чтобы проверить, не отравился ли, но когда прошло некоторое время и у него не возникло неприятных ощущений, если не считать прежней пустоты в желудке, Морган быстро очистил остаток диковинного плода и быстро его проглотил. Затем сорвал еще несколько штук, которые не утащили птицы и насекомые, съел еще один и предложил другой своей спутнице, но она, очевидно, насытилась, во всяком случае, от угощения зверушка отказалась.