– Ты красивый молодой человек с идиотской тонзурой, – сказала она. – Но у меня нет обычая приглашать незнакомцев в свой дом. – Она указала на полено, которое наполовину поглотил дикий тимьян. – Можешь присесть на мою скамейку, мы будем смотреть на мой сад, пока беседуем.
Когда Этан услышал эту суровую шутку, его сердце забилось немного быстрее.
– Вы слишком добры, миледи.
Она искоса на него посмотрела.
– Итак, я не слишком много могу тебе предложить, брат, но всегда стараюсь быть вежливой с посланцами Бога, даже если они появляются на муле. Хочешь выпить вина из лопуха?
– Да, благодарю вас. Сегодня прохладно, ведь осень уже на подходе, но подниматься наверх под лучами солнца было жарко.
Женщина исчезла в своей крошечной хижине, пока Этан привязывал мула и расчищал себе место на бревне. Она вернулась с двумя глиняными чашками, протянула одну ему, а сама вернулась к дверному проему.
– Прости, что не сажусь с тобой, – сказала она. – Пока я сижу, все прекрасно, но больно, когда приходится вставать. – Она сделала глоток. Когда немолодая женщина подняла взгляд, черты ее лица заострились. – Так что же привело странствующего монаха к дверям Гранди?
– Если честно, миледи, я бы хотел поговорить не с Гранди. – Он сделал глоток из чашки и вдруг подумал, что, возможно, перед ним безумная старуха, которая травит путешественников, а потом их грабит. После таких мыслей вино из лопуха показалось ему кисловатым, но он храбро его проглотил. Не для того Бог позволил ему забраться так далеко, заверил он себя, чтобы он умер на холме в Пердруине. – Я ищу леди Файеру.
К его удивлению, женщина рассмеялась низким гортанным смехом и довольно долго не могла успокоиться. К тому времени, когда ее смех смолк, ей пришлось вытирать глаза.
– Значит, это ты, после стольких лет, – сказала она, потом снова рассмеялась, но теперь ее смех сразу стих. – Ты.
– Прошу прощения? – удивился Этан. – Разве мы с вами встречались?
– Нет, нет. Но я знала, что кто-нибудь придет, только не думала, что это займет так много времени – или что посланец, когда он появится, будет… таким, как ты.
Неудовольствие Этана, вызванное естественной обидой на произнесенные слова, унесло волной триумфа.
– Значит, это действительно вы? Вы леди Файера? Вы не представляете, как долго я вас искал и как много мне пришлось пройти.
– Ты из Эркинланда, – сказала она. – И, хотя ты сам не потратил двадцать лет на мои поиски, могу поспорить, что тот, кто тебя послал, именно столько пытался меня найти. – Она пожала плечами, ее веселье давно исчезло. – Но это не имеет значения. Двадцать лет назад или сегодня – история не меняется. Я никуда с тобой не пойду, так что, если именно таковы твои намерения, забудь. И не пытайся меня заставить. – На мгновение он увидел внутреннюю силу на ее гневном лице. – Я намерена здесь умереть. В одиночестве, если повезет. И никто не уведет меня отсюда. Здесь я почти нашла мир, который будет со мной, пока Бог не заберет меня.
– Я пришел не для того, чтобы уничтожить ваш мир, но затем, чтобы принести немного мира тем, кто хочет знать, что случилось с принцем Джошуа.
– Ха. Конечно. Мне бы следовало догадаться, что не мое благополучие беспокоит тех, кто живет в Эркинланде.
Этану совсем не понравилось выражение ее лица.
– Вы плохо говорите о моих друзьях, леди. Они вас искали, и довольно долго, как вы правильно догадались. Но никто не знал, что с вами произошло. Я провел в Пердруине более двух недель и не прекращал поисков, но мне просто повезло, когда я встретил человека, который что-то о вас слышал.
Файеру его слова не слишком заинтересовали.
– И кто остался в старом Ордене? Ведь именно они должны были тебя послать. Отец Стрэнгъярд, быть может, раз уж ты священник?
– Отец Стрэнгъярд умер несколько лет назад от лихорадки. Меня послал лорд Тиамак.
На этот раз ее смех был не таким горьким, но Этан все равно уловил в нем боль.
– Лорд Тиамак? Ничего себе, ученый из болот так далеко продвинулся в вашем мире? Это он тебя послал? А кто еще жив? Маленький тролль? Я забыла его имя.
– Бинабик из Минтахока. Да, он жив.
– Я познакомилась с троллем много лет назад, когда встретила Джошуа. – Она сделала глоток из своей чашки. – Ты и в самом деле хочешь услышать мою историю? Я предупреждаю, она не приведет тебя к принцу.
Этан постарался проглотить разочарование, хотя не позволял себе особо надеяться на успех.
– Расскажите мне, что вы знаете, миледи, пожалуйста.
– Хорошо. Но это не самая интересная история – ты не уйдешь отсюда окрыленный новой верой в Бога, или с чем-то в таком же духе.
– Я сам разберусь со своей верой, леди Файера, вы можете не беспокоиться.
– Я вижу толику стали под грязной сутаной. Как, ты сказал, тебя зовут – Этан? Очень хорошо, брат Этан. Итак, моя встреча с Бинабиком произошла одновременно со знакомством с принцем Джошуа, хотя к этому моменту Джошуа уже давно отказался от своего королевского происхождения. Когда мои дни в Ордене манускрипта только начинались, Джошуа пригласил Хранителей манускрипта того времени в свой дом в Кванитупуле. Почему он решил поселиться в таком захолустье, я не понимаю до сих пор, но он и его жена владели гостиницей, которая называлась «Чаша Пелиппы». – Она говорила и одновременно наполняла чашку вином из кувшина. – Но рассказ о «Чаше Пелиппы» лишь уведет нас в сторону от того, что тебя интересует. И все же, если ты хочешь понять, я должна начать историю с еще более раннего периода своей жизни – если ты не слишком торопишься.
– Я приму с благодарностью любое время, которое вы сможете мне уделить. Я ваш слуга, леди.
– Ха! Прошло много лет с тех пор, как кто-то был моим слугой. Однако я ловлю тебя на слове. Тебе следует знать, что я родилась не в такой же хижине, как эта. Я была единственной дочерью барона Амандо, пердруинского аристократа, владевшего некоторым состоянием. Как его единственная дочь и наследница, я пользовалась популярностью. В молодости я танцевала при дворе, и за мной ухаживали многие, хотя едва ли ты поверишь в это сейчас.
Файера немного оживилась, и на миг Этан увидел за опустошенным, морщинистым и грязным лицом молодую женщину, за которой стоило ухаживать.
– Сам граф Стриве был мной увлечен, но из нашего романа ничего не вышло. Тем не менее поклонников хватало, но я не особенно ими интересовалась. Меня завораживали книги, поэзия и натурфилософия, и я не могла представить, что выйду замуж за мужчину, который запрет меня в клетке и будет демонстрировать точно хорошенькую птичку. А закончится все гневом и скандалами. Мой отец хотел, чтобы я вышла замуж и родила мальчика, и таким образом продолжилось бы наше семейное имя, но мои родители умерли от красной смерти, когда она опустошила Ансис Пеллипе в конце войны Короля Бурь. Я продала семейное поместье и купила симпатичный дом на берегу океана. Там я устроила настоящий рай для артистов, бардов и поэтов и жила, никому не подчиняясь.
Я стала в некотором роде ученым; частично благодаря унаследованным деньгам могла покупать занимавшие меня книги, даже те, которые, по мнению многих, навсегда исчезли из мира людей. У меня были приятели и близкие друзья – любовники, – но учение стало моей самой глубокой страстью, в особенности возвращение старого, давно утраченного знания.
Однажды я получила письмо от Джошуа, прежнего принца Эркинланда. Конечно, я о нем слышала, но мне было неизвестно, пережил ли он войну. Он узнал мое имя от одного из своих друзей среди братьев Усириса – небольшого сообщества людей, покупавших и изучавших редкие книги. Я была знакома с некоторыми из них. У Джошуа возникли вопросы относительно предмета, занимавшего меня больше остальных, – гадания, которое практиковали древние ситхи.
Мы стали переписываться – обменялись множеством писем! – мои познания и интересы произвели на него впечатление, а меня поражала его мудрость. Через год или два переписки он спросил меня, не хочу ли я присоединиться к Ордену манускрипта. Я слышала о существовании Ордена и его роли во время войны Короля Бурь, и его предложение показалось мне привлекательным, но еще больше меня занимал сам Джошуа, который даже в письмах отличался от всех знакомых мне мужчин. Поэтому я согласилась.
Еще через несколько лет он пригласил всех членов Ордена приехать в его гостиницу в Кванитупуле – и там я познакомилась с троллем Бинабиком, вранном Тиамаком и отцом Стрэнгъярдом, который сначала показался мне не слишком умным и интересным человеком, но очень скоро я поняла, что он обладал удивительной глубиной и широтой знаний, в чем превосходил всех нас. Но самое сильное впечатление, конечно, произвел на меня Джошуа. – Она замолчала, затем откинулась назад с закрытыми глазами, и на мгновение Этан подумал, что она больше ничего не скажет.
– Ты не поймешь, – наконец сказала она, все еще не открывая глаз, – каково это было – познакомиться с ним в реальности. Я уже хорошо представляла себе Джошуа – его доброту и мудрость, – и полагала, что буду разочарована, когда увижу его во плоти, – и ошиблась. Он был красивым мужчиной. Его брат Элиас тоже, по крайней мере, так говорили, но его сердце оказалось слабым, и он поддался порче. Джошуа представлялся мне святым, сошедшим с пьедестала, – высокий, спокойный, с серыми глазами, настолько полными участия и понимания, что ты легко забывал, насколько он умен. Даже потерянная им рука делала его трагической фигурой, а не героической.
Наверное, я в него влюбилась, хотя нельзя исключать, что уже немного любила Джошуа до того, как приехала в «Чашу Пелиппы», благодаря письмам, которыми мы обменивались в течение года. Однако в них он неизменно был для меня коллегой – и не более того. Коллегой и другом. Но я поняла, что мне этого мало. Тогда я едва перешагнула порог тридцатилетия, и мое сердце все еще оставалось молодым.
Конечно, рядом с ним все время находилась его жена Воршева. Она была красива какой-то устрашающей темной красотой, дочь вождя варваров, подобно грозе, полная гнева и жизни. Она сразу невзлюбила меня – Воршева ни на шаг не отходила от Джошуа, требовала его внимания и очень скоро стала раздражать меня не меньше, чем я ее.