— Это неважно, — грубо ответил Виктор Сергеич.
— А что важно? — уточнил я.
— То, что тебе делать дальше со своим Чернобылем, — это уже Сергей Викторович сказал. — Тебе же это в основном интересно?
— А откуда вы знаете про Чернобыль? — ответил я вопросом на вопрос.
— Ну что ты как маленький — нам по должности положено всё знать. Ну не совсем всё, конечно, но многое. Так вот… Витя, дай сюда эту бумагу.
Витя пошарил рукой за пазухой и вытащил на свет божий лист А4, свёрнутый вчетверо. Сергей же медленно развернул его и начал зачитывать:
— То, что ты Высоцкого спас, это хорошо, это тебе зачтётся. Не забудь рецептик написать, может пригодиться. Это раз. Подруга твоя пусть на кухне подождёт, нам лишние уши ни к чему.
Я молча вывел её на кухню и сказал, чтоб она чай что ли приготовила, всё какое-то занятие будет. А сам вернулся в комнату.
— Значит два и три ещё есть? — спросил я в пространство.
— И даже четыре, — весело подмигнул мне Сергей. Под номером два у нас следуют твои подвиги в Америке.
— Что-то долго вы там разбирались с этими делами, — пробормотал я, не ожидая ничего хорошего, — два месяца уже прошло.
— Сколько положено, столько и разбирались — надо ж было тщательно всё проверить, не продался ли ты американскому капиталу.
— И что, не продался?
— Нет, доказательств этому мы не нашли, поэтому получишь орден за это дело. Не сейчас, в конце года примерно.
— А кто меня сдал, выяснили?
— Ты же знаешь — Стива и сдал, бабу вы не поделили. Ладно, поехали дальше, к пункту три.
— Может чайку выпьем? — предложил я, — в горле совсем пересохло. Марина на кухне его уже делает.
— Можно и чайку, — переглянулся Сергей с Виктором, — можно и на кухне.
Мы все дружно встали и прошли на кухню, где всё уже было готово для чаепития — чашки стояли, заварочный чайник исходил паром, а посреди стола были выложены печеньки.
— Шустрая она у тебя, — весело сказал Сергей, усаживаясь к окну, — а где предыдущая? Её же кажется Инной звали.
— Разошлись, как в море корабли, — автоматически вылетело у меня, — и давай о чём-нибудь другом, я же не спрашиваю у тебя о твоих подругах.
Глава 13
— А почему нет? — прищурился тот, — могу рассказать всё очень подробно.
Я переглянулся с Мариной и весело ответил:
— А давай, во всех подробностях только чтобы!
Сергей не менее весело переглянулся с Виктором и вывалил на меня целый грузовик своих любовных и не очень похождений, я аж заслушался. А Марина тихо краснела в своём углу, но откровений кгб-шника так и не прервала ни разу.
— Всё, убедил, — подытожил я наконец этот фонтан, — в органах у нас сплошь половые гиганты собрались. А теперь, может, о деле наконец-то поговорим? Для разнообразия…
— Можно и о деле, только вот подруге твоей про наши дела совсем не обязательно знать — правильно, Марина? — обратился он напрямую к ней.
— Правильно, — подтвердила она, — я пойду погуляю пока во двор.
— Куда же ты пойдёшь, Мариночка, — спокойным тоном отвечал ей Сергей, — ночь же на дворе. У нас получше есть средство, вот, смотри сюда.
И он вытащил из внутреннего кармана пиджака блестящий металлический шарик диаметров в пару сантиметров, который крепился к блестящей же и металлической цепочке длиной сантиметров в пятнадцать. Он запустил качание этого маятника, а сам начал говорить следующее:
— Твои руки лежат свободно, твоя голова легка, как воздушный шарик, твои веки наливаются тяжестью, ты медленно и плавно засыпаешь.
И Марина послушно уснула в сидячем положении, рот у неё при этом самопроизвольно открылся и оттуда потекла слюна.
— Ну ничего себе подходцы, — возмутился я, — вообще-то гипноз у нас должен производиться только с согласия гипнотизируемого.
— Не парь мне мозг, Сергуня, — по простому ответил кгб-шник, — пошли лучше о деле говорить.
И мы вернулись в ту комнату, где они с самого начала сидели.
— Значит так, про Чернобыль… — сказал Сергей, достав из другого внутреннего кармана парочку листков, сложенных вчетверо. — Давай пройдёмся по списку, что ты сделал по этому пункту за последние… три… нет, даже четыре дня.
И он зашелестел, разворачивая листочки.
— Попытался пристегнуть к этому делу Владимир-Семёныча, это раз. Безуспешно, но тут твоей вины не просматривается — никто же не знал, что его инфаркт хватит.
— Ой, спасибо, — поблагодарил я его, — что хотя бы это на меня не вешаете.
— Два, это твоя идея относительно Александрова и Легасова.
— Легасов там случайно оказался, — уточнил я, — я только с Александровым договаривался встретиться.
Викторович сурово посмотрел на меня, комментировать ничего не стал, а просто продолжил.
— Мы разобрались, откуда Легасов пистолет взял…
— Ну и откуда же?
— Отец у него военный, он и получил его в награду, когда в отставку уходил.
— А почему он начальника застрелил, выяснили? — довольно нагло спросил я.
— С психикой у него проблемы были, на учете стоял лет пять уже — вот, видимо, и случился такой сдвиг по фазе.
— А о чём мы говорили с этими двумя товарищами, вас не интересует?
— Там микрофоны кругом расставлены были, — рассеянно отвечал Викторович, — так что о ваших разговорах мы всё подробно знаем.
— Значит и про визит в зал управления тоже знаете?
— Конечно… но перейдём к следующему пункту — к Дятлову Анатолию Степановичу. Вот тут, честно признаюсь, наши люди слегка лопухнулись и большую часть ваших бесед упустили. Так что если ты, Сергей Владимирович, восполнишь этот пробел, мы были бы тебе очень признательны.
— Какие вопросы между деловыми партнёрами? — задал риторический вопрос я, — конечно восполню, спрашивайте, что вам надо.
— Дятлов рассказывал тебе о деталях эксперимента?
— Какого эксперимента, тщ майор? — попробовал я прикинуться валенком.
— Того самого, в ночь с 25 на 26 апреля, с выбегом ротора генератора, — без малейшего выражения на лице отвечал Викторович.
— Ах да, вспомнил, — хлопнул я себя ладонью по лбу, — но про эксперимент мы, собственно, и не говорили совсем.
— А о чём же тогда ты с ним базарил битый час?
— Ты наверно будешь смеяться, Викторыч, — отвечал я, — но о кино в основном. Вспоминали такой фильм семилетней давности, «Китайский синдром» называется.
Майор сделал озадаченное лицо. Но тут вступил в разговор Сергеич, помалкивавший всё больше до этого.
— Было такое кино, подтверждаю. С Джейн Фондой в главной роли, весьма сексуальная дамочка…
— Про дамочек мы уже поговорили, давай о деле, — оборвал его Викторыч.
— Так я о деле и говорю, кино про аварию на американской атомной станции, на мой взгляд, бред собачий, журналюги что-то разузнали о возможной аварии и захватили станцию, чтоб это предотвратить.
— А китайцы тут при чём?
— Ну там кто-то по ходу дела говорит, что если эта авария в натуре случится, то расплавленное содержимое реактора может теоретически доплавиться до Китая.
— Ясно, — отрезал Викторыч, — так неужели больше ни о чём вы там и не поговорили?
— Ещё буквально пару фраз про Ленинградскую АЭС сказали… ну не вообще про неё, а про аварию там в 75-м…
— И откуда ж ты знаешь про аварию на Ленинградской станции?
Я вздохнул и вывалил всю ту же историю с главным инженером Бабкока…
— Ну допустим мы тебе поверили… — задумчиво произнёс Викторыч, — хотя это тоже по большому счёту бред собачий, как метко заметил Сергеич. А теперь давай-ка вот что, давай ты нам расскажешь свою версию эксперимента с выбегом генератора в ночь с 25 на 26 апреля, а мы тебя внимательно послушаем.
А я чего, я приготовился вываливать им сразу две версии, официальную и ту, что гуляла по интернет-форумам весь 21 век… хотя сначала справился про Марину:
— А ей ничего не будет, если она так долго под гипнозом будет сидеть?
— А вот ты побыстрее нам всё расскажи, и сразу после этого я сниму с неё гипноз, — деловито сообщил Викторыч. — Мы ждём.
— Если коротенько, то так, — собрался с мыслями я, — СИУР не справится с управлением реактора при снижении нагрузки, мощность в результате упадёт в ноль, Дятлов скомандует любой ценой поднять мощность, чтобы не класть свою голову под топор руководства, все тормозящие стержни… ну не совсем все, 90 % где-то, вытащат вверх, произойдёт мгновенный разгон нейтронов, мощность подскочит до 3–4 номиналов, а ввод стержней обратно только ускорит процесс разгона. Активная зона расплавится, выделившийся при этом водород взорвёт всё к чёртовой матери. В итоге миллиарды кюри улетят в атмосферу, загрязнив прилегающие районы Украины, Белоруссии и России, а ликвидация последствий этого факапа потребует десятки миллиардов рублей и десяток лет. Доклад закончил…
Чекисты переглянулись, после чего Виктор Сергеич нагнулся к нижнему ящику стенки и вытащил оттуда бутылку коньяка. Белого аиста, ага.
— Это дело на трезвую голову сложно обсуждать, давайте по нескольку капель примем, — сказал он, доставая свободной рукой хрустальные бокалы.
Коньяк был прекрасный, просто амброзия богов какая-то, я смаковал его добрых две минуты, после чего услышал новый вопрос:
— А что там со второй версией? — задал его Викторыч.
— Откуда вы знаете про вторую версию? — ошеломлённо спросил его я, я же хорошо помнил, что только подумал об этом.
— По губам читать умею, на курсах недавно научили, вот и прочитал, что ты там подумал, — ехидно ухмыльнулся он. — Вываливай, короче, второй вариант, а то больше не налью.
Я вздохнул и вывалил:
— На самом деле там не одна, а добрых пять штук этих версий имеется, сейчас перечислю. Номер один — диверсия.
— Да иди ты, — замахал на меня руками Викторыч, — там охраны два батальона, все проверенные и перепроверенные товарищи.
— Я тоже сомневаюсь, что это могло быть, но гуляла такая байка, что аварию нам устроило ЦРУ в отместку за какие-то наши действия…