— Если это возможно, то побудь с ней, — ответила Вероника и я безошибочно расслышал ноты тепла и заботы. Даже в груди что-то сжалось. — Скорее всего, ночь пройдёт спокойно.
Через полчаса приехал Вадо и прекрасная половина моего отряда растворилась в огнях Ружияра. Я постоял немного, глядя вслед и в попытке надышаться ледяным воздухом родной столицы. С трудом заставил себя вернуться — передалось волнение за Валентину, даже немного стыдно, что так эгоистично отнёсся вначале. Вероника, в отличии от меня, думает о благе подруги. Подумалось, что они скорее даже сёстры.
Риск попасть под ноги я счёл незначительным и потому устроился на полу. Когда ночью на меня неожиданно кто-то упал, чуть было не заорал на весь дом.
— Ты что творишь?!
— А ты чего тут разлёгся?! — обдала жаром дыхания Валентина.
— Так кровать же занята. Или мне с тобой надо было ложиться? — раздражённо парировал я и только потом сонная голова начала понимать, что вообще происходит.
Валентина пошевелилась и я было подумал, что собирается встать с меня, но она только ноги подогнула, присаживаясь сверху. Затем смело склонилась, уперевшись локтями и тут же отвечает:
— Знаешь, не прими за оскорбление, но это уже похоже на поведение неудачника, — ошарашила она, что мысли у меня тут же смешались. Более того, жар её тела проникает сквозь одежду и угрожает распалить огонь. — Вообще-то, в твоей комнате и в твоей кровати спит Принцесса, а ты, словно коврик из моей спальни, растянулся на полу.
Естественно, я не считаю себя неудачником. И буйная часть натуры уже нашла доводы, чтобы возразить, перебороть, разъяснить этой несносной подруге, что сплю я на полу по причине высоких соображений, но… ситуация легко смяла значение этой части натуры, а на главную вывела эмоциональную бурю. Валентина ведёт себя, как большая кошка. Сковала возможность двигаться, прижалась горячим и несомненно прекрасным телом, настроена на игру. Она легко считывает реакции моего тела, что бы не говорил и, как не доказывал, а для рыжеволосой ведьмы это важнее. Ну и, в конце-концов, не так уж и спорны её слова. Разве я не Счастливчик? Вот, что бы сказал Сапа, узнай он, Кто и с каким настроем оказался в моей комнате ночью? Вероятно, он бы даже не удержался и залепил мне по лицу.
Порывом ветра меня захлестнула досада на Веронику, но обстоятельства вынуждают сказать, хоть что-нибудь:
— Знаешь, будет лучше, если ты слезешь с меня.
— Ах-хах! — легко рассмеялась Валентина и не думая это делать. — Звучит многообещающе. Очень хочется посмотреть, чем же мне грозит быть на тебе.
Я вдруг понял, что особая аура Валентины до сих пор не касалась меня. Вся отзывчивость моего тела строго естественна и уже сейчас мне сложно продолжать нести бремя морали. Боюсь представить, как легко сомнётся бумажный листок самообладания, если рыжеволосой диве надоест играть с “добычей”.
К сожалению и стыду, я не вздыбился ни при сравнении себя с ковриком, ни сейчас, когда осознал, кто тут хищник. Приятная тяжесть сверху охотно подкрепляется готовым к свершениям воображением, без всякого труда я вспомнил роскошь форм Валентины и тут же совместив это с реальностью, ещё больше впечатлился.
— Валентина, мы не должны… ты же понимаешь, что…
— Что? — жарко выдохнула она и вдруг лизнула мне щёку.
— Я обещал Веронике, что присмотрю за тобой.
— Вот и присматривай, а не лежи подо мной, как подушка-обнимашка.
— Это будет уже не забота, а… что-то другое.
— Что же, мой котик? — выдохнула она в ухо и тут же горячий язык прошёлся по нему. Я с трудом сдержал стон, но тело дёрнулось в истоме.
На миг я потерял самообладание и очнулся от осознания, что ухватил Валентину за волосы, а носом прижался к шее, втягивая безумный аромат, словно бы пропитавший ткань реальности.
Это отрезвило. Я заворочался, упёрся ей в плечи руками и с усилием поднялся. Теперь мы сидим напротив друг друга. Валентина слегка опьянела от случившегося и не сразу отреагировала.
— Ну чего ты, котик? Продолжай…
— Нет, — замотал я головой. — Нет, нельзя. Это… всё испортит. Ты же и сама знаешь. Валентина! — выдохнул её имя я, впервые вложив в это всю страсть и восхищение. — Ты безумно хороша. Ты воистину самая лучшая в Симфонии и даже во всех мирах. Я мечтаю обладать тобой…
Обнял, прижав едва ли не со всех сил. Наши тела сейчас ближе, чем когда-либо. Крайне откровенно, но атмосфера изменилась — душевный порыв смог взять контроль над естеством.
— Почему же ты не сделаешь этого? — голосом девочки, с нотками обиды спросила она, тоже покрепче обняв меня.
— Я боюсь, Принцесса. И я до священного трепета дорожу нашей общей дружбой. Если дам волю страсти, а потом потеряю кого-то из вас, то не прощу себя. Знаю, что это эгоистично и корю себя за это, но ты, Вероника и Агния — вы звёзды в моей солнечной системе. Я завишу от вас, восхищаюсь вами, греюсь в ваших лучах. И не представляю, как буду жить без хотя бы одной.
В этот момент я настойчиво выбрался из её объятий, снова взял за плечи и отвёл на расстояние вытянутых рук.
— Прошу прощения. Знаю, что ты можешь теперь обидеться и перестать со мной общаться, но, прошу, не делай этого.
Возникла тишина. Я лица Валентины не вижу, но она, думаю, вполне хорошо видит моё. Чувствую, что смотрит внимательно. Вдруг сотряслась от смеха и тут же сменила настрой:
— Не думай о себе многого, — приблизилась она, легко преодолев первое сопротивление рук. — Я делаю, что хочу. Например, могу сейчас лишь чуть-чуть высвободить силу и ты…
Дальше я не услышал, разорванный вспыхнувшим вожделением.
Вернувшись в сознание, понял, что мы сидим в том же положении, что и были. Валентина легко обняла. Шепчет на ухо:
— Ты тоже горячий. Я довольна уже этим. Не переживай, пока мне достаточно знать, что могу свести тебя с ума в любой момент. А ещё ты сказал много приятных слов. Я рада, что нравлюсь тебе и что мы одинаково дорожим нашей компанией, хотя я воспринимаю нас, как стаю. Вы мне ближе, чем семья и отец.
— Ты прекрасна, Валентина, — выдохнул я и с большим наслаждением погладил волосы. Эти кудри нельзя спутать ни с чем. Такие только у неё. Магически приятные на ощупь, что невозможно оторваться.
Вскоре я пошёл на кухню за едой. По пути встретилась мама, что тут же выпытала, чего это шастаю ночью по дому. Под давлением её возмущения, был вынужден вернуться и пригласить Принцессу поесть на кухне. Мама пригрозила, что если буду её позорить, она перестанет готовить на меня.
Когда мы только отправлялись в Стриодеал, то одеты были в обычную одежду, если так можно сказать про восхищающие меня наряды девушек. На мне свободные штаны и жёлтая рубашка в клетку. Валентина прибыла в дом в стильном наряде состоящем из пальто, тёплого свитера и брюк. Спуститься вниз она предпочла уже без свитера, в одной тонкой атласной майке белого цвета. Она длинная и сначала дурная ведьма заявила, что в брюках ей тоже жарко, поэтому ранний завтрак намерена провести лишь в ней. Я с трудом уговорил надеть хотя бы мои летние брюки из тонкой ткани.
И всё же с учётом потрясающих форм и отсутствующего специфического элемента гардероба, вид получился более чем провокационный. Я готов был расстаться с жизнь от стыда, когда на кухню заглянула мама.
— Всё хорошо, Валентиночка?
— Да. И вкусно.
— Ой, приятно как, — тут же расплавилась мама. — Кушай, красавица, кушай. Такая красивая, что глаз не оторвать. Матус! Смотри, чтобы Принцесса ни в чём не знала нужды. Я пойду дальше спать, деточки…
Мы пожелали ей всего приятного. Наши взгляды встретились. В глазах Валентины заиграло зелёное пламя.
— Слышал маму? Вот расскажу ей, что ты плохо за мной ухаживаешь.
— У меня козыри есть, — вернул я, прикладываясь к кружке с кофе.
— И какие?
— Скажу, что я настолько хорош и обходителен, что ковриком дежурю рядом с кроватью. И даже под ногами у тебя бываю, а когда падаешь, то смягчаю удар.
Валентина залилась смехом.
— Всё так, не спорю. Правда, не совсем смягчил. В целом да, но не во всех местах, — посетовала она и, пока я ещё добродушно улыбаюсь, добавляет: — Впрочем, не переживай насчёт этого. Я не против.
Волна гнева воплотилась в словах:
— Ты испорченная девчонка! Позор рода.
— М-м… приятный комплимент, а что касается рода, то я — есть род и я — есть я. Природе чужда скромность. Мир не скрывает своих порывов и я не буду. Разве что только ради тебя, мой котик, и ради любимой Вероники. Остальные меня не волнуют.
— Спасибо! — искренне ответил я.
Мне удалось ещё часик поспать, а вот Валентина предпочла дожидаться учебного времени бодрствуя. При этом велела ложиться на кровать, а вместо подушки предоставила свои ноги. Я для порядка попротестовал, но всё же прилёг зеваючи. Чтобы не скучать, рыжеволосая дива взяла несколько томов комиксов по моим советам, ну а меня сморил сон. Хорошо, что сильно хотел, не то от такой “подушки” бы лишь устал.
Кортеж умчал Принцессу на час раньше, а я доехал до школы на родном двухподвесе. Соскучился по педалям, хотя казалось бы — всего пару дней не был в Империи. Да и Бастион радует, с удовольствием окунулся в общение с одноклассниками, а потом и в учёбу. Сапа, конечно же, атаковал вопросами, стоило случится длинной перемене, и пока я не дал приемлемого ответа, мешал мне обедать. Рассказывать всё как есть я не стал. В большей степени из заботы о друге. Зачем ему эти лишние волнения и мысли? Достаточно знать, что Агния участвует в проекте имперской важности и за ней приглядывают сразу две представительницы магических родов. Хорошо, что Агния не стала вдаваться в подробности, переадресовав брата на меня. Для остальных мы никуда и не девались. Время в бывшей Изнанке никак не связано со здешним, но не поделиться с братом впечатлениями Агния, конечно, не могла. Удивительно, что ей удалось это сделать, ничего толком не рассказав. Удивительно и грустно одновременно, ибо это очередная ноша для трепетной натуры.