И вот этот человек в последние пару лет являлся одним из наставников цесаревича, который и без того был склонен к либеральным идеям. Просто швах… и сложно что-либо сделать, ведь не один он там такой был.
Вот и сформировался цесаревич ни разу не близким по мировосприятию даже на отца, не говоря уж о деде, Николае I, который, если внимательно приглядеться, был на императорском престоле боле чем уместным и успешным в своих действиях. Ну не считать же за провал сложности в войне по сути со всей Европой плюс Османской империей? И то… мир был подписан его наследником, который при оном действии проявил откровенную слабость, согласившись на нейтрализацию Чёрного моря.
Мда, согласился. Но вот нынешний цесаревич готов был пустить по ветру саму идею империи, пойдя даже не по британскому – там то как раз слабых мест было мало – а по французскому пути со всеми этими заразами вроде до конца не придавленного якобинства и прочего свободо-равенство-братства, будь оно неладно!
- Если тебе удастся, сестрёнка, то буду в очередной раз признателен.
- Мы семья, Вик, - улыбнулась Мария. Искренно, от души, что на людях вообще случалось крайне редко. – Если не мы, то кто… Я, как и ты, мало кому верю.
Факт. Ну так и работа у неё способствует подозрительности, а также склонности видеть людей такими, какими они являются на самом деле.
Хотел было продолжать развлекать Вайнону – как очередным танцем, так и своим невеликим умением это делать – но тут заметил приближающегося ко мне российского посла, генерала Штакельберга. Как в Конфедерации оказался в роли посланника, так и до сих пор пребывал в этой должности, ставшей из откровенно второстепенной одной из ключевых. Почему? Для начала, успел наладить хорошие связи быстро перестроился с окружения Дэвиса на наше с Борегаром. Ну а потом и правильно себя повёл при трансформации Конфедерации в империю, хорошенько поработав при сглаживании шероховатостей переходного периода, которого при всём желании избежать не получалось.
Вот и к чему столь грамотно ведущего себя кадра менять? Хотя Горчаков, князинька хренов, мог бы попробовать заменить на какого-то профранцуза, но подобный афронт вполне мог вызвать реальное раздражение Александра Николаевича. А раздражение императора в теперешних условиях могло привести и к отставке старого, опытного проводника французских интересов. Потому все и оставалось на своих местах.
- Эрнст Густавович, приятно видеть вас добрым и в полном здравии.
- И я рад видеть вас, Виктор. Леди Мария… - последовал поцелуй руки сестрёнки, затем короткий поклон в сторону находящей на достаточном расстоянии Вайноны. Всё согласно этикету, который генерал и дипломат знал если не в совершенстве, то близко к этому. – Вчера довелось беседовать с месье Адольфом Ле Фло и некоторые слова из этой беседы вам стоит узнать.
Улыбаюсь, понимая, что французский посол, пусть и ведущий себя предельно тихо и вежливо, исполняющий приказ своего императора не лезть на рожон до тех пор, пока не поступит соответствующая команда, просто так в русское посольство не явился бы. Будучи же профессионалом. Понимал, что генерал Штакельберг с высокой степенью вероятность передаст часть разговора кому-то из верхушки Американской империи. Может мне. Может Тумбсу или кому-то ещё. имеющему прямое или вроде как косвенное, но на деле прямее некуда, отношение к дипломатии и сопутствующим ей интригам.
- Любопытно, что же император Наполеон III решил столь заковыристым путём донести до нашего сведения? И да, вот ещё. Вайнона! Не мучай свои очаровательные ушки, ты ж морщиться начинаешь, когда пытаешься прислушиваться в этой полной шумов атмосфере. А морщиться для девушки вредно, от этого морщины раньше времени появиться могут.
Пристыдить этот веник на паровой – за неимением электрической – тяге? Смешно. Помимо меня, это понимали все, кто с ней сталкивался. Дитя природы в какой-то степени. она стремилась узнавать новое, но и старые привычки никуда не исчезали. Просто малость лакировались, дабы можно было вращаться в высшем свете без совсем уж жёстких залётов и пролётов. Местами вполне себе современная и эмансипированная девушка, местами же откровенная инфант террибль. Ну да это нормально, ричмондскому свету подобное только на пользу идёт.
- Возвращаясь к нашим… французам, - делаю паузу, смотря на легко подавившего смех Штакельберга и таки да хохотнувшую Мари, после чего продолжаю. – Парижский трактат или Гаити?
- На сей раз пальцем в небо, Виктор, - покачал головой Эрнст Густавович. – Трактат будет денонсирован в июне и мы готовы к тому, чтобы очень быстро восстановиться на Чёрном море. Сначала только там, а потом, при поддержке, политической и не только, объявить о том, чего не удалось сохранить раньше. Париж в бешенстве, но ничего не может сделать. Гаити… они потеряли, вы с Испанией подобрали то, что они поднять не смогли за десятилетия. И ещё показательно устраиваете отмщение и за французов, которые там сгинули, кроме прочих.
- Тогда…
- Дакота!
- Их то она каким боком затронула?
Моё удивление было абсолютно искренним. Франция ещё с давних пор потеряла все позиции на континенте – за исключением недавнего, но очень ограниченного возвращения в Мексику - и уж точно дела североамериканских индейских племён и их конфликтов с Вашингтоном не имели отношения к парижским интригам. Даже учитывая заковыристые пути, по которым ползали мысли в голове Наполеона III.
- Это услуга, а не собственная инициатива, Виктор. Совсем скоро в Кале состоится встреча Наполеона III и Виктории. Мой император попросил сказать об этом и о другом.
- Новый старый альянс… И турки туда же?
- Пока нет, но всё может случиться, - без промедления ответил на заданный Марией вопрос посол. – И этот альянс не будет прямым и агрессивным. Не против нашего с вами альянса.
Это да. При нападении на Россию автоматически последует удар по островным колониям Британии в Карибском море и поблизости. А также по Канаде. Или не по Канаде, а по США. Стоп, а ведь вот в чём могла собачка порыться…
- Виктория изволит беспокоиться, что мы хотим очередного расчленения её будуще-прошлой колонии?
- Другого объяснения нет. Положение нынешнего президента, Ганнибала Гэмлина, уже стало неустойчивым.
- Но этого Её Величество вместе со своим верным паладином Пальмерстоном и добивались.
- Чересчур быстро, слишком сильно. Выкармливаемый ими Юнионистский Союз совсем недавно покинул колыбель, а Гэмлин ещё не сделал всех ошибок, которые должен.
- Над уже вторым по счёту президентом США витает болезнь под названием прогрессирующее слабоумие. Эрнст Густавович, - усмехнулся я. – Один освобождает черномазых и предоставляет им все права, при этом притесняя основу своей власти, нормальных белых людей. Вдобавок делает врагами пусть не большую, но лучшую часть своей страны, её элиту. Результат наблюдает весь мир. Его же преемник и аболиционист самого радикального толку ничего не исправляет, лишь усугубляет. А ещё создаёт себе новую проблему буквально на ровном месте. Индейские племена горды, а ещё видят, что их ставят ниже негров в новых то реалиях. Если в Вашингтоне резко и быстро не образумятся, то исход… может быть каким угодно, только не тем, что ждут в том же Лондоне.
Штакельберг изображал полное, невозмутимое спокойствие. А может даже не изображал, относясь ровно ко всему тому, что не имело непосредственного отношения к российским делам и не влияло прямо и круто на союзников его родной империи. Действительно, ну вот какое ему дело до волнений в Дакоте и возможного кризиса власти в Вашингтоне? По большому счёту это ничего не изменит, да и США никак не выбраться из затеянной бриттами интриги. Другое дело, что Виктория и лорд Пальмерстон хотят провести возвращение бывшей колонии совсем уж без сучка и задоринки, но… Всем тут присутствующим на их хотелки банально положить.
- Император Всероссийский понимает, что вам не нужна ни новая война с США, ни развал того, что от них осталось. Но поднявшийся шум…
- Индейские резервации формально независимы от Вашингтона, - ангельским голоском пропела Мария. – Они имеют право защищать свои земли и свои жизни. А наша пресса может поддерживать словом и авторитетом их стремления.
- Но не больше?
- Не больше. Эрнст Густавович, - успокоил я посла. – Хотя мы оставляем за собой право предоставления политического убежища тем, кто его попросит. И оставляем за ними право считать земли племён своей собственностью при любом исходе.
- В этом никто не сомневается и не будет возражать. На землях Российской империи.
Вот и поговорили, выяснив кое-что новое и прояснив позиции обеих союзных сторон. По большому счёту, такие вот торжественные приёмы и балы служат не только для развлечения, но и для таких вот встреч. Глупец тот, кто этого не понимает. Вдвойне глуп, кто понимает, но при этом не использует.
Танцы, разговоры за столиками с напитками и закусками. И за иными слотами, уже карточными. Именно за такой стол я и попал спустя некоторое время. Не в одном из больших залов, а в отдельной комнате, в компании всего троих человек, принимающих участие в игре и одной, чисто наблюдающей. Та самая игра, где собственно игра лишь внешний фон, предлог для разговора, пусть и требующий к себе определённого внимания. Вид игры? Набравший популярность в России и активно распространяющийся тут, в Америке, преферанс, известный мне ещё с далёкого будущего. Кто игроки? Помимо меня и сестрёнки, император Владимир Александрович и его старший братец-цесаревич. Игра на четверых с одним находящимся на раздаче и тремя игроками. Раздающий, понятное дело, меняется от сдачи к сдаче. Ну а в качестве любопытного наблюдателя… понятное дело, что одна индеанка даже сюда ухитрилась проскочить, сделав умильную мордашку и тем воздействовав на чувствительного к подобному Владимира.