м последних изобретений криминалистики.
Комментарий Джонни малость разрядил обстановку, заставив улыбнуться уже и меня. Фантазия то богатая, потому и представил себе разговор в постели после любовных то игр. Тот ещё мог быть разговор, не отнимешь.
- Рассказала, вы же меня знаете. Но не в подробностях, а так, в общем. Думала попугать мальчика, а он ещё сильнее воспылал.
- Вот воспылавшим и уехал. За судьбу батарейного броненосца, на котором он отплыл, я не опасаюсь, а вот дальнейшее… Ты хоть понимаешь, что теперь неизвестно что может случиться.
- Ничего не случится, - отмахнулась Мари. – Ну провёл он со мной несколько приятных для обоих вечеров и ночей. Вернётся к своей любимой фрейлине более умелым любовником, да может сохранит приятные воспоминания о визите сюда, в Америку.
- А ты что скажешь?
Смит, к которому был обращён последний вопрос, всерьёз призадумался, затем достал портсигар, открыл его, закрыл, так и не собравшись закурить. Затем посмотрел на меня, на сцену, где сейчас демонстрировались довольно откровенные, но все же бальные платья. Только после всего этого произнёс, но к Мари, не ко мне:
- Недооцениваешь ты свои таланты, пока ещё мисс и пока Станич. Даже тогда, на вашей маленькой плантации, умела головы вскружить тем, кто в твою сторону засматривался. А теперь стала красивее, увереннее, изящнее. Власть и положение всей семьи Станич тоже добавляют притягательности.
- Я сама и не пытаюсь…
- В том то и дело. Что не пытаешься, - поймал я начатую другом мысль, продолжая её. Это притягивает ещё сильнее. Тебе, сестрица, действительно не нужны ни деньги кавалеров, ни их положение, ни возможности, что они способны предоставить. И без того мы, тут сидящие, почти на вершине империи, которую сами же и создали. На нас нечем воздействовать. А мы воздействовать может, даже сами того не желая. Не зря даже Владимир на тебя частенько засматривается. Чёткой цели нет, просто приятно нашему императору видеть ту, которая независима, опасна и которой ничего ни от кого не требуется. А где один брат, там и другой, схожий по масштабу личности. Что Владимир, что Александр – это тебе не малахольный цесаревич с разумом, пропитанным либерализмом, словно пьяница дешёвым виски. Понимаешь?
- Ой!
Проблеск понимания в глазах. Так её, родную, умную, но местами всё ж дурную! Ухитрилась создать на пустом месте очередной узелок, который непонятно как будет влиять на дальнейшие события. Неприятностей как таковых быть не должно, но неожиданности – это завсегда пожалуйста. В неполные два десятка лет парни под действием гормонов и сопряжённых с ними эмоций порой такое вытворяют, что таки ой. И пофиг, что этот конкретный аж целый великий князь и – если удастся как следует разыграть партию – будущий наследник престола Российской империи.
- Но Вик, я же ему специально напомнила, что если есть влюблённость, то долг перед империей или нет, но бросать то её не надо. Ну как ты свою Вайнону точно не бросишь. Фаворитка, оно тоже неплохо. Вот пусть свою княжну Мещерскую ей и делает.
- Может княжну, а может и… - тут я выразительно посмотрел на сестру. – Ты уверена, что первая влюблённость в обычную по сути девицу не вытеснится второй? Уж прости, но столь яркая личность как ты легко затмит простую фрейлину без особых талантов за душой.
- И снова ой! – ещё более искренне вымолвила Мария. – Меня эти фаворитские блага не интересуют. Совсем-совсем!
- Посмотрим. В любом случае, ты эту кашу заварила, при твоём участии её и расхлёбывать. Тут, надеюсь, возражений не имеется?
- Нет.
Уже хорошо. Может я и преувеличивал, но лучше заранее расставить все точки над «ё», дабы потом не оказаться в состоянии весьма ошарашенном и неготовым к последствиям. Особенно в имперских играх, где каждая сторона преследует исключительно свои цели и даже между союзниками случается всякое. В настоящий момент Александр Александрович Романов плывёт себе в сторону Санкт-Петербурга, ну а план по устранению его брата-цесаревича с данной «должности» лишь в самом начале. Это если он вообще доживёт. Вроде бы состояние его здоровья в настоящий момент опасений не вызывало. Но местная медицина… отдельный разговор. В известной же мне истории Николай Александрович помер через несколько лет, причём скоропостижно и отнюдь не от несчастного случая, а от болезни.Значит, здоровьичко у него слабенькое. Цинично, конечно, но в данной ситуации это мне исключительно на руку. Помрёт своей смертью от естественных причин – не придётся напрягаться, проводя политику по дискредитации в глазах отца и вообще знати Российской империи. Ну а станет сохранять здоровье и влиять на политические расклады во вредном для нас направлении… не обессудьте. Никаких силовых воздействий, исключительно интриги и всё из этого вытекающее.
К слову о вытекающем. Померший Парижский трактат уже рванул напоследок, словно пуд динамита в замкнутом пространстве, переворачивая кажущиеся нерушимыми устои европейской политики с ног на голову. Парадокс, но немалая часть британской и французской аристократии, коим этот самый Парижский трактат был выгоден, до последнего на что то надеялись. Лишь когда в Петербурге сам канцлер Горчаков - вынужденно, потому как не хотел делать подобное именно сейчас – заявил о денонсации трактата, а соответственно и всех наложенных на Россию ограничений… О, тогда то многие и забегали, словно тараканы из-под тапка или мыши под метлой. Заполошно, куда-то щемясь, но не понимая толком, что именно это может в итоге принести. Крики, вопли, писк и визг. И всё впустую, поскольку Александру II, уверившемуся в силах империи и опирающемуся на серьёзных союзников в лице американской империи и Испании было плевать.
Хотите противодействовать? Объявляйте войну! Ах, вы боитесь за собственные колонии, а точнее за Канаду, мексиканские порты и вообще острова в Карибском море? Тогда сидите на попе ровно и ограничивайтесь ушатами отборного дерьма в прессе, но не переступайте условную красную линию.
Собственно, именно так всё и происходило. Развязывать войну никто не собирался и даже более того, крики постепенно затихали. Первый выплеск эмоций сменился на относительно разумную оценку ситуации. Хорошо? Это ещё как посмотреть. Можно было не сомневаться, что как Британия, так и Франция уже строят планы по восстановлению потерянных позиций. Зато Османская империя – это иное. Султан и рад был бы визгнуть что-либо особо грозное, да только понимал, что без франко-британской поддержки русские войска распотрошат его империю так, что останется от неё жалкий огрызок. Вот и сидел тихо-тихо, злобствуя исключительно в пределах своей территории. Да и то… Устраивать привычную резню в христианских регионах покамест не осмеливался, хотя, по донесениям агентов, такие мысли при султанском дворе уже витали в воздухе. Не хотелось бы, чтоб такое произошло. По крайней мере до тех пор, пока Россия не восстановит хоть частично флот на Чёрном море. Вот тогда – милости просим. Показательные зверства турок станутроскошным поводом для освободительной войны. Тут уж никакие европейские страны не рискнут поддерживать «безумных варваров» и «жестоких убийц, обагривших руки в крови христиан по локоть». Состряпать блюдо, подходящее для всей Европы, сможет и начинающий подмастерье, не то что мастер дипломатической кухни вроде того же графа Игнатьева.
Турцию уже давно и совершенно не зря именовали «больным человеком Европы». Направление насчёт болезни верное, но вот вторая часть… Турки всегда были азиатами и каким-либо образом пристёгивать их к нормальной европейской цивилизации – есть большая и трагическая для многих ошибка. Это с нашей точки зрения они больны, а вот со своей азиатской колокольни… то есть минарета, если точнее – более чем здоровы. Естественное поведение, совершенно нормальные для этой расы повадки и привычки, включающие в себя и то, от чего самого твердошкурого представителя епропейской цивилизации потянет блевать. Не-ет, этого «больного человека» нужно было не лечить, а просто прикончить, пока вновь в силу не вошёл. Но не сейчас, потому как России сперва требуется восстанавливаться, да и возню в Туркестане закончить. Полезное направление, к слову говоря, очень полезное. Не зря тот же Игнатьев вцепился руками и ногами в возможность ускорить и улучшить процесс получения Россией новых окраинных колоний. Тут и геополитика, и хлопок, и иные ресурсы, к которым только-только начинает подбираться современная наука с промышленностью. Учитывая же фигуру генерала Черняева, коего никто смещать и не собирается в новых условиях – политика «мягкой силы» тут использоваться не станет. С ногтю будут прижимать что баев, что вообще всех местных аборигенов. А иначе чуть что и в спину ударят… либо за пятку гнойными зубками тяпнуть попытаются. Доказано и проверено временем. Уж мне, заставшему эпоху «много лет тому вперёд», в этом точно сомневаться не приходится.
- Хватит на девушек засматриваться, - дернула меня за рукав Мари, видимо, посчитавшая, что всё моё внимание сконцентрировалось на красотках, демонстрирующих купальные костюмы. Очень смелые по нынешним то представлениям. – Или представляешь, в какой именно лучше Вайнону нарядить?
- Есть такие мысли. Да и ты, уж прости, наверняка успела себе пару-тройку нарядом присмотреть… во всех видах, от бальных платьев до тех, которые только немногие избранные увидеть смогут.
- Не без этого, - даже не подумала отнекиваться сестра. – Давай уже. Вик, пора обратно в императорскую ложу. Если он нас и не особенно ждёт, то вот Вайнона рада будет. Или мне тебя за ручку отвести? Я могу!
Кто б сомневался. Мари изначально была той ещё самостоятельной личностью, а уж после длительного пребывания радом со мной, а не прежним созданием «донора» и вовсе стала максимально приближена к привычному мне психологическому портрету девушки… ну неXXI и даже не конца XX, но уж первой трети точно. Неплохой такой прорыв во времени, откровенно то говоря! Вайнона тоже, другие близко общающиеся… И вообще психологическая обстановка в Американской империи стремительно мутировала, несясь впереди остального мира, шаг за шагом приближаясь к той. которую я считал комфортной для себя лично. Но опять же без тех отвратительных черт, которые появились в родной мне реальности. Этого добра тут точно не требуется!