— На сегодня достаточно, бедное дитя. — Потом он повернулся к Иветте: — Сделай ей паровой массаж и захватывай мышцы поглубже. Затем — обычный. Под конец — теплый душ.
— Но я хочу, чтобы массаж сделали вы, — капризно нахмурилась девушка. — Говорят, вы великолепный массажист, а я привыкла получать только самое лучшее!
— О'кей, — сказал Жюль довольно безразличным тоном и разоблачился до белых нейлоновых плавок. — Так даже лучше — я изучу особенности вашего сложения.
Дежурные фрейлины были чрезвычайно шокированы — или делали вид, что шокированы — представшей перед ними картиной: полуголый мужчина атлетического сложения трудился над их совершенно обнаженной хозяйкой. Но Великий Дюкло, единственный из всех присутствовавших, казалось, не обращал ни на что внимания. Он был высококлассным массажистом — и он выполнял свою работу.
Так продолжалось день за днем. Поскольку герцогиня действительно была крепкой, здоровой, прекрасно сложенной девушкой, весьма развитой — как в физическом, так и в умственном отношении, — прогресс был очевиден и лишь одно не давало покоя юной аристократке: впервые в жизни ей встретился мужчина, не желавший покоряться её чарам. Невыносимая ситуация! И с течением времени она становилась все более невыносимой.
Дюкло продолжал оставаться холодно-безразличным; более того — он даже выказывал явные признаки пренебрежения! Он вел себя как мастер, который вынужден тратить силы и способности на материал, явно недостойный его высокой квалификации. Он совершенно не обращал внимания на те маленькие спектакли стриптиза, которые она с таким тщанием разыгрывала!
Однажды, когда герцогиня уже достигла некоторой степени мастерства и была невероятно горда своими успехами, все фрейлины исчезли до начала сеанса массажа.
— Я думаю, они нам больше не понадобятся, — девушка немного помедлила, затем кокетливым движением освободилась от последней части своего скудного туалета и, поглаживая полные груди, бросила на Жюля взгляд, способный сразить наповал любого мужчину. — Не правда ли? — Теперь она поглаживала бедра.
— Желаете сами сделать себе массаж? — осведомился Жюль с такой ехидной усмешкой, что юная герцогиня в ярости готова была шарахнуть его чем-нибудь тяжелым по голове. — Я, уверяю вас, справлюсь лучше. — Подхватив девушку под ягодицы, он швырнул её на массажный стол. — Если вы пытаетесь соблазнить меня, — пальцы Жюля прошлись по её позвоночнику, — то должен предупредить, — придавив одной ладонью соблазнительные полушария, он начал ребром другой выбивать чечетку на её ребрах, — что ваши старания тщетны. — Теперь Жюль волнообразными движениями массировал лопатки. Он чувствовал, как тело девушки напряглось и с торжеством закончил, звонко шлепнув её пониже поясницы: — Для меня вы лишь глина, сырая глина, из которой я, Великий Дюкло, пробую сотворить человека. Глина — и ничего больше!
Что тут началось!
— Ты, жалкий простолюдин! — визжала герцогиня, извиваясь под его руками. — Идиот! Деревенщина! Олух! Да ты знаешь, кто я! Придет час и ты поплатишься за свой язык! Я. велю содрать с тебя кожу живьем и посадить на кол!.. — Внезапно она замолкла, потому что заговорил Жюль.
— А ну-ка, заткни рот! — резко приказал он и могучая рука легла на губы вспыльчивой красавицы. Задыхаясь в её необоримых тисках, герцогиня поняла, что для её здоровья, действительно, лучше помолчать. — Мое происхождение — высокое или низкое — не имеет никакого значения. Я — Дюкло! Я пытаюсь приблизить вас к образцу, который сотворил Господь; в Его намерения входило населить мир людьми, а не слизняками, которыми так и кишит теперь многогрешная Земля!
— Великий Боже! Что за проповедь! — пискнула герцогиня. — Только не говорите мне, что вы — пьюританин! Впрочем, я должна была бы догадаться сама — по вашему примерному поведению, — пустила она парфянскую стрелу.
— Экс-пьюританин, — уточнил Жюль. — Я не считаю, что все, доставляющее удовольствие, греховно; но небрежность к человеческому телу, несомненно, великий грех. Поэтому, если не возражаете, продолжим — пока мышцы окончательно не остыли.
И тренировки продолжались, словно ничего не произошло. Вскоре герцогиня достигла-таки немалых успехов; она начала заниматься во Дворце Силы, успешно справляясь с гнетом тройной гравитации.
И ей довольно легко удалось убедить себя в том, что она не выболтала секрета, который хранился в течение шестидесяти семи лет.
ГЛАВА 9КРЕПОСТЬ ИНГЛВУД
В качестве примера традиционной лояльности военно-морских сил можно привести случай, когда Императрица Стэнли V, её муж и четверо из их пятерых отпрысков были предательски убиты в 2299 г. Их младший сын принц Эдвард избежал гибели лишь благодаря тому, что он, будучи с рождения лейтенантом ВМС, имел гораздо лучшую охрану. Адмирал флота Симмс, объявив военное положение, во время наиболее кровавой в имперской истории чистки, казнил не только всех признанных виновными, включая принца Чарльза и принцессу Чарлин, но и их семьи. Затем он провозгласил себя регентом и твердой рукой управлял Империей в течение шести лет; в день, когда принц Эдвард достиг совершеннолетия, адмирал, ко всеобщему удивлению, отказался от власти и собственноручно короновал принца как Императора Стэнли VI.
Жюль и Иветта соблаговолили, наконец, принять в качестве персональных клиентов шестерых Великих Герцогов с их супругами и наложницами — среди них был и Великий Герцог Николае с герцогиней Ольгой из Двадцатого сектора, — но это являлось их единственной уступкой высшему свету. В создавшейся обстановке интимности им удалось зацепиться за несколько намеков, но, как и раньше, ни к чему серьезному они не вели.
Используя малейшую возможность, они внедряли своих агентов в самые невообразимые места — кухни, гаражи и тому подобное. Агенты работали, докладывали о тех крохах информации, которые им удалось раскопать, но по-прежнему не намечалось никакого выхода ни на Бэниона, ни на кого-либо из его потомков. Правда, в активе брата и сестры уже имелись два важных факта: неосторожные слова юной герцогини Синглтон и анализ движения финансов за последнее десятилетие. Со счетов Великого Герцога Николаев канули в небытие гигантские суммы — что, тем не менее, не могло служить прямым доказательством его причастности к заговору. И не давало никаких зацепок для решения главной задачи — поиска пресловутой Императорской Грамоты.
— Пат, — подвел, наконец, итог Жюль. — Придется доложить Верховному. Мне очень не хотелось просить о помощи в нашем первом по-настоящему серьезном деле, но, боюсь, нам одним оно не по зубам. Все может ещё обернуться так, что полетит голова Верховного, а не этого герцога из Двадцатого сектора — кем бы он ни оказался на самом деле. Чертовское невезение!
— Боюсь, что ты прав, — кивнула Иветта. — Герцог Николас, безусловно, значительная величина… но в его жилах, по официальным данным, нет ни капли крови Стэнли.
— Поэтому он и уповает на Грамоту, — сказал Жюль, — и на нашу герцогиню Синглтон.
— Так ты думаешь…
— Да, — кивнул головой Жюль. — Где бы ни сгинул Бастард, он оставил дочь, Ольгу, женщину весьма спокойного нрава. Но вот их совместное с Николасом произведение — это совсем иное дело! Времена императрицы Стэнли V могут повториться, Иви. И тогда твоего брата действительно посадят на кол… — Он на мгновение задумался, потом решительно закончил: — Ладно! Я договорюсь о встрече с шефом.
Они встретились с Верховным и тот постарел на десять лет, когда его лучшие агенты выложили ему весь запутанный клубок, в который превратилось дело. По окончании доклада он сидел неподвижно, размышляя, минут пятнадцать — д'Аламберы почти ощущали напряженный, тяжелый ток его мыслей. Наконец, глава Службы резко поднял голову и произнес:
— Я надеялся, что это будет кто-нибудь другой. Вы правы — мы не можем бороться с Николасом, не имея в руках веских улик. А главное доказательство одно — подлинная Грамота!
Жюль нахмурился.
— Я боялся, что вы скажете именно это, сэр. Проклятая Грамота может храниться в самом труднодоступном сейфе на Земле. — Вряд ли, — спокойно ответил Верховный. — Во власти Императора открыть двери любого банка на Земле, не называя причин. Это касается и всех сейфов — но только не того, который стоит в подземелье замка Инглвуд. Готов прозакладывать собственную голову! Вообще-то Император, в качестве каприза, мог бы пошарить и в подвалах Николаев, но такое публичное недоверие к правителю сектора привело бы ко всеобщему хаосу и герцог остался бы в выигрыше. Поэтому я собираюсь поставить на кон только наши три головы…
В течение следующих двух часов они обсуждали детали предстоящей операции.
Через три дня средства массовой информации сообщили, что у Императора Стэнли Х тяжелый сердечный приступ.
Болезнь не была фатальной, но созванный консилиум врачей единодушно пришел к выводу, что Его Величеству необходим по меньшей мере двухмесячный отдых от государственных забот — лучше всего в его любимой летней резиденции Пайни Бич в Скалистых Горах. В связи с этим крон-принцессе Эдне был присвоен не совсем обычный титул «Императрица про темпорум» и её родители — без особой помпы и. церемоний — отбыли, но не в Пайни Бич, а на один из островов Тихого океана, охрана которого соответствовала высочайшему уровню военной техники того времени.
Тем временем, принцесса Эдна объявила об устройстве большого приема, который, при участии всего Императорского Двора, будет длиться три дня. На этот прием были приглашены все тридцать шесть Великих Герцогов и члены их семей. Думал ли в тот момент кто-нибудь из приглашенных о близкой опале? Разумеется, об этом не могло быть и речи.
Когда начался прием, Жюль с Иветтой, сопровождаемые целым батальоном специалистов, отправились к Инглвудскому замку. Беспрепятственно достигнув мощной крепости, служившей главной резиденцией герцога Николаев, они выслали вперед дюжину людей со станнерами и лазерными резаками — позаботиться о воротах. Следом бесшумно двигались пятьдесят бойцов из клана д'Аламберов и сотня д