о не очень доволен.
Пожав еще раз героям руки, генерал поспешил удалиться и как бы невзначай бросил напоследок:
– Зуур и Зенон, премиальные получите в кассе. Ведомость мною уже подписана.
Лишь только дверь за спиной генерала захлопнулась, огр радостно потер ладони и азартно прорычал:
– Премиальные – это совсем другое дело! А то я уж было засомневался в генерале – думал, он хочет от нас одними медальками отделаться.
– Так, по мне, и медали вполне достаточно, – хлопая недоуменно глазами, сказал молодой человек.
– Это потому, что ты молод, тщеславен и, как следствие, глуп, – ухмыльнулся огр и тут же пояснил: – Медаль – не орден, и постоянных выплат за нее не полагается, поэтому лишней побрякушке на своей груди я предпочитаю денежный эквивалент. Повзрослеешь, обзаведешься семьей и наследниками, тогда все сам поймешь, мой юный друг. А пока наслаждайся славой мирской.
– Все, господа. – Майор прервал разглагольствования корыстного огра. – Зуур и Зенон, ваши отчеты должны быть у меня на столе к обеду, Эни, срочно сгоняй в прокуратуру и проследи за тем, чтобы наших подопечных оформили как положено. Пока Лиин находится в госпитале, приказом по управлению ее обязанности перекладываются на мои плечи, поэтому, если чего, меня найдете в ее кабинете. Всем все ясно?
– Ясно, господин майор, – недружным хором ответствовали подчиненные.
Эниэль тут же умчалась в прокуратуру, оповестив коллектив о том, что вчера вечером положила глаз на одного младшего советника юстиции. Как ей кажется, парень также не против познакомиться поближе, и чем черт не шутит...
Тверд даже не стал делать очередное тысяча первое нарекание бесстыжей эльфийке. Он лишь плюнул в сердцах и вышел из кабинета, хлопнув дверью так, что оклеенная обоями дощатая стена вместе с полками, наглядными пособиями по приемам рукопашного боя и картой Великой Рутании еще какое-то время билась в судорогах. Отчего нашему герою вдруг припомнилась трясущаяся фигура ожившего мертвеца и в голову полезли всякие нехорошие мысли. Одну из этих мыслей он и озвучил своему более опытному коллеге:
– Слышь, Зуур, а может быть, эти ожившие мертвецы и покупатели душ как-то связаны с сегодняшним приездом наследного принца?
– Что ты имеешь в виду? – Огр отложил в сторонку карандаш, которым уже было начал писать отчет, и внимательно посмотрел на юношу.
– А вдруг принца Жара хотят украсть здесь, в нашем городе, подменить его душу демоном, чтобы со временем захватить власть над империей.
На что огр громко рассмеялся и поспешил разочаровать юношу:
– Украсть говоришь? А ты хотя бы представляешь себе, какая куча народа охраняет нашего наследника. Это и специально обученные телохранители, и придворные астрологи, и маги высшей квалификации. Умыкнуть принца при такой плотной опеке попросту нереально. – Зуур откинулся на спинку стула, потянулся и вновь обратил свой взор на Зенона. – Нет, Зен, здесь что-то другое, может статься, еще более страшное, чем даже гибель не только принца, но и всей императорской семьи. Да простит мне Всеблагой столь крамольные речи! Чует мое сердце, дело это еще не раз вернется к нам бумерангом, а предчувствия мои меня не подводили ни разу...
Зуур на удивление быстро накатал свой отчет и, сославшись на какие-то неотложные дела, оставил юношу наедине с печатной машинкой и его собственными мыслями. Перед самым уходом огр ненавязчиво попросил коллегу отпечатать его каракули, мол, пальцы у него неприспособлены стучать по клавишам, а зануда Тверд требует, чтобы все было по форме. В ответ юноша лишь машинально кивнул, о чем впоследствии здорово пожалел – мало того что пальцы огра не были приспособлены к работе на печатной машинке, они, вкупе с его головой, были не очень пригодны вообще к процессу письменного творчества. Зуур не только чиркал, как курица лапой, многие слова были написаны лишь до половины, как будто огр попросту поленился их дописать, фразы были разорванными, и очень часто целые предложения оказывались незавершенными.
Через час, когда Зенон, проклиная хитроумного огра на чем свет стоит, уже практически заканчивал опус под названием «Отчет о проделанной работе поручика Эр Шуура», на столе Тверда громко зазвонил телефон. До сознания увлеченного работой над ошибками юноши не сразу дошел тот факт, что на данный момент он в кабинете один и, кроме него, трубку поднять некому.
Звонил дежурный офицер, которому как раз и нужен был следователь Зенон Мэйлори.
– Господин поручик, к вам тут посетитель просится. Говорит, что может сообщить кое-какие подробности по делу Лары Смола.
– Немедленно пропустите, господин капитан! – не сдержав эмоционального порыва, заорал в микрофон Зенон. – Выпишите пропуск и обязательно проинструктируйте его, где меня можно найти.
– Уж как-нибудь справимся, – ехидно ответила трубка, – не впервой визитеров к следакам запускать.
До сознания юноши наконец-то дошло, какую бестактность он совершил, вздумав поучать капитана, который, может быть, служит здесь не первый десяток лет, и его лицо залилось краской стыда.
– Простите, это от волнения, – пробормотал он смущенно, – видите ли, первое мое самостоятельное дело.
– Не бери в голову, поручик, сам был когда-то таким же... суетливым.
Посетителем оказался человек. Блондин среднего роста и возраста, высокий лоб, прямой нос, упрямый плотно сжатый рот, волевой подбородок. Глаза скрыты практически непроницаемыми для постороннего взгляда черными очками. «Вполне вероятно, какие-то проблемы со зрением», – решил Зенон. Одет, несмотря на невыносимую жару, в добротный шерстяной костюм черного цвета, рубаха белая, галстук пестрый, модный и, соответственно, дорогой, на ногах начищенные до блеска ботинки, также очень модные и дорогие. Короче говоря, перед Зеноном стоял либо весьма успешный бизнесмен, либо преуспевающий адвокат, либо депутат народного собрания, либо лидер какой-нибудь преступной группировки. В руках у него был солидный и очень дорогой портфель из крокодиловой кожи.
– Разрешите представиться, господин следователь? Эраст...
– Э...
– Называйте меня просто Эрастом, я к вам по делу.
– Понятно, что по делу, – мудро заметил Зенон, – без дела в полицию обращаются лишь чокнутые психопаты, страдающие манией преследования, и пожилые старушки с жалобами на шумных соседей.
– Увольте, молодой человек, я не отношусь ни к первой, ни ко второй группе, – как-то механически улыбнулся мужчина, вольготно устраиваясь на стуле, стоящем напротив стола Зенона. – Я к вам действительно по очень важному делу.
– Меня уже предупредил дежурный офицер, что вы можете что-то сообщить по делу покойной Лары Смола. Итак, слушаю вас внимательно.
Усевшись за свой рабочий стол, Зенон вооружился остро отточенным карандашом и приготовился записывать все, что ему сообщит посетитель. Однако тот вовсе не торопился что-то рассказывать. Он обвел взглядом кабинет, внимательно изучая окружающую обстановку. Закончив осмотр помещения, он вновь повернулся лицом к следователю и задал ему, казалось бы, совершенно не относящийся к делу вопрос:
– И в этой халупе вы планируете провести лучшие годы вашей жизни? Вы, столичный человек из весьма уважаемой семьи, добровольно согласились отправиться в нашу глушь. Никогда не поверю, что это был искренний душевный порыв...
– А вам-то какое до этого дело? – самым невозмутимым тоном спросил Зенон.
– Ну, как же, как же, душа кровью обливается, когда я вижу заранее обреченного на провинциальное прозябание инициативного юношу, способного совершить очень многое во благо своего народа и для процветания великой Родины.
До сознания Зенона уже начало доходить то, что этот Эраст в черных очках – вовсе никакой не свидетель по делу Лары Смола, поскольку на семинарах по криминалистической психологии курсанты под руководством опытнейших педагогов неоднократно разбирали самые разнообразные способы вербовки сотрудников полиции представителями преступных групп и кланов. Не возникало никаких сомнений, что в данный момент имеет место классический случай обработки офицера полиции, целью которой является принуждение его к сотрудничеству с пока неведомыми лицами.
«Арестовать бы этого пижона, – подумал Зенон, – да с пристрастием прижать к стеночке, то-то соловьем запоет».
Однако делать это не стоило по ряду соображений. Во-первых, допросы с пристрастием в цивилизованной Рутании категорически запрещены. Это вам не какая-нибудь деспотия или демократия сомнительного толка. Во-вторых, иногда даже во время пыток преступник держится до последнего и часто умирает, не проронив ни слова. Поэтому для пользы дела будет лучше поддержать разговор с необычным посетителем и выяснить истинную цель его визита.
– И все-таки не жалеть же меня вы пришли сюда? – Молодой человек попытался изобразить на своей физиономии по возможности хитроватое выражение.
– Ну, что вы, уважаемый господин следователь. Разве я похож на праздношатающегося? Но незавидная участь, которая уготована вам в том случае, если вы хотя бы на короткое время задержитесь среди этого провинциального хамья, не могла не тронуть вашего покорного слугу.
Зенону даже показалось, что Эраст прямо на его глазах вот так вдруг расплачется – настолько искренними были его слова.
– Я ведь и сам когда-то оканчивал столичный университет, – доверительно сообщил посетитель, – но так же, как и вы, волею судьбы-злодейки попал в эту тьмутаракань, погряз в житейской рутине, обурел до основания. Представьте, бывает, вспомню себя молодым, и такая тоска накатит – волком выть хочется. А ведь если бы у меня в свое время были бы приличные связи или, на худой конец, достаточная сумма денег, разве сидел бы я здесь, среди неотесанных лесорубов, насквозь провонявших тухлятиной рыбаков и невыносимо глупых провинциальных дам-с...
– К великому сожалению, – простодушно развел руками Зенон, – у меня так же нет ни влиятельных родственников при дворе, ни капиталов, необходимых для того, чтобы завязать знакомства с нужными людьми. Я простой чиновник, обреченный влачить жалкое существование на одну лишь скромную зарплату.