мое место. Я бы ещё, — Норм сделал паузу, потому что прекрасно понимал — его поднимут на смех, — организовал базу где-нибудь в горах или в прибрежных скалах и вывел туда семьи колонистов.
— Это, простите, бред, — резко сказала Эдера. — Ещё не выставлена ни одна нота, а вы уже нас всех в окоп загнали!
— …запросить с Фриды войска и поставить на орбиту крейсер. Мэм, вы полагаете, я не знаю свою работу?
— Встречный вопрос: что-нибудь кроме своей работы вы знаете? Староста говорит совершенно правильно: сперва следует испробовать дипломатические методы.
— Бывает, ситуации выходят из-под контроля. Когда подчинённые удалены от начальства и не знают, что делать, они с перепугу могут начать стрелять. Р. Эстергази был сегодня обстрелян. Это психология, мэм.
«Мэм» немедленно налилась пунцовым соком. Нажил врага, отстранённо подумал Рубен. Было совершенно очевидно, что психолог рабочих групп Норма на дух не переносит… вот только с чего бы?
— А что-нибудь кроме своей работы вы знаете? Посмотрите кругом: тут люди мирных профессий, с семьями и малыми детьми, а ваши так называемые бойцы — кучка подростков, которым преступно доверять оружие. Не говоря уже о вас лично… У нас нет ресурсов для войны.
— Я не говорю о войне. — (Интересно, в этом месте я бы уже орал?) — я говорю всего лишь о готовности к любым действиям, предпринятым вероятным противником.
— Эдера права, — вмешался Ставрос. — Норм, делайте всё, что считаете нужным, но в пределах сметы вашей структуры. В первую очередь мы ответственны перед обществом, которое пытаемся здесь создать.
— Я в первую очередь ответствен за жизни людей, из которых вы строите своё общество. Староста. Мэм. Общество можно и перестроить… или сменить на другое, если это пришлось не по вкусу.
— Спокойно — все. Эдера, у нас просто нет на его место никого другого. Чиф, когда речь пойдёт о жизнях людей, мы вас позовём. Одно дело сбить беспилотный спутник и даже обстрелять чужой разведчик, совсем другое — вести военные действия против заведомо мирной колонии. Надо быть последним идиотом, чтобы на это пойти. После того, как мы отзвонились на Фриду — Бротиган, мы ведь сделали это? — их тайна больше не существует. Сохранять нечего, игра не стоит свеч. Любое проявление агрессии будет рассмотрено как повод к галактической войне. Мы не одни, Федерация нас не оставит. Эта тема закрыта, переходим к следующей. Бротиган, давайте сюда эту женщину.
Когда Мари Люссак переступила порог зала капитула, Рубен только растерянно сморгнул. Она была в бирюзовом домашнем халатике и в кофточке поверх, босые ноги в тапочках без задников делали её совершенно беззащитной на вид. Особенно хрупкой казалась она на фоне громадины Бротигана: у того бесстрастное смуглое лицо, тяжёлые чёрные брови, нос с длинной переносицей и вислым мясистым кончиком, в двери он проходит только боком, иначе плечи мешают. Ну людоед людоедом.
Мари мельком оглядела собравшихся и встала, обхватив себя за локти. Она никогда ни на кого не смотрит подолгу, и очень редко — в упор, и кажется, она вот-вот превратится в птицу. Язык тела говорит: она одна. Замужняя женщина не должна так… Неправильно. И… эээ… неблагородно.
Через минуту в дверь постучали, и, извинившись, через порог перелез заспанный и очень растерянный Брюс.
— Это я его позвал, — невозмутимо пояснил Норм, глядя на недовольных Ставроса и Бротигана. — Он имеет право тут быть. Ну и, я думаю, он просто должен. Да?
Не дожидаясь ответа, он встал, уступив своё место Мари Люссак. Брюсу стула не хватило, и ему пришлось довольствоваться простенком возле двери. Ставрос взглядом приказал Бротигану начинать.
— Миз… Эстергази, вы в курсе, почему вас сюда пригласили?
— Да, разумеется. Я знаю о трагической гибели миз Монти и понимаю, что вы обязаны допросить весь её ближний круг.
Староста едва заметно поморщился, сигнализируя своим: Мари, в отличие от прочих — одного Норма исключить! — не выглядела ни растерянной, ни смятенной. И виноватой, к слову, тоже. Да и в чём бы её винить? На глазах у старушки разбила стекло шкафчика, сняла со стены топор, замахнулась и снесла той полчерепа?
— Вам есть что сказать по этому делу?
— Совершенно нечего, кроме того, что я скорблю вместе с вами.
— Вы были в дружеских отношениях с покойной?
— Я на неё работала и многому у неё научилась.
Предельно честно, и ни добавить, ни убавить.
— Чем этот рабочий день отличался от прочих, миз Эстергази, припомните…
Мари чуть заметно пожала плечами.
— Мы закончили на полчаса раньше. Я перевела записи с диктофона на архивный инфочип, и учёная дама отпустила меня, а сама осталась ещё поработать с кристаллами с двойным лучепреломлением, про которые она сказала, что они якобы живые. Для административной работы ей нужен секретарь, а научная идёт лучше, когда никто не смотрит через плечо. Так она сказала.
— Архивный инфочип? — Ставрос посмотрел на Бротигана, и тот чуть заметно покачал головой.
— Мы его не нашли. Вы, миз, его, случаем, не прихватили?
Мари ответила, приподняв бровь, — и только.
— В вашей комнате гора закрытых паролями инфочипов. Что может храниться на них, кроме несанкционированных копий научного архива колонии Авалон?
В этот момент Рубену отчаянно захотелось напомнить сыну про приоткрытый рот.
— Что дало вам основания для обыска моей комнаты?
— Ничего вашего, девушка, на территории колонии нет. Отправившись в нашу экспедицию, вы подписались насчёт исполнения наших законов.
— Я знаю законы Новой Надежды. Для вмешательства в частное пространство гражданина государству необходимы веские основания. Или на Авалоне уже свои законы?
— Вы не гражданка Новой Надежды.
— Я замужем за гражданином, это уравнивает меня в правах. Административное действие, проведённое с нарушением процедуры, незаконно без каких-либо дополнительных причин.
Бротиган медленно и хищно улыбнулся, словно имел на руках флэш-рояль.
— Ваша девичья фамилия — Люссак? Вы дочь высокопоставленного функционера Федерации Земель Обетованных?
— Совершенно верно, я этого не скрываю. Двое из присутствующих здесь людей могут подтвердить мою личность.
— Свидетельство мужа не может… — нерешительно начала Эдера.
— …и ещё моё, — добавил Норм. — Я давно знаком с этой юной дамой и могу засвидетельствовать её личность.
— Вы ведь её, — Бротиган сверился с декой, — шесть лет не видели?
— Сверьте мою генетическую пробу.
Ставрос молчал, было совершенно очевидно, что он в курсе, к чему клонит СБ.
— Вы заключили брак с присутствующим здесь Брюсом Эстергази за восемь дней до отправления экспедиции, не так ли?
— Это противозаконно?
— Это вызвало бы подозрения в любом случае, однако с учётом текущих обстоятельств — да, совершённый вами гражданский акт абсолютно противозаконен и недействителен. Дело в том, что по сведениям, запрошенным нами из метрополии, Мари Люссак в настоящий момент проходит на Далиле курс психологической реабилитации. Пьёт минеральную водичку, любуется закатами и слушает медитативную музыку. Миз Люссак никогда не покидала сферы безопасности, организованной её отцом. Ваш брак не существует, миз шебианский клон.
— А если я скажу, что это там клон сидит?
— А если я не поверю?
— Брюс Эстергази сам предложил мне принять участие в экспедиции на Авалон.
— Но согласитесь, навести его на эту мысль было нетрудно. Про троянского коня давно читали?
Мари обернулась на Брюса и встретила взгляд человека, которого только что пырнули в печень. Одна секунда, в течение которой можно было или сказать что-то, или промолчать, а после она отвернулась и глядела только перед собой.
— У вас нет шансов, дитя моё, — сказала Эдера. — Расскажите нам всё.
— Я не ваше дитя.
— Она не дитя, — согласился и Бротиган. — Она сотрудник Службы безопасности вероятного противника. «Крот» под прикрытием. Она использовала мальчишку, чтобы овладеть нашими секретными разработками. Что же такое нарыла миз Монти, что вам пришлось убить её топором! Неужели отравить не проще?
— Как насчёт продолжения в присутствии адвоката?
— Законы на вас не распространяются, миз Неизвестно-Кто. Да и где я возьму вам адвоката?
— Второе влечёт первое, не так ли? Если вы объявляете меня клоном, то считаете себя вправе не соблюдать мои гражданские права, потому что иначе вступаете в конфликт с законом. Я настаиваю на том, что на Далиле оставлен мой двойник, исключительно с целью успокоить охраняющих меня отцовских агентов. Я ей за это плачу. Ваше слово против моего.
— Против вашего же слова, увы. Вы сами сделали всё, чтобы оригиналом считалась она.
— Доказывайте, — бросила Мари Люссак и вздёрнула плечи в знак того, что помогать следствию не станет, но не выдержала, полюбопытствовала: — А что, пропавший спутник — тоже я?…
— Погодите, — сказал Рубен. — А где из того, что леди, возможно, клон, вытекает, что она убийца?
Эта мысль, самому ему казавшаяся крайне благоразумной, повисла в воздухе: Ставрос до неё не снизошёл, а Бротиган посмотрел на пилота как на ребёнка, который вмешался во взрослый разговор.
— Единожды солгав, — сказала Эдера, — да кто ж тебе поверит?
— Я не рассчитывала проходить по делу об убийстве.
— Не возьмусь тягаться с вами жизненным опытом, миз, — есть такие женщины, к которым невозможно обратиться «мэм» или «леди», — но мне казалось, у каждого человека есть если не скелет в шкафу, то хотя бы сфера интимного. Это я к тому, что мы все в чём-то лжём.
— Господин Ставрос, — заговорил доселе молчавший Кэссиди, — по решению суда к подозреваемому может быть применён допрос с использованием медицинских средств.
— У нас тут нет суда. Я как-то тоже не рассчитывал, что вы начнёте друг дружку… топорами.
— …если нет суда, его функции переходят к высшему должностному лицу колонии, — настойчиво сказал Кэссиди. — Вы должны взять это на себя.