— Мы исходили из того, что пока непонятно, где появятся растинцы, — начал Торм, встав из-за стола и подойдя к карте, нарисованной, чуть ли не в пол-стены. Олег тут же понял, что пора принести в этот мир ещё одну новинку, а именно, указку. Потому что Торм принялся тыкать в карту своим толстым, как сосиска, пальцем, — Пока таких направлений мы видим четыре. Два, тут и тут, это перевалы через Винорский кряж на границе с Бирманом. И два направления — с реки Ирмень, если они воспользуются кораблями. Южнее болот, в районе Камня-на-Ирмени, — тут Торм ткнул пальцем в стык границ Винора и Бирмана, — Или из района Нимеи, но этот вариант самый маловероятный.
— Почему, — удивилась Уля, но пристыдившись своей несдержанности махнула рукой, мол, это я так, не важно.
— Отсюда, от Нимеи, слишком большой участок пути надо будет пройти по территории Винора, — тем не менее, ответил на её вопрос Торм, — Есть шанс, что кавалерийский и пехотный полки, что стоят возле Нимеи, не останутся в стороне и могут им ударить в спину. По похожей причине мы считаем маловероятными и участки на Винорском кряже, если, конечно, растинцам, действительно, не удастся натравить южные королевства на Бирман.
— Что не исключено вовсе, — напомнила Гортензия.
— Ну да, — чуть сбившись с мысли, начальник штаба укоризненно посмотрел на магиню, его в этой укоризне поддержал и взгляд её мужа, — Мы это учитываем. Поэтому, мы предлагаем следующее. Второй пехотный полк Волма Ньетера остаётся в графстве Шотел, на случай, если король Толер решит воспользоваться моментом. — при упоминании его бывшего сюзерена, лицо ри,Крета скривилось, он даже убрал руку с бедра Риты, которую держал там с самого начала совещания. Олег, естественно, не ревновал, но это видел и, неожиданно для себя, злился, — Первый егерский полк, разделившись на две части, возьмёт под контроль оба перевала, к тому же, на одном из них, — он в очередной раз ткнул пальцем в перевал находившийся на карте восточнее, — Имеется старая крепость. Она уже порядком обветшала, но её можно привести в надлежащий вид. Ну, а гвардейский, второй егерский, кавалерийский, первый и третий пехотные полки выдвигаются на запад к Ирменю, и вот здесь, возле деревни Морша, тут лесные массивы почти сходятся, остаётся совсем узкий участок с дорогой, встают лагерями и готовят укрепления. Не важно, с какого участка реки пойдут наёмники, они всё равно выйдут к Морше. Делать путь огромной дугой севернее, они точно не будут, слишком далеко, им просто провианта не хватит.
— А что с ополчением? — Олег задал вопрос для проформы, он уже почти с самого начала понял, что ждать мозгового прорыва от своих соратников ему не стоит.
Торм вернулся к столу, где лежало несколько свитков и развернул один из них.
— Так. Кроме тех ополченцев, что останутся для обороны самих городов, а это не меньше, чем по тысяче, а то и двух, как в Легине, у нас будут ещё ополченцы из вольных поселений, которых мы привлечём для их обороны и патрулирования дорог в баронствах, дружины для охраны замков и вот, — тут он принялся зачитывать цифры из свитка, — Мы берём в армию из Нерова триста ополченцев, из Гудмина и Брога по пятьсот и из Легина — шестьсот. Мы их отдаём Рите, для обороны перевалов. А дальше всё будем решать, когда станет ясно, откуда придёт враг. Да, из Пскова, Распила и прочих наших поселений мы никого из ополчения в армию не забираем, все остаются на охране своих домов.
— Да, — сказал Олег, нарочно приняв на себя вид крайне расстроенного человека.
Наступила тишина, когда все замерли в ожидании того, что скажет их босс, а граф ри,Шотел продолжал держать мхатовскую паузу.
Наконец, когда уже слышно стало, как звенят от напряжения нервы членов Совета, Олег вздохнул.
— Всё придумано очень толково, — начал он, — Но я-то ждал другого. Я думал, что уже сумел вам дать правильное направление мыслей, а остальное вы и сами додумаете. Но, видимо, я поторопился.
Он встал, дал остальным знак сидеть и подошёл к карте.
— Да. Занять оборону, построить укрепления, — он рассматривал карту, стоя спиной к своим соратникам, потом повернулся, — Но побеждает всегда только тот, кто владеет инициативой, кто навязывает противнику свою волю. И не важно, защищается или нападает. И любая оборона — это лишь способ подготовки наступления. Строя крепости, мы вынуждаем противника искать военного решения в другом месте, — вольно передал Олег мысли выдающегося русского военного теоретика Карла фон Клаузевица, — Наступающий, при прорыве обороны, всегда несёт бо́льшие потери, это так, но затем, когда оборона будет прорвана, потери обороняющегося станут намного, намного больше, — Олег знал, что в этом правиле было и исключение — советско-финская война, да и то, только потому, что когда Красная армия прорвала таки линию Маннергейма, финны просто сдались, а Сталин не стал их добивать, — Вы же собираетесь полностью отдать инициативу противнику, — продолжил он, — Растинцы будут решать, когда, где и какими силами ударить. Нет, я не сомневаюсь в вашей храбрости или ваших талантах. В конце концов, враг будет разбит, но какой ценой? Наверняка ведь не зря замутили южные королевства, значит, пойдут через Бирман. Они сразу выйдут к нам в подбрюшьё. И столько натворят, что я даже не буду объяснять. Вы люди умные, сами понимаете. Так что….Всё. Ваш план никуда не годится. Придётся мне опять быть с вами. На пригляде.
— Ты никуда не едешь?! — почти хором спросили его соратники, и все, кроме Ули, радостно.
— Мы не увидим королевскую свадьбу? — задала она второй вопрос.
— А как же герцогский титул? — спросила Гортензия.
Она, хоть и старалась выглядеть невозмутимой, но явно была ошарашена не меньше остальных.
— Всё будет. И королевская свадьба и герцогский титул, — успокоил Олег, — Значит, смотрите сюда. Агрий, вот эта дорога, через восточный перевал, лучше второй? Значит используем её. Гортензия, — он повернулся к магине, — Твоя задача составить письмо Иргонии. Что ей пообещать, сама знаешь, — увидев, как магиня понимающе улыбнулась, продолжил, — От неё нам нужен не только проход через её королевство, но и продовольствие и фураж — пойдём налегке, с минимальными обозами. Взаимообразно она нам даст или за деньги, не важно. Армин, — посмотрел он на своего главного налоговика-финансиста, — Ты поедешь к королеве вместе с бирманским послом. Возьми с собой десять тысяч лигров, этого хватит с головой, нам ведь много не потребуется.
— Осмелюсь заметить, королева Иргония, наверняка, и рублями возьмёт, — воспользовавшись олеговой заминкой предложил Армин.
— Не в этот раз, — отказался Олег, — С Агрием и командующим определитесь, где создать запасы. Дождитесь Гури, он на днях приедет, возьмите его на это дело, у него уже опыт есть. Выходим ровно через декаду. Идут оба егерских полка, кавалерийский, гвардейский и третий пехотный, — увидев, как вскинулся и приготовился возмутиться Женк Орвин, пригвоздил его строгим взглядом, — Обозы берём по-минимуму. Впереди первый и второй егерские и инженеры, затем кавалерийский и гвардейцы с пехотой. Инженеров и необходимые обозы выдвигать без шума уже с послезавтра. До этого, Чек, определитесь с необходимым. Всем всё понятно? Я вам покажу кузькину мать. Решили они врага дожидаться. Вопросы?
Глава 10
В свой особняк Уля возвращалась поздним утром, проведя ночь у Нечая. Такие встречи, с каждым разом, нравились ей всё больше и больше. И она улыбалась, вспоминая прошедшую ночь.
В отличие от неё, Нечай сегодня практически не спал, ещё затемно покинув их постель и отправившись рагребать тот ворох задач, которые вывалил на него накануне её брат. Уля тоже мало выспалась и, в паланкине, чуть не уснула снова. Не уснула только потому, что не успела — путь до дома был недолгим.
Во дворе своего особняка, больше напоминающего дворец, она застала окончание экзекуции.
— Лентяй, дурак или грязнуха? — выходя из паланкина, спросила Уля у Филезы о причине наказания младшего конюха.
Подробности проступков рабов её уже давно перестали интересовать — она теперь полностью доверяла Филезе и её мужу Явору в вопросах ведения хозяйства и поддержания порядка в её особняке. Излишней жестокости они не проявляли, без вины никого из многочисленной прислуги не наказывали, но и спуску, при этом, не давали. Благодаря такому подходу, порядок в её доме был почти идеальным. Поэтому, Уле, даже если бы она захотела к чему-нибудь придраться, повода проявить неудовольствия не нашлось бы.
— Дурак, — так же без подробностей объяснила Филеза.
Виконтесса понимающе кивнула и пошла в раскрытый перед ней, одетым в парадный камзол лакеем, вход.
— Пусть мне завтрак принесут, — распорядилась она, — Поем в спальне и немного поваляюсь.
Филеза понимающе улыбнулась. Причины ночного отсутствия виконтессы не были секретом. Хотя разговоры среди слуг на эту тему, да и, вообще, на любую тему, касающуюся жизни и поведения их хозяйки, Филеза жёстко пресекала — любителям распускать языки грозило суровое наказание. Впрочем, она понимала, что вряд ли это удерживает их от болтовни, когда управляющие не слышат. Ну, пусть болтают и боятся.
— Сегодня у вас будет время со мной побеседовать? — спросила управляющая.
— Что-то срочное?
Они поднимались по широкой мраморной лестнице на второй этаж, где в левом крыле здания, в конце длинного коридора, была улина спальня.
— Да нет. Я насчёт Билины.
Услышав имя их бывшей, общей для них с Филезой, начальницы, по-сути, на какое-то время, заменившей им родных матерей, Уля не стала откладывать разговор, хотя, утомлённая целой ночью ласк, хотела позавтракать, принять ванну и поспать пару склянок.
— Давай, себе тоже закажи чего-нибудь, позавтракаем вместе и поговорим.
Оставаясь с глазу на глаз, подруги детства часто переходили на ты. Общие воспоминания сильно их сближали. Нет, их детская дружба не была безоблачной, всякое случалось — и обиды, и мелкие пакости, и даже драки. Но многое теперь, эмоционально, воспринималось по-другому.