Лес расступился, выпуская нас на опушку.
— Останови-ка, — велел я. — Давайте осмотримся.
Александр вдавил педаль тормоза, и машина плавно встала на месте.
— Тимур, дрон, — приказал я.
Воевода тут же выпустил тройку мелких наблюдателей. Они взмыли в воздух, окидывая взором пространство. На нашей тактической карте возникли пометки строений и фигурки немногочисленных жителей. Прорисовался холм, на котором стояли останки некогда впечатляющего особняка, деревня с проплешинами на месте разобранных строений.
Естественно, долинка, в которой располагался особняк барона, была создана искусственно — эльфийской магией. Территория получалась достаточно большой, чтобы хватило на несколько среднего размера полей и выпас для скота — как раз чтобы кормить деревеньку и обитателей особняка. Теперь, с уменьшением числа жителей, разумеется, получится даже избыток провизии, но это не проблема вовсе.
— А вот и староста, похоже, — заметил Тимур, ткнув пальцем в тактическую карту, отчего на моём экране дополненной реальности появилась новая метка. — К нам направляется.
Действительно, от деревни отделилась фигура местного, который неспешно перебирал ногами в нашу сторону. Александр по моему знаку тронул машину с места, и мы не слишком быстро покатились навстречу с представителем местного населения.
— Всем приготовиться, — приказал мой воевода. — Мы на условно вражеской территории. Из рук местных ничего не брать, не есть и не пить, пока мы не убедимся, что они нам не угрожают.
Я не стал вмешиваться в его работу. Тимур за это жалование получает, как и подчинённые ему парни. Я практически наяву слышал, как щёлкает броня, смыкаясь на моих дружинниках, и звенят затворы взводимых винтовок.
Конечно, можно сказать, что это не совсем правильно — так вести себя с собственными подданными, однако тут рядом Вольные Баронства, которые вполне могли провести рейдерский захват. Или же «Серебряный рассвет» мог подсуетиться, размещая своих убийц в новых территориях Российской Империи. Мы же не знаем аборигенов в лицо, а фанатики могут и снять свою форму ради успешной акции — она им и нужна-то в первую очередь, чтобы своих отличать во время боя.
— Тормози, Александр, — велел я, когда между нами и старостой оказалось метров пятьдесят.
Машина замерла на месте, но мне выходить первым неправильно. А вот дружина из следующих за нами бронированных автомобилей вытекла наружу. Пока бойцы выстраивались, демонстрируя чужеродный для местных краёв обвес, сверкая начищенными стволами, я разглядывал предполагаемого старосту.
Эльф был стар, что выдавали седые волосы. Однако время не оставило на нём никаких характерных для пожилых людей следов — ни особых морщин, ни сутулости, ни пигментных пятен. Просто очень худой мужчина с ушами.
Дождавшись, пока Тимур откроет мне дверь, я выбрался наружу и, подойдя к капоту, кивнул ушастому.
— Перед тобой Ярослав Владиславович Князев, барон Лесной, — громко и с максимальным пафосом, на который был способен, выдал мой воевода. — Назовись.
Я спокойно рассматривал эльфа и его наряд. Ничего вычурного, но всё добротное и сделано с любовью к ремеслу. Хлопковый халат выкрашен в глубокий зелёный цвет, расшит цветочным орнаментом по краям, скрывая стыки ткани. Кропотливая и долгая работа.
— Моё имя Хагас, — склонив передо мной голову и совсем не глядя на Тимура, ответил старик. — Я глава этой деревни, эннар.
— Теперь это моя земля, и деревня, в которой вы обитаете — тоже принадлежит мне, — медленно роняя слова, чтобы старик успел обдумать их, заговорил я. — Будете ли вы оставаться на ней и станете моими подданными или уйдёте куда-то в другое место — решать вам. Завтра утром я буду ждать тебя, Хагас, с ответом у себя в лагере.
Он вновь поклонился, не став сразу же доказывать, что будет служить мне верой и правдой. Мы здесь — чужаки, а они испокон веков в Лесном живут. Так к чему создавать точки напряжения, когда можно разойтись?
Староста отбыл, а я направился к своему будущему дому. Что можно сказать о нём?
Когда-то его стены были белоснежными, сложенные из мрамора с серебряными прожилками, но теперь их покрывал слой времени да побеги плюща, пробурившего себе путь к солнцу сквозь камень. Фасад украшали колонны, изображающие красивые деревья, но сейчас они раскрошились, а местами отсутствовали целиком. Небольшое крыльцо разбито, ступени размолоты в застывшую кашу — с портика над входом рухнула балка и проломила подъём к парадной двери.
На окнах, судя по всему, имелись какие-то рисунки, но теперь одна часть из них зияла сплошными зёвами, другая не позволяла разобрать, что же там изображали художники. Осколки довольно толстого стекла валялись на земле, превратившись в крошево, а что-то и вовсе оказалось основой для разросшихся кустов терновника.
Трёхэтажное строение, некогда прекрасный представитель эльфийской архитектуры, теперь больше напоминал место для будущих раскопок. Всё в пыли, разрушено, и неизвестно, сколько придётся копать, чтобы добраться до самого ценного.
Ветер подул, и из глубины дома раздался душераздирающий скрип двери.
— Жесть, — выдохнул стоящий рядом со мной Тимур. — Ваша милость, тут жить нельзя. Того и гляди эта хреновина окончательно рухнет, потом костей не соберёшь.
— Да, работы предстоит много, — не став спорить, кивнул я. — Пока разбивайте лагерь, а там посмотрим. В любом случае нужно оценить и что уцелело внутри, и что можно спасти, а что придётся разбирать до основания.
Отвернувшись от господского дома, я направился на его задний двор, где располагались хозяйственные постройки. Конюшня представляла собой кучу повалившихся балок и рассохшихся досок. От склада остались лишь столбы да кусок прогнившей крыши. И ещё несколько таких же следов давно ушедшей цивилизации.
— М-да, — протянул я. — Интересно, у остальных баронов тоже всё настолько запущено?
Не отходящий от меня ни на шаг Тимур кивнул.
— Я пообщался в Ланндрассе с дружинниками других баронов, ваша милость. Местами там ещё хуже наверняка, — сообщил воевода. — В том же Заречье вообще никогда не было поселений, так что его милости Кириллову придётся всё с нуля строить.
Я хмыкнул и пошёл обратно к машинам. Парни за это время успели разметить лагерь и подготовить парочку палаток. В походной разборной печке уже теплился огонь, похрустывая ветками. Скоро дежурный дружинник начнёт кашеварить на всех, и я буду есть с ними из одного котла — не ради сплочённости, а просто потому, что мы в походе, и тут не до разносолов.
— Не будете смотреть деревню, Ярослав Владиславович? — уточнил Тимур, когда мы остановились у будущего лагеря.
— Буду, но только после того, как решится с местными, — ответил я. — Пока нам хватит наблюдения. Повесь дроны, — напомнил я. — И поставьте пару ребят на контроль.
— Будет сделано, ваша милость, — отозвался воевода.
Я же присел на раскладной стульчик и, взмахом руки вызвав дополненную реальность, перехватил управление над одним из дронов. Машинка взмыла выше, окидывая взором камер пространство вокруг моей поляны.
Смотреть, казалось бы, особо и не на что — густой, плотный лес с редкими проплешинами полян. Однако стоило чуть отдалиться, как стали видны те самые ничейные земли.
Если двигаться по прямой, то территория Вольных Баронств оказалась всего километрах в десяти. Но так пройти было нельзя — нас всё же разделяла довольно широкая река, по берегу которой и проходила внешняя граница моих земель. А вот дальше на север над водой уже протянулся каменный мост.
Разглядеть подробности было нельзя с такого расстояния, так что я отпустил дрон, и он вернулся к выполнению предыдущей задачи. Мой нос уже пару минут улавливал ароматы жареной свинины — на походной печке плавилось сало с прослойками мяса. Дежурный повар рубил лук кольцами.
Чувствуя, как во рту накопилась слюна, я сглотнул и поднялся на ноги.
— Будет готово через пять минут, ваша милость, — заметив мой голодный взгляд, сообщил Денис, не переставая помешивать деревянной лопаткой в сковороде.
— Прям очень жду, — кивнул я и направился к машинам.
Достав свой чемодан, я извлёк из него уже своих дронов. Совсем крохотные машинки, с меньшим запасом батареи и возможностями. Но чтобы пролететь в руины особняка — а воспринимать эти развалины домом не получалось — самое то.
Дрон влетел в разбитое окно, и я стал осматривать здание. Как и ожидалось, из украшений не осталось ничего: там, где висели картины и декорации, остались лишь чуть более светлые пятна, вместо мебели — истерзанные жуками куски трухлявого дерева. Но интерьер меня не интересовал. А вот само строение…
В главном зале в углу нашлось уже давно брошенное гнездо какой-то птицы. Помёт украшал рассохшиеся и растрескавшиеся доски паркета. В некоторых местах пол вовсе отсутствовал, демонстрируя вид на подвал особняка.
Здесь же нашёлся небольшой камин, украшенный старым резным гербом. Внутри вычистили даже золу, и теперь там, где когда-то горело пламя, лежал толстый слой пыли, а из трубы спускалась густая паутина.
— Тут действительно проще всё снести и строить заново, — проговорил я и продолжил исследование.
Честно признаться, после того, что я увидел в главном зале, обнаружить наличие истлевших бумаг в библиотеке на рассохшихся полках было удивительно. Однако время фолианты не пощадило, превратив в пыль. С одного взгляда понятно — тронешь такой томик, он и рассыплется от прикосновения.
Дальше была оружейная. Под это дело отвели зал лишь чуточку меньше, чем главный. На память о хозяевах мне осталось несколько пустых стоек, мотки истлевшей тетивы — почему её хранили просто на столе, я не понял. Висящие на стене головы трофеев давно сожрали насекомые, некоторые рамки просто выпали — гвозди, на которых они держались, проржавели. Естественно, оружия там не осталось.
— Ваша милость, пора перекусить, — обратился ко мне Денис. — Только что сняли с огня. Подходите.
Питаться с дружиной из одного котла я уже привык за время нашего путешествия. Мы, конечно, останавливались в придорожных трактирах, где была возможность есть отдельно. Однако там я садился со своими людьми, впрочем, именно так питались все бароны — в компании собственных дружин.