А его политические убийства? Десятки в год? Сотни за столетие?
*Математика действительно простая*, — с горечью подумала она. *Один убитый граф против тысяч спасённых детей.*
Но разве можно мерить человеческие жизни арифметикой? Разве можно решать, кто достоин жить, а кто нет?
*А разве я сама не делала этого в больнице?*
Неприятная мысль. Но честная. Сколько раз она принимала решения о том, кому достанется последняя доза лекарства? Кого оперировать первым при поступлении нескольких критических пациентов? Кому продлевать реанимационные мероприятия, а кому нет?
*Разница в масштабе*, — попыталась она оправдаться перед собой. *Я решала медицинские вопросы, а он — политические.*
Но была ли эта разница принципиальной? Крид просто расширил понятие "здоровья" до масштабов империи. Он лечил государство как огромный организм, удаляя "злокачественные опухоли" и "инфекции".
Ольфария допила кофе и подошла ближе к окну. Где-то там, среди этих людей, были те, кого спас Крид. Дети с исправленными пороками сердца, женщины, избавленные от рака, мужчины с восстановленным зрением.
*А если я откажусь от обучения? Что тогда?*
Контракт магический, нарушить его нельзя. Но даже если бы можно было... что бы изменилось? Крид продолжил бы свою работу без неё. А она лишилась бы возможности спасать людей с помощью невероятных магических способностей.
*В её мире* она была одним из сотен уставших врачей в переполненной больнице. Спасала десятки жизней в год, теряя множество других из-за несовершенства медицины.
*Здесь* она могла стать одним из немногих целителей, способных творить настоящие чудеса. Спасать тысячи жизней, которые в её мире были бы обречены.
*Но ценой работы на монстра.*
Ольфария вернулась в кресло и закрыла глаза. Слова мудреца снова всплыли в памяти: *"Делай то, что подсказывает сердце."*
А сердце говорило... сердце говорило, что спасение жизней важнее политических принципов. Что лучше быть соучастником преступлений Крида, но при этом лечить людей, чем сохранить чистую совесть, но остаться беспомощной.
*"Вода точит камень не силой, а постоянством."*
Может быть, её задача не в том, чтобы сразу изменить Крида. Может быть, работая рядом с ним, она сможет постепенно влиять на его решения? Спасать тех, кого он приговорил к смерти? Находить альтернативы его жестоким методам?
*Наивная мечта*, — усмехнулась она себе. *Но что ещё остаётся?*
За окном жизнь продолжалась. И где-то среди этих людей были те, кому нужна была её помощь. Помощь, которую она могла оказать только здесь, в этом странном мире, работая на бессмертного монстра.
*Так тому и быть*, — решила Ольфария. *Буду спасать кого смогу. А совесть... совесть как-нибудь переживёт.*
Ольфария спустилась на пятнадцатый этаж клиники, готовая к очередному дню обучения у своего загадочного наставника. После утренних размышлений она чувствовала себя более собранной, хотя внутренние противоречия никуда не делись.
Выйдя из лифта, она направилась к главному залу, но остановилась, услышав знакомый голос Крида. Только звучал он... совсем не так, как обычно.
— Дорогая Элеонора, — доносилось из ординаторской, — этот цвет вам невероятно идёт. Он подчёркивает красоту ваших глаз.
Ольфария осторожно заглянула в приоткрытую дверь и увидела картину, которая заставила её моргнуть от удивления.
Крид стоял в окружении трёх медсестёр, и его обычная холодная отстранённость сменилась галантными манерами светского льва. Он держал в руках изящный букетик полевых цветов — видимо, принёс специально.
— А вы, милая Катерина, — обратился он к рыжеволосой медсестре, — просто сияете сегодня. Новая причёска? Превосходно подходит к вашему лицу.
Медсестры хихикали и краснели, явно очарованные вниманием знаменитого мага.
— Мастер Крид, вы такой льстец, — смущённо ответила Элеонора. — Мы же знаем, что вы так со всеми...
— О нет, — Виктор приложил руку к сердцу с театральным жестом. — Красота редка в этом мире, и её нужно ценить. А вы, дамы, украшаете нашу клинику своим присутствием.
Он повернулся к третьей медсестре — совсем молоденькой девушке, которая смотрела на него с восхищением.
— А юная Анна каждый день становится всё прекраснее, — мягко сказал он. — Скоро у нас в клинике не останется холостяков — все будут влюблены в наших ангелов милосердия.
Девушка покраснела до корней волос.
— Мастер, вы меня смущаете...
— Смущение красит молодость, — галантно ответил Крид и протянул ей один цветок из букета. — Носите это как знак моего почтения к вашему трудолюбию.
Ольфария наблюдала за происходящим с открытым ртом. Этот обворожительный джентльмен, расточающий комплименты и дарящий цветы, был тем же человеком, который час назад рассказывал ей об убийствах и политических манипуляциях?
— Ах, и не забудьте, дорогие мои, — добавил Виктор, раздав остальные цветы, — сегодня вечером в столице открывается новая опера. Если у кого-то найдётся свободное время, очень рекомендую. Музыка божественная.
— Мы простые медсестры, мастер, — вздохнула Элеонора. — Нам не по карману такие развлечения.
— Ерунда! — махнул рукой Крид. — Красивые женщины должны бывать в красивых местах. Поговорю с администратором театра — уверен, для сотрудниц моей клиники найдутся места в ложе.
Медсестры ахнули от восторга.
— Вы слишком добры к нам!
— Доброта — это инвестиция в хорошее настроение, — подмигнул Виктор. — А хорошее настроение персонала — залог качественного лечения пациентов. Видите, как всё практично?
Он заметил Ольфарию в дверях и мгновенно переключился:
— А вот и моя прилежная ученица! Дамы, прошу простить, но нас ждёт важная работа.
Медсестры разошлись, шепчась между собой и любуясь подаренными цветами. Крид проводил их взглядом с добродушной улыбкой, а когда остался наедине с Ольфарией, выражение его лица тут же стало деловым.
— Доброе утро, — сухо сказал он. — Готовы к занятиям?
— Готова, — ответила она, всё ещё переваривая увиденное. — Но... мастер Крид, вы только что...
— Поддерживал моральный дух коллектива, — спокойно прервал он. — Довольные сотрудники работают лучше. Элементарная психология управления персоналом.
*Конечно*, — подумала Ольфария. *И это тоже расчёт. Даже в комплиментах и цветах.*
Но медсестры выглядели искренне счастливыми. И даже если мотивы Крида были циничными, результат получался добрым.
*Очередная грань этого удивительно сложного человека*, — заключила она, следуя за ним в операционную.
Ольфария шла за Кридом по коридору, но внутри неожиданно поднималось какое-то странное раздражение. Образ галантного мужчины, рассыпающего комплименты медсёстрам и дарящего им цветы, никак не выходил из головы.
*Почему меня это злит?* — недоумевала она.
Элеонора с её "красивыми глазами", рыжеволосая Катерина с "превосходной причёской", юная Анна, которая "каждый день становится прекраснее"... А ей, его собственной ученице, он за все дни знакомства не сказал ни одного личного слова. Только деловые указания, философские лекции и циничные откровения.
*Неужели я... ревную?*
Мысль ударила как молния. Ольфария споткнулась и чуть не врезалась в стену, осознав, что происходит с её чувствами.
*Нет, это невозможно*, — попыталась она отогнать глупую мысль. *Я не могу ревновать этого... этого монстра к каким-то медсёстрам!*
Но чувство никуда не исчезало. Наоборот, становилось ярче. Ей было досадно, что Виктор так легко и непринуждённо флиртует с другими женщинами, а с ней ведёт себя как строгий наставник. Будто она не женщина вовсе, а просто рабочий инструмент.
*Господи, что со мной творится?* — в панике думала Ольфария. *Этот человек рассказывает мне об убийствах и политических манипуляциях, а я ревную его к медсёстрам?*
Она попыталась быстро прогнать это дурацкое чувство. Крид был её работодателем, наставником, человеком, заключившим с ней деловой контракт. Никаких романтических отношений и быть не могло. Да и не должно было — он же монстр!
Но вопреки логике, сердце билось чаще, а в груди поднималось что-то тёплое и одновременно болезненное.
*Это просто... адаптация к новому миру*, — попыталась она объяснить себе. *Синдром заложника или что-то в этом роде. Крид единственный знакомый мужчина здесь, вот подсознание и...*
Лицо пылало от смущения. Ольфария понимала, что краснеет, и злилась на себя ещё больше. Взрослая женщина, врач с многолетним стажем, а ведёт себя как школьница!
— Ольфария? — голос Крида прервал её внутренние метания. — Всё в порядке?
Он остановился и обернулся, с лёгким недоумением глядя на её покрасневшее лицо.
— Да, всё... всё отлично, — поспешно ответила она, пытаясь взять себя в руки. — Просто задумалась о... о сегодняшних занятиях.
Виктор внимательно посмотрел на неё, но, казалось, не заметил ничего подозрительного. Или просто не придал значения.
— Понятно, — кивнул он. — Тогда проходите в операционную. Сегодня у нас интересный случай — пациент с редким магическим заболеванием.
Он повернулся и пошёл дальше, а Ольфария глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
*Соберись*, — строго сказала она себе. *Ты здесь учиться, а не влюбляться в бессмертных магов-психопатов.*
Но предательский голосок в глубине души шептал, что Крид не только монстр. Он ещё и невероятно обаятельный мужчина, когда хочет. И то, как он галантно обращался с медсёстрами, только подчёркивало его привлекательность.
*Прекрати*, — одёрнула себя Ольфария и решительно направилась в операционную.
Работа — вот что поможет забыть эти глупые мысли.
В операционной их ждал необычный пациент — молодой мужчина лет двадцати пяти, который выглядел... странно. Его кожа местами была покрыта чешуёй, левая рука заканчивалась когтями вместо ногтей, а из спины торчали небольшие костяные наросты.
— Проклятие судьбы, — сразу диагностировал Крид, осматривая больного. — Редкий и крайне неприятный случай. Ольфария, что вы знаете о магических проклятиях?