— Потому что мы лечим мёртвую плоть. Обычная магия исцеления на неё не действует. — Крид жестом подозвал её ближе. — Теперь твоя очередь. Представь, что лечишь живого пациента, но направляй энергию не в жизненную силу, а в структуру тканей напрямую.
Ольфария неуверенно протянула руки к телу солдата. Магия текла странно, с сопротивлением, словно плыла против течения. Но постепенно она приспособилась, и рана начала заживать.
— Хорошо. Теперь следующий этап — восстановление мозговой активности.
Крид положил ладони на голову солдата и начал читать заклинание на древнем языке. Воздух наполнился электрическими разрядами.
— Мы запускаем нервную систему принудительно, — пояснил он. — Как врач использует дефибриллятор для сердца, только здесь мы стимулируем мозг.
Солдат вдруг вздрогнул. Его глаза открылись, но в них не было ничего живого — только пустая готовность выполнять приказы.
— Гвардеец Маркус Волков, — произнёс труп механическим голосом. — Готов к службе.
— Отлично, — кивнул Крид. — Воспоминания и личность сохранились. Маркус, отправляйся к выходу и жди дальнейших указаний.
Мертвец встал и пошёл к лифтам ровным военным шагом.
— А теперь попробуй сама, — сказал Крид, указывая на следующий стол. — У этого солдата оторвана рука. Сначала восстанови конечность.
Ольфария подошла к телу и осмотрела повреждение. Рука была оторвана по плечу, кость торчала наружу.
— Как восстановить то, чего нет?
— Некромантия позволяет регенерировать утраченные части из окружающих тканей. Направь магию в культю и представь, как рука отрастает заново.
Это было отвратительно. Ольфария чувствовала, как мёртвая плоть отзывается на её магию, как из культи начинают расти новые ткани. Сначала кости, потом мышцы, потом кожа. Через полчаса у солдата была полноценная рука.
— Теперь поднимай его, — приказал Крид.
Ольфария наложила руки на голову мертвеца и попыталась повторить заклинание Крида. С первого раза не получилось. Со второго тоже. Только с третьей попытки глаза солдата открылись.
— Гвардеец Петр Новиков. Готов к службе.
— Лучше, — одобрил Крид. — Но медленно. У нас ещё триста тел, а времени до утра остаётся двенадцать часов.
Следующие часы превратились в кошмар. Ольфария работала как автомат — восстанавливала тела, поднимала мертвецов, снова и снова. Её руки покрылись мёртвой кровью, а в голове стучало от напряжения. Но постепенно она стала действовать быстрее, увереннее.
К полуночи они подняли первый полк. Триста мертвецов стояли в строю у выхода, готовые к новой войне. Крид позволил ей передохнуть несколько минут.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Ужасно, — честно ответила Ольфария. — Это противоестественно.
— Возможно. Но необходимо. Империя нуждается в защитниках, а хороших солдат не так легко заменить.
— Но это же не они. Это копии.
— Копии с их воспоминаниями, навыками, личностями. Для практических целей разницы нет, — Крид взглянул на неё внимательно. — Ты учишься быстро. К рассвету управишься.
Ольфария кивнула и вернулась к работе. Второй полк, третий... Постепенно она перестала думать о том, что делает. Просто работала, как хирург в экстренной ситуации. Спасала жизни — пусть и уже потерянные.
Когда первые лучи солнца пробились в подземелье через вентиляционные шахты, последний солдат открыл глаза и встал в строй. Три полка мертвецов стояли перед ними — внешне неотличимые от живых людей.
— Урок окончен, — сказал Крид. — Ты освоила базовую некромантию за одну ночь. Поздравляю.
Ольфария смотрела на своё дело рук и не знала, гордиться ей или плакать. Она научилась поднимать мёртвых. Но какой ценой?
Дверь квартиры закрылась за Ольфарией с тихим щелчком, и она наконец позволила себе содрогнуться. Руки дрожали, когда она сбрасывала одежду прямо в прихожей. Халат, пропитанный запахом мёртвой крови и некромантской магии, упал на пол безжизненной тряпкой.
Ванная комната встретила её стерильной белизной. Ольфария повернула краны на максимум, и горячая вода обрушилась на неё потоком. Но даже под обжигающими струями она всё ещё чувствовала холод — не физический, а какой-то внутренний, проникший в саму душу.
Она тёрла кожу мочалкой до красноты, пытаясь стереть ощущение мёртвой плоти под пальцами. Мыла волосы снова и снова, но запах смерти словно въелся в неё, стал частью её самой. В памяти всплывали лица поднятых солдат — пустые, безжизненные глаза, механические движения, голоса без души.
«Гвардеец Маркус Волков. Готов к службе».
«Гвардеец Петр Новиков. Готов к службе».
Сотни голосов эхом отзывались в её голове. Она сжала ладони в кулаки, прижалась лбом к кафельной стене. Горячая вода смешивалась с солёными слезами на её щеках.
Это были не люди. Это были куклы из плоти, марионетки с чужими воспоминаниями. Но руки помнили, как восстанавливали им тела, как вдыхали в мёртвые мозги подобие жизни. Её магия, её целительная сила, которой она гордилась, превратилась в инструмент некромантии.
Ольфария простояла под душем почти час, но ничего не изменилось. Смрад смерти остался в её ноздрях, а воспоминания о ночной работе — в голове. Наконец она выключила воду и вышла, закутавшись в мягкий халат.
В зеркале на неё смотрело бледное лицо с покрасневшими от слёз глазами. Она выглядела как призрак самой себя.
Быстро, почти машинально, она оделась в простое тёмное платье и плащ. Больше не могла оставаться в этих стенах, где каждый предмет напоминал о Криде и его уроках. Нужно было выйти, подышать свежим воздухом, увидеть живых людей.
Лифт бесшумно опускался вниз. Первый этаж, цокольный, выход на улицу. Двери раздвинулись, и Ольфария шагнула в утренний город.
Воздух был прохладным и чистым. Где-то неподалёку пекарь готовил свежий хлеб, и аромат дрожжевого теста перебивал навязчивый запах смерти в её памяти. На улицах уже сновали люди — торговцы, ремесленники, простые горожане, спешащие по своим делам.
Живые люди. С бьющимися сердцами, с мыслями и чувствами, с душами. Не марионетки, не копии воспоминаний — настоящие, дышащие, смертные люди.
Ольфария шла по мощёным улицам, не зная куда идёт. Просто шла, вдыхая утренний воздух и наблюдая за жизнью вокруг. Где-то в глубине души теплилась надежда, что среди этих живых лиц она найдёт ответ на вопрос, который терзал её с самого утра:
Кем она стала — целительницей или некромантом? Спасительницей жизней или кукловодом мертвецов?
Ольфария остановилась перед знакомой вывеской итальянского кафе, где утром пила кофе с Кридом. Тёплый свет в окнах, аромат свежеиспечённого хлеба и звуки обычной жизни — всё это казалось спасительным после кошмара подземелий.
Она толкнула дверь и вошла внутрь. Марко узнал её и радостно помахал рукой от стойки, но она лишь кивнула в ответ и прошла к дальнему столику у окна. Нужно было просто посидеть среди живых людей, выпить кофе, съесть что-нибудь простое и человеческое.
— Синьорина! — Марко подошёл к её столику с улыбкой. — Кофе и корнетто, как обычно?
— Да, пожалуйста.
Она смотрела в окно на утреннюю улицу, пытаясь прогнать из головы образы мёртвых солдат. Прохожие спешили по своим делам, женщина торговала цветами на углу, дети играли в мяч на площади. Обычная, живая, тёплая жизнь.
Марко принёс заказ, и Ольфария с благодарностью вдохнула аромат свежего кофе. Она только поднесла чашку к губам, когда услышала неуверенный голос:
— Простите... синьорина Ольфария?
Она обернулась и увидела молодого человека, который нерешительно стоял рядом с её столиком. Красивое лицо, тёмные волосы, благородная осанка — но больше всего её поразили глаза. Живые, ясные, полные здоровья глаза.
— Альфонс? — удивлённо спросила она. — Герцог Альфонс?
Он смущённо кивнул, и на его щеках проступил лёгкий румянец.
— Да, это я. Я... я не ожидал встретить вас здесь. То есть, я надеялся... но не думал... — он запнулся, явно стесняясь. — Простите, я не очень хорошо умею говорить с дамами.
Ольфария улыбнулась — впервые за последние сутки искренне.
— Садитесь, пожалуйста. Как вы себя чувствуете? Вы выглядите прекрасно.
Альфонс неловко опустился на стул напротив неё, краснея ещё больше.
— Благодаря вам. И мастеру Криду, конечно, но... — он посмотрел на неё с благоговением. — Врачи говорили, что я умру. А теперь я здоров, как никогда. Это чудо.
— Вы слишком добры, — Ольфария отпила кофе. — Мы просто делали свою работу.
— Нет, это больше, чем работа. — Альфонс наклонился ближе, его голос стал тише. — Я помню ваши руки, когда вы лечили меня. В них была такая... доброта. Тепло. Я чувствовал, что вы действительно хотели меня спасти, не ради денег или славы, а просто потому, что так правильно.
Ольфария почувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. После ночи с мертвецами эти слова звучали как бальзам на душу.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Альфонс покраснел ещё сильнее и забарабанил пальцами по столу.
— Я... я хотел вас отблагодарить. Как-то особенно. Но не знаю, что может быть достойно такого дара. Мой отец предлагал золото, земли, драгоценности, но мне кажется, это всё неправильно.
— Ваше здоровье — лучшая благодарность, — ответила Ольфария. — Видеть, что вы живы и счастливы.
— Но я хочу сделать что-то для вас! — воскликнул он, потом спохватился и понизил голос. — Может быть... может быть, вы позволите мне показать вам город? Я знаю прекрасные места, которые туристы обычно не видят. Тихие сады, старинные библиотеки, лавки с редкими книгами...
Ольфария изучала его лицо. Искренность светилась в каждой черте. Молодой аристократ, который мог бы вести себя высокомерно, а вместо этого краснел как школьник и предлагал показать ей библиотеки.
— Это было бы очень мило, — сказала она наконец.
Альфонс расплылся в радостной улыбке.
— Правда? Вы согласны? О, это прекрасно! — он вскочил с места, потом сел обратно. — То есть, когда вам удобно? Я не хочу мешать вашей важной работе...