Но чудесный дом имел и свои минусы: в нем не было ни ванной, ни туалета. Пришлось углубиться в кусты. А чтобы умыться, наверное, надо идти к озеру.
Виталик так и сделал. Он дошел до ворот, ноги промокли от росы, потом вчерашней тропинкой легко добрался до озера. Издалека увидел белых лебедей, которые гонялись друг за другом в прозрачной воде, пытаясь ухватить клювом за хвост, – играли. Виталик остановился посмотреть.
В груди кольнуло. «Птицы, – подумал Виталик. – Они свободны, им хорошо»… Но он тут же отогнал эти мысли. Он ведь пришел умываться! К тому же надо было побыстрее вернуться, чтоб о нем не начали беспокоиться.
Виталик подошел к воде. Лебеди не обращали внимания на чужака: очевидно, считали себя полноправными хозяевами озера.
Виталик скинул футболку, зачерпнул в горсть холодной воды. Фыркая, умыл лицо и шею. Вытереться было нечем, поэтому он слегка пробежался вдоль берега, надеясь, что так быстрее высохнет.
Когда он остановился, чтобы надеть футболку, лебедей на воде уже не было, – а он и не заметил, как они улетели. Пожав плечами, Виталик поспешил назад к дому.
У ворот его встретила Ирина Андреевна. Она была не в платье, как вчера вечером, а в спортивном костюме. Виталику показалось, что директор немного не такая, как обычно. Скоро он понял, почему: она выглядела отдохнувшей, над переносицей не было обычной складки. От этого директор казалась моложе.
– Привет, Виталик! – задорно сказала она.
– Привет… в смысле, доброе утро, Ирина Андреевна.
– У озера был, – утвердительно произнесла та.
– Да, я подумал, что… Вы вчера сказали, что на берегу безопасно.
– Молодец, что не забываешь об этом, – кивнула директор и деловито осведомилась: – Кого там видел?
– Только птиц, – пожал плечами Виталик.
– Птиц, – задумчиво повторила Ирина Андреевна. – Отлично. А знаешь, чем птица отличается от человека?
Виталик молчал. Ему казалось, что знает. Но это были его личные мысли. Он боялся открыть их кому-либо.
– Ты ведь думал об этом, правда? – не отставала Ирина Андреевна. – Что есть у птиц?
– Свобода, – нехотя ответил Виталик.
– Свобода? – переспросила директор. – Да, пожалуй. В небе. В полете. Но члены стаи связаны друг с другом. Понимаешь? Это не только свобода. Это еще дисциплина и обязанности.
Виталик молчал и во все глаза смотрел на директора. К чему это она?
– Мы начнем заниматься с тобой прямо сейчас, и будем делать это каждое утро и каждый вечер. Ты готов летать?
– Да! – чуть не закричал Виталик.
Он заставлял себя не думать о полетах, а тут!
– Только одно условие. Ты слушаешь меня и подчиняешься во всем. Сможешь?
– Конечно, Ирина Андреевна, – все больше удивляясь, ответил Виталик.
– Смотри на меня и повторяй.
Директор чуть отошла от ворот, и они с Виталиком очутились друг напротив друга. Юноша с удивлением заметил, что она почти не хромает.
– Руки в стороны. Так. Ладонями вниз. Разведи пальцы. Почувствуй воздух.
Тем временем интернат – нет, Дом, – пробуждался. Выпорхнули на улицу Леся и Никитка, умылись росой, как будто всю свою недолгую жизнь только так и поступали, полезли на деревья с низкими сучьями. Уцепившись ногами, Никитка повис вниз головой, изображая руками большие уши и показывая язык. Леся раскачивалась на упругой ветке и болтала ногами.
Из Дома в поисках Леси вышла Даша, а за ней – дядя Коля. Увидев, что вытворяют малыши, Даша пришла в ужас и хотела немедленно броситься к дереву, но привратник удержал ее.
– Погоди. С ними ничего не будет, беспокоиться не надо.
– Да как же… – взволнованно начала Даша.
– Это лес. Он их признал. Они теперь его дети, он будет их охранять. И он их изменит.
– Изменит?
– Да, – вздохнул дядя Коля. – Живя здесь, мы все будем становиться немного другими. Мы постепенно, а малыши – сразу.
– Но… это не опасно? – Даша зябко закуталась в шаль.
– Это не опасно, – подтвердил дядя Коля.
«Но это не совсем по-человечески», – подумал он про себя и принялся подыскивать место для костра.
Кроме того, надо было придумать, на чем сидеть. Со временем, возможно, дом согласится построить очаг, но пока огонь они будут разводить только на улице. А возможен и другой вариант: огонь перестанет быть для них необходимостью. Восторжествует ли Лес, победят ли они или найдут с Лесом компромисс – неизвестно. Возможно, через месяц-другой малыши будут щеголять в меховых шкурках, и их невозможно станет отличить от здешних духов. А может быть, в доме появятся кровати, кресла и даже часы. Но это только в том случае, если кто-то из детей почувствует себя техно.
В доме стоял шум. Просыпались дети, выходили взрослые. Кто-то шел собирать хворост, кто-то отправился за водой. Маша вывела мелюзгу в кустики, тетя Лена и Даша занялись завтраком.
Из глубины, из чащи, доносились слабые звуки. Дядя Коля поднял голову: так и есть, куковала кукушка.
Улыбка озарила лицо привратника. Кажется, слух начинал понемногу возвращаться.
В незнакомом месте…
Столь высоких домов на Светлоярске никогда не было.
Этаж лепится к этажу как ячейки сот друг к другу. И люди, обитающие в таком жилище, похожи на беспокойных пчел или муравьев, снующих туда-сюда в поисках смысла. Или – счастья.
В одной из квартир на десятом этаже открыто окно. Человек в черном стоит к окну спиной, скрестив руки на груди. Он думает. О чем? Вряд ли о чем-то приятном. Иначе на его лице не было бы столь презрительного выражения.
Он ждет.
Острый слух улавливает шорох крыльев: в окно пикирует летучая мышь и садится на подоконник.
– Долго же ты! – не оборачиваясь, говорит человек. – Узнал что-нибудь?
Мышь отвечает длинным протяжным свистом – тонким, на грани слышимости.
Хозяин квартиры не оборачивается, его брови скептически сведены к переносице:
– Неужели произошло нечто в самом деле выдающееся?
Мышь утвердительно пищит и докладывает подробности.
– Девчонка и мальчишка, вот как?
Вновь свист – на этот раз громкий и ликующий.
– Чему же ты радуешься, болван! – недоуменно пожимает плечами человек. – Два человечка залезли туда, куда их не просили… Что значит: не совсем человек? А кто же?
Мышь прыгает по подоконнику, словно какой-нибудь попугай. Машет крыльями и увлеченно пищит.
– Умер, но не умер… Как интересно, – медленно произносит человек и только теперь оборачивается. – А ты, я смотрю, просто в восторге от происшествия? Развлекся?
Мышь несколько раз кивает.
– Что ж, – медленно произносит хозяин квартиры. – Это может быть действительно любопытно. Если только старик не испортит все своим вмешательством.
Мышь попеременно пищит и трясет головой, продолжая так же резво скакать по подоконнику.
– Прекрати мельтешить, – хмурится человек. – Это хорошо, что не вмешивается. Помощь? Ха! Знаю я его помощь. Он любит предоставлять своим ходокам самостоятельность. Носится со своим Правилом четырех. Считает, что они сами должны перешагнуть Ступень… Идиот.
Он фыркнул и принялся медленно расхаживать по комнате, бормоча:
– До Ступени надо довести. Направить. Подсказать. Люди слабы, ленивы, глупы. И не умеют принимать решения.
Мышь разразился трелью.
– …И безответственны, согласен. Но зато они, как правило, любопытны и неосторожны, а это признак существа, ищущего на свою голову приключения. – Хозяин квартиры впервые улыбнулся. Но улыбка вышла недоброй, скорее, равнодушной. – А я люблю наблюдать, как человеческие букашки влипают в приключения. Это может быть забавно. И что там у них по плану, Эдгар?
Он впервые назвал собеседника по имени. Это означало, что настроение его заметно улучшилось.
Эдгар довольно пискнул.
– Центральный остров? Девчонка собралась на Центральный остров? Нашла вход?
Человек разочарованно развел руками:
– Да она захлебнется в тоннеле. Я так и знал. Ничего нового. Обычная глупость.
Мышь пискнул было, но хозяин квартиры нетерпеливо отмахнулся:
– Разочаровал ты меня, Эдгар. Поди прочь, видеть тебя больше не хочу.
Он зевнул и отвернулся, всем своим видом демонстрируя скуку.
Эдгар обиженно завозился, пыхтя и протестующе шевеля кисточками ушей. Но, убедившись, что разговаривать с ним больше не желают, вспорхнул и вылетел в окно.
Как только крылатый посетитель удалился, лицо человека в черном вновь озарила улыбка, на этот раз коварная.
– А может, и не захлебнется. Если вдруг она – настоящая техно. Чем дракон не шутит… Эх, и повеселимся тогда! Утрем нос старику.
С этими мыслями он направился в спальню, чтоб наконец-то вздремнуть.
Но не тут-то было. Пришло еще одно сообщение со Светлоярска.
Аня
Проснулась я от того, что меня колотило.
Во сне я видела черного человека и летучую мышь, похожую на Эдгара. Но человек был явно не Тимом, хотя лица его я не разглядела. О чем они говорили, мне не запомнилось, но осталось тревожное ощущение.
В горле как будто сидел еж, может даже, не один, на веках словно лежали чугунные гирьки. Я не сразу поняла, что воды в тоннеле почти не осталось, зато что-то шумело: наверное, тут были какие-то насосы. Что же они не включились раньше – там, за стеной!
Ноги были словно деревянные, спина тоже затекла. Я с трудом отделилась от стены и, попытавшись шагнуть, упала, чудом не ударившись о рельсы. Пришлось растирать ноги. Только после этого я смогла кое-как подняться и идти дальше.
Весь мой дальнейший путь был похож на сон. Я шла, меня шатало, я хваталась за стену, садилась на пол, отдыхала, шла дальше. Мне смертельно хотелось пить. Вчера удалось только наглотаться соленой воды, но этим жажду не утолишь, скорее наоборот. Сначала было страшно холодно, потом стало ужасно жарко. Тянуло лечь и полежать. Но я не хотела лежать, а тем более спать, в этом тоннеле. Сколько еще времени мне придется провести здесь? Надо быстрее на воздух, быстрее вперед! Сейчас я уже не думала о том, кого встречу, найду ли брата. Просто хотелось на воздух.