– Добрый день. Ты проснулась, результат положительный. Сейчас снимем твои параметры. Меня зовут искин Инга, приветствую тебя в благотворительной клинике «Детство с комфортом».
Как она странно говорит… Я почти ничего не поняла. А «искин» – это что-то знакомое, про них, кажется, рассказывал Сергей.
Девушка подошла и коснулась моего лба рукой.
– Тридцать шесть и девять, температура допустимая, – ровным голосом произнесла она.
Почему-то эта Инга нравилась мне все меньше и меньше. И как это она так точно измеряет температуру? После этого девушка положила ладонь мне на лоб, на грудь, где сердце, взяла за руку, внимательно посмотрела в глаза. При этом она без перерыва называла какие-то цифры. Это она мне говорит или себе? Чтобы лучше запомнить? Откуда она их берет? Если это какие-то мои показатели, то как она их получает? Наконец Инга оставила меня в покое, подошла к окну и потянула за веревочку, поднимая кверху занавеску.
А за окном…
Я ахнула. Дом, куда я попала, стоял на возвышенности. Вдалеке я увидела множество – целый город – высоких башен. Они лепились плотно друг к другу, такие необычные – некоторые круглые, некоторые прямоугольные. И я почему-то поняла, что в них живут люди, очень много людей. Потому что в этих башнях было очень много этажей.
– Что это? – спросила я, указывая в сторону башен.
– Центральный-сити, – ответила девушка. – Офисный модуль.
Я решила не задавать больше вопросов. Наверное, проще будет разобраться самой, когда выйду отсюда.
– Я должна зарегистрировать твои параметры. Назови свое имя, фамилию и возраст.
Я уже открыла было рот, чтобы ответить, но тут девушка на секунду застыла, а потом вдруг очнулась и сказала:
– Срочный вызов. Сеанс общения прерван. Я вернусь через тысяча двести восемь секунд.
С этими словами она ушла.
С ума сойти! Она вернется «через тысяча двести восемь секунд»! Почему не через тысяча двести семь, интересно? Не через тысяча двести одиннадцать? Они что тут, все такие стукнутые?
Я откинула одеяло, сунула ноги в шлепанцы и, встав с постели, подошла к окну.
Мы были на первом этаже. Прямо за окном расстилался парк, немного похожий на наш, перед Летним театром, только гораздо аккуратнее. Ровные дорожки, чистые скамейки с прямыми спинками, пестрые клумбы. Под самым окном рос куст шиповника с нежными желтыми цветами. Я перегнулась через подоконник и протянула руку к ветке, чтобы понюхать. Шипов почему-то не оказалось, а цветок был очень-очень красивый, с ровными одинаковыми лепестками, очень мягкими на ощупь.
Вот только он не пах. Совсем.
«Странный шиповник у них», – подумала я, рассматривая парк. По дорожкам туда-сюда сновали юноши и девушки в такой же, как у Инги, одежде. Форма, что ли? Видимо, да. Кое-где прогуливались дети, некоторых возили в креслах на колесиках.
Дети были как дети, нормальные. А вот в этих, в форме, было что-то… неестественное. Во-первых, все они слишком красивые. У нас одна Ирина Андреевна такая, да и то не совсем, потому что у нее нога. А из мужчин разве что Виталик. А эти все как с картинок. Из комиксов. Что же значит это слово – «искины»?
У меня в голове что-то включилось.
Искины. Комиксы. Роботы.
Роботы. Это роботы! ИскИн – «искусственный интеллект!»
Отвалившись от окна, я сползала по стене на пол. Мамочки… Мамочки… Гоблин! Гоблин! Дохлый гоблин!
Я оказалась среди роботов!
И эта Инга… Она же сейчас вернется! Это же они… Это же из-за них погибли техно! А я ей чуть все не выложила – и как меня зовут, и вообще. Да бежать отсюда надо! Вот только в чем – в ночной рубашке?
Но тут вновь открылась дверь. Вошла не Инга, а другая девушка, тоже красавица, но с темными кудрявыми волосами. Она катила перед собой тележку.
– Обед! – объявила она. – Добрый день, меня зовут искин Илона.
Она начала расставлять на столике тарелки. Их что тут, всех зовут на букву «И»? Может, наша Ирина Андреевна тоже – того… Она ведь красивая.
Я тут же замотала головой, избавляясь от дурацких мыслей. Надо же было до такого додуматься! Нет, отсюда точно нужно делать ноги, пока я тут с ума не сошла. Но вот поесть перед дорогой – хорошо бы. А то неизвестно, когда придется в следующий раз…
– Приятного аппетита! – пожелала мне кудрявая девушка и ушла.
Я уселась за стол и поскорее принялась за еду. Из чего был суп, я не поняла, но очень вкусный. Ну что ж, и от роботов есть польза. Хлеб мне тоже понравился – белый и мягкий, явно сегодняшней выпечки. Названия еды, которая предлагалась на второе, я не знала. Она тоже пошла на «ура». А в чашке был оранжевый напиток, напоминающий апельсиновый сок, но только слишком сладкий и без запаха. Все тут у них без запаха, как так можно!
Съев все до крошки и выпив до капли, я подумала и подошла к шкафу. Открыла дверцы.
О счастье, внутри на плечиках висели мои футболка и шорты, постиранные и поглаженные. И даже булавка с остатками ниток в полной сохранности лежала в кармане. Вот только обуви не было. Скорее всего, ботинки развалились, и их просто выбросили. Ну ничего, обойдусь шлепанцами. Сегодня вроде тепло.
Быстренько переодевшись, я подошла к двери и осторожно приоткрыла. Потом высунула голову. В коридоре, к счастью, стены были не бело-розово-желтые, а приятного цвета кофе с молоком. Прямо перед дверью никого не было. А вот в дальнем конце коридора я увидела Ингу, и рядом с ней…
Нет, конечно, не орлан. Это мне показалось с перепугу. Но на человеке была форма, очень похожая на полицейскую. Может, это и есть полицейский, но местный. Наверняка! И по чью же душу он сюда явился? Нетрудно догадаться.
Но он просчитался. Техноведьмы не сидят и не дожидаются, пока их сцапают полицейские.
Аккуратно прикрыв дверь, я бросилась к окну и в два счета перемахнула через подоконник, едва не приземлившись на бесколючечный куст шиповника. Вроде чувствую себя нормально, не голодная и настроение приподнятое. А значит, делать мне тут больше нечего.
Держась поближе к кустам, чтобы не бросаться в глаза искинам в полосочку, я побежала по тропинке, отыскивая выход из парка.
Ну здравствуй, Центральный!
Ветер напал на меня со всех сторон, стоило только выйти из парка.
У нас на Светлоярске тоже бывает ветер, вокруг ведь море. Но такой…
Холодный, пронизывающий, словно железный. Впору надевать зимнюю куртку, а не футболку с шортами.
Но хуже было другое. Во-первых, ветром принесло целую тучу запахов, обрушившихся на меня, подобно вражескому войску. А против него выступил один-единственный солдат: техноведьма. Запахи, я поняла это через некоторое время, исходили в основном от механизмов, которых здесь было неимоверное множество. Я заметила их не сразу, потому что обзор закрывали люди. Но очень скоро разглядела огромное количество мчащихся машин – совсем не таких, как наша, интернатская. То, что это именно машины с людьми, я, скорее, угадала. И сразу поняла: здешние островитяне живут совершенно иначе, чем мы.
Во-вторых, город оглушил меня звуками: гудками, скрипом, голосами множества людей. Длинная широкая улица уходила вдаль, за пределы моего видения. Люди, снующие взад-вперед, как мне показалось сначала, были какие-то одинаковые. Смотрели прямо перед собой, не здоровались и очень спешили. От них тоже исходило… это был даже не запах, нет. Ощущение. Ощущение огромного количества техники.
Стоя посреди улицы – совершенно ошалевшая, не в силах шевельнуться, – я могла только хлопать глазами, разглядывая все вокруг. Люди огибали меня и неслись своей дорогой. Смотреть на них было совершенно не интересно – они казались неживыми. Меня привлекло другое: огромные башни впереди. Те, что я видела из окна. Трудно сказать, с чем их можно было бы сравнить: с гигантскими трубами? Пожалуй.
Пока я разглядывала разноцветные «трубы», мне стало казаться, что со мной что-то происходит. Остров Центральный влиял на меня, это точно. Я чувствовала себя непривычно – да что там, даже думать начала как-то иначе, как будто внутри меня уже не Аня Пчелкина, а совсем другое, неизвестное существо – техноведьма.
Медленно отвернувшись от башен, я зашагала по улице, пытаясь не отставать от потока людей. Ветер в толпе почти не ощущался, я даже начала согреваться.
Куда иду – не знаю. Но приду же куда-нибудь. Спрашивать, где нахожусь, я не стала. Что мне это даст? Я ведь ничего и никого здесь не знаю, только зря внимание привлеку. Я сжала медальон в кулаке, надеясь на удачу.
Наконец толпа вынесла меня к прозрачным дверям какого-то дома. Поскольку туда заходили все, зашла и я. А вот дальше…
Все проходили между столбиками, чтобы попасть на лестницу, ступени которой сами уезжали вверх. Засмотревшись на эти ступени, я не обратила внимания, что люди, подходя к столбикам, в которых светились то красные, то зеленые огни, прикладывают к ним карточки. Поток двигался очень быстро. Передо мной цокала каблуками высокая женщина. Она прошла. А вот я…
Между столбиками оказались прозрачные дверцы. Я не подозревала об их существовании, потому что они все время были распахнуты, – так быстро двигались люди. Но стоило мне сделать два шага вперед – дверцы внезапно откуда-то возникли и стали закрываться, норовя сдавить меня с двух сторон!
От неожиданности я вскрикнула и схватилась за столбики руками. Дверцы вновь распахнулись. Сзади что-то возмущенно говорили, но я успела только увидеть, как ко мне приближается человек в форме, похожий на орлана. Не помня себя, я кинулась к лестнице и вспрыгнула на нее, затем помчалась вверх через две ступеньки, едва не теряя шлепанцы. Страх гнал меня вверх, я схватилась за перила, помогая себе, но тут лестница внезапно остановилась. Впрочем, мне-то было все равно, я и так передвигалась бегом. А вот стоящие рядом люди были очень недовольны, что им пришлось идти своими ногами.
Я влетела на верхнюю площадку, и меня вновь резко обдало ветром. Оказалось, я снова на улице, только высоко. По обе стороны простирались рельсы – теперь я их сразу узнала. А под нами лежал город, казавшийся отсюда не таким уж страшным. Я оглянулась. Никто не преследовал меня. Люди один за другим поднимались сюда. А далеко у подножия лестницы суетился так напугавший меня человек в форме, к нему присоединились еще двое. Их интересовало лишь то, что перестал работать механизм. Тут кругом механизмы, поняла я. Тут ими просто все кишмя кишит. Как же здесь люди живут? О, дохлый гоблин!