Да, вот так: минут за пять (а то и две) перед появлением разлома вокруг резко меняется температура. Но это не причина. Это предвестник.
Вот как похолодало до минус двадцати или зашкалило за плюс сорок – лучше валить от этого места. Быстро и далеко. Если не хочешь стать едой для жутких иномирных тварей, которые лезут из разломов.
Причины появления разломов? Напрямую о них не говорят, и я делаю единственно возможный вывод: о них просто не знают.
– Полагаю, вам давно пояснили, что бежать бесполезно, – добавляет Зверевич, словно подслушав мои мысли. – Во-первых, твари, как правило, быстрее. По крайней мере те, что уровнем повыше. Во-вторых, вы военные, а не сопливые ромашки, чтобы показывать врагу задницу! Итак, что требуется сделать, если ты не гражданский?
– Взять автомат на изготовку? – предполагает Токсин. – И вжарить!
Охреневаю, но молча. Автомат – да. В моём мире такого оружия нет, а в воспоминаниях Никиты прелесть автомата Калашникова я уже успел оценить. И «вжарить» тоже был бы не прочь. Но ты же маг, Токсин! Почему не магией?
– Вне сомнений – вжарить, – отвечает Зверевич. – Но если под вашим командованием всего одно отделение?
– Тогда валим к хренам! – откликается с заднего стола Горчаков. – Как положено, Андрей Викторович.
– Неплохая идея, хотя о скорости монстров я уже сказал. Кстати, а вдруг валить некуда? Данилов?
– Спиной к спине и отбиваться?
– До последнего патрона, – ехидно добавляет Палей.
– Бесспорно, ваше сиятельство, – не менее ехидно отвечает Зверевич. – Итого. В одном магазине – три десятка патронов. В патруль вы берёте шесть магазинов. Это максимум для вашего оружия. При большом везении – при очень большом! – вы убьёте монстра первого уровня парой коротких очередей. И то если это не химеринги. По тем лупить бесполезно. Если вам не повезло встретиться с монстром второго уровня, вы потратите минимум магазин. Про монстров от третьего уровня и выше поговорим позже, потому что пробить их шкуру может только крупнокалиберный пулемёт. Учитывая количество монстров и скорострельность автомата, через пятнадцать минут у вас кончатся патроны, и вас можно будет жрать без всякого стеснения. Вам всё ещё смешно, кандидат Палей?
Тишина ясно даёт понять: ни хрена не смешно.
– В первую очередь командир должен вызвать помощь, – чеканит Егор.
– Отлично, Ильин! – кивает Зверевич. – А если у вас вдруг рация в негодности и смартфон не заряжен без серьёзных причин – так это трибунал. При условии, что удастся выжить. А если вы про ту рацию просто забыли, то выживать не рекомендую. Это, господа кандидаты, – приговор. В лучшем случае – дадут лет двадцать.
Чем дольше слушаю – тем больше недоумеваю. Уже знаю, что на расправу с тварями натасканы не только маги. Полиция, армия – обычные неодарённые вояки. Клизма Шанкры!..
Хотя если учесть, что серьёзных магов в этом мире – едва ли не меньше, чем иллюзорных пауков, которых я способен создать за один раз…
И что каждое здание магической защитой не накроешь – трудоёмко и дорого…
Зато алгоритм действий при виде разлома тут известен каждому, а потому особой паники никогда не бывает.
Первое: бежать как можно дальше и быстрее. Это для гражданских. Так хоть какой-то шанс есть. Второе: при первой возможности сообщать о разломе. Это для всех.
– А вы травму у разлома получили, Андрей Викторович? – басит Юсупов.
Зверевич сильно хромает на левую ногу.
– Ну что вы! – скромно отвечает он. – В пьяной драке поломался.
Дружно оцениваем юмор и ржём.
За ужином (особенное удовольствие доставляет Палей, который уминает перловку за обе щеки!) интересуюсь:
– Сколько разлом остаётся открытым?
– Ты откуда выполз, Камень? – удивляется Токсин. Теперь он называет меня так, сократив фамилию. – Вспомни – три года назад под Воронежем четверо суток бой шёл. Сука, никак закрыть не могли! Так к моменту, как маги подоспели, оттуда уже пятый уровень пёр. А там, правильно Зверевич говорит, уже только с танка работать можно…
Вот ведь дебила кусок. Даже в памяти Никиты это событие есть, чего ж я вылез с вопросом, не подумав? Надо сначала думать – и только потом рот открывать!
И тут моя челюсть с грохотом падает на грудь. Потому что под столом Палея – в трёх метрах от нашего! – торчит рука Шанкры. Сумки на ней, слава Высшему, нет, зато к двум божественным кольцам присоединилось ещё штук пять здешних. Плюс явно женский золотой браслет с шариками-подвесками. Венчают всё это «великолепие» слямзенные наручные командорские часы.
А чтобы мне жизнь мёдом не казалась, эта шустрая тварь явно пялится (не знаю чем, но точно пялится же!) на родовую бляху Палея, которая болтается у того на поясе.
– Твою ж… – непроизвольно вырывается у меня.
– Зато бывают и всего на несколько минут, – утешает меня Егор, видимо решив, что я испугался.
Взглядом пытаюсь убить руку Шанкры. Тварь не убивается. Наоборот: вытягивается и двумя пальцами подхватывает бляху. Потом происходит что-то вообще странное: бляха вспыхивает тёмным пламенем и тупо исчезает.
– Ты чего такой бледный? – интересуется Токсин, делая попытку обернуться и посмотреть туда, куда пялюсь я.
– Это… наверняка ж разломы можно и магией закрыть? – предполагаю я, заставляя себя не смотреть на наглую тварь.
– Огнём лучше всего закрывать… – вздыхает вдруг Токсин. – Но так-то любой дар не помешает. Если б мне родовые техники… я бы жизнь положил на их развитие. Чтобы разломы закрывать.
– Может, без родовых обойдёмся, – говорю, а сам чувствую что-то непонятное. Такое… мягкое прикосновение. Смотреть под стол не рискую – и так понятно, что божественная рука проползла под столами и теперь дёргает меня за штанину.
– Если поможешь – проси чего хочешь, – кивает Токсин. – На самом деле мне есть чем заплатить за твою помощь. Но об этом поговорим не здесь.
Уже знаю, что у него так погиб дед по материнской линии. Не ушёл от твари из разлома.
И крайне сожалею, что у меня света больше нет. Токсин и сам не знает, насколько прав: магия света способна на многое. Вот в даре иллюзий я что-то сомневаюсь…
Неправильно тут всё, вот что. Но вдруг я сумею пристроить к этому делу тьму?
– Пошли? – поднимается Ильин.
– Вы идите, а я… приду чуть позже, – отказываюсь, ощущая, что подергивания становятся всё наглее. – И нет, меня ждать не надо. У меня… аргх, бл… дела.
Когда парни уходят, наклоняюсь под стол и пытаюсь сковырнуть наглую тварь, которая залезла в штанину и уже впилась всеми своими кольцами-браслетами в район ляжки. Куда лезешь, сука?
Очень быстро понимаю, что отодрать руку можно лишь с куском ноги. Причём чем больше я стараюсь, тем выше она лезет. Убери пальцы, извращенка!
Так что одёргиваю штанину и топаю в казарму – определять в неё нового жильца.
Вот не было беды – поймал гоблин тритониху!
Мою «тритониху» даже на жарёху не пустишь. Зато огрести за неё можно так, что мама не горюй…
Через неделю после начала занятий в лагере наконец случается хоть что-то новенькое.
Пустяк, на самом деле. Но он вносит в наш быт хоть какое-то разнообразие.
– Кандидат Бородин! – как-то очень весело сообщает влетевший в столовку сержант Беляев. – Вам разрешено получасовое свидание!
Поднявшегося Токсина провожают завистливыми взглядами.
– Мамуля конфеток привезла! – нарочито тонким голосом пищит в полной тишине Палей.
Ржут все – но как-то нерадостно. Страшная штука – зависть. Лично я ярко представляю своего камердинера, который едва удерживает в руках полный пакет пирожков. И копчёной рыбы. И чего-нибудь сладкого, тут Палей прав. Никогда я не любил бабскую еду, но здесь её почему-то хочется так, что мозг плавится.
Кстати, за неделю моего пребывания в лагере Матвей не появился ни разу. И если рассказывать ему о тьме Карха я не собираюсь, то вот узнать о моих новообретённых врагах лишним не будет.
Мысленно делаю себе зарубку выяснить, где находится мой камердинер, и припахать его к прямой обязанности: заботе о тушке Никиты. Пусть и правда пожрать привезёт, что ли.
Нет, понятно, что трудности закаляют характер, а перловка с овсянкой страшно полезны. Но гарпячьи кишки! Сто килограмм кишок за пирожное я бы отдал, не задумываясь!
Дорогой ингредиент, между прочим…
Обед заканчивается молниеносно, и двадцать девять парней вылетают из столовки, будто их эти самые пирожные и ждут. И, конечно, торопятся они не абы куда, а поглазеть на свидание Токсина.
Свидание проходит в штабном здании, в специально отведённой комнате. К всеобщему счастью – с большим окном без занавесок.
Свободное время есть свободное время – и абсолютно никто не мешает будущим курсантам развлечься хотя бы так: подпрыгивая у окна штабного здания.
– Да у нас дыра в программе! Сегодня же включу прыжки в высоту, – с энтузиазмом обещает проходящий мимо Зверевич. – Явно ж вам не хватает!
Ноль реакции: то, что происходит в «комнате для посетителей», куда интереснее.
Отодвигаю от бетонного подоконника Данилова, цепляюсь, подтягиваюсь и крепко упираюсь локтями. Напрыгаться успею вечером, а зрелище пропускать… не. Оно вполне себе приятное.
Собственно, ничего интересного там не происходит. Сидят за столом друг против друга, разговаривают тихо – ни слова не разобрать. Даже за руки не держатся. Конфет, кстати, тоже нет.
Но явившаяся к Токсину девица заслуживает тщательного осмотра.
В девушке нет ничего необычного: худая и, кажется, плоская. Во всяком случае, под балахонистой толстовкой не видно, есть ли там вообще грудь. Русые волосы сплетены в простую косу – девственница-библиотекарша!
Потом девушка поворачивает голову к окну, видно пытаясь понять источник шума. Прыгают пацаны как бегемоты, чего уж там.
И я наконец-то вижу её лицо.
– Где-то я её уже видел, – задумчиво говорит пристроившийся рядом Юсупов.
Интересная девочка. Была у меня под командованием группа ассасинов. Ассасинок, н-на! Вот те выглядели так же. Плоские, без косметики, волосы собраны в такие плотные пучки, что лицо не наморщишь… В общем, не присмотришься – и не заметишь. Мимо пройдёшь.