А потом встретил я их в таверне – обмывали девочки премию за поимку очередной божественной крокозябры. И в буквальном смысле охренел от количества длинных ресниц, блестящих локонов, тонких талий, аппетитных бедёр и, чего греха таить, пышных сисек. И где только они всё это прятали?
На самом деле быть незаметным и незапоминающимся – это особый дар. Так что лапой Шанкры чую: девочка не так проста, как хочет казаться. Хотя парни об этом и не догадываются. Интересно, догадывается ли сам Токсин?
Она кривится и отворачивается.
А вот Токсин то и дело косится на окно и медленно наливается краской.
Проводив красотку на КПП, Токсин идёт в казарму. На пороге останавливается и показательно поднимает над собой пухлый полупрозрачный пакет. Конфеты.
Парни стекаются в казарму, как гоблины на запах подтухшей индюшатины. Токсин ставит на свою кровать пакет и лаконично говорит:
– На всех.
Особого расслоения в местном обществе, кстати, не наблюдается. Десяток шакалят подлизывают зады четвёрке мажоров – но в меру. Сортир по наряду никто ни за кого не моет. Аристо, стиснув зубы, справляются сами. А потому и ведут себя на удивление прилично. И сержанты-старшекурсники (отбывающие здесь не иначе как тоже взыскания), и старшины, поставленные над ними, и троица офицеров – короче, всё начальство раздавать наряды ну очень любит.
Да и не на кого аристократам расслаиваться. Разве что на законченных мудаков и нормальных парней. Но мудакам проявить себя тут довольно сложно.
Так что мы делим конфеты поровну, вне зависимости от личных отношений. И некоторое время слышится только радостный чавк. Вот что делают обычные конфеты, если ты неделями жрёшь одну перловку.
– Ка-айф!.. – тянет через некоторое время Палей. Но от полученного кайфа его пакостность никуда не делась. Он тут же добавляет: – Чё, Токсин, а даёт она хорошо?
Токсин резко оборачивается, но ответить не успевает.
– Я б сейчас тоже кому-нибудь вдул! – мечтательно продолжает Палей. – Чего бы и не твоей? И ничего, что плоская и невзрачная. На безрыбье, как говорится… Поделишься?
Едва успеваю моргнуть – а Токсин уже тычет Палею в зубы. Теперь по полу катается матерящийся клубок тел.
Конфеты понравились всем, поэтому разнимать их никто не спешит. Трепло этот Палей. Как там его по имени-то… Серж, кажется.
Драка продолжается. Токсин явно одерживает верх. Ну и отлично. Добро должно быть с кулаками. А княжич заслужил.
Вот только Данилов, Горчаков и Юсупов так не считают и присоединяются к Палею. Против четверых, двое из которых – крепкие такие быки, у него нет шансов.
Прав, прав Зверевич! Программу пора усиливать. Адреналин шкалит, несмотря на физнагрузку, и в считаные минуты казарма превращается в настоящее поле боя. Пар выпускают. Золотая четвёрка мажоров бьёт бастарда.
И как вишенка на торте: на происходящее из моей полуоткрытой тумбочки таращится всеми кольцами божественная лапа. Пришлось поселить там, а что делать?
Судя по распальцовке, она явно стоит в боевой стойке. Прям как карликовый пинчер. Есть в этом мире такие мелкие псы. На вид кривоногая игрушка, а злобности не занимать – любой гарпии сто очков форы дадут.
Чую, если сейчас не вмешаюсь, эту бойцовскую лапу я потом от горла Палея не оторву. Явно у неё к княжичу какие-то счёты.
У меня, кстати, тоже.
Насрав на возможные проблемы, влетаю в общую кучу. Ещё чужое и побаливающее от непривычных нагрузок тело слушается не идеально. Но слушается же!
За шкирку выхватываю из пинающей Токсина толпы «главнюка» – Палея. Во все времена в любой драке действует единственное правило: заломай главаря – и обтекут остальные.
Отскакиваю назад, таща брыкающегося придушенного Палея в локтевом захвате за шею. В казарме полно народу, но помогать мажорам никто не спешит. Те продолжают катать по полу Токсина. Ещё не допёрли, что ситуация изменилась.
Мельком успеваю подумать: странно, что не прибежало начальство. Но начальства нет. Гаркаю на все помещение:
– Разлетелись все! А то щас носки с лап посдёргиваю и в ноздри запихаю!
– Ты, сука, чё…
Волки разворачиваются и наконец отдупляют, что случилось.
Юсупов кидается на меня и…
…получает пинком под дых. Ловлю его ногой на подлёте. От удара по яйцам удерживаюсь в последний момент: калечить тупого бычка – недостойный Никраса Борха идиотизм.
Юсупов хрюкает и оседает на пол.
Первый у меня в захвате, вот и второй готов. Но наверняка ненадолго. Волки эти – молодые и крепкие. Если срочно не поставить их на место – стая очухается и рванёт уже вся. Вместе с шакалами.
Палей крутится. Пацан хоть и худосочный, но вёрткий. Долго держать в захвате не получится.
– Да я тебя сейчас… – Горчаков прекращает пинать Токсина и несётся на меня.
Но не успевает: под ноги ему летит с десяток уже знакомых мне золотых шариков с украденного рукой Шанкры браслета. Поскользнувшись на них, графёнок теряет равновесие и со всего размаху хлопается на пол. Шипит, хватаясь да лодыжку.
Больно, сука? Явное растяжение связок. Минус три волка – и этот потерялся уже надолго. Спасибо тебе, Шанкар-ал-Тар! Не зря ты боевое оружие бога битв!
Стреляю глазами по сторонам: кажется, выходка божественной длани осталась в казарме незамеченной.
– Да пошёл ты!.. – огрызается Палей из-под моего локтя и пытается пнуть назад. Хрен там. Выгибаю уродца так, чтобы забыл, как дышать. Не то что ногами размахивать. Крепче сжимаю его шею.
– Серёженька… и ты… как там тебя… Максимка? – говорю ему на ухо, не выпуская из захвата, но глядя на Горчакова. – Я говорил: здесь будет порядок. Забыли? Здесь мамочки нет, чтобы вам слюни подтереть. Здесь взрослые дяди… Могут и по щам навалять.
В глубине казармы раздаётся смешок. Не всем тут нравятся эти зарвавшиеся аристо. Опустить их жизненно необходимо.
– Повторю для тупых и тех, кто ещё не слышал, – говорю, так и не повышая тон. – Здесь будет порядок. Ясно?
– Мы ж тебя задавим, сучонок… – рычит с пола Горчаков. Но особой уверенности в его голосе нет.
Да, на плацу я чудес не показываю. А вот драться умею – это все уже знают. Как и то, что стиль боя князя Каменского не слишком подобает аристократу.
– Сопли утри, – сухо советую я и гляжу на застывшего посреди казармы Данилова: – Тебе чего-то не хватило? Могу добавить.
Для наглядности чуть поднимаю локоть, вздёргивая подбородок Палея. Дышать тому становится ещё труднее.
– Отпусти, слышь… Отпусти, – сипит он.
Данилов отводит глаза.
Фух. Этот поединок я выиграл.
Уже решаю, что момент опускания аристо мы благополучно проехали, как ситуация резко меняется.
– Сзади! – раздаётся предупреждающий крик из толпы кандидатов.
Оглянуться не успеваю. Получаю удар по затылку. В голове звенит. Руки разжимаются. Палей тут же выскакивает из захвата и разворачивается. Вижу, как в лицо летит его кулак.
Отшатываюсь, и…
…теряю контроль над источником.
Трижды трахнутый дракон! Знал же, что нужно контролировать эмоции!
Тут же понимаю, что чувствую не то же самое, что в битве с Шахом. Видимо, для этого нужно магическое оружие?
Сейчас его нет, и боевого транса тоже нет, хотя тьма вот-вот выплеснется наружу из сведённых в магическом жесте пальцев.
Я не знаю этого жеста. Даже не так. Его не знает ни Никрас Борх, ни Никита Каменский. Руки сами плетут незнакомые заклинания. Всё вокруг становится серым. Воздух холодеет.
Из ладони вылетает тончайшая тёмная нить. Захлёстывается на горле Палея и дёргает его обратно ко мне. Он хватается за шею, непонимающе хекает. И отчего-то испуганным кроликом пялится мне в глаза. Удавка слишком тонка, чтобы её увидеть.
Сопротивляюсь тьме. Пытаюсь удержать ускользающий рассудок. Не знаю, что происходит с моими глазами. Но я чётко вижу каждый магический источник в этой комнате. Они зовуще мерцают, и внутри меня разливается адский голод. Знакомый. Я уже чувствовал его, оправляясь на перерождение.
Жрать…
Всё происходит в течение нескольких секунд, но они растягиваются в вечность. Сдёргиваю с шеи княжича тьму-удавку, отталкиваю парня как можно дальше. Желание запустить тёмные нити в его источник и осушить почти непреодолимо.
«Не успокоишься – найду химеринга и скормлю тебя ему», – обещаю тьме, не уверенный, что она меня поймёт.
Но и правда становится легче. Голод отступает.
– Здесь… будет… порядок, – хриплю, глядя в перепуганное лицо Палея. – Понял? Повтори!
– Будет… – сквозь сжатые зубы произносит он.
Я киваю.
Что их так напугало? Ни на кого не кинулся, жрать никого не начал. Даже тьму удержал внутри. Чувствую, как она постепенно успокаивается.
В этом бою я победил. Во всех смыслах.
Жду ещё пару минут. Тьма тихо сворачивается внутри моего источника.
Разворачиваюсь и спокойно иду к своей кровати. Только теперь замечаю, что в дверях, привалившись к косяку, стоит старший волчара – майор Зверевич.
Клизма Шанкры! И давно он любуется нашим «представлением»?
Криво ухмыляюсь ему.
– Всем полуторная нагрузка с сегодняшнего вечера, – говорит Зверевич. – Вижу, нужна…
Теперь к двери поворачиваются все. Рожи вытягиваются. Но майор смотрит исключительно на меня.
– Кандидат Каменский.
– Я! – козыряю. Главное – не показать волчаре, как у меня подгибаются колени. Откат, сука…
– Выношу вам устную благодарность за быстрое наведение порядка в казарме. И лично для вас – двойная нагрузка с завтрашнего утра. Посмотрим, на что вы ещё годитесь.
Добрейший человек…
Шанкар-ал-Тар, рука божественного Шанкры
Притягательного металла в округе было мало. А далеко от тёмного хозяина Шанкар-ал-Тар отходить не любил. Но сегодня он наконец-то нашёл настоящий клад. Клад представлял собой дорожку из золотых монет, и вот уже пару минут Шанк прыгал по нему, собирая золотые кругляши. Точнее, впитывая их. Золото просто растворялось при соприкосновении с божественной дланью.