собности к регенерации. И не только получила – во много раз усилила. Мы быстро поняли, что рубить головы ей бесполезно. А гидра так же быстро поняла, что чем больше их рубят – тем больше их растёт. А значит, тем она сильнее.
Бинго!
И потому, когда мы отошли, чтобы ненароком её не задеть и у неё не выросло что-нибудь новое, она начала сама откусывать свои головы. И жрать. Несколько часов мы наблюдали за превращением двенадцатиглавой твари в стоглавую, потом в хрен-его-знает-сколько-там-главую… потом в многоглавожопую… В свете последнего среди голов началась настоящая война за лучшее место на туше, и уже было непонятно, кто кого и за что жрёт…
В общем, мы просто оттуда свалили – твари и без нас было чем заняться. А гидра, наверное, до сих пор там.
Я тогда так на каннибализм насмотрелся – хватило на всю жизнь.
– Этот химеринг точно был один. Он уже приходил за мной в поместье графа Хатурова.
– Мы точно говорим про тварь разлома? – удивляется Токсин. – Они ж тупо хищники. Им только твои эмоции и нужны.
Ну, насколько я помню, этот даже пытался поговорить. Но почему сегодня он откровенно хотел меня сожрать? Что там у него в мозгах коротнуло? Мне что, обязательно должно было «повезти» на встречу с какой-нибудь уникальной тварью?
Как будто мало мне было одного потенциального Шанкар-ал-Тара.
Тьфу ты. Язык сломаешь. Что за эльфийские изыски? Буду звать просто Шанком.
Уже много ночей химеринг скрывался в своей норе. Точнее, нора была чужая, но прежнего обитателя – какого-то большого когтистого зверя – химеринг легко запугал. Показал картинки, как к норе приходят много человеков и убивают его.
Хозяин норы поверил и теперь слонялся где-то далеко, изредка взрыкивая и страдая. Но близко к страшному жилищу уже не подходил.
Несколько дней назад, идя по следу добычи, кот выскочил на дорогу. Дороги он не любил – по ним ездили странные глазастые звери. Но там оставались следы, и их надо было прочитать.
Кровь, залившая асфальт и уже не видимая обычным глазом, химеринга не заинтересовала. А вот запах тьмы – очень даже. И Цепи Души, связывающие его с Хозяином, опять ослабли. Несильно. Но зверь снова вспомнил свой настоящий мир.
По запаху тьмы он и пошёл. И наконец отыскал добычу.
Сколько-то дней он провёл в берлоге, надеясь, что проклятый белый глаз луны исчезнет. Тот больно обжигал ещё не до конца зажившую шкуру и растворял тёмный эфир, выпитый из жертвы в поместье Хатуровых.
Но как назло, глаз становился лишь больше и круглее. А ждать было нельзя: через Цепи Души химеринг чувствовал, что Хозяин зовёт его. И чувствовал, что тот зол. Поэтому тянуть было нельзя. Сегодня зверь наконец решился на бой.
Он не понимал, что случилось с жертвой. Много лун этот человек был беспомощен под его очарованием. Ничего не боялся и точно не помнил их ночных встреч. Но в прошлый раз жертву будто подменили. Человек больше не боялся. Его не получилось очаровать. И он очень больно огрызался в ответ магией.
Да, это будет непростой бой.
Хозяин приказал ослабить жертву. Ослабить силу, магию и волю. Не убивать. Этот человек зачем-то нужен Хозяину. Живым.
Но, глотнув тьмы, химеринг не смог от неё отказаться. Как наркотик, она разливалась в теле, наполняя его жизнью. Таким – настоящим, живым – он был в своём мире. В мире, откуда его много лет назад забрал Хозяин. И сейчас кот безумно хотел туда вернуться. А если для этого придётся убить человека и забрать всю его тьму – значит, так тому и быть.
Потому что потом у него уже не будет хозяев. Он разорвёт Цепи Души и сам станет себе хозяином. И найдёт свою стаю.
Глава 11
– Ни хрена себе у него скоростной отходняк! – удивляется Токсин, когда мы возвращаемся в казарму.
Сучкин уже не пускает слюни на полу, а спокойно дрыхнет мордой в стол в своей каптёрке. Как такое могло произойти – я тоже без понятия, однако сейчас важно другое.
– Иди за мной, – говорю Токсину и шлёпаю в нужник.
Тут горит лишь тусклая лампочка. Закрываю один из пяти толчков крышкой и сажусь.
– Что ещё знаешь про химерингов?
Он плюхается на соседний толчок, зачем-то любовно поглаживая карман штанов. А, ну да. Там же куски от нашей твари. И это наверняка нужные для чего-нибудь ингредиенты.
– Они не выносят природный свет. Поэтому днём ты с ним не столкнёшься. Да и в лунный день тоже. Наверняка дрыхнет где-нибудь. Э-э-э… Я даже не подозревал, что у них есть какой-то облик. Интересно…
– Что интересно?
– Так, ничего. – Он опять задумчиво касается кармана. – Так что ты там спрашивал?
Клизма Шанкры!
– Блин, мозги уже собери?! – рычу. – Днём, значит, с химерингом не столкнусь. А ночью столкнусь?
– Ну, если луны нет, то возможно. Звёзды ему тоже опасны, но не настолько. От звёздного света химеринг будет слабее, но по крайней мере не рассеется. Хотя… Этот вон твой припёрся, несмотря на луну, и рассеиваться точно не собирался. И весит, наверное, килограммов пятьдесят. Такого чтоб рассеять, это хороший пулемёт нужен. Или световая граната. Блин. Я б там потом погулял… пособирал…
– А электричество?
– Да чего ты пристал? Вроде должно быть как минимум болезненным… Но, может, твоя тварь – вообще новый вид? Я про таких не читал. Про обычных написано, что даже лунный свет способен уничтожить их сущность. Ты же видел, как растворилась шерсть. Но этот какой-то не такой. Может, мутант? Что-то явно сделало его сильнее. Но ты же видел – мой свет на него подействовал! Сбежал… А если бы вспышка была сильнее?
– Тогда бы не сбежал, – соглашаюсь я.
– И рассеялся бы, прикинь? – мечтательно говорит Токсин. – Бли-ин… Интересно, за сколько можно толкнуть химеринговы запчасти… И можно ли это сделать на официальном аукционе. Как думаешь? Я думаю – официально нет. За ингредиенты из разломов платит корона. Пытаться продать их в обход – всё равно что повесить на лбу табличку «Где-то рядом есть незакрытый разлом». Или «Тырю государственную собственность». Значит, теневой рынок. Хм-м-м…
– Ты говорил, что сможешь заплатить мне за уроки магии? – возвращаю Токсина к насущной для меня проблеме. – Давай свой ченчик. Я тебе уроки, ты мне – защиту от химеринга.
– Да без проблем. – Он пожимает плечами. – Только против его ментального давления мой свет не поможет. Вряд ли в состоянии Сучкина я тебе вспышку вызову. Это ж я его врасплох застал. Увидь он меня первым – вопрос, что было бы. Да и вовсе не вопрос.
– Всё же хоть какой-то шанс на выживание.
– Кстати… охранка же на него не сработала, выходит, – внезапно соображает Токсин.
Кстати, да. Магическая защита по периметру не сработала ни тут, ни в особняке Хатуровых. Или на этого кота она не действует, или он нашёл возможность её не задевать.
– Завтра надо будет проверить. Вдруг найдём какой-нибудь подкоп под забором.
– Скорее, надкоп, – ржёт Токсин. – У химеринга ж за передними лапами перепонки, как у белки-летяги. Не заметил?
Заметишь тут… Какие, к Карховой матери, перепонки, когда перед рожей десятисантиметровые клыки?
Кстати, я оказался прав: утром старшина Сучков даже не вспомнил о нашей драке. Ходил, удивлённо тёр то живот, в который я ему зарядил коленом, то задницу, на которую он упал уже самостоятельно. Хекал, гнулся – но никаких претензий не выдвигал и на меня даже не косился.
Любимая экзекуция Зверевича – кросс по периметру военной части. Потому на утренней зарядке мы с Токсином старательно выпендриваемся, всеми силами обращая на себя офицерское внимание. Громко обсуждаем других аристо, не выходя, впрочем, за рамки.
– Полчаса на приведение себя в порядок и топаем на завтрак! А Бородин и Каменский завтракать не хотят. Эти юные господа немного поработают ногами, чтобы в дальнейшем у них не было лишней энергии. И чтобы языки в утренних занятиях не участвовали! – ведётся на нашу провокацию Зверевич. – Десять кругов вдоль всего забора!
Сработало!
Переглядываемся и хмыкаем. Теперь у нас есть возможность пробежаться по всему периметру и поискать следы химеринга.
Бегу вдоль трёхметрового забора из рабицы, разглядывая траву. А оказывается, смотреть надо было вовсе не туда. Лишь на пятом круге из десяти вижу следы: глубокие борозды от когтей на кирпиче высокого, метров семи, складского здания. Следы начинаются на высоте трёх метров. Не химеринг – блоха-переросток.
– Дуй сюда! – машу Токсину.
– До забора метров восемь. – Он задумчиво чешет в затылке, рассматривая выкрошенный кирпич. – Самолёт, мля! Забрался сюда, а потом спланировал вон на ту сосну и ушёл в лес. Жаль… Я думал, смогу где-нибудь перебраться по его следам, но не… Тут крылья надо.
– В самоволку хотел? – уточняю я. – Зачем?
Самолёт – не самолёт, но мысль о том, как перебраться на ту сторону, у меня уже есть. Проблема в том, что Токсин моей идеей воспользоваться не сможет. Точнее, сможет, но кто ж ему позволит. Точно не я.
Ответить он не успевает, потому что появляется Зверевич.
– Чего стоим, в землю врастаем? – ехидно интересуется он. – Нашли что-то интересное?
– Никак нет, господин майор! – рапортую я. Ещё не хватало, чтобы в лагере усилили меры безопасности. От химеринга они всё равно не помогут, а нашу жизнь осложнят точно.
– А раз нет – ноги в руки и весело поскакали дальше! Каменский!
– Да, господин майор?
– Как отскачешься – дуй в штаб. Там тебя ждут.
– Понял, господин майор.
Интересно, кто в этом мире может меня ждать? Только Матвей. Наконец-то!
Набираю разгон. Оглядываясь на бегу, вижу, как Зверевич задумчиво рассматривает глубокие борозды от когтей химеринга. Потом наклоняется и зачем-то проводит пальцами по траве. Вот же глазастый какой…
После пробежки иду в штаб. В животе урчит. Завтрака нас с Токсином лишили, и жрать хочется страшно. Молодой организм – это вам не четырёхсотлетний гурман со страстью к божественному нектару. Тут и носки с голодухи сожрёшь и добавки попросишь.