Твою же мать… И за каким хреном теперь нам три лишних дня в башне? Это же было три часа тренировок для Лекса и девять часов для меня – потому я в первой тройке рейтинга. Много. И обидно. Я однозначно упаду в рейтинге. Кстати, интересно, повысят ли меня в нём в случае победы в турнире с Котовым?
– Андрей Викторович, – не выдерживает Львов. – Я как-то не верю, что лично вы проехали бы мимо того кабана, который летел на человека.
– Вы даже названия того кабана не знаете, герои хреновы. Двуглавый скроф. Третий уровень опасности. И лично я не попёрся бы к разлому, вооружившись одним мечом. А вы и вовсе должны были сидеть на месте, а не ехать за приключениями! – рявкает Зверевич. – Даже будь у вас крупнокалиберный пулемёт! Идиоты!
Ну… прав, конечно.
– А разлом-то закрыли, господин майор? – спрашиваю, пытаясь сменить тему. Закрыли уже, это мы узнали ещё в отделе.
– Да, – как-то неохотно отвечает Зверевич. – Но есть жертвы. Однако до курсантов монстры не дошли, если вам любопытно. Выпускной курс стоял километра за три, в последнем кругу. Благо среди выпускников подобных вам идиотов не нашлось… Наказание вы получаете не за то, что человека спасли. А за то, что вообще там оказались. Это понятно?
Переглядываемся. Вроде как нас сейчас похвалили?
– Господин майор, а вы не могли бы нас подкинуть не к башне, а туда, где мы… со скрофом воевали? – спрашивает Лекс. – Там мой родстер стоит, на нём мы уже сами доберёмся.
– Мне не по дороге, – отрубает Зверевич.
– Тогда, если позволите, я бы вышел, – бесстрастно говорит Лекс. – Отсюда до моей машины ближе.
– Ничего, от башни на такси доберётесь. После того как приведёте себя в вид, подобающий курсанту Императорского училища. Или хотя бы нормальному горожанину.
Уел…
Львов хмурится – видно, до него только дошло, как мы оба выглядим. Особенно я. А Зверевич продолжает:
– Кстати, позвольте осведомиться, Каменский, это от вас такая вонь или вы свою кошку где-то на помойке подобрали?
Возмущённый Крайт на секунду прекращает яростно вылизываться и злобно косится на майора.
– Это кот, – сдержанно отвечаю я. – Мой питомец.
– Помыть его вместе с собой не забудьте, – советует Зверевич и тормозит около башни. – И не забудьте, что шестого августа вы должны быть в лагере. Невзирая на проявленный героизм. И без питомцев, Каменский.
Слышу в голове презрительное фырканье Крайта и получаю картинку: мой кошак без труда форсирует трёхметровый забор из рабицы, окружающий территорию лагеря. Ну да, ему и не впервой. Котом, может, даже и удобнее…
Кстати, около лагеря есть лесок. А в нём, понятное дело, есть змеи.
Глава 10
Если Зверевичу всё рассказали в отделе, то в башне об инциденте, ясное дело, никто не в курсе. Но навстречу нам из лифта выходит Токсин и тут же замирает, оглядывая меня, Львова и вонючий меховой воротник на моих плечах. Да и сам я не колбасой пахну.
– Челюсть подбери, – советую ему.
– Вы откуда такие красивые? – с недоумением спрашивает Токсин.
Собственно, с кем ещё я могу обсудить случившееся?
– Расскажу через час. У меня. И Ильина с Палеем приведи.
Смыв с себя грязь, широким жестом указываю на ванну кошаку:
– Залезай.
– Коты не любят воду, – с сомнением сообщает Крайт.
– Ты химеринг, не забыл? Или хочешь вонять?
– Крайт вылижется.
Хмыкаю:
– Язык сотрёшь.
И почти насильно затаскиваю его в ванну. После чего убеждаюсь, что и химеринги воду не любят. Пока мою кошака, он покорно поднимает лапы и даже не огрызается. Но в моей голове с огнестрельной скоростью меняются картинки жестокой мести: Крайт в кровь царапает мне руки, складывает под подушку змеиные головы, разрывает в клочья мои ботинки… Ну хоть на коврик не ссыт.
А нет… поймав мою мысль, химеринг добавляет в картинки и это.
Ну, зараза пушистая!
После мытья кошак отправляется в спальню, показательно устраивается на подушке и начинает яростно вылизываться. А ко мне приходят гости, и мы со Львовым подвергаемся ещё одному допросу.
– Так не бывает, – решительно говорит Палей, дослушав рассказ.
Львов хмыкает и сообщает:
– Запротоколировано в Особом отделе.
– Я и не говорю, что вы врёте. Но так всё равно не бывает. Наверняка там было что-то другое, но не разлом.
– Магический фон разлома держится после его закрытия ещё несколько часов. Так что нет, Серж, ничего другого. Установлено что это был разлом.
– Маленький такой, – добавляю я.
– Предлагаю мозговой штурм, – говорит Львов. – У кого какие мысли?
– Я никогда не слышал о маленьких разломах, – задумчиво сообщает Ильин. – Но и не слышал, что таких не бывает. Потому вопрос о размере можно исключить. Однако логично предположить, что от размера зависит количество монстров. Большой разлом – их много. Мини – мало.
– Логично, – кивает Токсин. – Жаль, меня там не было…
– Угу, – комментирую я. – Зверевич уже нам объяснил, как мы хорошо поступили, поперев с мечами на этого… как там его…
– Двуглавый скроф, – напоминает Львов. – И я согласен, что останавливать машину при виде монстра было глупостью с моей стороны. Но я увидел беззащитного человека…
Пожимаю плечами:
– Брось. Это естественный рефлекс. Повезло же, что увидел. Если бы ты увидел его, когда кабан… скроф на него уже кинулся, мы бы не успели его спасти.
– Ты не успел бы.
– Без тебя я бы не справился. Тем более что и артефакт света взял с собой ты, а не я.
Справился бы, конечно. Но муки совести Лекса Львова ни мне, ни ему не нужны.
– Артефакт света? – с интересом спрашивает Токсин.
– Да, «Световой шар». Концентрированный свет в десять тысяч люменов.
– Одарённый с аспектом света наверняка может сам сработать, как этот артефакт, – предполагаю я. – А то и посильнее.
И смотрю на Токсина. У парня аж глаза загорелись. Да, это я о световой бомбе, том самом плетении, которому как раз и учил Токсина в лагере. У него выходило тыщ на пять люменов.
– Может, – подтверждает он.
– Может. Но аспект света – редкость, – вздыхает Ильин. – Потому основная магия против тварей разлома – это огонь.
– Да и вряд ли кто-то способен на плетение такой силы, – бросает Палей. – Ну, единицы.
В этом мире – да, единицы. Но если подойти к вопросу с умом…
…и с определёнными техниками…
В магии важна не только сила.
Задумчиво смотрю на Токсина. А ведь мне есть, с кем экспериментировать. Вот он – маг света, жаждущий учиться чуть ли не любой ценой.
Кстати, у меня вообще подобралась интересная команда. Аспект огня у Ильина, вода у Палея, свет у Токсина. Плюс Львов – менталист, который ещё и целитель. И я. Если попробовать тренироваться именно как команде, из этого может выйти толк.
Возможно, и Лекс Львов думает именно так. Причём рассчитал это ещё в лагере, наверняка потому и присоединился к моей группе.
– У тебя же аспект света, Бородин, – говорит он Токсину. – Это по материнской линии, видимо. Извини, я не знаю имени твоего второго рода. Но ты, скорее всего, занимаешься по их техникам?
– Да, – неохотно отвечает тот. – Но без наставника, сам понимаешь, это очень сложно. А учить меня некому. Дед давно погиб, а мать… ну, она никогда особо не стремилась. Больше никого нет.
– Понятно, – кивает Львов.
И тут вдруг встаёт Палей, который до этого пялился в окно, изображая, что ему с нами скучновато.
– Слушайте, чего мы ходим вокруг да около? Ты, Каменский, нас сюда позвал, чтоб рассказать, как приключался? Вот и я думаю, что нет. Мы уже один раз работали вместе. И учиться нам вместе. Ну, про тебя, Ильин, не знаю! Ты с нами в лабиринте далеко не ушёл.
– Не моя вина, – разводит руками Ильин.
Да. В лабиринте с нами был не сам Егор Ильин, а какая-то хрень типа двойника, изображающая Ильина. Его подменили с целью убить эту хрень и показать нам страшный и кровавый труп, чтобы мы поверили, что всё вокруг смертельно опасно и серьёзно. Из тридцати человек кандидатов испытание прошли всего девять. Но провинциал Ильин оказался в их числе.
– Это понятно, – отмахивается Палей. – Но я о другом. Раз тебя зачислили в училище, значит, ты этого достоин. Ну и раз Лекс тебя сюда позвал, и Каменский не против, значит, ты точно чего-то стоишь.
– Ты к чему это всё, Серж? – интересуется Львов.
– Вот не делай вид, что не понимаешь. Я тоже умею быть загадочным.
– Козлом… – добавляет в потолок Токсин.
– Да пошёл ты!.. – привычно огрызается Палей. А потом криво усмехается и неожиданно миролюбиво подтверждает: – Ну да, и козлом тоже. Ты вот что, Бородин… я признаю, что вёл себя с тобой как придурок, но Макс Горчаков – мой друг. Им и останется. Однако кое-что я пересмотрел… В общем, я так понимаю, Каменский, что вы с Лексом решили попробовать создать команду. Из нас пятерых.
– Ты правильно понимаешь, – медленно говорю я. – И?
– И я не против. Но для этого мы должны вместе тренироваться. И кое-что знать друг о друге. Соответственно – доверять друг другу, а не вот это вот всё.
И он опять смотрит в окно, да с таким видом, будто уж ему-то точно наплевать.
– Согласен, – кивает Львов со своей обычной непроницаемой рожей.
– Согласен, – говорит Ильин и улыбается.
– Никогда я не думал, что попаду в одну с тобой компашку, Палей… – тяжело говорит Токсин. – Но ты прав. Ладно, проехали. Принимаю извинения.
– Я и не думал перед тобой извиняться! – вспыхивает Палей.
Но Токсин усмехается и протягивает ему руку:
– Мир, что ли?
– Ну мир… – неохотно кивает Палей.
Они жмут руки, и Палей тут же оживляется:
– Так вот. Прежде всего я хотел бы знать, чего от каждого из вас ожидать в будущем.
Ильин неожиданно заливисто ржёт.
– Чё я смешного сказал?!
– Не, это я над своим, – поясняет Ильин. – Ну, смотрите: у меня аспект огня. Родовой источник есть.
– Как и у всех нас, – говорит Львов. – То есть с родовыми техниками и наставником у тебя, Егор, всё в порядке. И с даром тоже, верно?