Другие ученики математического отделения будут проходить обучение в Коллеж де Франс и в Сорбонне. Там они найдут для себя не только ученые лекции, но также, в случае теоретической математики, семинары [conférences], на которых умелые репетиторы будут повторять и комментировать с учениками содержание лекций, а в случае прикладной механики – умных экскурсоводов, которые поведут их на заводы, славящиеся своей механической аппаратурой, разъяснят им работу всех механизмов и обеспечат снятие чертежей. Самые глубокие теории и самые тонкие практические применения станут предметом тщательнейшего изучения, что позволит подготовить отважных рекрутов для изысканий в сфере высшей математики, вносящей столь значительный вклад в научную славу Франции.
Что же касается филологии, то на наших факультетах [словесности] преподаются только классические языки; что касается истории, то на этих факультетах преподается только общая история античности, Средних веков и Нового времени. Правда, Коллеж де Франс, хранящий верность своим истокам, имеет в своем составе ряд кафедр, посвященных различным отраслям исторического знания; однако в Коллеж де Франс, как и на факультетах, имеются лишь слушатели, но отсутствуют ученики. Регламент, разработанный для историко-филологического отделения, предполагает проведение различных работ по археологии, языковедению, эпиграфике, палеографии, сравнительной филологии, общей грамматике, исторической критике и другим дисциплинам. Эти работы будут осуществляться под руководством искушенных учителей, которые смогут посредством таких упражнений подготовить себе достойную смену.
При историко-филологическом отделении будет учрежден Наблюдательный совет [conseil supérieur], куда войдут в качестве представителей этого ряда дисциплин непременный секретарь Академии надписей и изящной словесности, директор Имперского архива, директор Имперской библиотеки, директор Школы хартий, хранители археологических коллекций Лувра и декан [парижского] факультета словесности.
Хотя каждое из четырех отделений Практической школы будет иметь свой особый предмет изучения и свои особенные методы исследования, тем не менее все они будут объединены одним и тем же общим свойством: все четыре отделения будут формировать ученых. Подобным же образом шесть отделений Высшей нормальной школы (философия, история, литература, грамматика, математика, физические науки) имеют одну и ту же цель – формировать преподавателей; и в своей совокупности они образуют, при всем разнообразии изучаемых дисциплин, единое учреждение, которое пользуется заслуженным авторитетом в нашей системе общественного образования.
Точно таким же образом вышеуказанное общее свойство всех четырех отделений Практической школы позволит рассматривать их как четыре подразделения единого заведения. Единство Школы будет поддерживаться Наблюдательным советом [conseil supérieur], об учреждении которого говорится в статье 11‐й декрета. Оно также будет поддерживаться единой формой диплома об окончании Практической школы, который получат ее выпускники. Также оно будет поддерживаться патронажем над учениками, который будут осуществлять постоянные комиссии; единство будет также подчеркиваться единой системой льгот, которыми будут пользоваться ученики; и, наконец, единство Школы будет выражено в единой строке бюджета, которая была уже закреплена за этой Школой Законодательным Корпусом при голосовании по предложениям правительства, касающимся высшего образования.
Практическая школа высших исследований не будет сосредоточена в стенах одного дома. Она будет представлять собой экстернат, в рамках которого учащиеся посещают самые различные занятия: так, студенты-медики слушают обычные лекции в факультетских аудиториях, проходят клиническую практику в больницах, изучают анатомию в анатомических театрах, изучают ботанику в садах Медицинской школы или в партерах Музея [естественной истории], а гербаризацию изучают в загородной местности. Точно так же обстоит дело в Школе изящных искусств, учащиеся которой распределяются между различными мастерскими художников и ваятелей.
При создании Практической школы будет вновь применен принцип, столь хорошо зарекомендовавший себя при организации учебных курсов для взрослых, курсов среднего образования для девушек и при организации публичных лекций, а именно использование уже существующего материала и уже существующего персонала.
Не потребуется ни дорогостоящего строительства, ни набора нового административного и профессорского состава. В качестве учебных помещений будут служить аудитории и лаборатории наших высших учебных заведений; в качестве профессоров будут использованы профессоры Коллеж де Франс, Музея [естественной истории], Сорбонны и т. д.; в качестве занятий будут использоваться лекции из обычных профессорских курсов. Только лишь внутренние семинары [conférences] потребуют присутствия и забот дополнительного персонала, состоящего из ассистентов [maîtres auxiliaires], которые будут закреплять содержание лекции или опыта, ранее проведенных профессором, и под надзором профессора направлять самостоятельную работу учеников.
Таким образом, оставляя за рамками рассмотрения расходы на лаборатории, поскольку таковые расходы принадлежат к числу общественно полезных расходов срочной необходимости, мы видим, что от государства на создание новой Школы не будет требоваться никаких дополнительных средств, за исключением средств на выплату жалованья репетиторам и вспомоществований ученикам, заслуживающим помощи – либо в силу особых обстоятельств, оценивать которые будет наблюдательный совет, либо же для поощрения выдающихся способностей, подтвержденных успехами.
Не приходится сомневаться, что либеральный характер новой Школы привлечет к ней молодых людей из обеспеченных семей. Такие молодые люди не будут намерены непременно получить по окончании этой Школы назначение на службу. Практическая же школа при Музее [естественной истории] поможет, например, образовать при этом крупном заведении настоящий агрономический факультет, где будут изучаться законы сельскохозяйственного производства растений и животных; эти законы должен знать всякий крупный землевладелец или управляющий сельским хозяйством.
Что касается прочих учеников, то обучение в Практической школе сможет открыть им двери Университета – либо в качестве преподавателей средней школы, либо в качестве лаборантов или натуралистов-ассистентов в высшей школе; и, поскольку экзаменационные льготы, предусмотренные статьей 10‐й декрета, могут облегчить им доступ к докторской степени, те из учеников, которые получат степень доктора, смогут претендовать на профессорские должности в высшей школе. Потребности Университета в кадрах для преподавательского и административного состава растут с каждым днем: поэтому умелые соискатели могут быть уверены, что найдут себе место в системе образования.
Наконец, некоторые из выпускников Практической школы будут несомненно востребованы крупной промышленностью – после того, как жизнь покажет, что диплом об окончании Практической школы свидетельствует о практических умениях, соединенных с высочайшими теоретическим познаниями.
В силу своей гибкой организации новая школа легко сможет обзавестись филиалами в провинции. Таким образом, и те ученые, чьи труды делают честь факультетам департаментов, смогут воспользоваться преимуществами, которые обещает французской науке применение двух нижеследующих декретов.
Если Император одобрит соображения, изложенные в этом докладе, я бы просил Его Величество снабдить своей подписью два проекта декретов, прилагаемые ниже.
Остаюсь, Сир, с глубоким почтением, Вашего Величества совершенно покорный, совершенно послушный и совершенно преданный слуга.
Приложение 3Из свидетельств о раннем периоде существования Четвертого отделения ПШВИ
Мишель Бреаль[Надгробная речь памяти Леона Ренье][74]
Господа,
От имени Школы высших исследований, научные руководители, руководители семинаров и слушатели которой стоят вокруг этого гроба, я пришел воздать последние почести нашему дорогому и высокочтимому председателю. Под его руководством наша Школа сделала свои первые шаги; затем он обеспечивал ее развитие и совершенствование; он мудро управлял ею на протяжении семнадцати лет. Чем был для нашей школы г-н Леон Ренье, об этом лучше всего знают те, кто стоял у истоков и стал очевидцем первых шагов Школы; именно поэтому, хоть в последние годы я и удалился от активной деятельности в Школе, вы пригласили меня выступить здесь от вашего имени. Человек, которого мы провожаем в последний путь, не любил ни длинных речей, ни туманных формул, посему я буду главным образом придерживаться фактов.
В 1868 году, когда министр общественного образования г-н Дюрюи, справедливо озабоченный будущим умственной жизни в нашей стране, основал Школу высших исследований, он думал в первую очередь о науках математических, физико-химических и естественных. Но, будучи сам историком Греции и Рима, он не мог забыть об исследованиях, которым был обязан своей репутацией. Наряду с лабораториями физики и химии следовало отвести место и изысканиям иного рода, не менее плодотворным и насущным: Четвертое отделение Школы было посвящено наукам историческим и филологическим. Чтобы организовать это отделение, он обратился за помощью к небольшому кругу лиц, в числе которых, рядом с г-ном Леоном Ренье, следует вспомнить имена г-на Альфреда Мори и г-на де Руже[75].
Объединившись в комитет, эти люди избрали г-на Леона Ренье своим председателем. Невозможно было сделать более удачный выбор. Почести и должности, которыми он уже к тому времени был осыпан, не оставляли ему желать для себя ничего большего. Но его одушевляло глубочайшее стремление приносить пользу. Споспешествовать общему благу, способствовать продвижению вперед, служить своей стране – такова была, по правде говоря, его изначальная страсть. Именно эта страсть придала единство всей его жизни и сопровождала его повсюду во всех его многочисленных и разнообразных занятиях. На опыте своего собственного обучения он узнал, что в нашем высшем образовании существуют пробелы и что форма этого образования порой более подходит для обеспечения известности профессоров, чем для наилучшей подготовки учеников. Школа высших исследований призвана была исправить такое положение вещей.