Хокусай писал картины в стиле укиё-э о мире, проплывающем мимо. Философия этого вида творчества заключается в том, чтобы в проходящей жизни увидеть красоту, гармонию, единство мира и в то же время его дискретность, услышать удивительное звучание каждой частички нашего мироздания, будь то человек, будь то дерево, будь то любой объект, привлекший твое внимание. Это и есть то иллюзорное, свойственное культуре Востока ощущение картины, проплывающей перед взором. Именно это имел ввиду художник Анри Руссо, слова которого приводились выше – «неужели этот мир для меня?» Возможно, что с этого момента мы должны принять представление о мире как о «мире для меня». В данном случае – картины Сислея могут быть восприняты как мир для каждого из читающих этот текст.
Созерцая картины Сислея, чаще всего мы испытываем ощущения покоя, умиротворения. В полотне «Мост в Вильнёв-ла-Гаренн» мы видим движущиеся облака в своей изменчивости и двух собеседников в лодке. Сложно в это поверить, но неожиданно может возникнуть жадное любопытство, о чем двое людей, сидящих в лодке, говорят? Наверняка, у кого-то из читателей тоже возникало желание узнать, о чем разговаривают незнакомцы, сидящие за соседними столиками в кафе? Почему? В этом-то и сокрыта тайна! Для нас достаточно обрывка фразы, чтобы воображение начало выстраивать модель отношений собеседников, возможно, даже их диалог. Многие, наверное, ловили себя на том, что вовсе не интересна суть разговора прохожих. Влечет тайна, которая скрывается за тем, что нам неизвестно – о чем болтают два прохожих, которых ты больше никогда не увидишь? Наше вечное любопытство, постоянная настроенность на созерцание, на попытку угадывания каких-то открытий – подобное происходит и в этой картине. Мы переживаем за двух стоящих вдали людей, которые, вероятно, выясняют отношения. Художник воспроизводит только одно застывшее мгновение бытия, но оно содержит всю полноту жизни. В каждой картине Сислея мы находим вроде бы незначительные детали, как то: блики, мерцающие на воде, мягко освещенные стены домов, плывущие облака, колышущаяся листва деревьев, – все вместе захватывает воображение.
Мастер, обобщая, часто пишет мазками-пятнами. Но мы, абстрагируясь от них, видим диагональ моста, упирающегося в заросший травой берег, тропинки и полные движением и мерцанием облака и воду, отчего создается удивительно знакомое ощущение летнего дня или вечера, и мы растворяемся в этом. Думается, что жизнь является в виде откровений именно тогда, когда мы воссоздаем в себе тонкие переживания. Это не столь очевидно, но позволяет ощутить жизнь по-настоящему. Наша зачарованность рождает полноту бытия, придает ему смысл, и сообщает нашим мыслям объемность, и резонансность.
«Мост в Вильнёв-ла-Гаренн» – камертон, который настраивает нас на самое важное в себе. И тогда мы говорим: да, искусство нам необходимо, потому что оно позволяет нам понять себя, почувствовать, что мы не омертвели в беличьем колесе жизни, в замкнутом кругу которого теряем остроту и свежесть восприятия! Нет, мы живые, трепетные, чувствуем, переживаем и видим красоту мира через явления, открывающиеся нам. Так картины Сислея трогают каждого из нас через, казалось бы, бесхитростный сюжет. Как это он делает? Трудно объяснить… Он, безусловно, кудесник. Непостижимым образом настраивает на самое важное в нас самих, художник вступает со зрителем в диалог в своей доверительной и деликатной манере, нанося мягкими движениями мазки на полотно своей волшебной кистью.
А. Сислей. Рыбацкая лодка. 1870. Собрание доктора Оскара Рейнхарта. Винтертур
В картине «Рыбацкая лодка» отсутствует суетливое движение. Есть люди, есть корабли, есть состояние. И по цвету тут несколько иная атмосфера, рождающая щемящее чувство, которое вызвано колоритом его картины. Сложное, вечереющее, мягко светящееся небо, корабли причалены к берегу, идет будничное подведение итогов – заключительные распоряжения, разговоры… Так мастером показано завершение суеты дня. Мы любуемся затейливым рисунком деревьев, силуэтами оголенных стволов, переплетением веток, перекликающихся друг с другом, гаммой теплых и холодных цветов неба, диалогом световых рефлексов, которые мы видим на ряби суетливой воды, и деревьев, отражающихся в воде. К сожалению, мы почти не видим неба, которое должно отражаться в воде, если бы не эти барки, стоящие у причала. Все стеснено размером канала, который уводит наш взгляд вглубь, туда, где появляются дома и улицы, создавая картину завершения рабочего дня. Когда мы смотрим на эту картину, то успокаиваемся и понимаем, что получаем другое качество жизни и другое отношение к ее созерцанию.
А. Сислей. Наводнение на дороге в Сен-Жермен. 1876. Бостонский музей изящных искусств. Бостон
Чем прекрасна картина «Иль-де-ла-Лож. Паводок». Во-первых, по цвету выполнена очень стильно: теплые, охристые, желтоватые тона, с помощью которых Сислей моделирует пространство, выделяя кусочки суши, не занятые водой. На первом плане выразительно и геометрично мастер подчеркивает столб с двумя подпорками, образующими устойчивый треугольник, отражающийся в воде. Картина, с одной стороны, живописна, с другой – очень графична. Не случайно на первый план Сислей помещает столб, на первый взгляд не являющийся примером особого эстетического качества. Но он настолько стильно выглядит здесь, отражаясь в воде, создавая ромбическую структуру с ритмом отстоящих ступенек, по которым должны подниматься на этот столб. Рядом очень красиво своеобразным эхом ему вторит ствол дерева. Оба, отражаясь в воде, создают четкую, прямо-угольную структуру, занимающую весь первый план справа. Возникает совершенно свободное пространство, на которое Сислей помещает основную часть пейзажа, где мы видим дом на другой стороне.
Посмотрите, как треугольник, образуемый опорами столба, композиционно перекликается с треугольником крыши здания на втором плане. Возникает визуальная рифма, которая четко связывает их в одно целое. Для того, чтобы это почувствовать, нужно просто постараться увидеть красоту ритмического чередования двух треугольников и двух вертикалей, которые повторяются вдали на фоне с вертикалью деревьев. Обратите внимание на спокойную гладь воды, которая переливается цветовыми пятнами от зданий, стоящих в глубине на втором плане, с охристыми, мягкими, золотистыми оттенками с белыми вкраплениями. Впечатляет то, как небо отражается в воде. А все вместе создает волшебную картину перекликающихся оттенков цветов и мягкого движения воды, которые ощущаем буквально кожей. Казалось бы, что там особенно привлекательного изображено? Но чем дольше мы на нее смотрим, тем больше она завораживает нас – в результате от нее сложно оторваться.
Мы оказываемся зачарованными этой картиной, где запечатлено состояние проплывающего перед нами мира – удивительным образом перемещается река, она буквально движется перед нами. Стоит нам погрузиться в созерцание картины, как мы начинаем ощущать странный эффект полотна. В нем, казалось бы, все неподвижно, все статично, все подобно застывшему мгновению, а вместе с тем в тот момент, когда мы только оказываемся захвачены состоянием покоя, вдруг видим, что все начинает уплывать: меняются очертания отражения, облака смещаются… Сразу вспоминаются «Времена года» Чайковского или Вивальди. Так хорошо, так захватывающе! Подступает светлая грусть, печальное томление, совершенно иное, нежели там, в Вильнёв-ла-Гаренн. Мы просто погружаемся в совершенно иной мир. Это надо созерцать долго, и тогда как бы произойдет «щелчок» – начнется волшебство. Совершенно непонятно, чем захватывает нас картина. Что там? Казалось бы, все замерло, остановилось в своем движении. И вдруг картина оживает.
Жизнь полна самых разнообразных впечатлений, которые появляются на фоне бесконечно меняющейся, природы – самого удивительного и грандиозного, потрясающего воображение декоратора, какого только можно себе представить. Она никогда не бывает одинаковой, она все время изменчива. Мы живем в сверхъестественном фантастическом театре! Когда Руссо удивляется – «мне открывается весь мир?», именно это он имеет в виду. Он приходит в восторг от того, что должно восхищать и читателя: перед непредсказуемой красотой меняющихся декораций. Стоит только посмотреть незамутненным глазом вокруг, как нам тотчас открываются иные миры, которые проплывают для многих мимо их внимания совершенно невидимыми…
Картина «Иль-де-ла-Лож. Паводок» пленительна по сочетанию цветов. Они мягко обволакивают нас, перетекая друг в друга; перекликаются, смещаются, вибрируют, в то самое время, когда мы воспринимаем формы, линии и световые пятна. Одна из самых стильных картин в творчестве Сислея. Не хочется отрываться от нее. Казалось бы, она не столь ярка, но как затягивает, как глубока по своему наполнению!
А вот «Весна в Морэ». Как ему удалось сделать так, что даже живость воды чувствуется? Подходим к картине ближе и видим – удивительно легкие, свободные мазки, которые даже могут показаться немного неряшливыми. Отходим на полметра – и вдруг все оживает. Вода начинает бежать перед нашим взором, переливаясь. Листва колышется. Весенняя зелень благоухает свежестью. Все в этом пространстве движется, все ликует! Все откликается весне. Небо, такое же трепетное, как кроны деревьев. И дерево на первом плане композиционно занимает пространство, как будто бы нависает над картиной. Возникает вполне осязаемое ощущение весны!
А. Сислей. Весна в Морэ. 1891. Частная коллекция. Даллас
А. Сислей. Луг. 1875. Национальная галерея искусства. Вашингтон
Жаль, что многие городские жители редко выезжают на природу в момент прихода этого прекрасного времени года. Ленятся сесть в машину или на электричку, чтобы отправиться на берег реки и посмотреть, как это происходит. А если мы выберемся на лоно природы, то, наконец, поймем, что мимо, не открываясь нам, проходит целый мир. Но нам всегда недосуг, у нас бесконечные дела, мы заняты. Но дело в том, что именно эта весна не повторится. Сколько таких весен в нашей жизни? Когда мы, спохватываемся, какие весны мы помним, то вдруг понимаем, что их совсем немного. А было же достаточно. И в каждой содержалось что-то, что было нам дорого. Это же была наша жизнь. Поэтому в тот момент, когда останавливаемся перед картиной Сислея, мы ощущаем именно ту весну, которую запечатлел художник и сохранил для нас чисто весеннее состояние – сос