– Я знаю.
– Почему ты пропал? – я плачу, вцепляясь в его мокрую толстовку. – Куда, черт возьми, ты пропал? Почему ты… почему ты делал это с профессором?
Он вынимает из меня свои пальцы, а потом с легкостью берет на руки и несет под тень густых деревьев, укрывая от дождя.
– Что это? Если ты имеешь в виду унижение, то я действительно ее унизил, потому что она, блядь, заставила тебя плакать.
– Я смотрела видео, – я злюсь, несмотря на то, что мое тело предает меня. – Ты просто… отвратителен.
Кастил отстраняется, возвышалась надо мной высокой, внушительной фигурой.
– Ты смотрела до конца?
Я краснею под его аномальным взглядом и отворачиваюсь.
– Я не прикасался к ней, – он ведет своими пальцами в моей мокрой шее, размазывал капли дождя по коже. Я замираю. – Ты ревнуешь? Повторяю: ты моя гребаная собственность, Катерина. Я предупреждал тебя о моих целях. Думаешь я позволю кому-то обидеть тебя?
– Это можешь делать только ты? – я усмехаюсь, несмотря на то, что дрожу всем телом, ощущая дикое головокружение.
Все это просто… слишком. Его запах смешанный с ярким ароматом дождливого леса, его низкий голос, его взгляд.
Как вообще можно вытерпеть такой прямой взгляд? Но именно это я и делаю: смотрю в его дьявольские глаза, понимая, что отправляюсь прямиком в ад. Возможно там мне и место, учитывая то, как сильно я промокла из-за его чудовищных касаний.
Кастил делает шаг вперед, прижимая меня к дереву. В его глазах больше нет пустоты – там чистая одержимость.
– Только я, Кэт. Тебя могу касаться только я, – он проводит языком по моей губе. – В твоей голове должен быть только я, – укус. – Ты, блядь, моя.
Он обрушивается на меня с безумным поцелуем, обращаясь с моим ртом, будто тот его лучший ужин. Наши языки соприкасаются, его рука обхватывает мою шею, чтобы потянуть ближе.
Я кладу ладони на его твердую грудь, но не отталкиваю. Совсем нет. Лишь пытаюсь убедиться, что его сердце бьется также рвано, как и мое.
Однако его пульс спокоен, а сердцебиение ровное.
Все убеждения, к которым я пришла за эту неделю, рушатся, как карточный домик, под воздействием этого жестокого монстра.
Манипулятивного монстра. Чертого сталкера. Психопата.
И я хочу, чтобы…
– Кастил, – шепчу я, отвлекая его от моей шеи. Новый укус. – Кастил…
– Да, котенок?
Мое сердце на миг останавливается от этого ласкового прозвища, произнесенного мрачным и хриплым голосом. А потом я перестаю дышать, когда его лицо оказывается совсем близко с моим. Нечестно, что он имеет на меня такое влияние.
Мысли покидают меня, когда его пальцы впиваются в мои скользкие складки. Одно скольжение, второе, третье… о, боже.
Я сказала последнее вслух?
– Да, Катерина, – его голос огрубел и стал звучать совершенно угрожающе. – Зови меня своим гребаным Богом. Тебе нравится, когда я трогаю тебя ночью, в лесу? Ты становишься такой мокрой, что полностью заливаешь мою руку. Что будет, когда вместо нее будет мой член? Ты будешь рада ему?
Яростные мурашки распространяются по моей сверхчувствительной коже. Я отвечаю лишь приглушенным звуком, когда из его горла вырывается глубокий стон.
Кастил полностью контролирует ситуацию. Я нахожусь в его грубой, безапелляционной власти, и он действительно может сделать со мной все, что захочет. И сделает. Уже делает.
– Расстегни куртку.
Испытывая невероятное смущение, я все-таки подчиняюсь. Мои пальцы дрожат, когда я тяну молнию вниз. Холодный порыв воздуха мгновенно охлаждает мою разгоряченную кожу, и я судорожно выдыхаю.
Кастил движется по клитору в том направлении, которое сводит меня с ума и доводит до безумия. Остаются лишь дьявол, высокие деревья и мое прерывистое дыхание, нарушаемое шумом дождя.
Все еще прижимая меня к дереву и грубо лаская внизу, Кастил опускает взгляд на мою грудь, а затем начинает поочередно щипать соски, вырывая из меня вскрики.
– Вот так, малышка, – ровное дыхание лижет мою щеку, как лесной пожар. Вместе с тонким бюстгальтером платье опускается вниз, открывая ему вид на мои соски. – Отныне я единственный, кто видит тебя такой. Единственный, кто может видеть твою потрясающую грудь. Тебе больно?
Он жестко переминает между пальцами мои твердые горошины, делая их еще тверже и острее. Я могу лишь дрожать и тихо плакать, доведенная до крайней степени безумия. Никогда бы не подумала, что меня могут возбудить столь грубые действия.
– Отвечай, когда я спрашиваю, Катерина, – он выкручивает левый сосок, и я вскрикиваю.
– Мне… больно, – шепчу я и охаю, когда его голова опускается вниз, чтобы взять мою грудь в его порочный, влажный рот.
Мой позвоночник простреливает от безжалостного посасывания и двойной стимуляции, но когда я думаю, что вот-вот кончу, его пальцы хлопают меня по киске.
– Еще рано.
Я дрожу и хнычу.
– Ты уже не здесь, верно? – хрипит он, поочередно облизывая и кусая мои соски. – Котенок, ты ведь понимаешь, что я буду трахать тебя всю ночь, пока не заставлю твоё тело забыть чужие прикосновения? Ты будешь помнить только меня?
Он делает круговые движения снова и снова, пока за моими тяжелыми веками не вспыхивают звезды.
Укус. И сильный шлепок между ног, почти доводящий меня до пика.
– Отвечай.
– Да… только ты, Кастил.
Восхитительное лицо дьявола вновь показывается перед моими глазами, и на его губах расцветает полуулыбка.
– Кричи мое имя, котенок.
– Кастил…
– Я сказал, – его палец приближается к моему отверстию, опять прерывая оргазм, – кричать, котенок. А не шептать. Ты никогда не была громкой, но я хочу, чтобы ты была громкой для меня.
Его темные глаза сверкают в темноте, и мои стенки сжимают его, когда он проникает вовнутрь и начинает делать поступательные движения.
Опять… Опять эта пытка. Боже мой, я не выдержу.
– Хватит, – по моим щекам безостановочно текут слезы. Я вцепляюсь в его толстовку и отклоняю голову назад от новой безумной волны удовольствия. И… опять его пальцы замирают. – Кастил!
– Вот так, – он слизывает слезы и покрывает поцелуями мое лицо. – Еще раз.
Я сжимаюсь, не в силах сделать того, что он хочет, нарочно. Я никогда не кричала. Никогда.
– Я не могу, – мои пальцы скользят по его сильной шее, и я поднимаюсь на носки, чтобы сделать его движения глубже. – Пожалуйста, дай мне это.
Его губы приближаются к моим.
– Что именно?
Воздух с шумом входит в мои легкие.
– Дай мне кончить.
Он молчит, в то время как его пальцы продолжают ласкать мою киску, доводя ее до пика и останавливаясь перед самым концом. Как он понимает, когда я нахожусь на грани? Разве это возможно?
– Пожалуйста, – шепчу я. Мои щеки сильно горят, а воздуха практически не осталось. – Пожалуйста, Кастил.
Сделай это, Катерина. Если ты разрешила себе хоть раз быть неправильной, то иди до конца.
Я неуверенно скольжу ладонями на его безупречное лицо и приподнимаюсь, чтобы поцеловать. Мои ноги дрожат, но я продолжаю умолять Кастила дать мне желаемое через поцелуй – может быть, растерянный и неуклюжий. Однако это срабатывает. От моего дьявола, наконец, исходит низкий, хрипловатый звук, и я ликую.
Я тоже имею власть над ним.
Все еще лаская меня, он быстро расстегивает джинсы и вытаскивает свой очень твердый и очень большой член. Что?..
Не давая опомниться и взяв за бедра, меня с легкостью приподнимают наверх. Мои ноги автоматически обвиваются вокруг его гибкой талии, чтобы я не упала на землю. Подошвы моих кед погружаются в заднюю поверхность его бедер, когда кора дерева врезается мне в позвоночник.
– Сегодня ты кончишь только с моим членом внутри, – его грубый голос звучит, как извращенная колыбельная. – Ты будешь извиваться, стонать и кричать, пока я буду выбивать из тебя твою ошибку. Ты согласна, котенок?
Его член ударяется по моей киске. Раз, два, три. Вспышки удовольствия проносятся по всему моему телу, и тем не менее я испытываю страх. Кастил и вправду слишком большой, и нет никаких шансов на то, чтобы мне не было больно в мой первый раз.
Но я… готова испытать эту боль, если ее причинит Кастил. Мой личный монстр и кошмар, преследуемый меня не только во снах, но и наяву.
Я киваю, чувствуя как сердце пропускает удар, и кричу, когда Кастил входит в меня.
Он встречает сопротивление, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы не разрыдаться.
Мои руки оплетают его шею, а голова прижимается к плечу. Дышать становится просто невозможно, но я заставляю себя расслабиться, принять его, даже если он разрывает меня изнутри. Его тяжелый древесный запах действует на меня опьяняюще, но этого недостаточно.
Мне больно. Мне чертовски больно.
– Давай, Кэт. Прими меня, – Кастил выходит и входит обратно, медленно погружаясь в мое нутро. – Черт, ты так сильно сжимаешь мой член. Ты чувствуешь это?
О, я чувствую и, кажется, не дышу уже больше минуты. Легкие разрывает от недостатка кислорода, и Кастил обхватывает мой затылок рукой, чтобы увидеть мое лицо.
– Не смей погружаться на дно, когда я с тобой, Катерина, – он мрачнеет и хватает за горло, душа меня. – Ты будешь задыхаться только тогда, когда я буду душить тебя, пока твоя маленькая киска будет душить мой член.
Мерзкие щупальца паники отпускают меня, как волшебству, повинуясь ему авторитарному, приказному голосу.
– А теперь расслабься, котенок, – его губы обрушиваются на мои в искушающем поцелуе. Еще один короткий толчок, и еще большее сопротивление. – Прими меня. – Поцелуй и больной укус. – Пожалуйста, Катерина. Прими меня.
Я замираю, когда слышу мольбу в его хриплом голосе. Кастил везде – его прикосновения, его голос, его аромат окутывают меня с головой, и я, наконец, расслабляюсь, позволяя ему продвинуться дальше.
А затем наступает боль.
Боль такой силы, что я всхлипываю прямо ему в поцелуй, чувствуя как теплая жидкость просачивается мне между бедер. Кастил замедляется, его пальцы сжимаются на моем горле, а затем он смотрит вниз. В место, где мы соединены.