Я начал испытывать тревогу за ее жизнь.
Как известно, люди с психопатическим сознанием нередко убивают тех, кто его привлекает. А я обладаю большей агрессией, чем другие. Могу ли я ранить ее?
Я спускаю одеяло, наслаждаясь видом моего творения. Отметины от поцелуев, распухшие губы, царапины от веток, легкие синяки, укусы… слишком много укусов.
Я ненормален. И Катерина Рид не боится меня.
Она, блядь, не боится меня. И более того, она…
“Я скучала по тебе…”
Я прикрываю глаза, сдерживая в себе порыв, чтобы не наброситься на Катерину. Она такая хрупкая, несмотря на затаившуюся внутреннюю силу, ей наверняка нужен отдых.
Меня сложно удовлетворить, мои сексуальные желания на редкость девиантны, и тем не менее я никогда не чувствовал себя так хорошо, когда кончал на ее мягкие бедра. Вид ее девственной крови, смешанной с моей собственной спермой, до сих пор преследует меня, и я встаю с кровати.
Капли дождя, скатываясь по панорамному стеклу, соединяются в неровные линии. Они преломляют свет и добавляют игру теней и отражений, одно из которых сводит меня с ума – то, в котором виднеется спящая девушка. Влажный воздух наполняет комнату свежестью, смешиваясь с ее легким вишневым ароматом.
По моему приказу Оливер купил вишневый гель для душа, вишневое мыло, вишневый парфюм для дома, не обращая внимания на мое безумие и на мою очевидную одержимость.
Выдержка, Кастил. Я убираю руки в карманы спортивных штанов, хотя мысленно я беру Кэт за лодыжку, тяну ее на себя и вхожу в ее тугое, влажное нутро, которое было рождено специально для меня.
Вся Кэт рождена для меня. Я это чувствую. Я в этом уверен. Мое постоянное стремление к острым ощущениям меркнет по сравнению с тем, что я хочу сделать с этой девушкой.
Я заставляю себя смотреть в окно и рассматривать осенний лес.
Я заставляю себя быть терпеливым.
Вы должны понимать, что для меня это не само собой разумеющееся. Впервые я не ставлю свои желания во главе списка. Хотя я могу похитить ее к чертовой матери и запереть в собственном доме.
И тем не менее убить этот блеск в ее правильных серебряных глазах будет настоящим кощунством. Ошибкой природы. В этом сплошь прогнившем мире Катерина – как глоток свежего воздуха.
Я не хочу рисковать.
Я не хочу потерять ее.
Я и так мучился целую гребаную неделю.
Кэт издает тихий вздох, поворачиваясь на бок, и я сдерживаю новый хищнический прилив трахнуть ее.
Держи себя в руках, мудак. Хорошие люди не страдают сомнофилией, а ты решил вести себя хорошо.
Но я не трогал, не видел и не ощущал ее целую гребаную неделю. А это пиздец какой длинный срок, учитывая что раньше я следил за ней каждый день.
Уильям узнал про мою необычную зависимость, и мне понадобилось какое-то время, чтобы исправить ошибку. За мной до сих пор следят, но отныне я буду присматривать за своим котенком открыто.
Потому что у кого-то определенно есть лишние руки, которые нуждаются в том, чтобы их вырвали.
Я проверяю температуру в комнате, оставляю микрофон включенным и, спустившись на три этажа ниже, выхожу на улицу.
Что? Я обязан слышать ее дыхание в наушнике.
Кастил: У тебя есть лишь один шанс, чтобы объясниться, Хван.
На часах шесть утра, но никто из четверки не спит. Их профили показывают активные статусы.
Чон:А что будет, если я не захочу объясняться? Напоминаю, что мы с тобой лучшие друзья, Cноу.
Кастил: Ты хочешь, чтобы я плакал на твоей могиле?
Я закуриваю сигарету, запрокидывая голову. На фоне бесконечной серости и невесомости туч, взгляд теряется в зелени леса, воспроизводя воспоминание восьмичасовой давности.
“Хватит… – по ее щекам текут слезы, а щеки загораются. – Кастил…”
Блядь, Катерина, отпусти меня хотя бы на минуту.
Чон: Обычной благодарности было бы достаточно. Полагаю, трах удался?
Аарон: Какой трах? Почему меня не пригласили на вашу оргию? Я схожу с ума от скуки.
Эрик: Ты только что сильно покалечил чувака на ринге. Твою мать, принцесса, тебе до сих пор скучно?
Аарон: Ты будешь реветь в собственной луже крови, Боулмен, если еще раз назовешь меня не по фамилии.
Эрик что-то печатает, но затем стирает сообщение, понимая, что Кинг никогда не разбрасывается пустыми угрозами.
А я до сих пор жду сообщение от Чона. Я знаю, зачем он сделал это. Но его странные своднические наклонности не оправдывают того факта, что он, блядь, тронул мое.
Чон: Я прошу прощения, Кастил. Но я больше не мог смотреть на твою жалкую душу, помешавшейся на какой-то девчонке. Либо вы вместе, либо ты разрушишь ее, когда Кэт захочет от тебя уйти. А она ЗАХОЧЕТ от тебя уйти, потому что желания Катерины никогда не будут совпадать с твоими.
Он прислал это в личных сообщениях. Я спокойно докуриваю сигарету, размышляя о его наказании.
Кэт. Какого хрена он называет ее неполным именем?
Кастил: Ты не сделал вывод.
Проходит всего пара секунд, когда показывается ответ.
Чон: Я никогда не прикоснусь к ней.
Я тушу сигарету и блокирую телефон. Слабые лучи солнца начинают проглядываться сквозь серые облака. Обычно в это время Катерина выходит на пробежку.
Я терпел целых семь часов. Думаю, пора разбудить моего милого котенка.
***
Элгин, Шотландия.
Призрак.
Семь лет назад.
Резкое жжение нервов взрывается в моем теле, и я медленно выплываю из тумана.
Температура поднимается до максимума, мне никогда не было так тепло. Даже жарко. Но призраки продолжают преследовать, пугать, изводить, и я снова забываю, что означает дыхание. Легкие горят от недостатка воздуха. Я открываю рот, чтобы поймать глоток кислорода, но он улетучивается, словно убегая от меня.
Я не могу дышать.
Паника просачивается в каждый дюйм моего тела, пока демон не нависает надо мной подобно Мрачному Жнецу. Я чувствую его тяжелую, темную энергию, окутывающую все вокруг. Вдыхаю его пьянящий мужской аромат с привкусом яблочного табака. Просто… подчиняюсь.
Болезненная пытка превращается в нечто гораздо большее и пугающее… А затем моих губ касаются чужие. Карают, наказывают, вдыхают в меня свой воздух, делясь им. И больно кусают, когда моя диафрагма задерживает свое движение вверх.
Когда дыхание восстанавливается, из меня вырывается стон. Все мое тело дрожит от интенсивности чужих прикосновений. Околдовывающие поцелуи-укусы движутся вниз, начиная от линии челюсти и заканчивая сжавшимся животом.
Я все еще жду, когда мой здравый смысл даст о себе знать, когда мои ноги раздвигают.
Я задыхаюсь, но не сопротивляюсь.
Я жажду этого. И я… не хочу просыпаться.
Моя спина выгибается дугой, когда мой кошмар вылизывает весь путь от моего клитора до входа и обратно. Удовольствие умывает меня, засасывая все глубже и глубже.
Ток бьет по моим нервам, и я стону, чувствую его везде. Его пальцы с силой сжимающие мои бедра, его шелковистые влажные волосы, щекочущие кожу, его язык у меня между ног. Я хочу закричать, но способна издавать лишь тонкие всхлипы и стоны – особенно когда его зубы прикусывают кожу, чтобы опять продвинуться дальше и свести меня с ума.
Я полностью принадлежу моему кошмару, пока глубокий, хриплый голос не раздается в комнате, вырывая меня на поверхность:
– Просыпайся, котенок. Я хочу позавтракать тобой.
Моя мозговая активность восстанавливаются, и вчерашние воспоминания обрушиваются на меня подобно смертоносному шторму, сносящему все на своем пути.
Погоня. Лес. Поцелуи. Укусы. Боль. Его безжалостные движения внутри меня.
Я вспоминаю все.
То, как он отнес меня в поместье, мыл мое ослабевшее тело, даже сушил мои волосы, чтобы я не заболела после интенсивного животного акта посреди бушующей природы.
Жар распространяется от макушки до пят, и я зажмуриваюсь, сдерживая звуки. Его язык продолжает медленное, даже болезненное посасывание, заставляя меня капать прямо на простыню, в которую я цепляюсь пальцами.
Я совершенно голая. И Кастил вылизывал меня, пока я была во сне. О, господи-боже-мой.
– Ты проснулась, – его горячее дыхание обдает мою сердцевину, и я буквально ощущаю, как он ухмыляется. – Я больше не мог терпеть. Твоя мокрая киска приглашала меня попробовать ее. Стони громче, Катерина.
Его властный голос напрягает мой позвоночник сильнее, чем порочный язык, творящий со мной настоящее безумство. И я абсолютно не готова к этому.
Даже близко нет.
Кастил рывком опускает меня на край кровати, и я наполовину вишу в воздухе, пока он продолжает сладкую пытку. Я приподнимаюсь на локтях и открываю глаза, умоляя сердце биться хотя бы чуточку медленнее. И мой вдох застревает прямо в горле.
Кастил сидит на полу, а я неудобно полулежу, когда мои ноги находятся по обе стороны от его головы. Мое положение полностью зависит его власти. И какая-то часть меня приходит в неописуемый восторг, тогда как другая стыдливо сжимается.
Я пытаюсь отодвинуться назад, но он вцепляется в мои бедра и тихо смеется, продолжая есть меня.
– Чем больше ты убегаешь, – укус внутренней стороны бедра и широкое движение языком по входу, – тем больше я хочу тебя.
Наслаждение настолько интенсивно, что я не могу делать ничего кроме того, как тихо стонать и пытаться удержаться от криков.
Кастил проникает языком в мой вход, повторяя движения своего члена вчера ночью. Он чередует это с мокрым посасыванием моего клитора, чем доводит меня до крайней точки. Разрядка буквально разрывает изнутри, и я вскрикиваю, дергая бедрами, в то время как Кастил не прекращает ласкать меня ртом. Он продлевает мой оргазм до тех пор, пока я не вцепляюсь в его смольные волосы и не шепчу:
– Кастил, пожалуйста, хватит. Я больше не могу…