Мое тело моментально нагревается, а лицо краснеет при мысли о том, что Кастил касался меня, нес на руках, мыл и уложил спать.
Мать твою, он помыл меня. Как я догадалась? Мои волосы чистые, и я пахну вишневым гелем для душа, запах которого я навсегда вычеркнула из своей жизни семь лет назад. Потому что он любил этот запах – нет, Кастил был одержим им. Когда-то он часто зарывался в мои волосы, дышал мной и облизывал мою кожу, как самый настоящий псих. И раньше меня это будоражило.
И, наверное, сейчас тоже.
Да что, черт возьми, со мной не так?
Я ненавижу эту версию себя. На самом деле я чертовски ее презираю. Я имею в виду ту версию, где другая Катерина не может остановиться вспоминать, что было вчерашней ночью. Я кручу его слова снова и снова. Как заезженная пластинка.
За последние семь лет мое сердце не билось так быстро, как в тот момент, когда он сказал, что я принадлежу ему, а после закинул на свое плечо, как какой-то варвар.
Его голос подобно жестокой симфонии врывается в мое сознание и заставляет каждый дюйм моего тела вспыхнуть:
“Молчи, Катерина, если не хочешь, чтобы я трахнул тебя в центре Лондона”.
Боже…
Теперь я хочу умереть. Официально.
Раздается громкий стук в дверь, и я вздрагиваю, ощущая, как в груди колотится сердце.
Черт. Я не готова видеть его сейчас. Ни сейчас, ни когда-либо вообще.
Я подхожу к двери и молю вселенную, чтобы это оказался не Кастил.
– Да?
Мои плечи расслабляются при звуке незнакомого вежливого тона:
– Доброе утро, мисс Рид. Рад, что вы, наконец, проснулись. Вы спуститесь к завтраку или мне подать его в спальню?
Вероятно, ко мне стучались множество раз, прежде чем я выплыла из крепкого, пьяного сна.
– Я спущусь в течение часа, – мой голос слегка дрожит. – Спасибо, сэр.
– Как скажете, мисс Рид. Приятного отдыха.
Оставшись наедине со своими раздирающими мыслями, я решаю принять душ, чтобы сбросить напряжение. Горячая вода смывает с меня остатки похмелья вместе с пеной от мятного геля. Не знаю, разумно ли это – пытаться стереть его прикосновения таким образом, но я тру свою кожу до тех пор, пока та не начинает гореть.
Моя рука замирает в воздухе.
“Ты, кажется, забыла кому принадлежишь, котенок…”
Я напрягаюсь.
Нет, я все еще сковываю себя, не могу перестать это делать.
Я держу себя в руках.
Я контролирую себя.
Сохраняй контроль, Кэт.
Я нахожу черные коробки Saint Laurent, когда уже готова сорваться в бездну и с головой уйти в новый тревожный приступ. Вся одежда оказывается с этикеткой: белое, чересчур роскошное платье и туфли на высоком каблуке. Среди коробок также находится пакет из ателье Bordelle c… тонким корсетным бельем. Алым. И неприличным настолько, что моя кожа снова краснеет.
К черту. Не ходить же мне голой.
Я продолжаю бороться с паникой еще долго после переодевания и наматываю круги по спальне.
Слова Кастила звучали так, будто ему не все равно, или будто он заботится обо мне, но нет. Кастил никогда не воспринимал меня серьезно. В конце концов, он ни разу не связался со мной за эти годы. Так почему он ведет себя так, словно между нами не было этой разрушительной семилетней пропасти?
Мой взгляд падает на кровать, и я стону. Мне приходится повторять себе, что этот мужчина – социальный хищник, который очаровывает, использует людей в собственных целях и безжалостно пробивает себе дорогу, оставляя за собой широкий след из разбитых сердец и несбывшихся надежд.
И я вижу это. Прямо сейчас.
Четко.
Посреди облака белоснежного одеяла все это время лежал кожаный ремень с запиской.
Моя рука дрожит, когда я беру лист в руки.
“Нам нужно поговорить, Катерина”
***
Это в первый раз, когда я не спеша брожу по дому Кастила. В тот вечер я почти ничего не рассмотрела – учитывая мое плачевное состояние, ничего удивительного, но сейчас я позволяю себе заблудиться в замке, невольно окунаясь в загадочную атмосферу готических романов. Многие комнаты оказываются заперты, но те, что открыты, удивительным образом сочетают в себе аутентичность старинной архитектуры и современный дизайн.
Скрип разносится по всему этажу неприятным звуком, и я чуть не подпрыгиваю, когда светловолосый мужчина появляется у входа в полной тишине. На нем стильный костюм серого цвета, идеальный бордовый галстук и белоснежные перчатки. На серебряном подносе, который мужчина держит в руках, стоят пустые фарфоровые чашки и блюдце-пепельница.
– Доброе утро, мисс Рид. Меня зовут Джозеф Берк. Я выполняю услуги дворецкого, – говорит он с сильным британским акцентом. – Мистер Сноу ожидает вас на кухне.
– На кухне? Не в обеденном зале?
– Вы не ослышались. Я провожу вас.
Я неосознанно выпрямляю спину.
– Подскажите, что за комната позади вас?
– Это кабинет мистера Сноу. Вам не разрешено здесь находиться.
– Есть еще какие-либо места, где мне не разрешено находиться?
Мистер Берк не слышит сарказма в моем голосе или делает вид, что не слышит:
– Вам не разрешено заходить только в кабинет мистера Сноу. Запертые же комнаты находятся на реконструкции.
– Вот как.
– Я уже уведомил мистера Сноу о том, что вы скоро спуститесь к завтраку. Или вы хотите прогуляться по поместью?
– Но мы столкнулись едва ли не пару минут назад. Когда вы успели уведомить его?
– Ваша обувь, – он бесстрастно переводит взгляд на мои туфли. – Она предупредила меня о вашем появлении.
Ну конечно. Туфли.
Хватит оттягивать неизбежное, Кэт.
– Пожалуйста, проводите меня до кухни, мистер Берк.
Кивнув, дворецкий начинает идти по длинному коридору, и я следую за ним, стараясь контролировать дыхание.
Никакой паники. Просто завтрак.
Забудь об этой записке. Сейчас же.
Мужчина останавливается возле двухстворчатых дверей, желает приятного аппетита и уходит.
Я делаю глубокий вдох и такой же глубокий выдох. Мне приходится прибегнуть ко всей своей выдержке, чтобы спокойно открыть двери и встретиться с тяжелым присутствием Кастила. Тот сидит за огромным высоким столом посреди белой кухни и пьет кофе, параллельно что-то быстро печатая на своем ноутбуке.
На нем белая рубашка, закатанная до локтей. Большие жилистые руки отрываются от клавиатуры и начинают постукивать по деревянной столешнице.
Стук. Стук. Стук.
Ритм такой же быстрый, как пульс, что грохочет в моих ушах.
Я сталкиваюсь с ним глазами. Его взгляд – непроницаемый, а мой… наверное, испуганный.
До смерти.
– Сядь.
Напряжение так сильно окутывает воздух, что каждый новый вдох дается мне непосильным трудом. Еще больше расправив плечи, я иду уверенным шагом и сажусь напротив моего личного кошмара.
На завтрак сегодня идут вареные яйца, мои любимые авокадо тосты и… стакан воды с таблеткой аспирина.
– Почему ты так пахнешь?
Я едва не выплевываю всю воду, которую успела набрать в рот.
– Пахну как?
– Ты пахнешь гребаной мятой, Катерина. Это не твой запах.
Как, черт возьми, он почувствовал мой запах? Я ненавижу то, что мне приходится обдумывать каждое свое слово, когда я имею дело с Кастилом. Малейшая вспышка недовольства, и я понесу неконтролируемые последствия. Я знаю, это ненормально. Но такова реальность – на следующие несколько месяцев.
Всего два месяца, Кэт. Всего два.
– Теперь мне нравится мята.
Я ем первый кусочек тоста, пытаясь не думать о том, что за каждым моим действием напряженно следят. Вкус даже не фиксируется – в отличие от чужих внимательных глаз. Когда его взгляд становится совсем нервирующим, я поднимаю голову:
– Прекрати так смотреть на меня.
– Как?
– Ты знаешь.
– Нет, я не знаю. Но твое лицо, Катерина, как открытая книга. Тебе нужно что-то сделать с этим, иначе кто-то воспользуется твоей уязвимостью.
Я вздыхаю и слизываю кофейную пенку, чуть ли не жмурясь от удовольствия. Просто идеально. Молоко – кокосовое, а соус в тостах в точности такой, какой я люблю.
Отвлечение. Помните?
– Боже мой, это слишком хорошо, – я не сдерживаю тихий стон и тут же жалею об этом. Его внимание становится просто… невыносимым. Кастил не ест – только смотрит и изредка пьет свой американо.
– Тебе понравилось?
Я киваю, рассматривая вид из окна. По стеклу начинает барабанить дождь, сменяя солнце на свинцовые тучи. Пейзаж напоминает мне о Шотландии.
– Зачем ты купил такой огромный дом?
– Для того, чтобы ты могла бегать, когда я буду преследовать тебя.
Глубокий вдох… Глубокий выдох…
– Больше никогда не говори со мной об этом.
– Почему нет?
– Потому что у нас будет фиктивный брак, Кастил.
Его взгляд опускается на мои голые ключицы, на которых, наверное, остались капли после душа, и ощущение незримого касания вызывает дрожь.
Мне все время кажется, что он может наброситься в любую секунду. Кастилу ничего не стоит нагнуть меня над столом и взять, применив силу. Но этому подонку нравятся совсем другие игры.
Страх. Преследование. Границы согласия.
Я прикусываю губу, чувствуя как между бедер начинает покалывать. Слишком много воспоминаний. Почему мое тело решило ожить именно рядом с ним?
– Ты не будешь завтракать? – я прочищаю горло и откладываю приборы.
Просто прекрати смотреть на меня, черт возьми!
– Я позавтракаю позже. Ты закончила?
– Да. Сегодня я заберу свои вещи и вернусь около восьми часов. У меня есть дела в клинике.
– Джозеф сам заберет твои вещи. Сегодня у нас другие планы.
Я глубоко вздыхаю, борясь с желанием кинуть в него ножом. Властный мудак.
– И какие же?
Выражение лица Кастила не меняется, будь то равнодушие или недовольство, пока он отодвигает ноутбук и откидывается на спинку стула.
– Подойти ко мне, Катерина, – приказывает он с властностью, которая проникает в мои уши и вливается в кровь.