– Я ее не продам! – стонал его превосходительство, держась за похмельную голову. – Не смогу! Не смогу!
– Давай-давай, – безжалостно поторопил компаньона Лев.
Новый файл был почти пустым, если не считать слов:
«Это – Линда!..»
– Оставь почту, там ничего срочного. Думаешь, в спаме что-то тебя вдохновит?
Федор вздохнул, уставился в окно, но через минуту встал.
– Хватит хлестать кофе, – тут же сказал Лев. – Опять в туалет? Только что был. Сядь!
Пять строк отчета о встрече не давались его превосходительству, хоть умри.
Лев помогать отказывался. Он был занят: писал очередной репортаж для «Вечерки».
– Давай-давай, – опять поторопил он. – Уже вон вечер почти.
Дело было в том, что Маша обещала помочь рекламой. Без ее помощи рассчитывать было не на что. Федор собрал волю в кулак.
«Это – Линда. Модель и мотиватор, опытный коуч и просто прекрасная женщина с волшебным голосом и гипнотическим взглядом. Жертвами которого…»
Он упал лицом в клавиатуру ноутбука.
«…с волшебным голосом, огромными глазищами и завораживающим взглядом», – отпихнув его, быстро дописал Лев. Федор поднял голову, долго смотрел на все это и наконец предпринял еще одну попытку:
«Это – Линда. Модель и мотиватор, опытный коуч и просто потрясающая женщина с волшебным голосом и гипнотическим взглядом. Жертвами которого…»
Маша позвонила через пять минут после того, как получила текст. Из трубки Федора слышался ее хохот. «Ну-ка, ну-ка», – Лев ткнул в инстаграм магазина.
«О-о, что у нас есть! – писала Маша, прибавив несколько кокетливо краснеющих рожиц на фотографию Линды. – Письмо от Федора! Вчера у них в дискуссионном клубе была первая встреча. Кажется, женская красота доконала этого железного мужчину. Глядите скорее, что он нам написал: „Это Линда. Модель и мотиватор, лучший коуч, которого только можно себе пожелать, и просто женщина невероятной красоты. С волшебным голосом и гипнотическим взглядом огромных глаз. Жертвами которого пали мы оба. И это вы еще не видели, как она двигается! Но у вас есть шанс!“»
– Мы оба? – Лев повел черной бровью.
– Мне что, одному страдать? – возмутился его превосходительство.
Линда заглянула к ним назавтра утром. Она долго пила кофе, разглагольствовала и неожиданно предложила пойти в кино. По дороге с лица коуча и мотиватора не сходила снисходительная улыбка. Лев скакал вокруг нее, рассказывал школьные анекдоты, по-дурацки шутил – в общем, вел себя как полный идиот.
– А? – с глупой улыбкой спросил он, когда Федор поймал его за локоть. И еще больше обрадовался, услышав на ухо шепот: «Подпусти ей инфу про гороскоп!»
В их комнату Федор вернулся один.
– Мой отец, – говорил Дюк, – физик. Я с самого детства тоже интересуюсь наукой. Хотя, сказать честно, больше получается наоборот: наука так часто смешивается со всякими необъяснимыми штуками, что даже и не знаешь, где что.
– Ох, тут недавно в газете писали! – Миссис Гейзер даже руками всплеснула. – «Музей Барнума». Тоже предсказывает. Говорят, жулик. А только что хотите со мной делайте, не верю я в это! Мистер Барнум – очень порядочный человек!
– Все началось с того, мэм, что я стал думать, что он чокнутый, – вставил Джейк.
– Да я и сам так думал, – Дюк махнул рукой. – Даже не обиделся, чего уж там. Но набрался храбрости и сказал отцу. Отцу стало интересно, и я сделал его карточку. На карточке – можете себе представить! – рядом с ним оказался один наш родственник! Но тут поди проверь: дядюшка приезжает каждый год. Так что отец просто решил, что я ловко подменил карточку.
Джейк засмеялся.
– Потом, – сказал Дюк, – я предсказал вот этому джентльмену взбучку дома.
– Я, – Джейк даже головой покачал, – сначала не поверил. Тоже мне, ясновидение! У меня в какой день ни ткни – вряд ли промажешь. Могло и просто совпасть.
– Я показал ему карточку, а он решил, что я просто незаметно сфотографировал. Еще и по морде дал: обиделся, что я подглядывал. А я не подглядывал!
– Согласитесь, мэм: что я мог еще думать?
– Дальше, миссис Гейзер, начались чудеса.
Дюк потянул из кармана платок и вытер ладони. Джейк смотрел в потолок. Хозяйка тоже посмотрела на потолок – увидела пятно копоти от лампы.
– Там было… – задумчиво протянул Д. Э. Саммерс, – там корабль был. Китобойное судно. Мы, знаете, даже предположить не могли. Собирались стать: он – клерком в конторе у дядюшки, я – помогать своему отцу: он у меня держит похоронное дело. А получилось…
– У моего старика, – продолжил Дюк, – понимаете, куча знакомых. Он в свое время поездил по миру, так что можете себе представить. Ну и вот, вдруг, как снег на голову, приехал его старый приятель.
– Капитан, – уточнил Джейк.
– Да, – кивнул с улыбкой Дюк, – капитан китобоя.
– И что? – потребовала миссис Гейзер.
– Ну… – Джейк запнулся. – …и все. Уехали мы с ним. Так уж вышло, мэм.
Затем Д. Э. раскрыл саквояж.
– А что это? – Хозяйский палец ткнул в серебряную колбу, покрытую изящным мелким узором.
– Кофейная машина Нейпера. – Джейк достал еще кувшинчик.
– Ничего не получится, – торопливо отмахнулся Дюк. – Видите ли, мэм, у нас нет кофе.
Миссис Гейзер побежала к себе.
– И что? – спросила она, вернувшись с кофе, сахарницей и снова устраиваясь на стуле.
Джейк старался не смотреть на сахарницу.
– Пока, мэм, ничего.
Пауза была длинной. В колбе забулькала вода. В животах обоих компаньонов тоже предательски забулькало.
– Так, – сказал Дюк, – иди, попроси этого пья… то есть, я хотел сказать, мистера Козебродски, чтобы он все там приготовил для сеанса.
На #я_не_скрываю со светской львицей Женей Пак пришли те же женщины, что и на встречу с Линдой. Федор долго их рассматривал, пытаясь определить, что упустил. Он ждал немного… э-э… другую аудиторию для парня, сменившего пол.
Рассказ о бедном мальчике, который в детстве любил наряжать кукол и играть в чаепитие, рос с двумя женщинами – мамой и бабушкой – и всю жизнь был совершенно одинок, быстро переместился из гостиной в гардероб, где сопровождался показом тряпок, спором о татуировках, бурным писком и визгом.
– …Курю я как-то в мужском туалете… Вообще у нас в школе девочки курили в мужском туалете. Не рассказывала? Ой, девчонки, представляете, стоим курим. Смотрю: по коридору идет завуч…
Женя так и сыпала историями, которые случались с ней в школе, на вокзалах, в аэропортах и в клубах. Одно за другим сыпались имена знаменитостей. Подробности этих историй были такими, что встреча переместилась из будуара в клуб для сексуальных меньшинств «Болото». Гостьи очень хотели познакомиться со знаменитостями. Светская львица вернулась через двое суток, довольная, расцеловала всех и долго показывала девушкам пакеты с покупками.
Доходы от нее были поменьше, но тоже ничего.
Застенчиво теребя пуговицу жилета, Козебродски кланялся всем без исключения: дочери продавца птиц, мисс Фик, что очень мило беседовала с племянником аптекаря Робинсона; сыну сенатора Франка – тот как раз поднимался в аптеку, да и загляделся на тонкую барышню в голубой шляпке. «Вест-камера» в жилетной пуговице фотографа делала снимок за снимком.
– Финита ля комедия, молодой человек. – Козебродски вытер потный лоб под шляпой. – Пленка кончилась.
Наутро после сеанса ясновидения бабуля Будл отправилась в аптеку за своими каплями – то ли от сердца, то ли для сердца, – и на сеанс принеслась жена аптекаря, миссис Робинсон. За аптекаршей – бакалейщица, за бакалейщицей – жена продавца птиц.
Искатели приключений уплатили квартирной хозяйке за неделю и азартно продолжали сеансы. Жен мясника, зеленщика и молочника та, правда, сначала пускать не хотела – мол, этим плебейкам было нечего делать в приличном доме, – но, услышав звон монет, быстро передумала.
В редакцию «Ежедневного компаньона» сыпались письма с просьбой дать адрес ясновидца.
В пансион миссис Гейзер устремились дамы Сан-Хосе, включая весь Дамский клуб – вернее, как водится, обе враждующие половины Дамского клуба. А за ними и некоторые джентльмены. С искателями приключений здоровался весь город, даже вдова Морган: она увидела на фото себя с таким стройным станом, что сын сенатора Франка, несмотря на свою молодость, и тот загляделся. Даже цаца мисс Лик, дочь торговца фортепиано с Парк-драйв, узнав на сеансе ясновидения по фотографическим карточкам, что папенька купит ей ту прелестную голубую шляпку, теперь при встрече тоже прелестно улыбалась.
А добрая советчица Джулия Дей продолжала делиться мудростью своей тетки.
Газета «Ежедневный компаньон»
«…Ни для кого не секрет, что мы приносим себя в жертву, приглашая погостить своих многочисленных и совсем не всегда приятных кузин, кузенов и двоюродных дядюшек. Со своей стороны и у дядюшек не хватает смелости признаться, что они не в восторге. Та же вежливость не позволяет им отклонить приглашение, осчастливив тем самым и себя, и родственников. В результате гости понятия не имеют, что им не рады, и визит затягивается, превращая нашу жизнь в бесконечную пытку. “Все мы смертны, – говорила моя тетушка, – а жизнь слишком коротка, чтобы прожить ее в постоянном унынии. Честность – лучшая политика! Немножко смелости, дорогая, и жизнь изменится к лучшему”.
Статья произвела в Сан-Хосе настоящую революцию. Дочь продавца птиц, мисс Фик, решилась сама сделать предложение юному Робинсону, племяннику аптекаря. Помолвка состоялась на следующий же день. Аптекарь же, в свою очередь, объявил приехавшей теще, что на время ее визита намерен принять приглашение друзей из Санта-Клары «погостить недельку». Миссис Робинсон в оправдание поступку мужа показала матери статью Джулии, и та без промедления отправилась в экипаже на вокзал и высказала зятю все, что накопилось за долгие годы. Аптекарь не остался в долгу, на что теща заявила, что всегда подозревала нечто подобное. Аптекарь выразил надежду, что они с тещей поняли друг друга правильно. Та ответила утвердительно. Робинсон сообщил, что совсем не против ее визитов к дочери – нет, боже упаси! – но не хотел бы омрачать обеим дамам удовольствие. Теща ответила, что очень ему благодарна. В конце концов оба сердечно расцеловались и разъехались – каждый к себе домой.