Миссис Менцель, жена городского казначея и смотрителя училищ, объявила председательнице Дамского клуба миссис Морган, что выходит из кружка дам-хористок. Покровительница дам-хористок в ответ покинула кружок вышивания, которым заведовала миссис Менцель. Обе половины Дамского клуба задумались, смешались и, набравшись смелости по рецепту Джулии Дей, объявили миссис Менцель, что очень ее любят, но что души их всю жизнь взывали более к хоровому пению, нежели к вышивке – которой, кстати, прекрасно можно заниматься и дома, не подвергаясь ни нападкам, ни колкостям, ни мелочной зависти некоторых особ, имена которых всем прекрасно известны.
Миссис Менцель осталась в меньшинстве, и участь ее сделалась бы поистине жалкой, не пойми несчастная через две недели, что без хорового пения церковных гимнов и старинных романсов жизнь ее неожиданно лишилась всей своей прелести.
Имя Джулии Дей звучало в гостиных, в парках и на бульварах, в лавках, страховых обществах и в бюро по бракоразводным делам. Тираж «Ежедневного компаньона» вырос в два раза, а гонорар Джулии Дей из «полтора доллара за колонку» превратился в два.
Искатели приключений заплатили за квартиру, питались исключительно за общим столом, купили новые носки, летние подштанники «Пороснит» и парижское мыло «Коко» для бритья.
За табльдотом[5] они стали объектом всеобщего внимания. Особенно в этом смысле получалось у мисс Будл, без промаха стрелявшей выразительными взглядами в М. Р. Дюк алел ушами и опускал свои девчачьи ресницы.
На #радость_вегетарианства Кристина рассказывала, как ей совсем не хочется мяса, а хочется печенек. На столе стояла огромная миска с печеньками, из кухни пахло сдобой, все пекли печеньки и кексики, обсыпали их сахарными бусинками, поливали глазурькой. Шагу нельзя было ступить – везде хлопотали девочки, котики и зайчики.
– Но как, Холмс? – разорялся Лев. – За что они платят?
– Ты все еще не понял? – невинно улыбнулся Федор. – За это они и платят.
Правда, тем же вечером он с негодованием отверг собственное утверждение. Когда все разошлись, Алиса вдруг заявила, что за организацию, конечно, спасибо, но сами они ничего особенного не делают, и выдала вместо обещанной половины доходов десять тысяч за всё. Федор сначала обалдел. Потом предложил отчитаться, какая польза от самой Алисы. Алиса парировала, что, если ему что-то не нравится, он может катиться и искать себе другую квартиру. Они долго орали в холле. Тут Лев не выдержал и сбежал.
Когда в коридоре уже взаимно угрожали судом, вмешался – или вмешалась – Женя. Сошлись на том, что пиар в виде отчетов в соцсетях и поддержка через Машу все-таки тянут на квартирную плату. Если, само собой, и дальше так продолжится.
– Ты-то что молчал? – накинулся на компаньона Федор, когда они вернулись к себе в комнату.
– Но она же правду говорит, – пробормотал Лев. – Если честно.
– Честно?! – взвился Федор.
Но как-то сразу сник, долго смотрел на компаньона и наконец пробормотал:
– Он безнадежен, люди добрые.
Лев открыл ноутбук. Создал файл. Впал в депрессию.
– Шоу-тайм, дорогой друг, – усмехнулся Федор. – Выхода нет. Помочь?
– Отойди. – Лев устало потер глаза. – Сам.
И продолжал сидеть с потухшим взглядом.
– Давай-ка, перескажи все мне, – подсел к нему Федор. – Своими словами. Ну, как обычно, короче. Что было, как тебе понравилось.
– Э-э… м-м… мня-я… – Лев одновременно говорил и писал. – Тут, значит, вчера вечером у нас творился апокалипсис. Не то чтобы прямо что-то новое, девушки и все такое. Но не могу я существовать среди кексиков и мимсиков, няшек и вкусняшек! Мое чувство прекрасного страдает от их бормотания о том, что себя нужно любить такой, какая есть, и не требовать большего! Понимаешь, что я и двух минут такой херни выдержать не могу, не то что два часа! Куда катится мир? Про Женю просто не знаю. Да, не повезло человеку. Но мне-то все это зачем?!
Федор отпихнул компаньона плечом и забегал пальцами по клавиатуре.
Posted by: @stremitelny
«Вчера вечером тут у нас творился карнавал. Какое неожиданное, прямо детское счастье побывать в легком, радостном, нежном мире девушек! Уже месяц я живу среди одуряющих запахов с кухни – там орудует наша радость вегетарианства. (Сегодня меренги и малиновый киш. Кто не знает, что такое киш – welcome! – следующая встреча как раз завтра, в 20:00.) Из гостиной слышен уверенный голос нашего мотиватора – у нас самый красивый коуч в мире! Вчера на встрече Линда объясняла простую истину: себя нужно любить таким, какой ты есть. Поверьте, мужчине это тоже важно. Мы совсем не такие уверенные в себе, какими хотим казаться. Ну, а ближе к ночи наша Шахерезада, Евгения, рассказывает очередную невероятную историю о своем перевоплощении.
Нам всегда есть чему поучиться друг у друга. Даже, я бы добавил “особенно”, там, где мы не привыкли это делать.
– Нормально, – устало одобрил Лев.
Федор нажал «Отправить».
Такого количества лайков и перепостов у них не было еще никогда.
Газета «Ежедневный компаньон»
«Моя тетушка неоднократно говаривала: милая, не старайтесь изо всех сил угодить мужчине. Не уверяйте его в ваших чувствах с утра до ночи. Не делайте это совсем, иначе к вам потеряют интерес, который не воскреснет от того, что вы десять раз спросите: „Милый, ты меня любишь?“. Мужчина – существо прагматичное, иначе бы он не был мужчиной. Не следует петь ему бередящие душу романсы, переходящие в не менее бередящие душу упреки. Не читайте мужчинам стихов, особенно если сочинили их сами: ваши попытки в лучшем случае разобьются о стену вежливого непонимания. Сцена с заламыванием рук может привести в лучшем случае к тому, что супруг поднесет вам нюхательной соли. Мужчины не выносят женских слез и фраз „Милый, скажи, ты меня совсем не любишь?“, потому как на подобные вопрошения найти ответ может исключительно женский ум, но никак не мужской. Ваш супруг не требует от вас умения разбираться в акциях водяных компаний и не заставляет посещать с ним вместе обсерваторию? И вы не требуйте от него большего, чем может дать мужской характер. Ибо ни к чему хорошему такое поведение не приведет.
Утро пятницы началось с того, что миссис Гейзер с компаньонами не разговаривала. Вообще игнорировала, одновременно всем своим видом показывая, что допустила их к общему столу исключительно в силу вопиющего недоразумения.
– Племянник аптекаря, – сообщила она бабуле Будл, – разорвал помолвку с мисс Фик.
– Мистер Орас, – охотно отозвалась бабуля, – вчера сделал предложение Агнес, и я сказала ей: или ты выходишь за него и становишься хорошей женой, или можешь не показываться мне на глаза. Я сказала: Агнес, тебе двадцать пять лет. Если не выйдешь замуж сейчас, твоя песенка спета. Ревет вторые сутки. Бакалейщик ей, видите ли, не пара!
– Ничего, – поджала губы миссис Гейзер. – Перебесится. Давно пора.
Компаньоны спешно покинули поле боя.
Но не успели они обсудить обстановку, притащилась жена председателя городского совета, миссис Макферсон. Этакая бодро скачущая дама с не менее бодро скачущей прической. Дама эта приходила уже в третий раз. Она во что бы то ни стало хотела узнать, как дела у ее родных во Фриско, и каждый раз получалась на фотографиях то в кондитерской, то на улице, за руку с девочкой лет трех (дочь Макферсонов как раз недавно вышла замуж), то, вот сегодня, – прогуливающейся с двумя таксами. Каждый раз приходилось пожимать плечами и оправдываться, что, мол, материя тонкая, непредсказуемая, и, мол, мало ли что мировой универсум выдать может. Джейк, выставленный в коридор, подглядывал в замочную скважину. Он увидел, как компаньон долго и задумчиво слушает, потом мотает головой. Говорил он тихо. Джейк тоже потряс головой – авось станет лучше слышно. Дама настаивала. Дюк что-то ответил, самым безнадежным образом глядя в стол. Дама заботливо что-то предложила. Потом, похоже, еще что-то. Выслушала М. Р. и – уже раздраженно – задала какой-то вопрос. Дюк поднял страдающие очи потолку, но не высокомерно, а так, не от меня, мол, зависит.
Дальше Джейк не увидел ничего, потому что его резко взяли за плечо и отвернули от двери.
– Замышляем очередное вранье, да? – Хозяйка уткнула руки в бока. – Ну как же, мы же здесь идиотки! Старые курицы! Вешай лапшу, сколько хочешь! Вот так, да?
– Мэм, – спросил Джейк, – что случилось?
– Случилось! Он еще спрашивает! Случилось, а?
Джейк попятился, но отступать было некуда. Наоборот, надо было правдами и неправдами увести квартирную хозяйку от двери.
– Мэм, – осторожно сказал он, – может быть, вы расскажете мне все внизу? Он там занят…
– Ах, он еще и занят? – Голос миссис Гейзер предвещал бурю самым недвусмысленным образом. – Ну, сейчас он увидит на небе звезды! Эй вы, бабуля!
– Что случилось, миссис Гейзер? – выглянула из своей комнаты бабуля Будл, из предосторожности не показываясь целиком.
Фотографии, которые вдова вынула из кармана фартука, отличались только тем, что на одной призрачная миссис Гейзер под руку с Флинтом в воскресном сюртуке выходила из лютеранской церкви, одновременно сидя в кресле в ателье. В толпе праздничных прихожан выделялась бабуля Будл с перекошенным лицом. Именно эта гримаса была гордостью Козебродски, который как-то ухитрился щелкнуть бабулю возле уборной. А на второй миссис Будл, сияя, как медная сковорода, выходила под руку с этим же женихом из католической церкви на Мейн-стрит. Лицо миссис Гейзер, прекрасно заметное в толпе, выражало ужас и отвращение. (Жилетная камера Козебродски очень удачно застала ее обнаружившей таракана на обеденном столе.) Свадебные гости на обеих карточках были не просто похожи. Они были одинаковыми.
Дверь номера компаньонов распахнулась.
– Послушайте, – настаивала жена председателя городского совета, – я вас не тороплю. День, два, даже неделю могу подождать. Я ведь прекрасно понимаю, что имею дело с тонкими сферами. Может быть, у вас будет более удачный день, а? Давайте, мой дорогой, я зайду во вторник? Да? Что вы скажете насчет вторника?