Как выйти замуж
Глава 7. Не будьте милой
…когда стоит дать ему по хребту разделочной доской и разбить пару тарелок о его голову. Результат вам не понравится. Вы же всегда все понимаете, да? Значит, с вами можно все: опаздывать на встречи, не выполнять обещания, срывать на вас раздражение и флиртовать с вашей подругой. Терпимость, понимание – все, чему учит современная психология, – не мудрость, а совсем наоборот. Принять мужчину таким, какой он есть, может только военкомат – не шутка. Это правда. Нет, это истина.
Должно быть, существует мировой заговор по уничтожению любой страсти в этом мире. Его адепты советуют быть терпимой и снисходительной ко всем унижениям. Но нам-то зачем быть частью этого заговора?
1909 годСан-Диего
Д. Э. Саммерс спрыгнул с подножки экипажа у трехэтажного дома на Хайленд-авеню, задержался на секунду у афишной тумбы – с таким видом, будто прощался с возлюбленной, сказавшей «не сегодня», – и толкнул двойную дверь трехэтажного каменного дома, рядом с которой скромно висела афиша «Утро парижанки».
– Доброе утро, мистер Саммерс! – окликнула его девушка из-за кассы.
Она высунулась из окошка почти по пояс, рискуя застрять. Черные блестящие волосы, черные блестящие глаза, рот вишней и лицо – ни дать ни взять маленькая девочка. Большая маленькая девочка.
Д. Э. отпустил дверь.
– Доброе, мисс Ренни. Как у нас дела?
– Дела прекрасно! Только покупают очень мало.
Несколько мгновений Д. Э. смотрел на эту… мисс, затем решительно вошел, прошел мимо каморки под лестницей и открыл дверь с цифрой 4.
Комната была просторной. В правом углу до самого потолка был растянут холст с нарисованным мостом через ручей в живописных зарослях деревьев.
Титры в фильме «Утро парижанки» гласили: «Вы можете подумать, что это Венский лес, леди и джентльмены, но вы ошибаетесь. Перед вами Булонский лес – место, где прогуливаются парижане из высшего общества».
В «Нью-Йоркских тайнах» они же сообщали: «Нет, это не Булонский лес, как может показаться с первого взгляда. Это Централ-парк!»
Таким же манером пейзаж обращался в лондонский Риджентс-парк, а что это было на самом деле, не знал никто. Даже продавший его фотограф из ателье на углу Девятой и Шестнадцатой улиц, который сам перекупил его где-то за бесценок.
Холст загораживала стремянка, доходившая до самого потолка. В левом углу стоял ресторанный столик, заставленный всякой дребеденью. Часть дребедени громоздилась на табурете, задвинутом под стол, и прикрывалась скатертью. Еще была кровать, стул и – почти главное действующее лицо – шкаф! Это был заслуженный шкаф, купленный в лавке старьевщика. Никанор И. Свистунофф, любезно предоставивший под фабрику фильмов собственные средства, каморку под лестницей, две комнаты и кровать, долго упрямился, но его уговорили, сославшись на то, что это такой же «поздний “людовик”», как и кровать, и они составят отличный гарнитур. И, главное, стоит он сущую ерунду – второго случая уже не представится.
Также тут были китайская складная ширма в цветах, рыцарские доспехи, портновский манекен и скелет. Скелет звался Бобби. Перед распахнутым окном, среди наставленных ящиков с разным полезным барахлом, стояла колонна – настоящий гипс! – со всякими наядами, дриадами и прочими голыми дамами и танцующей балериной наверху.
Каждый предмет украшала желтая бумажка. Бумажки еще на той неделе налепил несимпатичный человек с рыжей козлиной бородкой.
На подоконнике сидела одетая барышня и качала ногой. На барышне, к счастью, желтой бумажки не было. Может, потому что она нанялась на фабрику фильмов всего три дня назад. Рядом на стуле сидел М. Р. Маллоу и тоже качал ногой.
– К четырем, – объявил Д. Э. Саммерс и отдал шляпу Бобби, – приедут за ширмой. Сегодня звонили.
– А завтра приедут за доспехами, – сказал М. Р. – Вроде бы. Что у тебя с наличными? У меня три.
– У меня четыре тридцать.
Джейк сел на подвернувшийся табурет.
– Заплатим за квартиру половину и неделю протянем. Как-нибудь.
– Половину нельзя, – нахмурился компаньон. – Опять скажут, что это плата за одного, а второго выкинут на улицу.
– Ну, влезу ночью в окно, – отмахнулся Джейк. – Переживем.
– День переживем, два переживем, – проговорил Дюк, – а потом будет как в прошлый раз?
– А что было в прошлый раз? – с интересом спросила барышня.
– Да если бы только в прошлый! – меланхолично отозвался Дюк.
– Так, завтра, – сказал Джейк и прошелся по комнате туда-сюда. – К этому «завтра», господа, нам придется делать ноги. Вот только куда? Куда глаза глядят?
– Нормально, – отозвался М. Р. – Сделаем.
– Какого дьявола! – воскликнул Д. Э. – Мы бы никогда не разорились, если бы этот трусливый боров дал расклеить афиши!
– Ты же их все равно втихаря расклеил.
– Так в этом-то и свинство! Какой же идиот поедет через полгорода, когда синематографы на каждом углу? Рядышком бы. Тумба здесь, две рядом с Централ-парк-авеню, а еще лучше – все четыре, чтобы со всех сторон. И где экипажи стоят. А еще около «Старого квакера». И рядом с «Фараоном». «Фараону» мы, конечно, не конкурент. Он нам – да, а мы ему – нет. Ну а вдруг?
– Все бы еще ничего, кабы этот бочонок с фикусом не был таким прижимистым, – устало выдохнул Дюк. – А так – второй год работаем с хламом из чулана мистера Свистунофф, который каждый раз трясется, что кто-нибудь опознает его воскресный сюртук! Я титры утомился придумывать! Господи боже ты мой, в каком ничтожестве приходится работать!
Джейк позвенел мелочью в кармане.
– Дело ясное, – сказал он. – Последний сеанс – и завтра нас здесь уже не будет.
Он смотрел в окно, хмурился и в целом вид имел мрачный.
– Сколько, говоришь, у нас наличного капитала?
«Утро парижанки» прошло на ура. Даже лучше, чем «Грабитель в гареме» (из которого, кстати, так убедительно еле унес ноги Д. Э. Саммерс в главной роли). И, пожалуй, лучше, чем «Любовник моей бабушки», в котором блистал Бобби. М. Р. Маллоу, он же Р. Т. Козебродски, смотрел и вздыхал. На экране он сам, в роли любовника, стремительно покидал дом дамы сердца: вылез из шкафа, в панике стукнулся головой о верхнюю полку, на которой обнаружился коллега, прополз под кроватью, под которую залез один, а к дверям спальни бросились уже двое, в столовой спрятался под ковром от мужа, который завтракал, ни о чем не подозревая, за спинкой кресла увидел торчащие из-под занавески мужские полуботинки, кинулся в прихожую, где немедленно замер, неестественно согнувшись, рыцарь в средневековых доспехах. Наконец дверь и счастливое избавление. Вслед приподнял, дружелюбно улыбаясь, шляпу-канотье Бобби.
Ничтожество! Сплошное ничтожество! Сколько Джейка ни переодевай, как ни надвигай на лицо шляпу, ни ставь в тень и ни поворачивай спиной, все равно заметно: везде один человек. Особенно с тех пор, как дела пошли не очень и Свистунофф отказался от ролей. Его душили страсти: с одной стороны, хотелось славы, с другой – та же душа трепетала, как студень, от страха, что узнают братья по вере. Китти, конечно, изредка помогает по доброте душевной, но у нее то времени нет, то настроения. Бесплатная помощь – она и есть бесплатная! Джорджи – отличная девчонка, настоящий друг, работает за обед и не портит людям нервы, только актриса из нее, как из ночного горшка яхта. Да и Бобби уже примелькался. И вообще…
– Ничтожество! Сплошное ничтожество! – шептал себе под нос М. Р. Маллоу, терзая зубами поля шляпы. – Завтра же утром нас здесь не будет!
– Не завтра, – тихо сказал Д. Э. Саммерс ему на ухо. – Сегодня. Пока наш делатель добрых дел не прибежал.
Дюк повернулся к нему.
– Афиша? – сиротским голосом спросил он. – Афиша, да? Я на тумбу сегодня, кажется, внимания не обратил.
– Должны же мы заплатить что-нибудь нашей курице на кассе, Джорджи. И вон ему. – Д. Э. кивнул на механика, длинного, почти как он сам, худого парня с большим носом, большими ногами и руками-граблями.
Тот крутил ручку проектора. На лице его была отрешенность.
2019 годМосква
Вошли они, как всегда, не через парадный вход, а через служебный, через двор. Там как раз припарковался микроавтобус. Из него вышел рабочий и понес ящики с бутылками внутрь.
Компаньоны прошли через бар – раз уж все равно дверь нараспашку, – поздоровались с барменом Валерой и присели у сцены.
– Рановато приехали. – Федор полез к занавесу за книжкой.
Еще давно, в одно из их первых представлений, он притащил два тома Бальзака – почитать. Книги так и не забрали. Два толстых тома прятали за сценой, чтобы регулировать высоту приборов на столе.
– Да нет. – Лев раскрыл ноутбук и поставил его на вытянутые ноги. Он собирался дописать рекламный текст. – Смотри, нам письмо.
Компаньоны привалились друг к другу и уставились на экран.
«Здравствуйте, я Наташа, пиар-директор компании “ЗдоровоЖ”. Мы большие поклонники вашего шоу. Возможно, вам покажется интересным наше предложение…»
По замыслу неизвестной Наташи один из препаратов профессора должен произвести настоящий фурор. Он натуральный. «Пищевой порошок “ЗдоровоЖ” заменяет полноценное питание. Содержит все необходимые витамины и минералы, насыщен аминокислотами, протеинами и белками. Вам обеспечены стройность и здоровье». Если получится, можно сделать все прямо сегодня. А если получится сработаться – постоянное сотрудничество…
Федор сунул руки в карманы и прошелся туда-сюда. В полупустом клубе плясали в лучах солнца пылинки. В баре возился Валера. Рыбки в аквариуме возле бара переливались при свете ламп красным и синим.
– Звонить? – спросил Лев.
– Почему нет, звони. Если денег мало, пошлем в задницу.
Деньги оказались хорошие. С Наташей быстро договорились, сели за столик под искусственную лиану и привычно набросали нужный текст.