Профессор начал монтировать сложную систему: колбу с трубкой для перегонки, откуда тянулся шланг к огромной, очень длинной прозрачной трубе, которая, в свою очередь, была подключена к здоровенному медному крану.
– Простите, а что это? – нервно спросила Елена Суицидаль. – Никогда не видела такого…
– Это и неудивительно. Воздействия транспсихологического характера держатся в секрете. Технология ведь, по сути, элементарна. А в случае ее распространения крупнейшие фармацевтические компании ждет крах. Вы ведь знаете, что химические витамины усваиваются только на десять процентов? Шарлатанство чистой воды! Транспсихологические воздействия сделают ненужными все сомнительные препараты. Просто уничтожат мировую фармакопею.
– Ох, и не говорите, – поддержала Елена Суицидаль. – Кругом одни жулики! Вся современная фармацевтика – на девяносто процентов шарлатанство! Я вам больше скажу: общество потребления воспитывает идиотов!
Профессор даже оторвался от процесса.
– Согласен. Согласен с каждым словом, мадам!
– Их цель – распространить невежество, сделать из людей бессловесный скот!
– Да, мадам!
– Вы ведь понимаете, что думающие люди никому не нужны. Они, по сути, убивают общество потребления!
– Притом цинично убивают, мадам.
– Вот именно! Вместо поиска причины болезни принято устранять ее симптомы. Традиционная медицина прикрывает собственную несостоятельность запретами! Давайте, давайте запретим гомеопатию! Лечение электрическими импульсами – туда же! Закроем центры йоги! Отдадим под суд специалистов по акупунктуре, регрессивному гипнозу и чистке ДНК! Чего еще ждать в тоталитарном государстве?!
Мрако́бес поднял руку, и женщина замолчала.
– Думайте о вашем мальчике. Вот вам коврик, лягте поудобнее, не стесняйтесь. Теперь вспоминайте лучшие моменты, когда вы были душевно близки.
Елена Суицидаль послушно улеглась на голубой спортивный коврик и вытянула ноги.
Зазвучала музыка. Казалось, она говорит о смерти, но и о бессмертии, о боли, но одновременно и о счастье. О нежности. О материнской любви. Вокруг глаз Елены Суицидаль проступили зелёные фосфоресцирующие круги.
Мрако́бес поднес к трубке спичку, по трубке пронеслась голубая молния, заполнила ее всю и тут же вылетела наружу. Звук напоминал взрыв и рев разъяренного льва одновременно. Клиентка в панике вскочила, но тут же кинулась на пол и забилась под коврик. В публике ахали и вскрикивали.
– Всё, – нарушил тишину профессор. – Я снял вашему мальчику все блоки. Он свободен!
Елена Суицидаль поднялась, на всякий случай завернувшись в ковер. И тут увидела, как в зале встают четыре девушки. Все они были в чем-то длинном, пестром, вроде свободных рубах. А потом над их головами вскинулись и развернулись плакаты. Загремел мегафон.
– Все, что здесь происходит, – очередная попытка насадить стереотипное мышление, неужели вы этого не видите? – говорила та, что выглядела серой мышкой. Голос ее отражался от стен, на тонких руках дрожали бисерные браслеты. – Я хочу спросить присутствующих в зале женщин и девушек: вам точно нравится, когда ваши принципы втаптывают в грязь? Вы и дальше готовы смеяться, когда вам не смешно, в мире, где мужчины навязывают вам свою волю?
Профессор Мрако́бес торопливо поднял на лоб свои синие очки.
– Опять студентки Академии Энергетических Инверсий? Передайте, что у них снова недоразумение. Практиканток я не смогу принять раньше ноября!
…В эту минуту в темноте затарахтело, вдалеке мелькнул свет. Свет приближался – желтый, тусклый. На дорогу выехал автомобиль. Из последних сил, спотыкаясь, компаньоны бросились к автомобилю.
Машина сбавила ход. Задняя дверца открылась, мотор продолжал работать. Потом дверцу захлопнули, и шофер не оборачиваясь дернул рычаг. Нагнавшие их было всадники сперва приотстали, затем становились все меньше, меньше и наконец совсем растворились в темноте.
Обессиленные компаньоны молчали. Они все еще задыхались, не в силах сказать ни слова. Никто, правда, никаких слов и не требовал. Шофер невозмутимо вел машину, и компаньонам был виден только высоко поднятый воротник тужурки с обмотанным вокруг шеи потрепанным шарфом. Парень даже не обернулся. Посреди грохота, который производил двигатель, это было все равно бесполезно: пришлось бы кричать.
Автомобиль все ехал и ехал. Искателей приключений качало то вправо, то влево и наконец стало клонить в сон. Вдруг они почувствовали резкий толчок – авто сильно тряхнуло, и оно встало.
Автомобилист поправил очки-консервы, кажется, выругался себе под нос и вышел из машины. Автомобиль трясся и ворчал, не желая заводиться.
В тусклом свете ацетиленовых фонарей было заметно, что со стартером водитель справляется с трудом. Тогда компаньоны тоже вышли и хотели снять фонарь, чтобы посветить. Д. Э. Саммерс дотянулся первым, но водитель отпихнул его от машины.
Сложением незнакомец подкачал – высокий, но довольно худой и не так чтобы широкоплечий. Но все равно выглядел он чертовски эффектно: кожаный шоферский кепи, «консервы», желтые краги. Рядом с собственным автомобилем кто угодно будет выглядеть чертовски эффектно.
– Отличная машина, – бодро сказал Джейк, с интересом рассматривая авто.
Шофер кивнул, снял одну перчатку, полез за пазуху.
– Там у них, – сказала с пола Елена Суицидаль, – там у них на плакатах буквы. Профессор, там что-то написано! Это вам?
– Не вам решать, как нам думать! – прочитал профессор почти нараспев и взъерошил кудрявый затылок. – Девушки, это недоразумение!
– Срочная психологическая помощь в соседнем подъезде! – поддержала его Елена Суицидаль. – Жертвам дискриминации – без очереди!
– Хватит нас унижать! – вырвала мегафон высокая и крупная.
Эти же слова были на втором плакате. И не успели компаньоны ответить хоть слово, как все четыре принялись скандировать:
– НЕ ВАМ РЕШАТЬ, КАК НАМ ДУМАТЬ!
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
– МЫ ЗА ЖИЗНЬ БЕЗ СТЕРЕОТИПОВ!
– Милые девушки! – пробовал переорать их профессор Мрако́бес. – Это всё стресс у вас! Стресс – чума двадцать первого века! Вы слишком много переживаете под воздействием избытка информации! У меня есть для вас чудесное успокои…
В зале засмеялись, но это не помогло.
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ! МЫ ТРЕБУЕМ УВАЖЕНИЯ!
К голосам четырех гарпий присоединилось еще несколько.
– Девочки! – выждав паузу, подняла руку Елена Суицидаль. – Профессор не имел в виду ничего плохого! Я верю ему, как себе! Перестаньте кричать хором, я ничего не разбираю! Сейчас я вам об…
– МЫ ТРЕБУЕМ УВАЖЕНИЯ! ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
Голосов стало больше. Встали те, кто сидел. Стоявшая толпа пришла в движение. Те, кто пять минут назад смеялся и аплодировал, теперь вместе с девицами орали:
– ХВАТИТ!
– ХВАТИТ!
– ХВАТИТ!
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
Публики становилось почему-то все больше, как будто женщины продолжали прибывать. Это вставали те, кто еще сидел.
Лев с ужасом наблюдал, как исчез за занавесом компаньон. «А я-то что стою? Он все правильно делает. Бежать надо! Бежать!»
Федор вернулся с саквояжем в руках.
– Что стоишь, уходим. – Он облизнул пересохшие губы и громко сказал в зал: – Э-э, профессор, пойдемте скорее, мне вам нужно кое-что сказать! Идемте же, ну! Это военная тайна! Я вам не говорила, но за мной следит ЦРУ!
Они спрыгнули со сцены, протолкались сквозь толпу и не сговариваясь пошли к бару.
– Девушки! Девушки! – слышали они голос осветителя. – Успокойтесь! Не надо принимать всё на свой счет!
Хрен его послушали!
Идти приходилось быстрее и быстрее. Лев в ужасе думал, что делать, если подсобка закрыта. Компаньоны притормозили у двери, вертя круглую ручку (причем Лев упрямо вертел ее не в ту сторону); наконец оказавшись внутри, проскочили между офисным столом с ноутбуком и ящиками с пивом, которыми было заставлено помещение, прошли мимо гигантского холодильника, и его превосходительство чудом не налетел на ведро со шваброй.
– Куда! – Федор подхватил компаньона под локоть, и Лев поднял свалившиеся на нос профессорские очки. – Под ноги смотри!
Лев как загипнотизированный шел к спасительной двери. Бармен Валера, наверное, сильно удивился, когда за ними появилась толпа женщин. Это было слышно.
Джейк перевернул страницу газеты:
Газету немедленно отобрал компаньон.
– А… – начал Джейк.
Он хотел спросить, куда направляется этот человек, но его опередил Дюк.
– Брат! – с чувством воскликнул он. – Откуда ты взялся, брат? Как тебя зовут?
Шофер прокашлялся в кулак. Перчатки брякнулись на сиденье.
– Видимо, мне все же стоит представиться.
В свете от фар он поднял «консервы», снял кепи и обернулся. Тонкая рука провела по скуле, выбившуюся прядь светлых волос трепал ночной ветер.
– Меня зовут Ирен Адлер.
Был вечер, люди ехали домой. На углу Калужской площади и Ленинского проспекта образовалась безнадежная пробка…
Компаньоны потеряли всего секунду – одновременно обернулись, и только. За ними шли. Они побежали вниз по Садовому, но с той стороны их уже ждали. Ни туда, ни обратно – с обеих сторон на них наступала толпа женщин. Выхода не было, и они бросились на проезжую часть. Слышали сквозь шум голосов и скрежет шин, как сигналят автомобили. Боковым зрением видели, как из окон машин высовываются одна за другой руки с телефонами. Профессор Мрако́бес и его незадачливая клиентка пробирались, уворачиваясь от вспышек, а за ними неотступно, как смерть, шли женщины.
Автомобили немного проехали и снова встали. Компаньоны спустились в туннель, но и туда влился поток скандирующих.
– ХВАТИТ НАС УНИЖАТЬ!
– Интересно, если догонят, что они с нами сделают? – пробормотал Федор, когда они столкнулись, проскочив между автобусом и истерически сигналившим «Хендаем». – Что им от нас надо?
– Я не хочу это знать! – откликнулся Лев.
Автомобили проехали метров пять и опять застряли. Как будто, если громче сигналить, что-то изменится!