Джейк вдруг увидел себя рядом с миссис Фокс. Другим, старше, у него был ее саквояж. Он видел это так ясно, что била дрожь, горели щеки, а сердце колотилось как бешеное.
Дама, чинно (пожалуй, даже слишком чинно) пившая свой кофе, с улыбкой подняла глаза.
– О чем вы так задумались, милый мальчик?
Джейк, которого одолевали мысли самые противоречивые, оглянулся на компаньона. Дюк Маллоу, убаюканный запахом кофе, мягкостью дивана и мерным покачиванием поезда, спал на саквояже, уткнув голову в локти.
– Не тревожьте вашего друга, ему нужно отдохнуть, – негромко произнесла миссис Фокс. Она поставила чашку на блюдце, положила ладони на стол и прищурилась. – Так о чем вы так задумались? Не хотите говорить? Тайна?
– Да нет, – отозвался Джейк. – Просто пришло в голову: откуда у людей берутся деньги? Если, конечно, они не получили наследство от богатой тетки, не нашли клад или не промышляют чужими кошельками.
– Деньги. – С трудом сдерживая улыбку, дама закусила уголок тонкой верхней губы.
Джейк подумал, что это совсем не важно. Хочет насмехаться – пусть.
– Да, – сказал он вдруг, – деньги. Большие деньги!
– Ну надо же!
Дама расхохоталась, стараясь, однако, чтобы не вышло слишком громко.
– Такой юный, романтический мальчик – и такие прозаические мысли!
– Чем же они так плохи? – спросил он с досадой.
– Действительно, – улыбнулась дама, – чем? Что вас задело в моих словах?
– Вы засмеялись, когда я сказал, что думаю о деньгах, – ответил он. – Почему?
– Но это же просто, юноша! – Дама развела руками. – Вы меня удивили. Такой потрепанный молодой человек с манерами хорошего мальчика из приличной семьи, едущий в компании другого такого же хорошего мальчика и обнаруживающий склонность к романтическим приключениям, должен, по-моему, думать о чем-нибудь более… ну, скажем, возвышенном.
– Более возвышенном? – Искатель приключений нахмурился. – Это вы о чем?
Дама закатила глаза, словно собираясь упасть в обморок.
– О любви, юноша, о любви! В вашем возрасте обычно думают именно об этом.
– О, – только и сказал Джейк. – Нет.
– Нет? – недоверчиво переспросила миссис Фокс. И пожала плечами. – Ну, нет так нет.
– Я что, выгляжу таким идиотом?
– Это вы о любви, что ли? – скривилась женщина. – Хотите сказать, это ерунда?
– А то нет!
– Молодой человек, вы слишком много смотрели кино.
– Да, много. И все это ерунда!
– Да что вы говорите? – пробормотала мадам Ренар.
Она остановилась на светофоре, положила подбородок на сложенные ладони и приняла внимательный вид.
– Я вас слушаю.
– Вам не понравится.
Она сделала гримасу.
– Я не к тому, чтобы обидеть, – быстро поправился Федор. – Просто, понимаете…
– Ну? – нетерпеливо оборвала его мадам Ренар.
Федор вздохнул. Гримаса на лице женщины стала язвительной.
– Зря спросили, – буркнул Федор. – Короче, я называю это «бабский мир».
Мадам Ренар медленно к нему повернулась, но спохватилась: пора было ехать.
– Он правда такой, – продолжал Федор, глядя на дорогу и не глядя на мадам Ренар. – Неужели это вижу один я? Везде только и слышно, что про права женщин, что их ущемляют. Вы сами посмотрите. В сети на всех сайтах пишут кто? Почти одни женщины. Книги тоже пишут в основном они. Учителя почти все женщины. Врачи. Политика вон тоже как изменилась. Да вообще кругом одни женщины! И все время учат нас жить! Всякие курсы и семинары, педагогика на каждом шагу, психологи всякие. Да они просто озверели!
– Спокойнее, – пробормотала мадам Ренар. – Вы слишком горячитесь. Скажите, а это действительно ваши мысли?
– Ну а чьи?!
– Позволю себе бестактность. Человек, воспитанный отцом, так говорить не станет. А ваша мама – она…
– Вот именно. Она тоже ищет, где у меня кнопки.
Мадам Ренар остановилась. Мимо проносились машины.
– Тоже?
– Да, как и все.
– Будьте добры, возьмите из багажника саквояж.
Федор полез за саквояжем. Снова запахло кофе.
– Вы считаете, что таковы все женщины? – трогаясь с места, поинтересовалась мадам Ренар.
– А что, нет? Нет, скажете?
– Мне трудно отвечать за всех женщин.
Федор поскреб голову.
– Смотрите, вы говорили о фильмах. О’кей, пусть они все одинаковые. Но ведь так и в жизни. Вот история о любви. Предположим, в конце все не расстались, не оказались в психушке, не умерли, да? Тогда все заканчивается браком. Работа, дом, воспитание детей, по выходным магазины – шопинг. Разговоры все эти об отношениях! Везде всё одинаковое, тупик, без вариантов! А кроме этого ни в кино, ни в реальной жизни больше ничего нет!
– Спокойнее, спокойнее.
Федор помолчал, но не удержался:
– Что, разве не так?
Мадам Ренар как будто собралась ответить, но посмотрела на навигатор и закусила палец перчатки.
– И потом, это все равно когда-нибудь случится, – продолжил Федор. – Это я о любви. Ну, или не случится. Какая разница?
– Но ведь то же самое можно сказать и о деньгах, – возразила новая знакомая. – Их у вас нет, они, возможно, будут, или, возможно, их не будет. А вы очень настойчиво о них спрашиваете.
Джейк дернулся. Дама, подняв брови, пристально на него посмотрела.
– В самом деле? – проговорила она. – Никогда не были влюблены?
– Нет, – отозвался искатель приключений, – но я хотел бы все же узнать…
– Что, про деньги? – Дама в задумчивости закатила глаза. – Ну, кроме наследства и бесчисленных способов кражи чужих кошельков есть два пути. Первый – много и тяжело работать.
– Как – тяжело? Идти рабочим и копить?
– Не только. Вам придется совсем отказаться от своих интересов. И считать большой удачей ту малую толику своего, которую, может быть, вы все же удержите.
Теперь Джейк любовался лепниной на потолке салона.
– Никогда, – сказал он. – Никогда я не буду работать на дядю! То есть, конечно, мне придется – но только вначале. В общем, кое в чем вы правы. За все нужно платить. Даром бывают одни неприятности.
Миссис Фокс не спеша достала чрезвычайно тонкий и чрезвычайно длинный мундштук, вставила в него сигарету, прикурила.
– Вы не вполне правы, – сказала она. – И, пожалуй, невнимательны.
Молодой человек похлопал глазами. Дама улыбнулась и ничего не добавила.
– Вы не сказали про второй путь, – напомнил Джейк, решив не обращать на ее чудачества внимания.
– Что? – нахмурилась миссис Фокс. – Ах да. Ну, это не так-то просто.
– И все-таки?
– Это искусство, юноша.
– Искусство делать деньги?
– Деньги? – мадам Ренар улыбнулась почти незаметно. – Вы уверены, что спрашиваете именно о них?
– Есть варианты?
– Мне кажется, вы скорее спросили, как стать счастливым.
– Я знаю, как стать счастливым, – нетерпеливо отмахнулся Федор. – Нужно иметь любимое дело. Без него о каком счастье речь? Но ведь я не буду счастлив, если останусь нищим.
– В таком случае начнем ab ovo – с самого начала. У вас есть любимое дело?
– Пока нет.
– Тогда о чем вы?
Федор воздел руки и закатил глаза.
– Но как, Холмс? Где мне его искать?
– Ну, мой дорогой Ватсон, почему вы спрашиваете об этом меня? Спросите свою душу. Если я правильно понимаю, Ставангер вам не особенно важен. Вы отправились наугад, искать, какое именно дело ваше?
Федор растерянно молчал.
– Значит, дело по душе, деньги, – взгляд его собеседницы стал что-то слишком пристальным, – и всё?
Федор пожал плечами.
– Вы все-таки чудовищно невнимательны, – мадам Ренар даже покачала головой. – У вас будут большие сложности.
– Удивили!
Машина ехала в гору – по обеим сторонам дороги простирались покрытые лесом скалы.
– Честно говоря, – осторожно проговорил Федор, – я ничего не понял из того, что вы сказали.
– Нестрашно. – Мадам Ренар подала ему пластиковый стаканчик. – Пейте свой кофе. Пейте, пока приключения не нашли вас.
Машина пошла вниз, и у Федора заложило уши. Мадам Ренар вела автомобиль молча, видимо, устав от разговора. Горы и леса за окном сменились домами. Проплыл перекресток с двумя стрелками: «Oslo» и «Arendal». У въезда в город, как и положено, была пробка – часы показывали девять утра.
Начинался самый обычный понедельник.
Между Вердженесс и Уинчендоном
– А что вы сказали про искусство делать деньги? – напомнил Джейк.
– Это, – рассеянно проговорила миссис Фокс, не отрывая взгляда от окна и стряхивая тонкими пальцами пепел, – становится искусством тогда, когда вы, во-первых, любите свое дело, и, во-вторых, любите деньги, которые оно приносит. В равной, я бы сказала, пропорции. В противном случае…
От неожиданного стука в дверь Джейк даже подскочил.
– Кто там? – звонко спросила миссис Фокс.
– Проверка билетов, – ответили за дверью. – Открывайте!
Миссис Фокс полюбовалась закрытой дверью. На лице ее была легкая задумчивость. Затем медленно поднялась. Компаньоны юркнули под диван и затаили дыхание. Послышался звук открываемой двери. Дюк тихонько отодвинул плед, и они увидели, что дама стоит лицом к лицу с полицейским в мундире, шлеме и с длинной дубинкой на поясе.
– Мы ищем опасного преступника, мэм, – откашлялся в кулак полицейский. – Прощу прощения, но вам придется выйти.
– По-вашему, – от возмущения голос миссис Фокс взвился, словно оборвавшаяся струна, – я похожа на… Ну, знаете!
Отодвинув полицейского, в салон-гостиную вошли двое в штатском: пышноусый мужчина, гладко причесанный на пробор, с честным породистым лицом, и другой – повыше, посуше, с лохматыми бакенбардами, с глубокими складками у носа и круглыми внимательными глазами.
– В жизни не видел, чтобы кто-нибудь был так похож на спаниеля! – прошептал Джейк на ухо компаньону.
Пышноусый достал фотографию. Миссис Фокс стояла, скрестив на груди руки, и смотрела в окно. Можно было подумать, что происходящее не имеет к ней никакого отношения, если бы не презрительная усмешка ее нервных губ.