— Какой мужчина с горячей кровью будет жаловаться на то, что его дама шепчет непристойности в постели?
— Значит, тебе нравится, как я пользуюсь своим ртом? — Она раздвинула губы и кончиком языка коснулась его чувствительной шеи.
Майкл застонал. Его член пульсировал, становясь толще и длиннее.
— Да, мне нравится твой рот. А еще больше нравится, когда тебя посещает нужное настроение.
Лиззи подняла голову, положила подбородок на ключицу Майкла и сделала вид, что надулась.
— Это значит, что мой мозг нравится тебе больше, чем мое тело?
— Это значит, что я люблю тебя и за то и за другое. — Он подложил под голову подушку и прищурился, глядя на Лиззи с расстояния в несколько сантиметров. — Я не лег бы с тобой в постель, если бы ты была дурочкой, занудой и не могла связать двух слов. — Он снова потянулся к ее волосам и на ощупь проверил их мягкость. — И не лег бы с тобой в постель, если бы ты не заставляла меня видеть звезды среди бела дня.
Легкое покалывание в животе сменилось жжением. Майкл хочет, чтобы она была умной и веселой. Хочет, чтобы она умела поддерживать беседу. И ценит эти качества выше, чем секс. Лиззи ударилась в панику, но сделала все, чтобы скрыть свои чувства.
— Значит, первое для тебя важнее второго?
— О чем мы с тобой говорим? О прочных отношениях? О связи на одну ночь? — Майкл перестал хмуриться и снова стал нежным. — Или об этой игре?
— Я думала, что мы говорим о нас с тобой, — пробормотала Лиззи.
Майкл кивнул, обнял Лиззи за плечи и нежно привлек к себе.
— Раз так, все в порядке. Ты уже знаешь ответ на свой вопрос.
Никакого ответа она не знает. Но анализ их отношений может и подождать. Нельзя пренебрегать потребностями тела. Сейчас для Лиззи самое главное — их страстная физическая тяга друг к другу.
Двигаясь так, как подсказывало ей тело, инстинкт и советы Майкла, Лиззи взяла инициативу на себя, и вскоре ее партнер издал гортанный стон. Это означало капитуляцию. Руки мужчины спустились к ее ягодицам, сжали их, а потом потянулись к лобку.
Сильные пальцы Майкла раздвинули ей ноги. Как только член оказался внутри, Лиззи сжала ляжки и обхватила его кольцом мышц.
Почувствовав приближение оргазма, прогнавшее страх перед неведомым, она дала Майклу полную свободу и подождала, пока он не проник на нужную глубину… Все, теперь он принадлежит ей. Полностью и окончательно.
Она начала вращать бедрами, одновременно поднимаясь и опускаясь. Быстрее, сильнее, жарче!
Лиззи тряхнула волосами, села поудобнее, уперлась ладонями в плечи партнера и задвигалась так, что Майклу волей-неволей пришлось положить руки на ее бедра. Он не хотел торопиться. Хотел заниматься любовью нежно и вдумчиво. К черту нежность и вдумчивость! Они могут подождать до другого раза.
Сегодня ей хочется страсти — жаркой, слепой и безрассудной.
Стоя на коленях над распростертым Майклом, она широко раздвинула ему ноги, закинула руку за спину и стала ласкать его влажный член и затвердевшие яички.
Когда Майкл застонал, а потом начал судорожно хватать ртом воздух, Лиззи поняла, что сегодня она превзошла саму себя. Спустя несколько секунд он подтвердил это, перевернув Лиззи на спину и опершись на локти.
— Лиззи Карпентер, клянусь всеми святыми, ты поразительная женщина. — Он провел губами по ее векам, скулам, щекам и подбородку, а затем еле слышно прошептал: — Ты не имеешь представления, что испытывает мужчина, когда ему так отвечают!
— А как же мне еще отвечать? — До чего простодушны эти мужчины, подумала Лиззи, еще дрожа от наслаждения. — Ведь я люблю тебя.
Да, именно так. Она ничуть не кривила душой.
Хотя сегодня испытанный ею оргазм был не таким сильным, как обычно, это не помешало Лиззи крепко обнять Майкла, прижать его к себе, ласково погладить по мускулистой спине и услышать в ответ сонное:
— Угу…
Угу? Только и всего? Лиззи нахмурилась, но велела себе успокоиться. А чего она ждала? Ответного объяснения в любви? С какой стати? Почему она решила, что сегодня все должно быть по-другому?
Майкл, как и большинство мужчин, редко говорил о своих чувствах. Сегодня он говорил о том, что считал важным, и был красноречив как никогда. Похоже, сегодня они оба побили свои личные рекорды.
Глупо ожидать, что Майкл сумеет избавить ее от беспокойства, которое Лиззи испытывает с недавних пор. Слова — это всего лишь слова. Она никогда не скучала по ним прежде. Так что же все-таки произошло?
Глупая девчонка, молчание Майкла не повод, чтобы сомневаться в его честности и привязанности к тебе, насмешливо сказал ей внутренний голос. Это повод сомневаться в твоей привязанности к нему.
Спустя три дня Долли сидела на диване и ждала, когда Лиззи выйдет из душа, чтобы поговорить по душам.
Лиззи не была дома с субботнего вечера, когда уехала с Майклом. В квартире бойфренда хранилось столько ее вещей, что при желании Лиззи могла бы оставаться там несколько недель подряд. Но она свято придерживалась собственного правила и проводила в квартире Майкла не больше двух-трех дней.
Годы совместного проживания — не считая периодов, когда это проживание было фиктивным (убедить Долли взять деньги за это время можно было только под угрозой самоубийства), — приучили Лиззи к мысли, что мир, тишина, покой и одиночество являются для Долли пределом мечтаний.
Долли знала это и благодарила небо за такую сожительницу. Мало у кого — в том числе и у ближайших подруг — хватало терпения выносить ее фокусы. О чем Лиззи ей часто напоминала.
Но правда известна только самой Долли. Она ненавидит одиночество. Ненавидит пустые квартиры. Ненавидит тишину. Ненавидит чувствовать себя отделенной от остального мира.
О да, она прочитала достаточно популярных книг по психологии и знает, что представляет собой классический случай. Экстравертный тип, который чувствует себя на людях лучше, чем наедине с собой. Любительница общения, предпочитающая ловить момент. Но временами испытывающая типичные для интроверта приступы уныния, тоски, отчаяния, безнадежности и депрессии, сопровождающиеся потоками горьких слез.
Поэтому она больше не плачет.
Ну разве что изредка. Когда смотрит видеокассеты с романтическими фильмами, где в кульминационный момент звучат баллады, серенады и душещипательные мелодии. Вроде «Робин Гуда», когда Кевин Костнер говорит деве Мэриан: «Я готов отдать за тебя жизнь». После чего начинают играть арфы и лютни.
А разве можно забыть тот потрясающий фильм, где в финале Хью Грант возвращается к Эмме Томпсон? Если бы не Лиззи, Долли ни за что не опустилась бы до муры вроде «Сидни и ее друзей», ежевечерний просмотр которой стал у них чем-то вроде традиции.
Как только Лиззи познакомилась с Майклом, Долли поняла, что дни их совместной жизни сочтены. Но не позволила себе удариться в панику. Не сейчас. Еще рано. А там видно будет. Может быть, она совершит ужасную глупость и уйдет в пансион.
Но пока все хорошо. Сегодня вечер вторника. Лиззи наконец вернулась домой, поела, устроила постирушки, залезла в душ, и теперь Долли готова вернуться к их обычному распорядку. То есть просмотреть накопившиеся за уик-энд две серии «Сидни и ее друзей».
Лиззи вошла в комнату, распространяя аромат лимонного шампуня, плюхнулась на диван и начала вытирать волосы полотенцем. Потом засунула ноги под подушку, на которой сидела Долли, посмотрела на экран и хмуро сказала:
— Я уже видела эту серию.
Долли покосилась на подругу и пересела на другую подушку, подальше от ног Лиззи.
— О чем ты говоришь? Это же повтор. Ты видела их все. И не по одному разу.
— Знаю. Но, если ты знаешь фильм наизусть, он перестает казаться забавным.
— Раньше тебя смешил каждый эпизод, сколько бы раз ты его ни видела, — мягко напомнила ей Долли. Лиззи часто возвращалась от Майкла в плохом настроении, потому что отчаянно хотела остаться, но силой заставляла себя уйти. — Хочешь, чтобы я выключила телевизор? Честно говоря, я сделала бы это с удовольствием.
Лиззи скорчила гримасу, собрала волосы в узел, покачала головой и потянулась к пакетику с галетами, который она положила на дощатый пол рядом с банкой диетической содовой воды.
— Мне нужен шум. Постоянный и равномерный. Это позволяет не думать.
Позволяет не думать? Забавно… И это говорит женщина, гордящаяся тем, что она думает обо всем на свете?
— Если ты уже видела эту серию, то все равно будешь думать. Даже глядя на экран телевизора.
Вместо ответа Лиззи сунула в рот пару галет и улыбнулась от уха до уха.
Однако Долли ничуть не оценила шутку подруги.
— Если хочешь знать, с апельсином такие вещи получаются лучше.
Лиззи нахмурилась, прожевала галеты, а затем проглотила их.
— Ладно. Раз так, очисти мне апельсин. А заодно принеси банан, яблоко и коробку шоколадных конфет.
Долли остановила кассету, заставив главного героя застыть с открытым ртом.
— Перестань кукситься и поговори со мной.
— Не могу, — пробормотала Лиззи. — Рот занят.
— Пятнадцать секунд назад это тебе не мешало. — Долли наклонилась, подняла банку с содовой, протянула ее подруге, подождала, пока та запьет галеты, а потом спросила: — Ну так в чем дело?
Лиззи подтащила к себе еще несколько подушек и превратилась в шар с длинными ногами.
— Мне не нравится твоя игра.
Не нравится игра? «Ура! Аллилуйя!» — запел дьявол, стоявший за левым плечом Долли.
— Почему? Я думала, что вы с Майклом уже пакуете вещи, собираясь в путешествие.
— Какое путешествие?
Слова Лиззи подействовали на Долли как прикосновение холодного собачьего носа к голой ноге.
— Ты что, с луны свалилась? Путешествие на яхте. Приз, учрежденный Сесили!
— А с чего ты взяла, что он достанется нам?
— С того, что для вас с Майклом игра должна казаться парой пустяков.
— Это ты так думала, — недовольно фыркнув, ответила Лиззи.
Ах как трудно сохранять спокойное лицо, ровный тон и невинный вид…