Каэ села на самом берегу у края воды, дрожа всем телом, и провела холодной рукой по лицу. Она с отвращением смотрела на то, как стая безглазых рыб, привлеченная запахом крови, неслась туда, где бился и метался недавний властитель здешних вод. Она увидела, как великое множество этих хищников ушло на глубину и вскоре зверь еще раз появился на поверхности, извиваясь так, что Каэ даже пожалела его, – рыбы вцепились своими ненасытными пастями в его тело, и он был сплошь покрыт шевелящейся массой. Он издал последний отчаянный вопль и навсегда скрылся в глубинах озера.
Вода в этом месте еще некоторое время волновалась, но затем все успокоилось.
На мокром каменном берегу Каэ пробыла довольно долго, приходя в себя перед дальнейшими действиями. Она чувствовала себя разбитой и постаревшей на тысячу лет, когда, поднявшись на ноги, углубилась в тоннель который виднелся в стене напротив.
– Куда она могла деться? – в сотый раз спрашив Джангарай, нервно ходя взад и вперед по крохотной поляне среди огромных деревьев, обвитых лианами.
Довалонга, бледный и несчастный, сидел прислонившись спиной к стволу и обхватив голову руками. Воршуд" и Бордонкай о чем-то тихо и тревожно переговаривались.
Затрещали кусты, и на поляну выбрались волки-урахаги. Они приняли человеческий облик и заговорили наперебой,
– Нет ее, и следов нет, – сказал Эйя, слегка запыхавшись. – Змеями всюду пахнет.
– И я нашла намек на след, но его перебил запах змей. – Габия сокрушенно пожала плечами и подсела к Ловалонге, пытаясь его утешить.
– Что будем делать? – резко спросил ингевон.
– Еще раз прочешем окрестности, – сказал Бордонкай негромко и решительно. Все с надеждой обернулись в его сторону. – А ничего не найдем – двинемся вдоль Нумнегира к Даргину. Если она жива, пойдет тем же путем.
Ловалонга негромко заетоная, но тут же взял себя в руки.
– Я сам еще раз осмотрю окрестности.
– Только окрестности, а не Тор Ангех, Аллефельд и прилегающие к нему пространства, – предупредил его Джангарай. – Хороши мы будем, если она уже ждет нас у реки.
– А если она попала в руки джатов?..
– Что же делать? – рявкнул Джангарай. – Не знаю, понимаешь, не знаю что!
Еще два часа были потрачены на поиски, которые так ни к чему и не привели. Змеиный запах, говоривший о близости джатов, пугал и настораживал волков, но они не могли с уверенностью утверждать, в какую сторону двигались змеелюди. Они чувствовали следы их пребывания везде.
Потрясенные и растерянные друзья выбрались обратно к руслу Нумнегира и пошли вниз по течению. Вскоре река стала чуть шире и потекла по мягкому песчаному ложу. Девственный лес поредел, и идти по нему ало гораздо легче. Наконец Воршуд высмотрел довольно уютное местечко – около воды высилась небольшая а, точнее, выход скальной породы на поверхность, отором виднелась довольно глубокая пещера, уходившая вниз, словно нора. Около этой пещеры друзья и решили передохнуть перед дальнейшим путешествием, а заодно и обсудить сложившуюся обстановку.
Но не успели они как следует расположиться, как в зарослях напротив раздался шум и треск и послышались отрывистые слова команд. Небольшой отряд из двух десятков людей и джатов окружал пещеру, еще не видя устроившихся отдохнуть друзей. В то же время из глубины пещеры послышался шум боя и крики. И внезапно оттуда, согнувшись, выскочила, вся измазанная в глине исцарапанная и мокрая Каэтана, сжимая в руках окровавленные клинки.
Ее спутники даже не успели как следует обрадоваться или сказать хоть пару слов, как были втянуты в сражение. Урахаги, приняв волчье обличье, рвали джатов на части, не страшась их оружия и острых клыков. Бордонкай, у которого камень спал с души при виде живой Каэтаны, рубил врагов Ущербной Луной, как дровосек, то и дело оглядываясь на госпожу. Ловалонга и Джангарай устроили на радостях форменное побоище, отсекая врагам головы с такой скоростью, что кровь вскоре стала по рукам стекать им на доспехи. Воршуд подсекал противнику ноги своим кинжалом, который заменял ему меч.
Не прошло и нескольких минут, как от большей части отряда противника не осталось никого. Чудом уцелевшие в этой схватке слуги Джоу Лахатала нырнули в заросли и в страхе разбежались.
Оглядев поле битвы, усеянное трупами врагов, Джаягарай утерся рукавом и сказал:
– А теперь и отдохнуть не грех досле трудов праведных.
– Некогда отдыхать, – сурово оборвал его Ловалонга. Он стоял возле Каэтаны, исполненный решимости вообще не спускать с нее глаз во избежание новой разлуки
– Куда же это вы запропастились? – поинтересовался Воршуд. – Тут уже все успели с ума сойти.
– А я к джатам попала, – улыбнулась Каэ. – С6ежала через подземелье. Там меня, правда, чуть не слопала какая-то гадость, но я ее убедила не поступать со мной таким ужасным образом. И уже совсем было сбежала как у выхода натолкнулась на стражников. Двоих убила, а трое погнались за мной.
– Что примечательно, – сказал Джангарай, – рассказ буквально изобилует подробностями, красочными деталями и множеством описаний.
– Будут тебе и описания, – сказала Каэтана и... грохнулась в обморок.
Они устало брели вдоль реки, когда Джангарай приподнялся на цыпочках, пристально всмотрелся вдаль и вдруг завопил:
– Люди! Разрази меня гром, настоящие люди!!!
– Быть не может, – охнул Воршуд и повернулся к своим спутникам. – Опять разыгрывает. Настроение поднимает.
– Да люди же! – орал Джангарай, не обращая внимания на недоверчивые взгляды.
– Действительно, – сказал Бордонкай, присмотревшись. – Кажется, обычные люди.
– Люди в Тор Ангехе? – спросила Габия. – Да кто же здесь может выжить?
– Человек, знаете ли, везде может выжить, – пробормотал альв. – Поэтому он постепенно выживает с Варда всех остальных существ. Я не удивлюсь, если когда-нибудь он выживет и богов...
Они ускорили шаг и через некоторое время поравнялись с людьми, которые перегораживали русло Нумнегира сетями.
– Боги в помощь, – вежливо поздоровался Ловалонга.
– И тебе, господин, коли считаешь, что боги хоть, в чем-нибудь могут помочь. Не мешали бы – и то ладно.
Спутники переглянулись. Не слишком ли смело говорил рыбак о бессмертных Арнемвенда, – боги ревнивы и мстительны, могут и покарать.
– Не боишься так говорить? – спросил Джангарай у рыбака – крепкого невысокого мужчины лет шестидесяти с окладистой бородой и мощными мускулистыми Руками. Правый глаз его был прикрыт разорванным и неправильно сросшимся веком, отчего лицо приобрело лукавое и насмешливое выражение.
– Я свое, мил человек, отбоялся. – Рыбак не торопясь вытягивал сеть и передавал ее помощнику, молому парню с озорными глазами. Тот молчал, поглядывая на Каэтану.
– Понравилась ты ему, госпожа, – заявил рыбак. – Ну, тут я Гилиана понимаю – такая красавица кому хочешь душу перевернет.
– Хороша красавица, – рассмеялась Каэтана, вытирая щеку расцарапанной рукой.
– Хороша, красавица!.. – совершенно с другими, восхищенными, интонациями проговорил парень и поклонился в пояс. – День добрый, господа.
– Ну умыть, конечно, причесать, – бормотал рыбак добродушно. – И будет красавица. Только вот откуда же вы идете, никак не уразумею?
– Из Тор Ангеха, – не задумываясь брякнул альв.
– Не верится, но поверю, – сказал старший. – Потому что таких, как ты, людей видал как-то в Аллаэлле. Давно. В молодости еще. Так что издалека идете. А как же вы сумели выжить?
– Вопреки помощи богов, – улыбнулась Каэ. – Мы и сами, добрый человек, еще не до конца уверены в том, что выжили. Нам бы отдохнуть, умыться да коней купить где-нибудь.
– Это можно, – сказал рыбак. – Значит, так. Зовут меня Энкеладом. Дом мой на самом краю города стоит, и живем мы там вдвоем с Гилианом. Так что милости Опросим в гости, если наша компания вам по душе.
– Спасибо, – сказали друзья в один голос. Старик оставил свои сети и сделал знак рукой, повинуясь которому парень поспешил последовать его примеру.
– А как рыбалка? – поинтересовался Воршуд.
– Горе одно и насмешка судьбы, – отозвался Энкелад, размашисто шагая вниз по течению. – Да это мы так, больше для развлечения. Не голодаем. Хозяйство у нас небольшое, но справное. А рыба для удовольствия. Опять же, этот пострел при деле, а то все на девок заглядывается.
Судя по румянцу, которым залился красавчик Гилиан, этот грешок за ним водился.
– Куда мы попали? – спросил Джангарай.
– Город наш, с позволения сказать, именуется Ва-баром. Дальше уже ничего нет – одни леса, а потом Даргин. За Даргином – степи Урукура. А что вас интересует, господа?
– Урукур и интересует. Как туда добраться?
– Только одним способом – вдоль Нумнегира, до того места, где он впадает в Даргин, – хоть пешком, хоть верхом. А там уже через реку;
– А лодку у вас взять нельзя?
– Где же здесь лодку возьмешь? – искренне удивился Энкелад. – Нешто по Нумнегиру пройдет что-нибудь больше обычной прогулочной лодочки? А вас вон сколько. Да и в степи лошади нужны, а не лодки. Лучше на месте что-нибудь придумаете. А вот касательно лошадей...
– Я помогу, дядя, – вмешался в разговор Гилиан. – Тут Кини у заезжих торговцев купил коней, а к ним никто подойти не может – звери. Но красавцы. Так он их за бесценок хочет отдать. Может, послушаются кони господ-то. Это ведь не простой люд. Мы в конях не разбираемся. Нам бы чтоб лошадка была смирная до послушная. А это не кони, а птицы. Глаз оторвать невозможно.
Друзья переглянулись. Что-то говорило им – это кони их, родные.
– Нет ли среди этих коней черного как ворон? – осторожно спросила Каэ, обращаясь к юноше.
– Есть, как не быть. А вы откуда знаете, госпожа?
– Непокорные кони обычно вороные, или рыжие, или седые, – ответила Каэтана, сама боясь поверить своему счастью.
– Точно, – восхищенно уставился на нее парень. – Так и есть. И вороной, и рыжий, и седой, как у Арескои.
– Тьфу, – не выдержал Бордонкай.
– Что с тобой, господин? – испытующе глянул на него Энкелад.