– Но почему на меня? Почему они сами не могут навести порядок на Варде?
– Не знаю, – честно ответил старик, но через несколько мгновений произнес: – Возможно, это и есть тот вопрос, на который обещал ответить Барахой.
– Возможно, – прошептала Каэтана. – А знаешь, мудрый, ведь тяжело жить с такой ношей. Одно дело – отвечать за себя. И совсем другое – взвалить на плечи весь мир и узнать, что твоя задача – сделать гораздо больше, чем в человеческих силах.
– Кто знает, где пределы возможностей человека? – неожиданно сказал альв.
– Мы посоветуем императору отправить вас как можно скорее в Запретные земли и дать охрану. Это немного, но лучше, чем вообще ничего.
– А дорога? – спросила Габия. – Как мы узнаем дорогу?
– Это знание не является запретным, и мы дадим вам карту Варда, на которой отмечены земли, лежащие за хребтом Онодонги. Путь далек, но сравнительно безопасен, – сказал жрец. – Большую часть его вы пройдете по землям Эреду и Джералана, которые покорились Зу-Л-Карнайну, так что люди вам вряд ли посмеют угрожать. Что же касается нелюдей, то мы будем надеяться на то, что вы, госпожа, и дальше сможете справляться со всеми трудностями. Помните, что не важно, в сущности, кто правит Арнемвендом – Новые или Древние боги. Важно, чтобы на земле существовала истина. Вы читали Таабата Шарран?
– Нет, – призналась Каэ. – Во-первых, мне никто и никогда не давал в руки эту книгу, а во-вторых, я слышала, что полного экземпляра нет почти ни у кого. Мне обязательно нужно ее прочесть?
– Может, и не стоит, – вдруг сказал второй ийя. – Во всем есть некое предопределение. Истину нельзя отыскать, она сама открывается в совершенно неожиданных случаях. Будем надеяться на то, что великий Олорун знал, что говорил, когда предсказывал возрождение мира.
– Прими наше благословение, – улыбнулся первый жрец. – Это самое большее, что мы можем тебе дать, ибо все остальное в состоянии отобрать у тебя люди или боги, а вот нашу веру и надежду отнять не сможет никто.
– Благодарю вас, – ответила Каэ, почувствовав то, что стояло за этими простыми словами, – благодарю.
Они вышли из полумрака храма на яркий солнечный свет.
Притихшие спутники долго разглядывали Каэ как некое особое существо, но она подозревала, что этих впечатлений хватит им ненадолго, – потрясение скоро пройдет.
– Что будем делать теперь? – спросил Джангарай, когда они спустились на площадь.
– Спать, – откликнулась Каэ. – Покажите мне какой-нибудь дом, в котором можно найти постель, и я в нее упаду.
Друзья еще не успели ничего придумать, как на площади появился взмыленный отряд тхаухудов, посланный императором для сопровождения его гостей. Не прошло и нескольких минут, как их с почетом доставили в пышные покои дворца, где уже успели убрать все следы разорения.
Дахак Даварасп жил отнюдь не бедно, поэтому спутники не могли пожаловаться на отведенные им помещения. Пожелав им приятного отдыха и сообщив, что к вечерней трапезе император будет рад их видеть, охранники удалились. А друзья разбрелись по своим комнатам и отдали должное прекрасным пышным постелям, созданным для того, чтобы на них видеть самые яркие, сказочные и сладкие сны.
Солнце уже клонилось за городские стены, окрашивая их во все оттенки красного цвета, который навевал грустные размышления о недавней битве, когда их разбудили и пригласили в покои императора. Каэтана обнаружила, что ее наряд был заменен другим, не менее практичным, но более добротным, а то, что замене не подлежало, было вычищено, выглажено и выглядело лучше нового. Она с радостью погрузилась в ванну с горячей водой и получила немалое удовольствие, надевая хрустящую, пахнущую чистотой и свежестью одежду.
Когда Каэ вышла в длинный коридор, блещущий золочеными лепными украшениями, то обнаружила уже поджидавших ее товарищей – таких же умытых, нарядных и сияющих свежестью.
– Прекрасно отдохнул, – поделился впечатлениями Бордонкай. – А девушки тут какие прислуживают – одно удовольствие смотреть.
– Удовольствие не смотреть, а... – Джангарай махнул рукой. – Смотреть – какое уж тут удовольствие?
– Ну и как? – поинтересовалась Габия.
– Не трави душу, – отмахнулся Джангарай. Суровый Ловалонга, обычно не приветствовавший такие разговоры и никогда прежде в них не участвовавший, неожиданно рассмеялся и спросил:
– Выходит, мы все время зря теряли?
– То есть?
– То есть зря заботливый Агатияр прислал нам самых лучших рабынь?
– Н-да... – расстроился Бордонкай.
Коридор огласился дружным хохотом, который не смолкал до тех пор, пока они не остановились у покоев императора.
Большой отряд тхаухудов стоял перед дверями. Они почтительно расступились, пропуская друзей. Двери отворились, и спутники вступили в огромный пиршественный зал, убранный на западный манер. В высоком кресле во главе стола восседал Зу-Л-Карнайн. Вокруг суетились слуги и рабы. За столами сидели суровые полководцы и военачальники, поэтому праздник мало походил на те, что были привычны Ловалонге и Джангараю, – никто не лебезил и не кричал хвалу. И воины и их повелитель хорошо знали себе цену и не нуждались в лести.
Навстречу маленькому отряду поспешил седобородый Агатияр, так пышно разряженный, что они едва признали его под грудой шелков и драгоценностей.
– Агатияр, – не удержалась Каэ, – зачем это тебе?
– Не говорите, дорогая госпожа, – рассмеялся визирь. – Ненавижу все эти наряды, драгоценности и связанные с ними церемонии. И мне это действительно ни к чему. Но сейчас Зу-Л-Карнайн будет принимать изъявления преданности от побежденных князей Урукура и лично от Дахака Давараспа. Конечно, наш император отказался напяливать что-либо подобное, пользуясь. своей неограниченной властью, и удовлетворился простеньким нарядом. А впечатление могущества и богатства призван производить я, вот мне и мучиться.
Пока они говорили, Агатияр подвел их к императору и стал усаживать на самые почетные места. Каэтане досталось кресло по правую руку аиты, которое было ничуть не ниже его собственного.
– Не жалуйся, Агатияр, – наклонился к визирю юный полководец. – Я тебе целую провинцию подарил во искупление.
Тот возвел глаза к потолку, всем своим видом показывая, что разве это искупление.
– Ийя многого не захотели мне говорить, – негромко сказал император Каэтане после того, как приветливо поздоровался со всеми гостями и они заняли отведенные им места. – Мотивируя тем, что это знание таит в себе еще больше скорби и опасностей, чем все остальные. Но они предупредили меня, что тебе нужно торопиться, и я должен помочь, чем смогу. Знаешь, я помог бы и без совета предсказателей, потому что вы мне очень. понравились. Не будь я императором, поехал бы вместе с тобой.
– Я не покоряю весь мир, ваше величество, -рассмеялась Каэтана.
– Как знать, дорогая Каэтана, как знать... Что-то говорит мне, что ты, возможно, делаешь гораздо большее, – ответил император, наливая себе и Каэ вина.
Слуги Давараспа при виде такой царственной простоты застыли в изумлении. На их веку ни один повелитель не делал этого сам.
– Не хочется так быстро расставаться. Твой исполин меня покорил – я ему хотел что-нибудь подарить, и узнаешь, что он мне ответил?
– Что? – заинтересовалась Каэ.
– Что у него все есть – друзья, оружие, конь и задело, ради которого он готов умереть. Что, говорит, ты можешь мне еще дать, аита? И смеется. Великий воин...
– Великий, – откликнулась Каэ, разглядывая Бордонкая.
Гигант, довольный тем, что на пиру вино наливают сразу, как пустеет кубок, не тратил усилий на то, чтобы сдерживаться, а добросовестно пил и ел за пятерых, рассудив, что неизвестно, где и когда он опять попадет на такое пышное празднество.
– Человек, который не побоялся выйти против бога, велик, – опять заговорил император. – Может быть, на обратном пути заедете ко мне? Сделаю Бордонкая полководцем – дам ему армию обучать. Ловалонгу поставлю наместником, Джангараю княжество отыщем; альву библиотеку выстрою размером с город, свезу туда со всего мира редкости; как ты думаешь – согласятся?
– Не знаю, – честно сказала Каэ. – Ты от души предлагаешь, поэтому жаль отказываться. А так я бы не огласилась. Ну что Ловалонга будет с провинцией делать или даже с целым королевством? Он же оттуда сбежит через несколько дней.
– Сбежит, – согласился Зу-Л-Карнайн, – и я бы сбежал. С удовольствием.
– За все нужно платить, император – это твоя плата за славу и великие подвиги.
– Ну да. Ты говоришь, как Агатияр, – по-мальчишески обиделся аита, и опять стало заметно на неуловимо короткое мгновение, что ему не так уж много лет – великому полководцу и Льву Пустыни. Что он еще очень и очень юн. – Ладно, – сказал Зу-Л-Карнайн, делая небрежный жест. – Надо перетерпеть церемонию, а там уж будем со спокойной душой веселиться.
Повинуясь приказу императора, в зал впустили побежденных князей. Аита повернулся к Каэтане со страдальческим выражением на красивом лице и спросил грустным голосом:
– Ну как? Вид у меня достаточно грозный? Каэ не покатилась со смеху только потому, что нужно было поддерживать авторитет полководца. Она набрала побольше воздуха в легкие, затем медленно выдохнула, расслабляясь.
– Нахмурься, что ли, – обратилась она к Зу-Л-Карнайну.
Аита послушно сдвинул брови и обратил гневный лик к Дахаку Давараспу, стоявшему перед ним на коленях. Точнее, бывший правитель Урукура опустился на пол, где стоял, а от императора его отделял еще длинный стол, за которым сидели пирующие. В зале воцарилась тишина. Все переводили взгляд с императора на побежденного князя и обратно.
– Ты посмел, – загрохотал аита, и Каэ поразилась тому, как изменился его голос, – теперь это был грозный голос прирожденного владыки, не терпящего возражений и непокорности, – ты посмел восстать против меня. Знаешь, каким будет твое наказание?
– Прости, Лев, – еле слышно пролепетал князь. – Я не знал, что так получится. Сам бы я никогда не. посмел восстать, но ко мне явился посланец от Арескси и заверил в том, что ты проиграешь все последующие сражения, ибо в твоем лагере находятся...