– Это самое глупое, что я слышала. Плохо стараешься, господин Золотой вихрь.
– Я не он. Я лишь отражение твоих скрытых страхов, – проговорил Принц, рассыпающийся в красную пыль. – Я тяну время до его прихода. Отвлекаю тебя, как и любой страх. Но вот идет тот, кого ты ждала.
Я уже знала это, чуяла его: волоски на теле встали дыбом. А бесплотные голоса из тьмы начали ритмично повторять:
– Идет король. Король-медведь. Идет король. Король-медведь.
Я попыталась зажать уши, но эти бесовские слова я слышала и не ушами, они проникали прямо в мозг. Ритмично, гулко, безумно, страшно.
В спину дохнуло теплом. Запах гниющих роз и вербы – запах смерти.
– Тебя там даже не было, – прошептала я, падая на колени.
– Не было ли? – пророкотал знакомый голос – мягкий, убаюкивающий и нечеловеческий.
Я уже была готова упасть в объятия монстра за моей спиной и раствориться в них. Но в этот самый миг впереди, словно фонарь, замаячил слабый огонек. Он быстро приближался. Мой светлый маг легким шагом разрезал тьму, и голоса сторонились его света.
– Как ты мне надоел, – устало произнес вихрь. – Когда мы встретимся вне сна, я разорву тебя на части.
– Когда-нибудь, когда-нибудь, – пропел Слэйто. – Но пока сгинь.
Я открыла глаза. Все та же комната в замке Ярвелла. На столе ночной ветерок шуршал листами с историей Роуэна. Каменные стены, для тепла завешанные домоткаными гобеленами. Слэйто склонился надо мной, присев на краешек кровати и положив свою могильно-ледяную ладонь мне на лоб.
– Он приходит, когда ты слабеешь, совсем как простуда. Чует твою слабость и идет по отсветам моей магии. Вот поэтому нам так опасно быть вместе.
– Но если бы не ты, он схватил бы меня, – улыбнулась я, не догадываясь, различает ли он в темноте эту мою деланую храбрость.
– И если бы не я, он вообще бы на тебя не вышел, – вздохнул маг. – Как только ты становишься тревожной, переживаешь, нервничаешь, – он, как чума, выползает из подполья. Постарайся не впускать дурные мысли в голову, Лис, ладно?
– Останешься со мной до рассвета? – спросила я вместо того, чтобы ответить на его вопрос.
Слэйто не пообещал, но и не сдвинулся с места. Наверное, пока что не стоило рассказывать ему о Мастосе и его письмах. У всех моих друзей и без того полно забот. Пусть письма пока останутся моей тайной.
– Мне нравится спасать тебя от чудовища, – внезапно произнес Слэйто. – Я чувствую себя значимым и важным.
– Так и есть, глупый, – засмеялась я.
– Я как будто ненастоящий. Временный, – с расстановкой произнес маг. – Ты и Атос, Извель и Крианна, – все вы настоящие, со своим прошлым и будущим. А я будто персонаж, придуманный в сказке лишь для того, чтобы спасать принцессу от дракона до тех пор, пока не появится истинный герой. Я необходимый ход сюжета?
– Ты дурак, – искренне ответила я. Затем перевернулась на бок, но когда холодная ладонь Слэйто попыталась соскользнуть с моего лба, я поймала его пальцы и силой удержала их на месте.
Он пришел зябким утром. Мужчина в поношенном желтом плаще. Возраст путника было сложно определить из-за седины, которая пробилась в золотистых волосах и почти целиком окрасила в пепел ухоженную бороду.
О том, что странник вошел в Ярвелл, королеве донес один из тех стражников, что дежурили на всех воротах. И пока тот шагал по просыпающимся улицам столицы, весть о его появлении уже передавалась из уст в уста.
Мы все высыпали на парадное крыльцо дворца, чтобы посмотреть на нашего короля, когда он вернется в свои истинные владения. Крианна была взбудоражена, трубка так и ходила из одного угла ее губ в другой. Извель, словно маленькая девочка, привставала на цыпочки, надеясь разглядеть путника раньше прочих. Атос выглядел растерянным, Слэйто отрешенно молчал. А я? Меня наполняло странное чувство торжества. Мой друг – законный король страны. Будет ли он достоин этой роли? Сможет ли противостоять угрозе, нависшей над его родиной, или так никогда и не наденет тяжелую корону? Кто бы знал. Я ждала не короля Роуэна, о чьем детстве мне было известно теперь намного больше прочих, а своего друга Гардио, которого однажды оставила среди серебристых тополей.
Утро было прохладным, и, стоя на балконе с королевой и друзьями, я куталась в плед, найденный в моей спальне. Во дворе сновали легионеры Чертополоха. Кто-то с башни подал им знак, и солдаты, выстроившись в две ровных колонны, застыли, словно статуи. Когда мужчина вошел во двор, легионеры приложили кулаки к груди, приветствуя его. Не одновременно, вразнобой, кто-то к левой стороне, кто-то к правой. Один молоденький солдат и вовсе поднял свой сжатый кулак в воздух и исправился только после того, как посмотрел на товарищей. Но даже эта демонстрация произвела на путника изрядное впечатление. Он вздрогнул и будто даже собрался развернуться и уйти, но тут заметил нас на балконе. Мы же как по команде ссыпались со ступеней дворца. Последней ковыляла Крианна, проклиная нас отнюдь не изящным слогом.
C последней нашей встречи Гардио стал выглядеть старше. Морщины вокруг глаз залегли глубже, углы некогда вечно растянутого в улыбке рта скорбно опустились. Он подстриг свои кудри, и теперь, с короткой стрижкой и почти седой бородой, выглядел собранным и решительным. Гардио осмотрел нашу группу: удивленно поднял брови, заметив Атоса, нахмурился при виде Слэйто. А потом громогласно провозгласил:
– Эх, девочки мои!
И подбежал к нам с Извель. Я не сразу сообразила, что он собирается делать. А Гардио распахнул объятия и стиснул меня и ока так, что ребра затрещали. Он подхватил нас и поднял над землей, крепко прижимая к себе. Я заверещала, требуя вернуть меня на ноги, а Извель расхохоталась.
– Никогда нэ отказывайся от объятий, Лис’енок. Кто знает, когда тэбя захотят обнять в следующий раз и захотят ли вовсэ.
Гардио же от души расцеловал в щеки и меня, и мою подругу и только после этого расцепил руки.
– Не знала, что вы знакомы, – удивленно произнесла я, потирая спину.
– Ты сказала мне искать ока, я это и сделал. Но Извель нашла меня раньше, и лишь чудом прорвалась в мой шатер. У нас с этой старушкой своя долгая и красивая история. Почти роман, – печально улыбаясь, ответил Гардио.
– Ты сэбе льстишь, Гар, – нежно произнесла Извель, легонько ударив его по руке.
– Гар! – Я, негодуя, обернулась к Атосу. – Ты слышал это? Гар!
А Гардио уже и сам подошел к крайнийцу и крепко обхватил его за предплечье.
– Слышал, что ты умер. И бесконечно рад, что это не так.
Генерал с чувством сжал руку блондина, но промолчал. Атос все еще выглядел несколько растерянно, будто не знал, как обращаться к своему другу: по имени или новому титулу.
Затем Гардио подошел к Слэйто и неожиданно для меня положил руку ему на плечо.
– Не могу сказать, что счастлив видеть тебя, приятель. Но раз ты привел сюда Лис целой и невредимой, то заслуживаешь моего доверия.
Затем он развернулся к Крианне.
– Тетя.
– Троюродный племянник.
Они стояли друг напротив друга – и вряд ли можно было найти пару контрастнее. Сухая старуха, пропахшая табаком, сгорбившаяся под весом прожитых лет и свалившейся на нее ответственности. И мужчина – еще молодой, широкоплечий, с ясным взором и твердой верой в свои силы. Такие разные и все-таки схожие в том, что нельзя было увидеть глазом. Что-то истинное и мощное, текшее в их жилах.
Королевская кровь?
– Нам надо многое обсудить, Роуэн, – произнесла Крианна, а затем обернулась к нам. – Может быть, это займет не день и не два. Вам придется подождать. Разговор предстоит не из легких. И ты. – Старуха указала пальцем на меня. – Переоденься, наконец, во что-нибудь достойное!
– А мне нравится ее наряд, – тихо, но очень твердо произнес Гардио.
Старуха пожевала губами и, покачав головой, заметила:
– Ты станешь хорошим монархом. Но уж больно ты мягок.
Крианна взяла племянника под локоть, и они направились во дворец, склонив головы и тихо переговариваясь о чем-то своем, королевском.
– Он станэт вэликим королем, – вдохновенно произнесла Извель, глядя вслед Гардио. – Роуэн Пэчальный.
– Лишь бы ему было чем править, – заметил Атос. – Если мы не справимся с напастью, которая поглощает Королевства, его запомнят как Роуэна Без Трона, властелина разрушенной страны и убитого народа.
Имя пятое: Извель
Мы гуляли по Ярвеллу второй день. Холод, который принес на своих плечах новый король, решил погостить в столице подольше. Для юга этот зябкий, колющий ветер, от которого стынут пальцы, был в новинку. Но, кажется, измотанные жители города уже не обращали внимания на такие мелочи, как холодное утро.
Мы с Извель шли по пыльным улочкам и говорили. Обо всем на свете: о людях, книгах, растениях, природе вещей и чувствах. Не упоминали только о самом главном, старательно избегая тем, касавшихся нашего общего прошлого или еще более пугающего совместного будущего. Когда мы проходили под вывеской булочной и нас окутал аромат свежеиспеченного хлеба, мы застыли, точно два ребенка, перед огромным прилавком, выходившим прямо на улицу. Некоторые торговцы легче перенесли войну, и их дело процветало, как и у этого булочника. На лотках и деревянных подносах дымились маленькие улитки с корицей, огромные ржаные караваи, плоские соленые лепешки с кунжутом и тмином. Но нас с Извель манили, конечно, пирожные, которые притаились в самой глубине: с марципановыми цветами и белоснежной ванильной посыпкой.
– Нечего тут околачиваться! – прикрикнул булочник. – Либо покупайте, либо проходите.
Я собиралась уже поставить наглеца на место, как вдруг кто-то окликнул:
– Леди! Эй, леди?
Я обернулась и увидела чернобрового хозяина таверны «Тромбон и гусь». Оказывается, булочная, которая нас привлекла, расположилась прямо напротив этого самого питейного заведения. Мы с Извель приблизились к моему знакомцу, и тот даже присвистнул от удивления.