им зомби… Потом сквозь стекло шагать. Вы тут еще начали своими воспоминаниями делиться, от них и здоровый человек имбецилом себя почувствует… Ну да ничего. Зато теперь Авдей со мной.
— То-то и оно. Ой, не раз ему придется изумляться причудам своей жены!
— Я ему вовсе не жена. И вряд ли он после своей благоверной Наташи способен мечтать о прелестях семейной жизни. Впрочем, нам сейчас не до того.
— Это верно, — кивнул Баронет, везя нас на химкинскую конспиративную квартиру.
Покуда Авдей спал на стареньком продавленном диване в комнате, мэтр хотел было обсудить со мной на кухне стратегию и тактику грядущего дня. Но я решительно сказала «нет» и отправилась на диван, под бочок к своему драгоценному фантасту.
— Ты ненасытная женщина, Викка, — сказал Баронет. — Мужичок еще никакой, а ты уже набиваешься к нему греть постель…
— Вы, сударь, хам, к тому же вам завидно! Я — там — с ним буду на диване спать, а вы — на кухне, в мойке, в одиночку!
Мэтр устало улыбнулся.
— Умница, девочка. Ладно, иди отдыхай. Обещаю, что не буду мешать. Может, вам хороших снов навеять?
— Ваше Истинное Имя — Оле Лукойе?
— И это тоже. Иди, иди…
… Говорят, по позе, в которой человек спит, можно судить о его характере, настроении, отношениях с начальством и даже о восприятии окружающего мира. Авдей спал на спине, закинув руки за голову, весь такой прямой, уверенный, спокойный, хоть лепи с него аллегорическую статую «Скрытая мощь». Излишняя худоба, правда, все портит…
Я кое-как примостилась рядом, свернулась калачиком. Уверенности в завтрашнем дне — ноль. Сомнений и тягостных раздумий — положительное множество.
Опять Наталья упрямо стоит на моем пути, прочно ассоциируясь у меня с образом этакого неистребимого врага. Глупо, конечно, так о ней думать. Кто-то направляет ее, кто-то ведет. Вот если б изгнать из нее демонов, она оказалась бы обессилевшей, морально сломленной и лишенной памяти женщиной… Но демонов заклинает только тот, кто вызвал…
И вообще, разве это важно сейчас? Когда рядом тот, кого и ждала, и вожделела, и тряслась за каждый его волос, и готова была ради него на все…
Так почему же я не решаюсь сейчас хотя бы просто его обнять? Не решаюсь… или не хочу?
«А ты уверена, что он стоит твоей жертвы?»
Почему вдруг вспомнились эти слова бабы Кати?
Я же не перестала его любить? Именно теперь, когда уже все позади и мы вместе… Или Сила, поселившаяся в сердце, сгодится лишь для всяческих боен и смут, но не оставляет место для просто любви?
Любовь, этот последний дар последнего Призванного, когда уголья лесного костра вспыхивали для нас, как далекие звезды…
Я еще сумею стать счастливой.
А возможно, и мы.
С этой мыслью я засыпаю, крепко обняв Авдея и уткнувшись лбом в его колючий подбородок. И на этот раз не хочу никаких снов.
— … Ты понимаешь, что этот клятый диван скрипит как ненормальный?! А в соседней комнате…
— Да хоть монастырь и группа продленного дня в соседней комнате!!! А то твоему знакомому непонятно, чем могут заниматься нормальные мужчина и женщина!
— Ты можешь не кричать как сумасшедший?! Да что ты делаешь?!
— Мы что, дети малые, Вика? Ты… стесняешься меня?
— Да не тебя…
— Может, мы все-таки перестанем тратить время на разговоры? Вика…
Эффективное классическое средство заставить женщину замолчать в любой дискуссии — запечатать ей рот поцелуем так, чтоб не то что на слова — на мысли сил не осталось!
— Стаскиваем простыню на пол, — заговорщицким шепотом предлагает Авдей. — Уж пол явно не скрипит.
И мы оказываемся на полу, абсолютно сумасшедшие от страсти и счастья обретения друг друга. Мое исцеляющее воздействие на спящего Авдея, оказалось, имело дополнительный, но весьма приятный эффект… Но если б не Баронет за стенкой! Если б все не так торопливо, по-походному… Да что это я все жалуюсь, сама ведь этого и добивалась!
Возможно, что за окнами уже был день. Или утро, или вечер, какая разница! Главное было здесь и сейчас.
И если кто-то полагает, что согласно неписаному закону современной беллетристики сейчас последует подробное описание того, как мы торопливо стаскивали одежду друг с друга (обязательно горячими от страсти ладонями, жадно и нежно…) и сплетались в объятиях, то этого кого-то я вынуждена разочаровать. И не ждите от меня всех этих технических подробностей насчет параметров длины (в см), твердости (по Роквеллу) и энергии (в кДж), а также громкости (в децибелах) и продолжительности стонов (в секундах). Зачем поверять нудной алгеброй любовного романа нашу с Авдеем замечательную гармонию! И незачем читателям знать, что вытворяли с моим телом ласковые пальцы возлюбленного… или его настойчивый язык… Тот, кто в жизни реально постиг, что такое страсть, сочтет никчемными и бледными любые литературные описания. А тому, кому не довелось растрачивать себя в любовном огне, сколько ни рассказывай — все равно до конца ничего не почувствует и не поймет…
— А стихи ты мне будешь читать?
— Сколько угодно, милая! Но то-о-олько не сейчас…
— Это почему же?
— У меня после… такого абсолютно отсутствуют все мысли: и в прозе, и в рифму.
— Это позволяет мне сделать вывод о том, где у тебя все мысли содержатся…
— Мучительница… Что ты делаешь… Можно я буду просто тобой любоваться?
— Просто? Любоваться?!
— Ну… Да…
— По-моему, это называется несколько иначе, чем «просто любоваться»…
Только окончательно придя в себя, мы услыхали сердитое и явно нарочитое покашливание Баронета в кухне. Ничего. Подождете, сударь. Как мою мамочку-скромницу соблазнять, так вы успели. И никто над вами не кашлял!
— Я только хочу напомнить, — громогласно донеслось из кухни, — что скоро полдень, а у нас еще масса дел, среди которых самое простое и неопасное — покупка костюма и белья для Авдея, поскольку он гол как сокол!
— Не надо так шуметь. — примирительно сказала я, выплывая в кухню на запах кофе и потягиваясь, словно сытая кошка. — Прямо сейчас все и будем решать. Составим план, напишем список…
— Прошу извинить, что я все еще не при мундире, — поддернув пижамные штаны, уселся Авдей на кухонный табурет, — денщик, собака, пропил мои же аксельбанты.
Баронет удовлетворенно рассмеялся.
— Хорошо. Авдей, вы явно не только пришли в себя, но и постепенно вписываетесь в наш дружный, хоть и небольшой коллектив!
— В какой это ваш? — снова напрягся Авдей.
— Позже. Вика и я объясним вам все попозже. А пока решим вопрос с одеждой.
— Покупать — это обязательно? — елейно поинтересовалась я у моего наставника по магическим спецэффектам.
— А есть какой-то иной способ? — столь же елейно осведомился он. — Я понимаю, что вещи, в каких магазинах они ни были бы куплены, со временем все равно изнашиваются и приходят в негодность. Но это со временем… А при том способе, о котором ты сейчас думаешь, Вика, любая вещь станет негодной, едва…
— Я поняла.
— У вас, господа, тенденция говорить загадками, — резюмировал Авдей, весь предыдущий диалог протомившийся тоской этнографа, который чувствует себя полным кретином на симпозиуме по молекулярной кибернетике.
— Да помилуйте! — Баронет глядел абсолютно невинным взором. — Все наши загадки скоро разрешатся, и вы удивитесь их простоте! А пока… Вы, господа, пейте кофе, а мне надобно кое-куда позвонить.
— Алло, супермаркет «Клондайк»? Я хочу заказать у вас комплект мужского белья, размер 52–54, рубашку, кремовый тон, и темный костюм-тройку от Черутти. Черутти сейчас нет? Хорошо, пусть будет Версаче, только, подчеркиваю, цвет темный, строгий. Галстук в тон. Ботинки… Авдей, какой у вас размер обуви?
— Сорок второй, — ошарашенный монологом Баронета, автоматически ответил Авдей.
— Хорошо. И ботинки сорок второго размера, приличного качества. Записали? А теперь введите в ваш компьютер номер моей кредитной карты…
Баронет продиктовал астрономическую цифру. Я не привожу ее в тексте по причине ее полной незапоминаемости.
— Замечательно, вы все поняли, — голос у мэтра был такой, что хоть на сцену — королей играть.
— Вещи привезете по адресу, который у вас уже указан. В течение получаса? Прекрасно.
— Вещи для вас скоро прибудут, — буднично сообщил Баронет Авдею и стал пить кофе как ни в чем не бывало.
Авдей в изумлении смотрел то на Баронета, то на меня.
— Я много лет живу в Москве, но никогда не слыхал ни о таком сервисе, ни о супермаркете «Клондайк»… Чтоб вот так, по кредитной карточке, вещи на дом… Баронет, я ваш должник.
— Сочтемся, — кивнул головой тот и всыпал в кофе пять ложечек сахару. — К тому же этот магазин открыли совсем недавно, а вы ведь так долго болели…
— А директор магазина, случаем, не ваш хороший знакомый? — осведомилась я Бытовой магией, значит, Баронет брезгует. А магией больших денег — нет. Что ж, в этом тоже есть своя логика.
Баронет на мой вопрос не ответил, и мы почти в молчании пили кофе с бутербродами (несмотря на холостяцкий аскетизм квартиры, холодильник к нашему приезду был набит всяческими деликатесами). Вскоре в дверь позвонили, Авдей вызвался открыть и вернулся с кучей объемистых фирменных пакетов.
— Ваша одежда, — пояснил Баронет.
— С ума сойти, — протянул мой фантаст. — Пойду тогда срочно ванну принимать, дабы достойно облачиться в костюм от Версаче.
Надо сказать, вся одежда сидела на Авдее великолепно, будто на него и шили. Нет, без магии здесь явно не обошлось, но на этом внимание заострять не стоит. Одетый, как лондонский денди, Авдей явно почувствовал себя увереннее.
— Какие у вас дальнейшие сюрпризы на сегодня? — спросил он, когда мы расположились в относительно прибранной и скромной комнате.
— У меня есть предложение, — заявил Баронет. — Эффективность наших дальнейших взаимоотношений (прошу прощения за столь казенный слог!) зависит от того, насколько мы знаем, скажем так, биографии друг друга.