– Уходи… – пробормотала фея и уронила руку на траву. – Сохрани… сердце…
Они обе лежали на земле, истекая кровью. Изорванные, выпотрошенные, будто зубами дикого зверя. Я не успела спросить, что случилось – феи уже не дышали.
– Хоук? – позвала я, понимая, что его нигде не видно.
Ответа не последовало.
Я посмотрела на мёртвых фей. Это Хоук сделал? Вернее, зверь в которого он обращается? Что здесь произошло? Я огляделась: на север уходил чёткий след из взрытой земли и сломанных ветвей.
Хоук либо сам убил фей и сбежал, либо попал в беду. Но стал бы он бежать от опасности, будучи бессмертным? И почему не защитил фей? Я сделала несколько шагов на север и остановилась. Если он стал зверем и обезумел, то может броситься и на меня? Он же убил родного отца, вряд ли у зверя проснутся дружеские чувства к едва знакомой девчонке. Но тут я заметила следы волчьих лап. Много – мимо промчалось не меньше десятка волков.
Волки погнали Хоука на север? Они убили фей? Нужна ли Хоуку моя помощь? Почему он убегал?
Я оглянулась, решая, как поступить. Феи выглядели жутко, к их внутренностям уже начали сползаться муравьи.
Сердце кольнуло, я дёрнулась, влекомая невидимой нитью. Она горячей петлёй обернулась вокруг сердца и натянулась, грозя вот-вот лопнуть от напряжения. Хоук!
Не дав себе и шанса поразмыслить, я бросилась в чащу.
Не знаю, откуда только взялись силы, но я неслась вперёд, не чувствуя усталости, не обращая внимания на ветки, которые норовили выколоть мне глаза. Очнулась я, когда услышала за спиной треск ветвей. Оглянулась и выругалась. За мной мчались два волка, то ли отставшие от стаи, то ли специально поджидавшие меня. Я бежала так быстро, насколько могла, но понимала, что человеческие ноги не могут тягаться с волчьими лапами. Придётся драться.
Я схватилась за нож и развернулась ровно в тот миг, когда первый волк прыгнул. Клыки впились в наруч, без труда пробили укреплённую кожу и вонзились в плоть. Я упала на спину под весом зверя и свободной рукой принялась остервенело бить его ножом в шею, в спину, в бок – везде, куда могла дотянуться. Волк замотал головой, углубляя рану, второй вцепился мне в ногу, и я закричала. Уши заложило, мир заволокло красным маревом, боль затмила все остальные чувства. Нож заработал усерднее, меня заливало кровью. Наконец волк расцепил зубы, освобождая руку, и упал, но второй тут же дёрнул меня за ногу, не позволив встать, и прыгнул сверху, явно метя в горло. Я заслонилась рукой, надеясь снова пожертвовать предплечьем, чтобы искромсать волка. Лучше остаться без руки, чем умереть.
Но зубы щёлкнули в воздухе, волка снесло что-то огромное, чёрное и утащило в чащу. Из-за деревьев послышался испуганный визг и животный крик, полный боли.
Я проверила сердце вепря – на месте. Попыталась подняться, но охнула от боли и рухнула обратно – мощные челюсти волка повредили ногу сильнее, чем я думала. Сапог был разорван, из раны толчками выливалась кровь. Не знаю, сумел он перебить кость или сухожилия, но справился с задачей явно лучше вепря.
– Сука. – Я запрокинула голову и дрожащими руками схватилась за ногу, как будто это могло помочь. Три пальца на левой руке – той, что поранил другой волк, – не двигались. Я стащила наруч – раны оказались рваными и глубокими. – Проклятье.
Чаща обеспокоенно зашумела, тяжёлые лапы ступали по земле, не беспокоясь о скрытности. Послышалось низкое, пробирающее до костей рычание. То, что утащило волка, возвращалось.
Первым появился густой чёрный туман, затем ветви кустарника раздвинули огромные чёрные крылья. Земли коснулась когтистая лапа, покрытая густой шерстью, но тьма тут же скрыла её, как скрывала и весь ужасающий облик чудовища. Только светились в ней большие янтарные глаза.
– Хоук? – Я сглотнула, выставила перед собой раненую руку, второй нащупывая рукоять ножа.
Зверь принюхался, шумно выдохнул. Он учуял мою кровь? Он голоден? Твою мать, это нехорошо, очень нехорошо. Я наконец добралась до ножа, но Хоук это заметил, зарычал и подался вперёд, я тут же отпустила нож и вскинула пустую ладонь.
– Ладно, я поняла, никакого оружия. Хоук? Ты… понимаешь меня?
Зверь никак не отреагировал, продолжив медленно приближаться. Широко распахнутые глаза казались мне совершенно безумными. Когти вгрызались в почву, крылья волочились по земле, из тьмы то появлялись, то исчезали массивные рога.
– Хоук… – Я начала медленно отползать, но зверю это не понравилось. По траве скользнуло щупальце тьмы, обвило меня за раненую ногу и дёрнуло с такой силой, что я завопила от боли. – Хоук! Хоук! Стой!
Меня протащило по листве. Тело одеревенело от боли. Нож остался лежать в недосягаемости. Из тьмы показался чёрный, похожий на волчий нос, влажно блестели клыки, но тьма не позволяла разглядеть морду целиком. Я закрылась рукой, пытаясь сообразить, что же делать. Хоук явно меня не слышал. Влажный нос обнюхал мою руку, горячий язык прильнул к ране, слизывая кровь, зверь довольно заурчал, а меня затрясло.
– Хоук, прекрати, – я старалась говорить уверенно, но получилось всё равно жалко.
Он обнюхал моё лицо, шею, когти подцепили доспех и разорвали его с такой же лёгкостью, как если бы это была тонкая ткань, зубы потянули за край рубахи. Он не был голоден, он утолил голод с волками и теперь решил поиграть с едой, перед тем как убить.
– Я сказала, прекрати! – Не знаю, на что я надеялась, но из последних сил я ударила его по морде.
Хоук зарычал, мощная лапа ударила меня в грудь и прижала к земле, выдавливая воздух из лёгких. Когти пробили кожу. Клыки оголились у самого моего лица.
– Только… попробуй… меня сожрать! – выдавила я, пытаясь отвернуться от горячего дыхания. – Я тебя придушу!
Тьма заволновалась. Нос шумно втянул воздух, лапа надавила сильнее, я пискнула, понимая, что не могу вдохнуть. Но тут давление исчезло, призрачный ветер смёл тьму, а надо мной навис Хоук. В привычном своём обличье.
– Хель?
Он удивлённо моргнул, взгляд его упал на разорванный доспех, потом на рану на руке. Хоук отпрянул от меня как ошпаренный, заметил истекающую кровью ногу и страшно побледнел.
– Боги, Хель, это… я сделал с тобой?
Я кое-как села, стараясь отдышаться и всё ещё не веря, что меня не сожрали. Подтащила себя к ближайшему дереву и прислонилась спиной к стволу, выдыхая.
– Только доспех. Остальное они, – я кивнула на труп волка. – Ты не помнишь?
Хоук покачал головой, но, кажется, выдохнул с облегчением.
– Прости, я не хотел тебя… напугать.
– Угу. – Я бросила на него беглый взгляд, чтобы убедиться, что опасность миновала. Хоук выглядел обычно, только без рубахи и обуви, штаны оказались изорваны, но задачу свою пока выполняли, серьги тоже были на месте. Глаза стали прежними – тёплым янтарём – безумие бесследно исчезло. – Я раздобыла сердце.
Хоук едва ли это услышал, он уже подобрался ближе, осматривая мою ногу.
– Надо срочно тебя подлечить. Много крови потеряла? Идти сможешь?
– Смогу, если поделишься своей силой. – Я отвела взгляд. – Чтобы тебе не пришлось тащить меня на себе. В прошлый раз это помогло.
Хоук вскинул на меня удивлённый взгляд, но с готовностью кивнул.
– Да, да, конечно.
Кажется, я и правда потеряла много крови, потому что не заметила, как Хоук оказался совсем рядом со мной. Сердце забилось сильнее, когда его ладонь легла на моё лицо, а когда наши взгляды встретились и невидимая нить натянулась между нами, даже боль стихла и отошла на второй план.
– Готова? – тихо спросил Хоук.
А я тут же пожалела о своей просьбе, невидимая петля вокруг сердца стала раскалённой.
– Да.
Его горячие губы накрыли мои, и я почувствовала вкус крови, а со следующим вдохом в меня хлынула магия. Я снова утонула в сладком дыхании весны и свежести горных рек, закрыла глаза, наслаждаясь ощущениями и тихо застонала. В этот раз сориентироваться получилось быстрее, я отыскала магический поток и направила его к ранам, прогоняя боль, практически чувствуя, как заново сплетаются мышцы, как стягивается свежими шрамами кожа. Рука зажила почти мгновенно, но для ноги мне нужно было больше магии. Я углубила поцелуй, вбирая силу, но не остановилась, даже когда последняя рана затянулась. Мой язык отыскал язык Хоука, и Хоук тут же откликнулся, прижимаясь сильнее и вдыхая меня полной грудью.
Поток магии иссяк, но мы не сразу это заметили. Нить натянулась до предела, грудь горела огнём, сердце стучало так тяжело и громко, что я не слышала ничего, кроме этого звука. Не чувствовала ничего, кроме рук Хоука на своём теле, на своей коже, казалось, его пальцы прожигали ткань одежды, чтобы добраться до меня. До настоящей меня. Чтобы коснуться нити между нами, сплести ещё туже, ещё ближе и застонать от тягучей, но приятной боли, которая отзовётся во всём теле и окончательно сведёт нас с ума.
Хоук опомнился первым, сжал моё бедро, зарычал и, тяжело дыша, оторвался от моих губ. Только тут я поняла, что держу его за волосы. Резко выдохнув, я разжала пальцы и прижала руки к груди. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
– Спасибо, – наконец прохрипела я, не придумав ничего лучше.
– Пожалуйста, – растерянно отозвался Хоук и оглянулся на мою ногу. – Больше не болит?
Я осторожно пошевелила пальцами, проверяя, хотя и так знала, что совершенно здорова.
– Да, всё отлично.
– Хорошо, я рад. – Хоук поднялся на ноги. Он снова стал отстранённым, словно вместе с силой я забрала у него что-то ещё. – Надо поторопиться и вернуться в замок.
Я встала следом и отряхнула штаны. Что ж, холод, как по мне, был гораздо лучше неловкости, которую мы оба испытали в первые мгновения после поцелуя.
– Расскажешь, что тут произошло?
Хоук бросил на меня хмурый взгляд.
– Судя по всему, кто-то пытается сорвать церемонию в Ночь Аанъя.
Глава 18Цветы, что боятся света
– Значит, волки хотели забрать сердце? – спросила я, заглядывая под куст в поисках рассыпанных Хоуком стрел.