– Спасибо, что ты со мной, leir nissah, – прошептал Хоук.
Я открыла глаза. Мы сидели на залитом лунным светом берегу озера. Голова Хоука, вернувшего себе человеческий облик, лежала на моём плече, и я бережно укрывала его руками. Повсюду лежали мёртвые олени, а вода была красной от их крови, и я чувствовала печаль Хоука почти так же ясно, как и свою собственную. Ту, которую спрятала где-то глубоко внутри много лет назад.
Руки Хоука легли мне на спину, и я заплакала. Беззвучно, беспричинно, откликаясь на что-то, о чём сама не имела ни малейшего понятия, что когда-то оставила позади. Дорогое, но бесследно исчезнувшее.
– О чём ты плачешь, leir nissah?
– Об оленях, – соврала я. – Не глазей.
Хоук ласково погладил меня по спине и заключил в объятия. Несмотря на его наготу, в них не было ничего непристойного, ничего призывного – в них было тепло.
– Тебе ещё больно? – спросила я, чувствуя грудью, как бьётся сердце Хоука.
– Уже нет.
Петля на моём ослабла, но всё ещё тянула куда-то. Куда? Не знаю. Я не позволила себе последовать за ней даже взглядом и снова закрыла глаза.
Глава 19Жизнь в руках Смерти
В замок мы вернулись глубокой ночью. Хоук выглядел разбитым и всю дорогу молчал. У двери в свою спальню остановился и прильнул лбом к двери.
– Пожалуйста, никому не говори, – тихо сказал он.
– Об оленях?
– О том, что это сделало мне больно.
Я посмотрела на его сгорбленную фигуру. Он казался таким… уязвимым. Если бы я решила заколоть его сейчас, думаю, он бы не стал сопротивляться. Это было бы очень легко и быстро. Самое простое убийство в моей жизни.
– Ладно, я никому не скажу.
– Спасибо. – Он не обернулся, толкнул дверь и тенью просочился в комнату.
Я задумчиво наблюдала за тем, как медленно закрывается дверь, чувствуя странное желание шагнуть следом. Нить подсказывала, что я нужна ему сейчас, сжимала сердце и почти звенела от печали. Но я силой удержала себя: худшее, что я могла сделать – поддаться этой связи. Снова. Как поддалась на берегу озера. Ни к чему хорошему это не приведёт ни одного из нас. Может быть, Королю и Тени эта связь и нужна, но не тогда, когда одному предстоит отнять жизнь другого. Я должна сделать всё что угодно, сопротивляться, как могу, не поддаваться.
Дверь закрылась. Я выдохнула, всё ещё напряжённая до предела: чувство притяжения ослабло, но не исчезло. Проклятые фейри. Я развернулась и пошла прочь от своей спальни. Нить протестующе натянулась, но я от неё отмахнулась.
Пришла на кухню, напугав спящую прислугу своими расспросами, а оттуда, как мне и указали, – в западное крыло замка, постучала в нужную дверь. Громче, чем хотела, но даже этого звука почти не различила. Чем дальше я уходила от Хоука, тем сильнее жгло сердце.
Дверь открыл заспанный Сван, растрёпанный и румяный.
– Хель? – Он удивлённо распахнул свои огромные голубые глаза, а я вместо ответа толкнула его обратно в комнату и зашла следом.
Спальня была тесной и вмещала одну только узкую кровать, деревянный столик и стул, под которым аккуратно стояли башмаки. Луна заглядывала в прорезь окна.
– Заполучил отдельную спальню? – сказала я, чтобы заполнить образовавшуюся пустоту.
– Да, Лирана…
Я не дала Свану договорить, толкнула его на кровать, стянула с себя рубаху и бросила на пол. Сван мгновенно потерял интерес к разговору и тоже избавился от одежды.
Боль от натянутой нити немного притупилась, когда Сван обхватил меня за талию и привлёк к себе. Я села к нему на колени, торопливыми руками помогая ему возбудиться. Его губы отыскали мой сосок, и я задышала быстрее, прикрывая глаза от удовольствия. Пальцы Свана уже ласкали меня, доводя до желанного исступления.
– От тебя пахнет кровью и псиной. – Сван провёл языком по моей груди.
– Тебе не нравится?
Пальцы Свана проникли в меня, и я вздрогнув, обхватила его сильнее.
– Мне всё в тебе нравится. – Он взглянул на меня пронзительно, снизу вверх, потому что продолжал забавляться с моей грудью. – Особенно когда ты такая…
– Какая? – Я опустила на него взгляд, а он, оторвавшись от меня, убрал волосы с моего лица и улыбнулся.
– Нетерпеливая. Сердитая… Напуганная… Мне сразу хочется быть с тобой… жестоким.
Он запустил пальцы в мои волосы и потянул, заставляя откинуть голову. Впился ртом в шею, а я замерла, чувствуя, как жар на сердце уступает жару внизу живота. Пальцы покинули мою промежность и издевательски пересчитывали рёбра. Я ждала, что он продолжит, но Сван не торопился – кажется, ему нравилось изводить меня. Язык щекотал ухо. Или он решил наказать меня за то, что я оттолкнула его в прошлый раз? Я открыла глаза и увидела его довольную улыбку.
Потеряв терпение, я оттолкнула Свана, повалила на спину и взобралась сверху, продолжая прижимать его к кровати. Я двигалась быстро, грубо, опускаясь и поднимаясь с таким остервенением, что кровать угрожающе скрипела. Сван, блестящий от пота, стонал и до боли сжимал мои бёдра. Внутри тоже было больно, но я не останавливалась, так было даже лучше. Схватившись за изголовье кровати, я закричала, доводя себя до предела и не беспокоясь о том, что кто-нибудь услышит. Вздрогнув, я сгорбилась и обмякла. Сползла со Свана, а он, не успев закончить, лёг сверху и продолжил.
Но я уже ничего не чувствовала. Ни его, ни своего сердца.
После Сван заснул почти мгновенно, а я выскользнула из его объятий, оделась и побрела к себе, мечтая рухнуть на кровать и проспать по крайней мере несколько дней.
Я смотрела на картину с прекрасным фейри в лучах красного солнца. Из гостиной слышались приглушённые голоса Вардена и заказчика.
– Хель, зайди. – Грубый голос Вардена отвлёк меня от созерцания.
Я бросила последний взгляд на гобелен и зашла в гостиную. Варден стоял у окна и пересчитывал монеты. Заказчик – тучный мужчина с седой бородой и выбритой головой – сидел в кресле у камина. Он посмотрел на меня с интересом и осклабился, обнажив золотые зубы:
– Она же совсем соплячка. Я плачу тебе не за малолетних шлюх, Варден.
– Она впервые вспорола брюхо такому борову, как ты, Гурт, когда ей было двенадцать.
Гурт расхохотался, схватившись за живот. На каждом пальце блестело по перстню.
– Только охотиться придётся не на ублюдков, как я, а на остроухих. Эй, тощая, ты когда-нибудь потрошила фейри? – Он ткнул пальцем в каменную голову тролля на каминной полке.
Я хмуро посмотрела на Вардена: говорить без разрешения не полагалось.
– Если она не вернётся, я возьмусь за дело сам. И даже не возьму доплату. – Варден закончил наконец с монетами, ссыпал их в кошель и повесил на пояс.
– И не жалко тебе её? – Взгляд Гурта, обращённый ко мне, изменился, став сальным и голодным.
– Не твоя забота. – Варден упал в соседнее кресло. – Отправь её и вели тащить ещё вина.
Гурт кряхтя поднялся, подошёл к большому письменному столу и поманил меня. Я снова покосилась на Вардена и только после его кивка, подошла к Гурту. На столе развернулась карта города, три квартала были обведены неаккуратно чернилами. Края карты были придавлены книгами и куском застывшей смолы, в которой я разглядела тело маленькой цветочной феи.
– Вот тут, тут и тут я видел остроухую девчонку. Тёмные волосы, золотые глаза. Ходит в чёрном плаще с вышитыми золотым розами. Притащи её сюда.
– Я не похищаю людей…
– Теперь похищаешь, – перебил Варден. – И эта тварь не человек. Так что будь аккуратна.
– Если живой не дастся, – расплылся в мерзкой улыбке Гурт, – хочу её голову себе в коллекцию. Но тогда заплачу вдвое меньше.
Девчонку я выслеживала почти две недели, и уже было решила, что либо Гурт сумасшедший старик, либо фейка убралась из города. В очередной безумно скучный и долгий день я пряталась в обоссанном переулке и наблюдала за рынком, когда наконец заметила её. Вернее, её чёрный плащ с рисунком золотых роз – они вились по подолу будто живые. Едва не подпрыгнув от восторга, я незаметно двинулась следом. За накинутым капюшоном было не разглядеть ни ушей, ни лица. Я отметила только хрупкие плечи, плавную походку и страсть к украшениям – она останавливалась возле каждой ювелирной лавки, чтобы поглазеть на витрины.
В первый день я выяснила, что девчонка снимает комнату в самом дорогом гостевом доме города под названием «Замок Розы». Потратила ещё два дня, чтобы, не привлекая внимания, узнать какую. Мне повезло: номер расположился на последнем этаже, а значит, можно будет пробраться с крыши. Я решила не тратить время на похищения и сразу её убить – голову вынести из гостевого дома будет гораздо проще, чем целую девушку.
Так я и сделала. Порадовалась прочности водосточной трубы, забралась на крышу и выругалась, когда начался ливень. Ладно, тем лучше – он скроет все звуки. Я зацепилась за козырёк и мягко спустилась на выступ под окном, осторожно заглянула в комнату и замерла.
Девушка стояла спиной к окну, голая по пояс. Чёрные волосы, украшенные косичками, спускались чуть ниже затылка, оставляя открытой тонкую шею. Из пышной копны торчали огромные острые уши. Фейка переодевалась – штаны едва держались на бёдрах, в тонких изящных руках она держала белую рубаху.
Грянул гром, я, засмотревшись на фейку, вздрогнула от испуга, нога соскользнула с парапета. Девушка обернулась, я полетела вниз…
Я распахнула глаза, обнаружив себя в знакомой спальне замка Дремлющего Дракона. Ночью я так и рухнула в одежде и прямо на покрывало. Нахмурилась, собирая воедино туманное воспоминание, отчаянно пытаясь нащупать продолжение, но сон уже рассеялся и улетучился. Снова грянул гром – оказывается, в реальности тоже шёл дождь.
Почему воспоминание решило всплыть именно сейчас? И почему, как ни пыталась, я не могла вспомнить, что случилось дальше? Я упала, это я помнила точно, рухнула на балкон этажом ниже и ворвалась в чью-то спальню, с ужасом слыша, как фейка открывает окно. Но что дальше? Помню, было много крови – я расшибла голову, не сильно, но кровь заливала глаза…