– О, признаться, это мне как раз и сказала моя почившая служанка. Как печально. Я считал её одной из самых сообразительных моих подопечных… – Рогфурт явно расстроился, насупился и, захлопнув книгу, уселся на стул.
– Но можем достать корсет для вас, – Хоук попытался вернуть его в прежнее русло, но Рогфурт покачал головой.
– Если это не орудие пыток, то какой в том интерес?
Хоук покосился на меня с укоризной, я, округлив глаза, развела руками. Ну кто же мог подумать, что Рогфурта так расстроит невинная правда. Хоук вздохнул.
– Тогда, Рогфурт, возможно, вас интересует что-то ещё? Другая безделица? – вкрадчиво спросил Хоук, сделав акцент на последнем слове.
Рогфурт задумался, ковыряя ногтем корешок книги, а потом вдруг встрепенулся.
– Я давно пытаюсь провести один опыт… Мне не хватает всего пары ингредиентов из человеческого мира. – Он похлопал по обложке, снова возвращаясь в прежний восторг. – Раздобудьте мне молоко матери, отринувшей своё дитя, и мёртвого младенца!
Несколько мгновений я тупо смотрела на Рогфурта, надеясь, что ослышалась, но он молчал, переводя взгляд с меня на Хоука и обратно в ожидании ответа.
– Может, остановимся на корсете? – протянула я и умоляюще покосилась на Хоука.
– Я решил, это моя цена. И нужны ингредиенты именно из мира людей. Младенцы, что рождены на этой земле, и молоко их матерей полны фейского золота. Поверьте мне, я пытался по-разному их использовать, но ничего не вышло, должно быть, нужен всё же чистый, не тронутый золотом материал. Радует только одно – овощи на огороде растут теперь замечательно! Вы знали, что люди обходятся без магии, выращивая свою еду? Трупы и человеческое дерьмо – прекрасные удобрения!
– Так, может быть, притащить вам побольше дерьма? – проворчала я, глядя на Рогфурта с отвращением.
– О, нет-нет, этого добра у нас навалом! – беззаботно отмахнулся он. – Вы знали, что, в отличие от нас, людям приходится опорожнять кишечник каждый день?
Я посмотрела на Хоука, он – на меня.
– Я не могу покинуть королевство фейри до Ночи Аанъя, – сказал он после короткой паузы. – Это будет значить, что я отказываюсь от своей земли. Ты готова пойти?
Несмотря на мерзкое задание, мысль о том, что я снова окажусь в Алтаруне, обрадовала меня, поэтому я кивнула.
– Возьми кого-то из стражей.
– Я поеду одна, – отрезала я. – Не хватало мне ещё распугать всех людей вашим видом.
Помедлив, Хоук согласился.
– Сколько времени тебе нужно?
Я постаралась прикинуть, как далеко горы, через которые я прошла в королевство фейри.
– Неделя, может, больше.
– У нас нет столько времени, – цыкнула Мора.
– Поэтому мы с Ран и Эррендом пойдём вперёд, – кивнул Хоук. – Мора, ты останешься здесь, дождёшься Хель, и будете нас догонять.
Судя по выражению лица, Море такой расклад совсем не нравился, но она кивнула.
– Поняла, Ваше Величество.
– Не хочу сомневаться в вашей честности, но всё же прошу не пытаться меня обмануть, – встрял Рогфурт, встал и протянул мне руку для рукопожатия. – Я очень щепетильно отношусь к заключённым сделкам.
– Не хочу сомневаться в вашей честности, но как мы можем быть уверены, что в бутыли вода именно из озера Жизни? – ухмыльнулся Эрренд, отклоняясь от стола, чтобы позволить той самой хромой служанке со странными глазами убрать пустую тарелку.
– О, очень просто! – хихикнул Рогфурт, схватил столовый нож и с размаху всадил его служанке горло.
Она закричала, кровь брызнула на белую скатерть, на Эрренда и Рогфурта, тарелка со звоном разбилась об пол. Все повскакивали со своих мест. Я выхватила нож, готовая защищаться. Служанка держалась за горло, пытаясь вдохнуть, отступала, спотыкаясь о собственные ноги. Рогфурт выдернул нож, и кровь обдала его тунику.
– Так будет быстрее, – пояснил он.
Служанка упала, задёргалась, открывая и закрывая рот, как выброшенная на сушу рыба. Юбка задралась при падении, и я с ужасом увидела, что вместо левой ноги у неё – поросшее бурой шерстью копыто. Когда-то оно было пришито к её бедру грубыми стежками и теперь на коже виднелся розовый неровный шрам. Я перевела взгляд на Рогфурта – это он с ней сделал? И её чёрные нечеловеческие глаза – тоже его работа? Сумасшедший ублюдок!
Когда служанка наконец замерла, Рогфурт схватил бутылку и, быстрым движением сорвав пробку, плеснул служанке в распахнутый рот.
– После смерти должно пройти не больше трёхсот ударов вашего сердца, иначе ничего не получится, – назидательно сказал он и добавил с довольной улыбкой: – Я проверял.
Служанка вдруг выгнулась, со свистом вдыхая. Перевернулась на бок и попыталась встать, но тут же осела обратно на пол.
– Ты жива, дорогая? – спросил Рогфурт.
Служанка сжалась в комок и кивнула. Рогфурт свистнул, и в столовую прибежали другие слуги, подняли несчастную с пола и потащили прочь.
– Нельзя так обращаться со слугами, – прорычал Хоук, а Рогфурт пожал плечами.
– Уверяю, Ваше Величество, они на всё идут добровольно! Люди готовы на всё за наше золото.
– Это, по-вашему, тоже было добровольно? – оскалился Хоук.
– Именно так. Наша сделка с этими малютками позволяет мне подобное, но, как бы то ни было, Ваше Величество, при всём уважении, мои слуги – не ваша забота. – В его голосе на миг промелькнуло раздражение, но тут же скрылось за беспечной улыбкой. – Надеюсь, что теперь вы убедились, что это вода из озера Жизни? Жаль, что остался всего один глоток, но для церемонии этого достаточно. Сделка? – Он снова протянул мне руку, а потом покосился на Хоука и поспешил уточнить: – Не магическая, самая обычная.
Я тоже посмотрела на Хоука.
– Ты отдашь Хель эту бутыль, наполненную водой из озера Жизни, в обмен на молоко матери, отринувшей своё дитя, и тело мёртвого младенца. А если попробуешь обмануть или уйти от сделки любым способом, то будешь немедленно казнён, как нарушивший волю своего Короля, – отчеканил Хоук.
– Разумеется, Ваше Величество, я честный учёный и ваш верный подданный, – Рогфурт поклонился.
Хоук кивнул, и мы с Рогфуртом обменялись рукопожатиями.
В столовую прибежал слуга и подал какой-то знак.
– Прекрасно-прекрасно! – Рогфурт кивнул ему и заторопился. – Я счастлив принимать вас в своём замке, можете оставаться, сколько потребуется. Я велел подготовить для вас лучшие спальни! Мои слуги полностью в вашем распоряжении. А меня ждут опыты. Вы сможете найти меня в большой столовой или в моём кабинете, когда только вам это потребуется! Прошу, чувствуйте себя как дома.
Он снова раскланялся и вслед за слугой выбежал прочь.
Я стояла в дверях выделенной мне спальни и наблюдала за тем, как служанка разглаживает свежую простыню на кровати. У служанки были острые фейские уши, но мертвенно-синие, пришитые вместо человеческих.
– Что он делает с вами? – тихо спросила я, служанка вздрогнула и обернулась. Она была красивая, но измождённая: сухие губы искусаны, щёки впали, под глазами залегли глубокие тени.
– Прошу прощения, вы говорите со мной?
– Рогфурт сказал, что вы соглашаетесь на это, – я указала взглядом на её уши, – добровольно. Это правда?
Служанка смутилась, коснулась посиневшей мочки и отвела взгляд.
– Господин очень добр и щедр, – на её щеках появился румянец. – Он заботится о нас, позволяет есть и пить столько, сколько пожелаем, и не нагружает работой.
– Он режет вас.
– Вас растили феи? – спросила она, пропустив мой упрёк мимо ушей.
– Нет, я недавно пришла сюда из Алтаруна.
Служанка улыбнулась и посмотрела на меня снисходительно, будто на глупого ребёнка.
– А нас с сёстрами растили феи. Били и заставляли работать до тех пор, пока не упадёшь без сил. Кормили гнилью, если кормили вообще, и заставляли мучиться без золотых яблок. Знаете, как это больно? Днями, неделями выть от лихорадки и продолжать работать, не имея возможности получить облегчение?
Я покачала головой.
– Когда меня и двух моих сестёр выкупил господин Рогфурт, я узнала, что такое счастье, – служанка покраснела ещё гуще, взгляд её стал туманным, влюблённым. Она заговорила горячо, быстро, откровенно: – Работа у меня несложная, я ем и пью вдоволь. Сестрёнки мои при мне и тоже счастливы. Мне не о чем больше мечтать. И если господину угодно совершенствовать меня и познавать, то я рада предоставить ему своё тело. Это меньшее, что я могу сделать для него в благодарность за жизнь, которую он мне подарил.
Я смотрела на её блаженную улыбку и не знала, что сказать. Что это ужасно? Мерзко? Но разве могла я что-то предложить ей взамен? У меня самой не было ни жизни, ни дома, ни семьи. Я сама нет-нет да возвращалась мыслями к злополучному золотому вину, которое позволило мне ненадолго почувствовать себя счастливой. Я смотрела на эту служанку свысока, но, возможно, на деле была ничем не лучше.
Так и не найдя, что ответить, я вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. Хоук ждал в коридоре.
– Пройдёмся?
Мы вышли к озеру. Вместе с вечерними сумерками к нему подбирался туман, пахло водорослями и гнилым деревом – за причалом давно никто не следил.
– Тебе точно не нужны помощники? – спросил Хоук, когда мы остановились на берегу.
– Нет. Одна я справлюсь быстрее. Мора пусть следит за Рогфуртом, не нравится он мне. И Море тоже – это хорошо, она не смотрит ему в рот, как Ран и Эрренд. А тебе понадобится помощь, если олени придут в долину раньше срока.
Подумав, Хоук кивнул.
– Если помощь понадобится тебе, дай знать. – Он коснулся груди, намекая на связь. – Я отправлю Ран или Эрренда за тобой.
Я ограничилась таким же коротким кивком, стараясь отогнать ненужные мысли о том, как грубо обошлась с нашей связью в библиотеке. Стыдно признаться, меня подмывало повторить это ещё разок, хотя бы ради того, чтобы снова увидеть выражение лица Хоука, но я сдерживалась. Он никогда не поступал подобным образом со мной, наоборот, обходился очень осторожно и лишний раз не касался связи, и мне отчего-то не хотелось нарушать сложившийся покой.