– Как сложно… – Я выдохнула, стараясь уложить все хитросплетения возрастов фейри. С другой стороны, у людей тоже было что-то похожее – я помнила, как большинство мальчишек в Гильдии разом стали говорить ниже, стали обрастать волосами с самых странных местах и резко вымахали, обогнав меня на голову, а то и на две. С девочками изменения тоже происходили, но как будто дольше и плавнее. Я не успела заметить, когда округлились мои бёдра, груди стали тяжелее, доставляя неудобства при беге и прыжках, а подмышки и лобок стали напоминать заросли осоки. Помню только, как тряслась, забившись в угол, в первые месячные, думая, что умираю. Варден объяснял: то, что со мной происходит, – совершенно нормально. Но я не верила, потому что скорая смерть казалась мне гораздо менее пугающей, чем перспектива на протяжении многих лет истекать кровью каждый проклятый месяц. Варден сказал, что я привыкну. Он оказался прав. Человек в целом ко всему способен привыкнуть и приспособиться. Есть, пить и смеяться в компании опасных фейри мне уже не казалось таким странным. Я даже почти привыкла к нити, сковавшей сердце, – она уже не так сильно обжигала.
Я посмотрела на Хоука, а он перехватил мой взгляд и улыбнулся.
– О чём шепчетесь? – бросил он через костёр. Свет пляшущего пламени делал черты его лица мягкими, а улыбку притягательно-загадочной.
– О тебе, – я улыбнулась в ответ. – Ран сказала, что ты ещё совсем малыш.
– Нет! Я… Ваше Величество, всё не так! – заверещала Ран, в панике размахивая руками, а потом повернулась ко мне и нависла коршуном: – Хель!!!
Я рассмеялась, отталкивая её от себя обратно к Эрренду. Ран покачнулась и упала к нему на колени, скорее в приступе драматизма, нежели из-за того, что не смогла удержать равновесие.
– Сами-то недалеко убежали, – хохотнула Мора, отпивая вино прямо из бутылки. – Малышня.
– А ты? – Я кивнула ей. – Значит, уже старушка?
– Я очаровательная зрелая женщина трёхсот с хвостиком лет, – Мора показала клыки. Надо же, я и подумать не могла, что ей столько. А потом она развернулась, и я охнула, когда из-под туники выглянул тонкий хвост с длинной чёрной кисточкой и кокетливо качнулся из стороны в сторону. Заметив мой удивлённый взгляд, Мора расхохоталась. – А вот и хвостик!
– Где ты его прятала всё это время? – присвистнула я. – Он же такой длинный…
– Там же, где мужики прячут свой хрен! – она загоготала ещё громче, села на землю и скрестила ноги. – Многие хвостатые перед вступлением в армию хвосты того, – она щёлкнула пальцами, будто ножницами, – чтобы в бою не подставлять. Но я свой отрезать не дала. Уж лучше в штаны заправлять, чем под нож пускать.
Эрренд столкнул с себя Ран, которая, кажется, решила для верности прикинуться мёртвой. Она ударилась о землю и недовольно зашипела, но вставать не стала, только потянулась и забросила на Эрренда ноги, тот с кислой рожей стал их с себя спихивать, она не сдавалась, пытаясь захватить его колени.
– Ты тоже думаешь, что я ещё маленький?
Я вздрогнула, когда над ухом прозвучал тихий голос. Увлечённая перепалкой, не заметила, как Хоук подошёл сзади. Я обернулась, столкнувшись с ним нос к носу. В его янтарных глазах искрилось игривое любопытство, на щеках горел румянец. Интересно, дело было в вине или в его радости от того, что нам в короткий срок удалось собрать всё для Ночи Аанъя?
– Почти младенец, – подыграла я, чувствуя, как его настроение пробивается ко мне по нити. Кажется, я и сама немного захмелела от выпитого им вина.
– Наглая ложь.
– Ты видел своё лицо? – Я коснулась его бархатной щеки, которую не тронула ни грубая щетина, ни мягкий пух. – Я состарюсь и умру быстрее, чем у тебя начнёт расти борода.
– Этого не будет.
– Не вырастет борода?
– Ты не умрёшь.
– Конечно, умру.
– Я не позволю.
Его лицо стало серьёзным, брови сошлись на переносице, в глазах вспыхнул незнакомый огонь. Нить налилась жаром, а я не могла отвести от Хоука взгляда. На мгновение мне показалось, что ему подвластно всё на этом свете и земля, и небо, и человеческая жизнь.
– Люди умирают, – тихо сказала я, так и не отняв ладонь от его лица.
– Только не ты.
Он потянулся ко мне, то ли оттого, что хотел, то ли оттого, что нить вдруг стала такой короткой, что у меня заныло сердце от физической необходимости стать к Хоуку как можно ближе. Я не успела и глазом моргнуть, как его дыхание коснулось моих губ, я почти чувствовала на языке вкус его магии. Его вкус.
Костёр затрещал, до моих ушей донёсся безумно далёкий смех Моры. Хоук качнулся вперёд, я протянула руки к его лицу. И изо всех сил схватила за уши.
– Ты же понимаешь, как это глупо звучит? – осведомилась я, отодвигая его от себя. – Ты и правда совсем ещё ребёнок, Хоук!
– Ай! Ай! – Хоук морщился, скалился, пытался вырваться, но я держала крепко. – Только не уши, Хель! Прекрати!
– Это ты прекрати болтать глупости! – Я разжала пальцы, и Хоук отпрянул от меня. Схватился за уши, такие же пунцовые, как и его щёки.
– Ты совсем не изменилась… – с обидой проворчал он, растирая мочки и проверяя – на месте ли серьги.
– А с чего мне меняться? – фыркнула я и встала, собираясь вернуться в палатку, пока моё напускное спокойствие не рухнуло у всех на глазах. Но Ран перехватила меня и подтащила к Эрренду:
– Он только что признался, что ты ему нравишься!
– Я сказал, что она не такая противная, как другие люди! – Эрренд отскочил от нас, как от огня.
– Ты даже фейкам таких ласковых слов не говорил! – Ран приобняла меня за плечи. – Мне кажется, он в тебя влюбился, Хель!
– Ничего подобного!
– Мне кажется, вы слишком много выпили. – Я вынырнула из-под её руки, не желая, чтобы Ран использовала меня в качестве наживки для брата.
Эрренда перекашивало от одной мысли о том, чтобы приблизиться ко мне. Хотя, возможно, у него в целом не ладилось с женщинами – от Моры он тоже старался держаться подальше. Хотя… от Моры многие бы предпочли держаться подальше – такой грозный у неё был взгляд и такая плотоядная улыбка.
Оставив их развлекаться у костра, я скрылась в шатре и забралась на кровать, надеясь, что головокружение и горящие щёки – это всё-таки простуда.
Я так до конца и не поняла, от чего проснулась. В груди зудело от тревоги, я села, нащупывая нож, прислушиваясь и обшаривая взглядом шатёр. На первый взгляд, всё было тихо: Ран спала, развалившись, поперёк кровати, Эрренд – гусеницей завернувшись в одеяло. Кровать Моры была пуста. В шатре стоял душно-сладкий запах фейского вина. Может, это от запаха мне не по себе?
Я натянула сапоги, проверила оружие и вышла из шатра. Мора тушила костёр.
– Что-то не так, – сказала она, бросив на меня беглый взгляд. – Буди остальных.
Осмотревшись, я не заметила ничего необычного. Небо за молчаливым лесом медленно серело, обещая скорый рассвет. Но спорить с Морой я не стала и побежала обратно. Пнула Ран.
– Вставай! Что-то происходит!
К моему облегчению, она тут же распахнула глаза.
– Что?
– Не знаю. – Я уже толкала Эрренда. – Но что-то не так.
Ран выругалась и вылетела наружу. Эрренда растормошить получилось не сразу. Он перебрал, морщился и никак не мог разлепить веки.
– Эрренд, чтоб тебя! – Я спихнула его с кровати, и он наконец очнулся.
– А? Что?
– К остальным, быстро. И не забудь оружие.
Я снова выскочила из шатра.
– Бросаем лагерь и уходим, – скомандовал Хоук, глядя в сторону светлеющего неба. Он был полностью одет. – Ран, седлай лошадей.
– Что происходит? – спросила я, не понимая, что именно он выглядывает.
– Сюда кто-то идёт, – отозвалась Мора. – Несколько десятков фейри.
– Ты их слышишь?
Она перевела на меня тяжёлый взгляд.
– Воздух искрится от их магии, ты не чуешь?
Я не чуяла, и, если честно, была этому рада. Ни разу ещё я не видела Мору такой бледной.
Покинуть лагерь мы не успели. Деревья зашелестели под напором ветра, которого не было, и уже даже я услышала приближение, как мне показалось, целого войска. Только вот вышли они не с востока, а сразу с четырех сторон. Четыре десятка фейри в одеждах, отороченных волчьим мехом. Я с облегчением отметила, что доспехов они предпочитали не носить. Единственный феец, облачённый в лёгкий доспех, сидел верхом на белом коне, нет, на единороге с длинной серебряной гривой.
– А вот и ваш третий питомец, – бросила я Ран, когда мы впятером сбились спиной к спине.
– Берегись рога и бей в шею, – отозвался Эрренд. – Если встаёт на дыбы – сразу убегай.
– Так-так-так. Мне не соврали, сам Верховный Король решил устроить отдых на наших землях. – Феец на единороге выехал вперёд, позволяя себя разглядеть: тонкие черты, светлые, почти прозрачные глаза, рыжие брови и тяжёлые рыжие кудри. Он был облачён в отливающие зеленью, словно брюхо мухи, доспехи. И напоминал завораживающе красивого… мертвеца.
– И кто же тебе растрепал? – спросил Хоук, делая шаг ему навстречу.
Тот улыбнулся и предпочёл проигнорировать вопрос:
– Меня зовут Алдур, и я пришёл за твоей головой, Верховный Король.
– Решил заделаться новой мамашей? – зубоскалил Хоук, продолжая продвигаться к Алдуру, давая нам время распределить усилия и явно забирая себе восточную группу воинов. Мора смотрела на север, Ран – на запад, а мы с Эррендом – на юг. – Сиськи забыл отрастить.
Алдур презрительно скривился и вздёрнул острый подбородок.
– Сынам Полумесяца нужен Отец.
Похоже, он репетировал, потому что сразу после этой фразы воины с диким рёвом бросились на нас. Я выхватила ножи и сорвалась с места. Почти сразу обнаружилось неожиданное преимущество – фейри не ожидали столкнуться с человеком. Они замедлялись на несколько мгновений, чтобы разглядеть меня, и двоим это промедление стоило жизни. Я всадила лезвие первому в глотку, прикрылась его телом от удара второго. Толкнула на него труп и, перескочив через падающее тело, всем весом врезалась в грудь второму. Нож с натугой царапнул рёбра и впился в сердце. Воин успел захватить меня в медвежьи объятия, и мы оба упали на землю. Я попыталась встать, но кто-то сгрёб меня за волосы и с силой дёрнул назад. Я со всей силы рванулась в сторону, разворачиваясь. Очень вовремя – меч прошил воздух, метя в позвоночник, но лишь вскользь задел, оставив глубокую борозду на кожаной пластине, закрывающей грудь, рассёк нарисованное на ней солнце. От второго удара я бы не защитилась, но тут из груди фейца вынырнуло чужое лезвие, могучая рука выпустила меня, и я полоснула воина по горлу, помогая Эрренду его добить.