Мора косила врагов направо и налево, не позволяя к себе приблизиться. Она и правда была потрясающей, безупречной. Меч, когти, зубы – она всё пускала в ход, не оставили врагам и шанса. Ран не попадалась мне на глаза, но я видела стаю диких птиц, которые с криком бросались на воинов. Хоук успел разделаться с доброй половиной противников, похоже, даже не вспотев. Невидимая сила держала воинов на расстоянии и немногие с ходу могли прорваться сквозь неё. Я заметила, что большая часть воинов на поле боя пытается добраться до Хоука, не особо обращая внимание на нас. Глазеть дольше было непозволительно, тем более что Эрренд отвлекал врагов на себя, отбиваясь сразу от троих. Ещё одно слабое утешение в схватке с большим количеством противников – сразу все подобраться к тебе не смогут. Хотя троих обычно достаточно для того, чтобы умереть. Рядом с ним сражалась пантера – шкура её отливала серебром, два хвоста били врагов словно плети, а на морде было целых шесть глаз. Выходит, Эрренд тоже умеет призывать животных. Пантера кинулась на врага, повалила на землю и одним щелчком зубов переломила ему шею.
Я побежала к Эрренду, на ходу сумев вспороть ещё одного ублюдка, который неосторожно отвлёкся на труп своего дружка. Но до Эрренда я не добралась – путь мне преградил здоровяк только с одним острым ухом – вместо второго осталось кровавое месиво. В руке он держал тяжёлый и удачно неповоротливый молот.
– А ну иди сюда, сука.
Отлично, очередной любитель поболтать. Я выпрямилась и отвела назад левую ногу, одним ножом прикрыла грудь, вторым – живот.
– Даже не пытайся, – пробасил здоровяк. – Я перережу тебе глотку, а потом хорошенько трахну.
Вот это фантазии. Я согнула колени и постаралась расслабить руки. Посмотрим, кто кого трахнет. Он занёс молот и бросился на меня, норовя размозжить голову, я резко присела и прыгнула вперёд, ловко проскочила под ним, оставив один из ножей ровно между двух его массивных ног. Воин завопил и рухнул, точно подкошенный. Я вскочила ему на спину, схватила за единственное уцелевшее ухо и полоснула вторым ножом по горлу. Чтобы враг точно не исцелился – всадила лезвие в висок.
Не теряя времени, рванула к Эрренду и кошкой прыгнула на спину одному из его противников. Тот успел прикрыть горло, и я несколько раз ударила его в шею, надеясь перебить позвоночник. Он зарычал, опрокинулся на спину, надеясь меня придавить, но именно этого я и ждала. Спрыгнула, перекатилась, вскочила и трижды ударила его в грудь. Снова попыталась добраться до Эрренда, но тут над полем разнёсся громогласный голос Алдура:
– Довольно!
Битва застыла. Я почувствовала приближение невидимой силы, но слишком поздно. Мышцы свело судорогой, и я со стоном рухнула на колени. То же произошло и со всеми остальными, включая наших врагов. Птицы Ран камнями падали на землю, разбивались и обращались в пыль. Только Хоук и Алдур остались стоять друг напротив друга.
– Сразимся один на один, как и подобает королям, – сказал Алдур, не торопясь спешиваться.
Хоук сунул руки в карманы и пожал плечами.
– Позволь моим стражам уйти, и я весь твой.
Я огляделась: все были живы. Ран прижимала руку к животу и была вся в крови – проклятье! – ранена. Хоук прав, надо увести её и остальных, тогда ему не будет нужды сдерживать Тьму – сейчас он боялся потерять контроль и ненароком навредить нам.
– Они положили почти половину моих воинов, а ты просишь их отпустить?
– Именно поэтому ты и хочешь боя один на один, чтобы они не положили оставшуюся половину. Я предлагаю отличный способ её сохранить.
Алдур цыкнул и поймал взгляд Моры.
– Убирайтесь.
Хоук кивнул ей. И мы, не теряя времени, вскочили на коней. Эрренд втащил в седло едва живую Ран и сел позади неё. Пантера тоже была тут, жалась к ногам коня, готовая защищать своих хозяев.
– Мора, – окликнул Хоук и покосился на сумку, что всё это время висела у той за спиной – до прихода Алдура туда сложили бутыль с водой и цветок.
Мора в ответ коротко кивнула и ударила своего коня пятками. Мы помчались следом – в залитый красным солнцем лес. Неслись во весь опор, и, когда вырвались к реке, услышали, как чаща содрогнулась от полных ужаса воплей.
– Поворачивай! – вдруг закричала Мора. – Поворачивай, засада!
Прямо из реки на нас поднялась огромная волна, из которой выпрыгнули три всадника на водяных конях. Пантеру, которая неосмотрительно вырвалась вперёд, снесло водным потоком и утащило в реку. Я дёрнула поводья, надеясь уйти от взбесившейся стихии, но волна обрушилась и на меня, молотом выбив из седла. Я покатилась по земле и едва не угодила под объятые склизким илом копыта одного из водяных скакунов. Ран крикнула что-то, что я не сумела расслышать за шумом потока, и конь разлетелся тысячей брызг. Всадник обрушился на землю, но не упал, занёс меч, а я лишь успела закрыться ножом. Лезвие меча прошло по нему, и соскользнуло, впившись в землю рядом с моей шеей. А у меня загудели руки от силы удара. Воспользовавшись заминкой, я пнула воина в колено, и на него налетел Эрренд, сшиб с ног и покатился с ним по земле. Меч так и остался в земле. Воин подмял под себя Эрренда и занёс над ним кинжал. Я вскочила, боясь не успеть. Прыгнула и вбила свой нож воину в спину, и тот, застонав, повалился на Эрренда. Я огляделась. Ран сидела на земле, Мора прикрывала её и, тяжело дыша, глядела на двух мёртвых воинов у своих ног.
– Это всё? – спросила я, задыхаясь.
Мора кивнула.
Я спрятала нож и повернулась к Эрренду.
– Эй, хватит валяться, потом отдохнёшь.
Эрренд не ответил. Я бросила встревоженный взгляд на Мору и пинком спихнула мёртвого воина с его тела. На груди Эрренда расплывалось тёмное пятно.
– Проклятье.
Я присела и торопливо зажала рану.
– Эрренд? – послышался слабый голос Ран, который тут же взвился. – Эрренд!
– Всё хорошо, – бросила я, хотя под моими руками не билось сердце. Я знала, что кинжал попал точно в него, но всё равно зачем-то повторила: – Всё хорошо.
– Эрренд! – завопила Ран, бросаясь к нему, но Мора схватила её поперёк талии. – Что с ним?! Что с моим братом?!
– Не дёргайся, если не хочешь помереть, – гаркнула Мора. – Дай осмотреть твою рану.
Но Ран её не слышала, продолжая выкрикивать имя брата. Я продолжала зажимать рану на его груди, хотя от этого уже не было никакого толка. Эрренд был мёртв.
Из леса показался Хоук. Он тут же оказался возле меня, и я отрешённо отметила следы крови на его рубахе.
– Мора, сумку, – сухо скомандовал Хоук. И Мора бросила ему свою поклажу, не решаясь выпустить из рук рвущуюся и рыдающую Ран. Хоук быстрым движением выудил из сумки бутыль и откупорил крышку. Я перехватила его за запястье.
– Ты что творишь?
– Воскрешаю его. – Хоук попытался высвободить руку, но я сжала пальцы крепче, не веря своим ушам.
– С ума сошёл? Хочешь, чтобы всё это было зря?
Хоук поднял на меня тяжёлый, потемневший взгляд.
– Всё будет зря, если я дам ему умереть.
Оттолкнув мою ладонь, он одной рукой подхватил Эрренда под затылок, а второй влил в приоткрытые губы последний глоток воды из озера Жизни.
«Какого хрена ты творишь, Хоук?!» – хотела кричать я, но только молча наблюдала за его уверенными движениями. Он не сомневался. Ни единого мгновения этот проклятый феец не сомневался в том, что делает. Я злилась на него, но не могла ничего сказать вслух.
Рана на груди Эрренда начала затягиваться, а спустя десяток мгновений он шумно вдохнул и закашлялся. Ран закричала и обмякла на руках Мор.
– Что с ней? – спросил Хоук, помогая Эрренду сесть.
– Ранена, но жить будет. Ей нужен отдых.
– Возвращаемся в лагерь. – Хоук поставил Эрренда на ноги и закинул его руку себе на плечо.
– Это не опасно? – спросила я.
– Вряд ли в ближайшую пару часов кто-то ещё решит к нам сунуться. – Голос Хоука звучал сухо, а нить между нами будто испуганно сжалась, став почти неосязаемой. – Но этого хватит, чтобы Ран немного восстановилась и смогла сидеть в седле. Лошади целы?
– Да, – ответила Мора. – Сбежали в лес, я отнесу Ран и разыщу их.
Поляна была усеяна трупами, но никто не обратил на них внимания, сразу зашагали к палаткам. Эрренд уже совсем пришёл в себя и, хоть и не твёрдо, шёл сам, то и дело с беспокойством поглядывая на Ран, которую несла Мора. Хоук направился к своей палатке.
– Хель, – бросил он, когда я уже собиралась войти в наше убежище, вслед за Морой. – Ты нужна мне.
Хоук откинул полог и скрылся внутри, и я, посомневавшись мгновение, пошла за ним. Опустила за собой полог и остановилась на пороге. Хоук стянул с себя рубаху, вытер ею кровь с лица и бросил на пол.
– Ложись, – он кивнул на кровать.
– Чего?
– Ляг.
Я вздрогнула. Нить обожгла рёбра, я разозлилась, хотела послать его на хрен, но он так выразительно посмотрел на меня, что вместо этого я подчинилась. Легла на холодное покрывало, готовая в случае чего защищаться, хотя я понятия не имела, что у него на уме. Хоук отвёл от меня взгляд, глубоко вздохнул, достал из сундука чистую рубаху и надел. Постояв немного, глядя прямо перед собой, словно решаясь на что-то, стремительно развернулся, обошёл кровать, лёг на свободную половину и притянул меня к себе.
Хоук был обжигающе горячим, словно в лихорадке. Я уткнулась носом ему в грудь и задохнулась от жара и запаха крови, которым он пропитался, кажется, до самых костей. Его руки обнимали меня крепко, сжимали почти до боли, будто только за меня он сейчас и мог держаться, чтобы не сорваться в тёмную, страшную бездну, из которой уже не сможет выбраться.
– Это Тьма? – тихо спросила я. – Тебе тяжело с ней совладать?
Он задрожал, и я поняла, что угадала. Желая хоть немного его успокоить, я потянулась к нити и легонько погладила. Хоук издал нечто среднее между вздохом и стоном. Я потянула немного сильнее, чтобы вытянуть его из бурлящей пучины, в которой он тонул, чтобы он снова мог дышать. Перебирая пальцами нить, я дотянулась до его трепещущего сердца.